И наконец, то, что нас, собственно, и интересует.

Гиподинамический синдром

Учительница и школа выбираются по тому же принципу и тем же методикам, что и для детей с гипердинамическим синдромом. Очень подходят учителя: а) флегматичные по темпераменту; б) не передовые, а консервативные; в) несклонные повышать голос; г) добродушные и даже слегка равнодушные к детям вообще и нарушениям общепринятого порядка вещей в частности. Категорически не подходят учителя: а) авторы пяти новаторских педагогических методик; б) холерики по темпераменту; в) педанты; г) яркие, блестящие личности, у которых каждый урок — театральное действие с заранее написанным сценарием.

Выбранную учительницу следует заранее предупредить, что ребенок слегка «тормозной» и на усвоение материала и выполнение заданий ему может потребоваться чуть больше времени, чем другим детям. Если учительница выбрана вер­но, она отнесется к подобным заявлениям вполне благосклонно.

— Что ж, бывает... Учтем, — скорее всего пробурчит она. И неприятный сюрприз (и для учительницы, и для ребенка) не состоится.

Варианты школьного неблагополучия в случае гиподинамического синдрома менее разнообразны, чем при синдроме гипердинамическом, и в целом сводятся к двум.

ВАРИАНТ 1. Ребенок старается, но попросту не успевает за работой класса. Его домашние работы, выполненные «с чувством, с толком, с расстановкой», вполне удовлетворительны, иногда даже хороши. В классе же картина разительно меняется. Ребенок не дописывает предложения, не успевает выполнить грамматические задания, читает медленно, с ошибками и абсолютно не может пересказать прочитанного. Будучи спрошенным устно, молчит, хотя вроде бы знает материал. Учительница начинает подозревать, что ребенок — умственно отсталый, а домашние работы выполняются родителями. Свое недоверие она, естественно, высказывает и ребенку, и родителям. Родители пытаются оправдаться, а ребенок окончательно падает духом и совершенно перестает стараться, что, в свою очередь, еще более ухудшает успеваемость. Дети в классе (мнение которых в этом возрасте еще очень зависит от мнения учительницы) также начинают подсмеиваться над «тупостью» несчастного одноклассника. К борьбе и отстаиванию себя гиподинамический ребенок не способен в принципе и потому в сложившейся ситуации может попросту заболеть, впасть в невроз или депрессию, отказаться ходить в школу.

Первый шаг родителей в подобной ситуации — обращение к независимому от школы психологу. Пусть Психолог протестирует ребенка и определит его интеллектуальные возможности. Если интеллект ребенка оказывается вполне нормальным, то с заключением психолога (об отсутствии у ребенка умственной отсталости) родители приходят к учительнице. Но не для того, чтобы торжествовать победу над ее косностью, а со смиренным вопросом:

— И что же мы теперь будем делать, Марья Петровна? Когда Марья Петровна увидит, что никто не собирается на нее «наезжать», она непременно предложит какой-нибудь энергичный план действий (в глубине души она и сама сму­щена произошедшей ошибкой). Как правило, в этот план будут входить какие-нибудь дополнительные занятия, логопед, домашнее выполнение бесчисленных упражнений и т. д.

— Замечательно, Марья Петровна! — дружно восклицают родители. — Вы просто открыли нам глаза! «Марксизм не догма, а руководство к действию». Именно так мы и поступим. Со своей стороны выполним все неукоснительно. Как только что-нибудь начнет получаться, вы нам непременно сообщите. Плюс дополнительные рекомендации. Ждем с нетерпением. Но раз уж он у нас такой «тормоз» (предварительно неплохо «стрясти» с невропатолога диагноз «гиподинамический синдром»), нельзя ли ему иногда дописывать контрольные на переменке или после уроков? И что-то еще делать дома, чтобы были хорошие оценки? Он ведь, знаете, умеет сам работать с книгами. Даже любит это. Искать там что-то, выписывать...

Трудно представить себе Марью Петровну, которая в данном контексте не пошла бы навстречу родительской просьбе (подкрепленной рекомендациями психолога и невро­патолога).

Дальше начинается самый трудный этап — работа с самим ребенком. Общий девиз этой работы — максимальная искренность. Почему? Потому что гиподинамический ребенок, в отличие от гипердинамического, склонен долго и вдумчиво анализировать и «пережевывать» все, что ему сказали. Следовательно, любую фальшь и любую недоговоренность он рано или поздно раскусит. И естественно, истолкует вовсе не в свою пользу (опять же в отличие от гипердинамического ребенка, который склонен попросту «закрывать глаза» на все нынешние и грядущие неприятности).

Для начала родители сообщают ребенку приблизительно следующее:

— Ты с трудом успеваешь в школе. У всех возникли сомнения в твоих способностях. Мы посетили специалиста-психолога (невропатолога). Специалист наши сомнения развеял. Он исследовал твои способности и возможности и ска­зал (впрочем, ты и сам это слышал), что ты — абсолютно нормальный и даже неглупый ребенок. Просто особенности твоей нервной системы таковы, что на усвоение материала тебе нужно чуть больше времени, чем другим детям. Такова твоя особенность. В этом нет ничего страшного или стыдного. Есть люди с плохим зрением, которые для того, чтобы нормально ориентироваться в пространстве, должны носить очки. Есть люди, которые не могут есть те или иные продук­ты, потому что это угрожает их жизни из-за аллергии. Есть дети, которые из-за особенностей своей нервной системы совершенно не могут усидеть на месте. У них тоже бывают проблемы с успеваемостью. Ты такой, какой ты есть, и имен­но таким мы тебя и принимаем. Из этого и будем исходить в дальнейшем. Раз тебе нужно больше времени, значит, это следует как-то организовать. Мы поговорили с Марьей Петровной, она готова пойти нам навстречу и разрешить тебе дописывать классные работы на перемене. Кроме того, она будет задавать тебе на дом творческие работы. В течение четверти ты, никуда не торопясь, сделаешь их и, естественно, получишь хорошие оценки. В результате итоговые оценки окажутся вполне удовлетворительными.

Ребенок, который сам тяжело переживает происходящее, с удовольствием соглашается с данным планом и при­ступает к его исполнению. Так как интеллект ребенка действительно нормален, то первые результаты не заставят себя долго ждать.

Здесь наступает второй этап адаптации. Ребенку говорят:

— Очевидно, что в твоей учебе наступили позитивные перемены. Однако останавливаться на этом нельзя. Теперь настало время для попытки более полноценной интеграции (помним, что гиподинамические дети любят, когда с ними умно и по-взрослому разговаривают). Возможно, сначала тебе нужно получше подготовить какие-то темы и вызвать­ся их отвечать. Мы понимаем, что это для тебя трудно, но если ты будешь эти темы хорошо знать, то все получится. Для начала можно подготовить вот это правило, которое задано на завтра.

— А если меня не спросят? — интересуется обычно ребенок.

— Скорее всего, спросят. Марья Петровна привыкла к тому, что ты никогда руку не поднимаешь. Увидев обратное, она удивится и, вероятно, захочет убедиться в том, что ей это не померещилось. А не спросит — ничего страшного. В следующий раз мы подготовим что-нибудь другое. Рано или поздно — непременно спросят.

На следующий день надо обязательно поинтересоваться у ребенка, как все прошло. Даже если его не спросили, все равно отметьте, что поднятая для ответа рука — это уже его большая победа.

При необходимости можно еще раз переговорить с учительницей (у нее же, кроме вашего, еще тридцать человек со своими проблемами) и оповестить ее о наступлении следующего этапа работы.

Далее — вперед, маленькими шагами, не форсируя, но и не давая ребенку отступить и спрятаться (при любой неудаче — а они непременно случатся — он будет стремиться сделать именно это).

ВАРИАНТ 2. Ребенок с самого начала абсолютно безразличен к занятиям в школе. Ни двойки, ни совместные «наезды» учительницы и родителей не только не приводят ни к каким результатам, но, по-видимому, даже не затра­гивают ребенка. Он как будто вообще не понимает, чего от него хотят. В тетрадках — абсолютный, тотальный беспо­рядок, домашние задания выполняются только в том случае, если родитель, ни на секунду не отвлекаясь, стоит за спиной ребенка. На сакраментальный вопрос:

— Ну неужели тебе не стыдно будет завтра сдавать такую тетрадь?! — ребенок пожимает плечами и отрицательно качает головой.

При малейшем перерыве в «тормошении» ребенок уползает в свой угол и там с явным удовольствием предается любимым занятиям: собирает модели из конструктора, листает книги, катает машинки, строит что-то из кубиков.

В подобном случае также необходим визит к психологу и невропатологу. Первый изучает школьную зрелость ребенка (как правило, ее уровень оказывается весьма низким), а второй — исследует неврологический статус (как правило, именно здесь и ставится диагноз: ММД, гиподинамический синдром). Довольно часто психолог рекомендует родителям забрать ребенка из школы и отправить в детский сад «на дозревание» (подобный уровень проблем обычно присутствует у «домашних» гиподинамических детей, «садиковские» дети чаще всего уже достаточно инициированы). Невропатолог может прописать курс медикаментозного лечения для стимуляции мозговой деятельности.

Однако «дозревание» гиподинамического ребенка не произойдет само собой. Весь этот год родители должны неустанно стимулировать познавательную активность ребенка, внедрять в его сознание мысль о том, что на следующий год он опять пойдет в школу, и вот тогда-то он будет делать то-то и то-то, и все у него получится, а вот сейчас надо сделать это и еще вот это. Гиподинамический детям обязательно нужны ежедневные и регулярные занятия. Иногда, если родители категорически не выдерживают «тормозности» собственного ребенка, имеет смысл нанять преподавателя, который за деньги будет индивидуально заниматься с вашим ребенком, развивать его. Любая «обучалка» для гиподинамического ребенка, увы, малоэффективна, так как он всегда найдет способ отсидеться в укромном углу.

Надо отметить, что в процессе дальнейшего школьного обучения учебные проблемы гиподинамических детей практически не эволюционируют. И во втором, и в седьмом классе гиподинамический ребенок с трудом успевает списать с доски или законспектировать материал со слов учителя. И в первом, и в шестом классе родители слышат на собрании, что Ваня мог бы неплохо учиться, если бы не «отключался» на уроке и не «витал в облаках». И в первом, и в восьмом классе у Вани плохой почерк и множество орфографических ошибок, он плохо читает вслух и избегает развернутых устных ответов.

Зато в средней школе у гиподинамического ребенка часто появляются один-два любимых предмета. Обычно это труд и что-то еще. Если ребенок любит читать (а с гиподинамическими детьми это случается куда чаще, чем с гипер­динамическими), то любимым предметом может стать история, география и даже литература (при этом все проблемы с русским языком, как правило, остаются).

Иногда в средней школе вдруг обнаруживаются способности к физике, химии, математике или черчению (помним, что слабость вербального интеллекта часто компенсируется развитием невербального). Здесь очень многое зависит от учителя. Если учитель принял, «разглядел» гиподинамического ребенка, то тот наизнанку вывернется, лишь бы угодить, не разочаровать, порадовать. И дополнительную литературу почитает, и творческую работу подготовит на удивление глубокую, и отвечать на уроке будет толково и подробно, несмотря на аллергию к публичным выступлениям.

В этом и сила и слабость гиподинамических детей: они очень глубоко откликаются на любой приязненный жест в их адрес, и любые дружеские (а впоследствии и любовные) отношения склонны рассматривать как дружбу (любовь) «до гроба». Обычную детскую изменчивость в отношениях (сегодня я дружу со Славой, а завтра — с Петей или Васей) они воспринимают как предательство. Сами на подобную «измену» категорически неспособны, и если дружат, то склонны прощать и идти на компромиссы до бесконечности. Именно из-за этого родители гиподинамических детей часто жалуются на то, что более подвижные сверстники попросту «используют» их. Гиподинамических детей подобные тонкости не слишком волнуют. Используют — и ладно. Идея «служения» (кому-нибудь или чему-нибудь) для гиподинамических детей вовсе не пустой звук. Они прекрасные слушатели и непревзойденные «жилетки». Чем старше становятся дети, тем более востребованы в детском социуме эти качества. С гиподинамическими детьми не очень весело и интересно, зато спокойно и надежно. Поэтому что бы ни думали родители о качестве этой дружбы, но у гиподинамических детей (в отличие от гипердинамических) почти всегда есть друзья, которые, «побегав» на стороне, неизбежно возвращаются к верному гиподинамическому другу, готовому простить и принять. И родителям не стоит особенно «просвещать» детей на предмет качества и мотивации этих отношений. Гиподинамический ребенок от дружбы и друга все равно не откажется, но червь сомнения будет неустанно глодать его нежную и чувствительную душу (помните все время: гиподинамические дети внутри — «белые и пушистые», их очень легко поранить, а душевный иммунитет у них слабенький, самооценка низкая, и любая рана заживает о-оченъ долго!). Гиподинамические дети любят служить — вот в чем штука. Именно в этом они видят чуть ли не основное свое жизненное предназначение. Впоследствии именно гиподинамический «тюфяк» и «тормоз» будет верно служить науке в полуразвалившемся проектном институте, именно он никогда не предаст никому уже не понятную «Родину», именно он в двадцатый раз примет и простит неверную стерву-возлюбленную, которая для него навсегда останется блоковской Прекрасной Дамой. Напрямую, в лоб развеивать их иллюзии — дело безнадежное и категорически неблагодарное. Вы потеряете их доверие, вас начнут избегать — вот и все. Вам, родителям, это надо? Так что если отношения не угрожают жизни и здоровью вашего ребенка — оставьте эти отношения в покое. Вместо этого постарайтесь сами дружить со своим ребенком. Если получится, то вернее и преданнее друга у вас никогда не было и не будет — честное слово.

Дружить с гиподинамический ребенком очень легко. Нужно только заранее настроить себя, заранее смириться с его «тормозностью» и молчаливостью. А дальше все пойдет как по маслу. Со временем вы заметите, что ребенок не только прекрасный слушатель. Его нечастые реплики, как правило, продумываются долго и глубоко и поэтому иногда весьма оригинальны. Его отношение к миру — смесь светлой наивности и глубокого драматизма, возникающего от одиночества, — в чем-то очень привлекательно. Его трогательные и неуклюжие попытки радовать окружающих с годами становятся все более совершенными и личностно ориентированными. Впоследствии именно с гиподинамическим ребенком (подростком) сверстники будут советоваться о том, что подарить тому или иному приятелю, матери, учителю. Здесь все дело в том, что гиподинамический ребенок молчит, но — знает. Из-за того, что в этой жизни он с самого начала обречен на роль наблюдателя, с годами он становится наблюдателем очень опытным. Он плохо учится, никогда не станет «душой компании», но он очень много знает об окружающих его людях. Бесполезно скрывать от гиподинамического ребенка ваши семейные тайны и неурядицы. Он знает о них буквально с первых лет жизни. Бесполезно изображать радость и веселье, когда вам плохо.

Ребенок читает ваше настроение куда лучше, чем рассказы в учебнике по чтению. Гиподинамическому ребенку можно рассказать все, что угодно — доверенная ему тайна умрет вместе с ним. Все вышеизложенное — безусловные достоинства гиподинамического школьника. Но он, увы, о них даже не догадывается. Он по-прежнему считает себя глупым, неуклюжим «тормозом», никому не нужным, неинтересным и потому — трагически, навсегда одиноким.

По­этому у родителей гиподинамического школьника, в сущности, есть только четыре воспитательные задачи.

1. Принять гиподинамического ребенка таким, какой он есть, и сообщить ему об этом принятии.

— Все люди разные. У всех свои достоинства и недостатки. Ты — такой. Мы и любим тебя именно таким. По­тому что если бы ты вдруг стал другим — к примеру, болтливым и шустрым, — то это уже был бы не ты, а какой-то другой человек. А нам другого не нужно. Нам нужен именно ты.

2. Сообщите ребенку о его достоинствах (см. выше). Проиллюстрируйте сказанное на примерах из жизни. Регулярно подтверждайте сказанное (у гиподинамических детей очень низкая самооценка, и они легко впадают в отчаяние от любой неудачи, хотя снаружи этого может быть совершенно не видно).

3. После окончания начальной школы постарайтесь интегрировать гиподинамического ребенка в какое-нибудь детское сообщество «по интересам». Сам ребенок никуда не пойдет. Его надо долго и тщательно уговаривать, подбирать аргументы. Зато если все прошло удачно и ребенок прижился в юннатском клубе или в кружке плетения из бисера, то его душа прочно поселилась там, и вы практически обезопасили себя и ребенка от пункта четыре.

4. В подростковом возрасте надо стараться сохранить хотя бы минимум открытости в отношениях. Никогда вслух не осуждайте контакты ребенка (подростка), но внимательно отслеживайте их. Гиподинамические дети — наивны и привязчивы. Их социальный риск значительно меньше, чем у гипердинамических подростков. Для криминала они слишком малоподвижны, но иногда их используют «втемную». К тому же если ребенок не «принят» в семье и кол­лективе сверстников, то весьма велик риск ранней алкоголизации и наркозависимости. Гиподинамические дети не бойцы, об этом следует помнить, когда возникает соблазн призвать ребенка «отстаивать свои интересы», «не идти на поводу» и т. д. Лучше побудьте немного его ангелом-хранителем. К счастью, за гиподинамическими детьми, в отличие от гипердинамических, вполне возможно и — при наличии доброй воли — очень легко «уследить». Главное — это сохранение контакта.

ГЛАВА 3. Чем может помочь специалист и как его выбрать

Синдром дефицита внимания (в гипо- и гипердинамическом его вариантах) — это песня, из которой слова не выки­нешь в течение многих (иногда десяти и более) лет. Нельзя сразу взять и вылечить его, или взять — и прекратить. Нельзя также перескочить через какой-то этап реабилитации и сразу перейти к следующему. Компенсаторные и вос­становительные процессы в нервной системе, увы, протекают медленно. Поэтому после установления диагноза ро­дители должны настраивать себя на долгую позиционную войну с проявлениями синдрома. Причем надо заранее учи­тывать, что в этой войне, кроме побед, будут и проигранные сражения, и сдача уже завоеванных позиций, и труднозаживающие раны. Самая главная задача родителей — сделать ребенка своим союзником в этой войне. Вы вместе с ребенком воюете против синдрома. И никак иначе. Это надо все время помнить. Если этого не учитывать, то обсто­ятельства могут сложиться так, что вы начнете воевать против ребенка. И тогда победивших не будет.

Понятно, что чем больше народу воюет на какой-то стороне, тем быстрее и надежнее на эту сторону придет победа. Поэтому следующая задача родителей — поиск союзников. Ими могут стать братья и сестры ребенка с синдромом, бабушка и дедушка, учительница и руководитель кружка, впоследствии — друзья самого ребенка. Наличие этих союз­ников существенно повышает шансы ребенка на полноценную реабилитацию и компенсацию синдрома.

Однако семье, в которой растет ребенок с синдромом дефицита внимания, необходим и еще один союзник — эксперт по синдрому. Необходимость его присутствия в жизни семьи обосновывается обычно следующими соображениями:

1) проявления синдрома выглядят по-разному в зависимости от возраста ребенка, его соматического статуса и инди­видуальных психологических особенностей. Иногда только специалист может опознать их и привязать к общей невро­логической картине;

2) родителям психологически очень тяжело годами бороться с синдромом, практически не получая поддержки от окружающего мира (помним, что школа, как правило, принимает наш синдром за невоспитанность или слабоумие). Специалист, знающий ребенка и его семью, всегда готов выслушать родителей и оказать им необходимую поддержку;

3) на протяжении развития и компенсации синдрома иногда следует менять тактику и стратегию поведения близ­ких ребенку людей. Специалист может посоветовать родителям, как сделать это вовремя и психологически грамотно;

4) во время возникновения кризисных ситуаций в школе, в семье, коллективе сверстников бывает необходимо срочное обращение к специалисту, чтобы смягчить негативные последствия влияния всего вышеперечисленного на не­рвную систему ребенка. Лучше, если это будет специалист, знающий семью, которому не надо долго объяснять всю пре­дысторию и который сразу начнет действовать «по теме»;

5) из-за низкой самооценки дети с синдромом дефицита внимания с трудом идут на глубокий и доверительный кон­такт с любым, даже самым опытным специалистом, если он им незнаком. (Гиподинамические дети в этой ситуации обыч­но замыкаются в себе, а гипердинамические — болтают чепуху или попросту врут.) Если ребенок знает врача или психолога много лет и между ними состоялся контакт, то ребенок будет говорить свободно и доверительно. Понятно, что в таком случае помочь ребенку (и особенно подростку) будет гораздо легче;

6) если родители после установления диагноза наблюдаются у большого числа разных специалистов, то мнения этих специалистов относительно состояния ребенка, прогноза имеющихся нарушений и необходимой ребенку схемы лечения могут разойтись если не на 180, то уж на 150 градусов точно (помним: синдром дефицита внимания — это не соматическая болезнь, это — состояние, и подход к его преодолению может быть различным. Так что дело здесь вовсе не в низкой квалификации задействованных врачей). И что тогда делать родителям? Кому верить? Что предпринять?

Итак, одним из союзников семьи в борьбе с синдромом дефицита внимания должен быть специалист. Желательно, чтобы семью длительно наблюдал один и тот же специалист. Где же его взять и как выбрать?

Компетентными людьми в вопросах синдрома дефицита внимания являются врачи-невропатологи, врачи-психоневрологи, детские и возрастные психологи и психотерапевты. Психиатры тоже осведомлены, но, как правило, в неосложненных случаях синдрома вмешательство психиатра не требуется.

Кого же предпочесть?

Невропатолог — это, в первую очередь, все-таки врач. Он ставит диагнозы, лечит, прописывает лекарства и про­цедуры. Время на прием одного пациента у обычного невропатолога — 10—15 минут. Частный, платный невропатолог, разумеется, уделит вам больше времени, но и его рекомендации будут естественным образом тяготеть к лекарственной терапии. Кроме того, попросту бесполезно ждать от невропатолога каких-нибудь психолого-педагогических советов. «Старайтесь, чтобы он поменьше волновался», «Если не справляется с программой, подумайте о домашнем обучении», «Не волнуйтесь, со временем это должно компенсироваться» — вот, пожалуй, и все, на что вы можете рассчитывать. Контакт с невропатологом, безусловно, необходим любой семье с ребенком, имеющим неврологическое заболевание. Но это именно лечебный контакт. А ведь ребенка с синдромом надо не только лечить, но и воспитывать, обучать, в конце концов, просто жить с ним рядом...

Врачи-психоневрологи — довольно экзотические птицы в наших краях. В идеале они как раз то, что вам нужно. С одной стороны — врач, который может и поставить диагноз, и назначить лечение. С другой стороны — учет психо­логического фактора. У вас в поликлинике есть психоневролог, к которому в любое время можно попасть на прием? Вот и у нас — нет! И в соседней поликлинике — тоже. А в той, что через два квартала через проспект — есть, только при­нимает он раз в две недели по предварительной записи. И кажется, небесплатно.

Далее — детские или возрастные психологи. Персонажи, которые еще лет десять назад тоже были очень экзо­тичны, встречались редко, и абсолютное большинство населения путало их с психиатрами. Однако с каждым годом психологов становится все больше и больше. Они есть уже в каждой школе и даже в большинстве детских садов. Так что найти психолога сейчас — без проблем. Правда, вам нужен не простой психолог, а медицинский. Такие обычно встречаются в поликлиниках, в медико-педагогических центрах, в районных психологических консультациях и подобных местах. Психолог не ставит диагнозов, и не прописывает таблеток. Но зато у него целый час на прием одного пациента. И именно с ним вы можете сколько угодно говорить именно о воспитании, а не о лечении вашего ребенка.

И наконец, детский психотерапевт. Задача глубинной психотерапии — изменить человека, сделать его более гар­моничным и адекватным. Благородная, светлая задача. Но в нашем случае — не очень выполнимая. Как изменить ребен­ка? А синдром куда? Нервная-то система поражена — от этого никуда не денешься. А менять характер? На характер-то обычно родители и сами дети не жалуются. Жалуются как раз на проявления синдрома. Исключением может стать та самая бихевиоральная терапия, о которой говорилось в 6-й главе первой части данной книги. Если вам удастся отыскать психолога-бихевиориста — можете попробовать. Зарубежные психотерапевты пишут: иногда (довольно часто) помогает. Только вот про отечественных специалистов по бихевиоральной терапии я, к сожалению, не слышала. Может, мне просто не посчастливилось.

Итак, если вам повезло отыскать в границах доступности врача-психоневролога (или у вас много денег, и вы мо­жете регулярно посещать коммерческую клинику, где таковые врачи, несомненно, встречаются) — ваше счастье. Нет — придется обойтись медицинским или возрастным психологом.

Запишитесь на прием и приходите «просто поговорить». Желательно, чтобы на первый прием явилась вся семья. Сообщите специалисту о том, что вас тревожит. Лучше для начала не показывать карточек и иных медицинских до­кументов (хотя иметь их при себе нужно обязательно). Пусть специалист сам составит представление о вашей семье и ваших проблемах. Если вам сразу пропишут курс из трех сильнодействующих лекарств, курс остеопатии за три ты­сячи рублей, лечебную гимнастику, электрофорез и томо­графию головного мозга — задумайтесь. Если посоветуют пить на ночь настойку пиона и не волноваться — все, мол, пройдет, тоже задумайтесь.

Истина, согласно ее всегдашним привычкам, лежит где-то посередине. Поэтому оптимальным будет постоянный контакт со специалистом, который не страдает ни излиш­ним оптимизмом, ни излишним пессимизмом. В первом вы быстро разочаруетесь, а второй будет вас попросту пугать. Жить в напуганном состоянии годами и постоянно от чего-то лечить ребенка — вовсе не всякие родительские нервы это выдержат. Тем более что лекарства-то от наших синдромов, как мы помним, не существует в принципе.

Очень серьезным моментом в длительных отношениях со специалистом является установление психологического контакта и взаимное доверие друг к другу. Если психолог или врач вас чем-то неосознанно раздражает, если вам все время кажется, что специалист то ли чего-то недоговаривает, то ли и вовсе держит вас за круглую дуру (дурака), не корите себя и не дуйтесь на весь белый свет — поищите лучше другого специалиста. Помните: несмотря на все на свете рекомендации, психологический, а тем более психотерапевтический контакт — вещь сугубо индивидуальная. Даже при встрече с самым авторитетным, самым модным и самым дорогим специалистом вполне может оказаться, что именно вы — не его клиент. Так что не собирайте чужих мнений — ищите своего специалиста сами. «Практика — критерий истины». Очень важно, чтобы выбранный вами специалист понравился ребенку. Иначе собственно семейной работы не получится. Обычно гиподинамические дети предпочитают спокойных, медлительных, красиво и внятно разговаривающих психологов или врачей, гипердинамические — любят эмоциональных, веселых и остроум­ных. Впрочем, бывает и наоборот.

Формы контакта со специалистом могут быть разнообразны. Пожалуй, самым продуктивным может считаться случай, когда специалист знакомится с ребенком и его семьей сразу после установления диагноза, то есть еще до школы. Понятно, что почти всегда это семьи с гипердинамическими детьми. Гиподинамические дети-дошкольники попадают в поле зрения психолога только в случаях крайних проявлений синдрома. В это время специалист подробно объясняет родителям, в чем состоит суть и особенности состояния их ребенка, рассказывает, с чем им предстоит иметь дело в дальнейшем. Дает по возможности позитивные установки на самого ребенка и на прогноз его состояния. Для самого ребенка в это время (старший дошкольный возраст) показаны упражнения на развитие концентрации и произвольного внимания. Специалист обучает родителей, как и когда их нужно проводить, чтобы не выработать у ребенка стойкого негативного отношения к занятиям. При последующих встречах (по необходимости они могут происходить и раз в неделю, и один раз в два месяца) обсуждается семейная стратегия воспитания ребенка, его социальные контакты (ребенка с синдромом недопустимо держать дома, в четырех стенах), вопросы выбора школы и подготовки к ней. Ребенок и родители постепенно привыкают к регулярным посещениям специалиста, приспосабливаются к его манере аргументации, а специалист, в свою очередь, все лучше узнает семью и индивидуальные особенности ребенка. Понятно, что последнее играет немаловажную роль для составления подробных и правдоподобных прогнозов (как поведет себя ребенок, если сменить детский сад; что будет в школе; стоит ли отправлять в санаторий и т. д.).

В дальнейшем родители (иногда с ребенком, а иногда и без него) регулярно, по предварительной договоренности посещают специалиста и рассказывают о своих успехах и неудачах. Подобные встречи для родителей обычно играют роль мягкой психотерапии. Возможность откровенно поговорить о состоянии ребенка, о проблемах, которые с ним возникают, особенно важна в наше время, когда «кухонная психотерапия» друзей, приятелей, соседей постепенно от­мирает, а молодые люди все больше перенимают американистскую манеру общения с ее вечной социальной улыбкой (у меня все о'кей!). В этом случае человек стыдится признаться окружающим в своих проблемах, скрывает, что у него и его ребенка все далеко не «о'кей», а напряжение от постоянных стрессов копится внутри, приводя к невротизации родителей, что, естественно, со временем (ни один, даже самый сильный человек, имея гипердинамического ребенка, не сможет вечно сдерживать свои эмоции) изливается на ребенка, как на непосредственного виновника всех неудач и проблем. Регулярные встречи со специалистом вполне могут избавить семью от этой опасности. Специалист выслушает, научит, как «спускать пары», отработает вместе с родителем «методику неоскорбительной коммуникации».

Иногда бывают необходимы и незапланированные встречи, на которых обсуждаются какие-то неотложны состояния из жизни ребенка (драка в школе; тяжелая соматическая болезнь; автокатастрофа и т. п.) или что-то и жизни семьи (как лучше сообщить ребенку о скором рождении брата или сестры; о разводе родителей; о смерти бабушки и т. д.).

В начальной школе речь в основном идет о проблемах успеваемости и дисциплины, позже — о выборе увлечений, о контактах со сверстниками. В старшей школе встает вопрос профориентации, выбора профессии. В это время подросток иногда посещает специалиста сам, по собственной инициативе, иногда втайне от родителей (естественно, это возможно лишь в том случае, если между ребенком и специалистом спокойные, доверительные отношения). За прошедшие годы ребенок привык к мысли о том, что есть люди, которые могут помочь другим в решении психологических проблем и, сталкиваясь с этими проблемами, знает, куда ему обратиться. Здесь от специалиста требуется невероятный такт, чтобы, с одной стороны, не оттолкнуть доверившегося ему подростка, а с другой — довести до его сознания нехитрую мысль: советы возможны, но решать свои проблемы подросток может только сам, никто и никогда не решит их за него. Кроме того, иногда очень остро встает вопрос о конфиденциальности. Подросток требует от психолога сохранения своих тайн и вроде бы имеет на это полное право. Но если он рассказывает о том, что попробовал наркотики? Если она, будучи несовершеннолетней, вступила в интимную связь с мужчиной, который старше ее на 20 лет? Должны ли родители узнать об этом? Вроде бы должны. Но ведь подросток, узнав, что его доверие было обмануто, окончательно перестанет доверять окружающим его взрослым людям, замкнется в себе и бог знает сколько дров еще наломает... Здесь невозможны никакие общие советы и рекомендации, каждый такой случай рассматрива­ется отдельно, в контексте данной семьи и данных отношений в ней.

Итак, роль специалиста как эксперта по синдрому сводится к трем основным функциям:

1. предоставление информации;

2. психологическая поддержка ребенка и членов семьи;

3. помощь в выработке семейной стратегии и тактики воспитания ребенка.

Медикаментозное лечение неврологических заболеваний (ММД, гипертензионный синдром, пирамидная недо­статочность и т. д.), если оно необходимо ребенку, осуществляет врач-невропатолог. Лучше, если ребенка опять же будет длительно наблюдать один и тот же врач. Иначе ваша семья может поневоле стать испытательным полиго­ном для опробования различных лекарств и иных модных течений в неврологии.

ГЛАВА 4 Вопросы к специалисту

1. Как отличить проявления синдрома от простой избалованности и дурного характера?

Прочитав данную книгу, вы уже неплохо представляете себе, как выглядят проявления вашего синдрома. Если информации недостаточно, проконсультируйтесь со специалистом. Все иное — нарушения формирования характера.

Если ребенок не способен сконцентрироваться на игрушке больше пяти минут, это, скорее всего, проявление синдрома. Если каждый день закатывает истерику у ларька, требуя купить новую игрушку, — это уже нарушение воспитания.

2. Можно ли наказывать гипердинамического ребенка за разбитые чашки, порванные штаны, потерянные вещи и т. д.?

Обязательно выражайте свое недовольство случившимся, говорите о других своих чувствах:

— Я в растерянности. Я просто не представляю, как выкроить деньги на новые кроссовки вместо тех, которые ты потерял...

Прямое наказание вряд ли достигнет своей цели, так как ребенок делает все это вовсе не нарочно. Наоборот, ваше сообщение о чувствах может послужить для него достаточным стимулом, чтобы постараться вести себя аккуратнее. Не забудьте похвалить и поощрить его даже за слабые попытки «напрячься».

— За весь этот год ты не потерял ни одних тренировочных штанов. Это очень удачно. В прошлом году было четыре потери. Пожалуй, на «сэкономленные средства», мы вполне можем позволить себе приобрести плеер, который ты хотел. Он все еще тебе нужен?

3. Можно ли подшлепнутъ ребенка, если на его проделки уже просто не хватает сил?

Подшлепнуть-то можно (гипердинамические дети легко привыкают к шлепкам, подзатыльникам и прочим фи­зическим наказаниям), только отдавайте себе отчет, что к воспитанию все это не имеет никакого отношения. Шлепая ребенка, вы просто даете выход своим собственным эмоциям. Может быть, есть какой-то другой, более конструктивный способ? Например, сказать о своих чувствах, поболтать по телефону с приятельницей, принять душ, сходить в магазин или в театр, в конце концов, просто разбить чашку (на ребенка это может произвести даже более сильное впечатление).

4. Что делать, если ребенок агрессивен и колотит всех детей в песочнице, в садике и на детской площадке?

Резко и недвусмысленно сообщить ему, что вам, имен<