Импульсивное поведение и обслуживание
Как протекает активность субъекта в случае обслуживания? Чем она определяется? Для решения данного вопроса удобнее всего присмотреться опять-таки к поведению человека, поскольку в инвентаре его поведения обслуживание занимает одно из первых мест. Можно сказать, что обслуживание является привычной формой нашей повседневной активности. И в самом деле, ведь нам далеко не всегда удается беспрепятственно удовлетворять возникшие у нас те или иные конкретные потребности! Наоборот, гораздо чаще мы сталкиваемся с каким-либо преградами, поэтому прежде, чем приступить непосредственно к акту потребления, мы оказываемся вынуждены выполнить целый ряд других операций, производимых лишь для того, чтобы преодолеть препятствия, получив тем самым возможность удовлетворения своей потребности.
Поскольку все эти операции направлены на цель непосредственного удовлетворения определенной конкретной потребности, мы можем считать их отдельным случаем обслуживания. Этот момент — обслуживание какой-либо конкретной потребности, как уже отмечалось выше, представляет собой тот основной признак, которым данная форма поведения отличается от других его разновидностей. Допустим, у человека возникла какая-то потребность, например, он голоден, но пищи под рукой нет, поэтому придется отправиться в дальний путь. В каком случае человек пойдет на это? Безусловно, только тогда, когда потребность настолько сильна, что оправдывает усилия, связанные с прохождением дальнего пути. Иначе субъект не выполнит акта обслуживания, то есть не пустится в дальний путь и предпочтет остаться без пищи. Одним словом, выполнение акта обслуживания вне импульса основной потребности совершенно невозможно. Там, где в его основе лежит иной импульс, говорить об акте обслуживания уже нельзя.
Иногда бывает и так, что некоторые моменты акта обслуживания оказываются очень трудно выполнимыми, но, тем не менее, они все же выполняются, оставаясь при этом опять-таки актами обслуживания.
Посмотрим, как протекает обычно акт обслуживания. Внешне перед нами всегда разворачивается следующая картина: при возникновении какой-либо интенсивной потребности субъект тотчас же приступает к выполнению действий, направленных на ее удовлетворение; иногда эти осуществляемое им поведение является весьма сложным и длится до тех пор, пока не будет обеспечена возможность удовлетворения потребности. Как же протекает эта деятельность?
Обратимся к примеру. Скажем, дикарь почувствовал голод, поэтому он отправляется на охоту, то есть берет в руки свое оружие и идет в лес в определенном направлении. В зависимости от того, какой зверь и в каких условиях ему встретится, он либо устроит засаду, либо начнет его преследовать, либо же прямо пустит в него стрелу. Убив его, он освежует его, выполнит еще целый ряд других операций и только после этого приступит к удовлетворению своей потребности — начнет есть. Данная простая схема охоты дикаря часто фактически наполняется довольно сложным содержанием — осуществляемая им активность состоит из цепи последовательных звеньев, каждое из которых занимает свое место, обеспечивая целесообразность действий.
Как все это происходит? Неужели дикарь заранее обдумывает все свое поведение, предварительно взвешивает его? Конечно же, нет. Почувствовав голод, он тотчас же обратился к актам определенного поведения — охоты. Отдельные акты этого поведения сменяют друг друга как бы сами по себе, без особого вмешательства субъекта, так что дикарю не приходится в каждом отдельном случае задумываться, как теперь поступить, что сделать, чтобы быстрее достичь цели. В обычных случаях здесь все принципиально протекает точно так же, как тогда, когда мы испытываем жажду, а посуда с водой стоит или тут же на столе, или в другой комнате. Разумеется, в таком случае нам никогда не приходится специально задуматься, как поступить, что предпринять, чтобы утолить жажду, поскольку сами условия, сама ситуация диктуют нам, что нужно делать. Если посуда с водой лежит на столе, то одна рука потянется к стакану, а другая — к посуде с водой; если же ее на столе нет, то мы будем действовать так, как потребуют обстоятельства.
Одним словом, мы хотим сказать, что если поведение осуществляется под воздействием актуального импульса определенной потребности, то отдельные его этапы и моменты протекают как бы сами собой, без сознательной регуляции со стороны субъекта; они предопределены скорее ситуацией, в которой субъекту приходится разворачивать свои действия.
Так что же фактически лежит в основе данного поведения? Что направляет его? Разумеется, нельзя сказать, что здесь поведение в целом представляет собой цепь отдельных рефлекторных движений, полностью зависящих от воздействующего на субъекта внешнего впечатления или раздражения. Этого нельзя сказать потому, что, во-первых, подобное поведение даже в совершенно одинаковых условиях никогда не повторяется в полностью неизменном, стереотипном виде; во-вторых, в наше время невозможно отрицать роль субъекта как целого даже в случае рефлексов. Совершенно очевидно, что в данном случае речь идет о настолько сложной форме активности, что сегодня серьезно думать о попытке ее механистического объяснения даже не приходится.
Теоретически нам заведомо понятно, что ситуация как целостный комплекс внешних раздражителей воздействует на моторный аппарат живого существа, вызывая его ответные движения, отнюдь не непосредственно. Ситуация в первую очередь воздействует на самого субъекта, потому-то и эффект ее воздействия сказывается на самом субъекте. Среда оказывает влияние на поведение только через этот вызванный ею в субъекте эффект.
Чем можно объяснить то, что поведение дикаря во время охоты протекает целесообразно, хотя ни сама деятельность его в целом, ни отдельные ее моменты не являются осознанными и преднамеренными? На субъекта с определенной потребностью воздействует актуальная ситуация, вызывая в нем определенное целостное изменение, определенную установку, на основе которой и строится его последующее поведение. Именно поэтому поведение протекает целесообразно и без его осознания.
Таким образом, понятно, в чем состоит специфический признак, характеризующий протекание поведения обслуживания: у субъекта, обращающегося с целью удовлетворения актуальной потребности к внешней среде, он оказывается перед определенной ситуацией, вызывающей у него определенную установку, предопределяя тем самым все последующее поведение. Поскольку во всех случаях такого поведения непременно действует импульс удовлетворения актуальной потребности, его можно назвать импульсивным. Итак, характерным для импульсивного поведения является то, что, во-первых, его источником служит актуальная потребность, а, во-вторых, оно предопределено установкой, созданной актуальной ситуацией.
5. Труд и потребность
Потребление и обслуживание встречаются и в инвентаре активности животного. Но существуют и формы активности, присущие только человеку; таковой в первую очередь является труд.
Что же мы подразумеваем, говоря о труде? Разумеется, признав трудом любой процесс целесообразного использования энергии или все то, что направлено на преодоление трудностей, тогда и потребление, и обслуживание следует считать разновидностью труда, потому что и то и другое несомненно состоит из целесообразных актов, нередко требуя довольно большой энергии. По-видимому, специфичным для труда не является ни целесообразность, ни относительно высокий уровень трудности, проявляющийся в процессе выполнения. Психологически характерным для труда является нечто совершенно иное.
В случае обслуживания то, что делается, направлено на удовлетворение потребности, вызывающей акты обслуживания; стало быть, продукт обслуживания предназначен для удовлетворения актуальной потребности. Например, человек испытывает жажду. Эта потребность вынуждает его прибегнуть к соответствующим актам обслуживания — принести или налить воду. Продукт обслуживания — вода — предназначена для утоления жажды, то есть обслуживание направлено на удовлетворение только вызвавшей его конкретной актуальной потребности. Вне и независимо от нее акта обслуживания не существует вообще, как не существует и продукта обслуживания, поскольку при отсутствии того, для чего предмет обслуживания предназначен, он утрачивает всякое значение.
В случае труда дело обстоит совершенно иначе. Разве мы делаем что-либо лишь тогда, когда нам это нужно, и делаем только для того, чтобы удовлетворить актуальную потребность? Конечно, нет! В жизни человека обычным является то, что он обращается к активности и тогда, когда то, что создается этой активностью, совершенно не нужно для удовлетворения его сиюминутной потребности. Рабочий хлебного завода работает не только тогда, когда непосредственно хочет поесть хлеб, и работает не для того, чтобы выпечь столько хлеба, сколько необходимо для удовлетворения сиюминутного голода. Поступай он так, мы имели бы дело с процессом обслуживания. Однако он работает для того, чтобы изготовить определенный продукт — хлеб, хотя в данный момент ему лично он вовсе не нужен. Именно это обстоятельство особенно характерно для трудовой активности, направленной не на создание продукта, необходимого для удовлетворения актуальной, испытываемой в данный момент потребности, а преследующей удовлетворение потребности в пище вообще, которая может возникнуть у него или у кого-либо другого, завтра или когда-нибудь в будущем.
Таким образом, если обслуживание подразумевает удовлетворение лишь актуальной потребности, то цель труда состоит в удовлетворении возможной потребности.
Труд и воля
Но тогда откуда черпает человек энергию для осуществления того, в чем в данный момент не испытывает нужды? Что лежит в основе труда?
Разумеется, здесь понятия рефлекса явно недостаточно. Не умещается труд и в рамки импульсивного поведения. Мы уже убедились в том, что его побуждающим и направляющим началом не является импульс актуальной потребности, поскольку труд подразумевает совершенно иной вид активности, не основывающейся на актуальной потребности и создающей независимые от нее ценности.
Таким видом активности, как мы убедимся ниже, является воля. Следовательно, вне воли становление труда в том его законченном виде, какой он имеет на сей день, представляя собой специфическую особенность человека, было бы совершенно невозможно. С другой стороны, и воля не достигла бы человеческой ступени своего развития, если бы труд не создал специфических условий для ее стимуляции и развития.
Воля
1. Общее определение понятия
Что такое воля? Приведем несколько бесспорных примеров произвольного поведения с тем, чтобы выяснить, что может быть сочтено специфической особенностью воли.
1. Спишь в холодной комнате. Проснувшись утром, видишь, что время вставать. Вставать не хочется, но уже опоздываешь. Приходится сделать над собой усилие и встать. Таким образом, для преодоления естественной лени потребовался определенный акт воли.
2. Очень хочется курить, но, решив отказаться от этой привычки, сдерживаешь себя и не закуриваешь.
3. Допустим, в процессе написания книги в одном месте я должен высказать мысль, в корне противоречащую в основном моим прежним взглядам, не раз высказанным мною публично. Возникает вопрос: высказать эту новую мысль или нет? Высказав ее, тем самым публично признаешь, что ошибался, а твои оппоненты были правы; скрыв свои новые взгляды, изменишь основному принципу, согласно которому в науке главное — истина, а не ложное самолюбие. В конце концов вопрос решается в пользу объективной истины. Безусловно, что и на сей раз не обошлось без помощи воли.
4. Когда нам нужно что-либо сделать, скажем, написать какую-то статью, мы предварительно составляем план: какого вопроса следует коснуться в начале, о чем говорить дальше и как приблизиться к конечному вопросу. Разумеется, решение каждого из этих вопросов требует волевых актов, и в конце концов мы разрабатываем вполне определенный план работы. Однако после этого вновь нужен особый волевой акт, чтобы начать писать статью, то есть приступить к выполнению выработанного плана
Что характерно для всех этих случаев? Во-первых, прежде всего следует отметить, что субъект и его поведение, его деятельность противостоят друг другу. Субъект дан не в деятельности, а вне нее, то есть себя мы переживаем отдельно, а свои действия — курение, вставание с постели, служение объективной истине, свой план — совершенно отдельно. Ведь мы еще не действуем, а всего лишь ставим вопрос, как действовать! Во всех этих случаях и наше Я, и наши возможные действия даны как бы извне, мы рассуждаем и думаем о них, как о чем-то объективно существующем.
Таким образом, как видим, для всех случаев воли характерна объективация собственного Я и возможного поведения.
Второй, не менее характерный для воли момент проявляется в своеобразии переживания поведения и Я. В настоящем самого поведения еще нет, оно развернется лишь в будущем, то есть оно осуществляется не сейчас, а лишь будет осуществляться впоследствии; стало быть, оно переживается как феномен будущего, а не настоящего. Во всех приведенных выше примерах процесс протекает следующим образом: до осуществления определенного поведения — вставания с постели, отказа от курения, объективного изложения своих взглядов — мы обдумываем, следует ли сделать это.
Следовательно, для воли характерно то, что она касается не протекающего в настоящем поведения, а предстоящей в будущем деятельности. Воля устремлена в будущее, являясь, если употребить термин В. Штерна, проспективным актом.
Что касается переживания Я, то оно в случае воли занимает совершенно особое место. Во всех рассмотренных примерах Я переживается в качестве единственного источника всякого волевого поведения, единственной силы, всецело предопределяющей то, что произойдет, какой будет деятельность: встану ли я или буду нежиться в постели, закурю ли или вовсе брошу курить; одним словом, то, как я поступлю, зависит только от меня, причина заключена во мне самом. Стало быть, воля переживается как активность Я, иначе говоря, в волевых актах Я переживается как активное, действующее начало.
Сопоставив теперь волевое поведение с импульсивным, тотчас же увидим, сколь велика разница между ними. Скажем, я почувствовал жажду. Иду, беру в руки графин с водой, наливаю ее в стакан и пью. Все это происходит так, что субъект (Я), объект (посуда, вода) и поведение (подошел, налил, выпил) включены в единый целостный процесс, не переживаясь вне этого процесса и в отдельности; здесь нет ни объективации Я, ни объективации поведения. Кроме этого, здесь поведение протекает в настоящем, оно актуально, происходит сейчас, и говорить о будущем в данном случае совершенно неуместно. Наконец, поведение — налил воду, выпил — переживается так, будто оно происходит само по себе; во всяком случае, субъект обычно вовсе не чувствует, что для осуществления деятельности ему потребовалось проявить особую активность: источником поведения переживается скорее потребность, нежели активность Я.
С отмеченным обстоятельством связан один исключительно важный момент, существенно отличающий друг от друга акты импульсивного и волевого поведения. В случае импульсивного поведения, как мы это только что отметили, в качестве основного источника выступает потребность: при возникновении потребности (жажды) субъект тотчас же обращается к надлежащему поведению (идет и пьет воду); импульсивное поведение начинается с импульса потребности, завершаясь актом ее удовлетворения, то есть актом потребления. Совсем иначе обстоит дело в случае волевого поведения. В приведенных выше примерах волевого поведения отношение между актуальной потребностью и окончательной деятельностью носит иной характер, чем в случае импульсивного поведения. У субъекта и здесь имеется какая-либо актуальная потребность, однако его поведение никогда не подчиняется импульсу данной потребности — субъект делает не то, что ему хочется, а нечто другое: в первом случае ему хочется полежать, но он встает, во втором — хочется курить, но он воздерживается.
Одним словом, в случае волевого поведения источником деятельности или поведения является не импульс актуальной потребности, а нечто совсем иное, иногда даже противоречащее этому импульсу.
Таким образом, еще одним специфичным признаком воли является то, что она никогда не представляет собой реализацию актуального импульса; следовательно, необходимую для осуществления деятельности энергию она всегда заимствует из другого источника. Данный признак воли заслуживает особого внимания. Можно сказать, что суть проблемы воли состоит именно в этой ее особенности, и психологии воли прежде всего долженствует выяснить, из какого источника воля черпает необходимую энергию. Ниже мы специально коснемся этого вопроса, но прежде необходимо отметить одно обстоятельство.
Дело в том, что нередки случаи, когда человек произвольно обращается именно к тому поведению, к которому стремится и импульс актуальной потребности. Например, человек испытывает жажду. Импульс его актуальной потребности влечет его к воде. Но он не подчиняется этому импульсу, раздумывая, можно ли пить воду в этих условиях. Наконец, решив, что «вода ведь минеральная, и пить ее не вредно, а даже полезно», пьет ее. Как видим, казалось бы, здесь речь идет именно о волевом поведении. Однако, с другой стороны, ведь субъект все же пьет воду, то есть удовлетворяет свою актуальную потребность! Следовательно, оказывается, что вовсе не обязательно, чтобы воля противостояла импульсу актуальной потребности, черпая необходимую энергию непременно из другого источника. Но, вникнув глубже в суть дела, можно убедиться, что и здесь актуальную потребность нельзя считать силой, направляющей поведение.
Правда, субъект хочет пить, это — его актуальная потребность, и после некоторых колебаний он пьет воду, то есть удовлетворяет свою потребность. Но в действительности акт питья воды вызван не только жаждой как таковой. Нет, субъект прибегает к этому акту — пьет воду — лишь вспомнив, что минеральная вода полезна. Не будь это так, жажда осталась бы неутоленной, поскольку субъект отказался бы от воды. Так что главное не то, выпьет субъект, испытывающий жажду, воду или нет, а то, чем вызван этот акт — импульсом актуальной потребности или неактуальной.
Исходя из вышесказанного, мы можем говорить о специфических свойствах волевого акта, то есть признаках, отличающих его от остальных видов активности. Данные признаки заключаются в следующем: 1) в случае вмешательства воли за импульсом актуальной потребности никогда не следует действия; волевое поведение никогда не опирается на импульс актуальной потребности; 2) в случае волевого поведения происходит объективация входящих в процесс активности моментов: Я и поведения, причем Я противостоит поведению; 3) волевое поведение не является поведением, протекающим в настоящем, это — будущее поведение; воля проспективна; 4) Я предварительно обдумывает это будущее поведение, его реализация полностью зависит от Я — воля всецело переживается как активность Я.
Физиологические основы воли
Всякая активность, любое поведение в первую очередь выражается в виде определенных движений тела и его отдельных органов. Это обстоятельство настолько очевидно и закономерно, что некоторые психологические направления, особенно бихевиоризм, считают поведение полностью производным от нашего мышечного аппарата, полагая, что для его объяснения совершенно достаточно изучить работу данного аппарата. Но, разумеется, наше поведение представляет собой отнюдь не только мышечное явление, ведь огромная роль психики в поведении вообще, тем более в произвольном, совершенно несомненна. Однако несомненно и то, что едва ли многое в психике столь тесно связано с телом, как волевые процессы. Поэтому представляется совершенно необходимым рассмотрение общих телесных основ воли.
Анатомо-физиологической основой воли, без которой ни одно живое существо не обладало бы ею, является большой мозг. Когда мы действуем произвольно, в определенном центре коры больших полушарий мозга возникает физиологический импульс, передающийся через нижележащие аппараты — продолговатый и спинной мозг — моторному нерву и вызывающий таким образом сокращение мышц и движение соответствующего органа. Это движение является произвольным, отличающимся от рефлекторного движения не только своим корковым происхождением (тогда как рефлекс имеет непосредственно субкортикальное происхождение), но и тем, что в случае рефлекса физиологический импульс распространяется по неизменным, врожденным путям, вызывая движения стереотипного характера, а в случае волевого поведения эти врожденные пути не имеют никакого значения — произвольные движения протекают всегда в новом виде, изменяясь сообразно цели, преследуемой субъектом. Центром, регулирующим эти движения, считается зона левого полушария, и понятно, что при ее поражениях у субъекта снижается способность осуществления осмысленной, целенаправленной деятельности. Описанное впервые Гуго Липманом заболевание, названное им апраксией, проявляется именно в расстройстве способности к осуществлению произвольного поведения: субъект проявляет полную неспособность к выполнению даже самых простых преднамеренных действий, тогда как импульсивно он легко выполняет эти же акты. Например, он не способен расстегнуть или застегнуть пуговицу по заданию, однако, когда ему самому нужно ее расстегнуть или застегнуть, то есть при наличии актуальной потребности в этом, выполнение данного акта не представляет для него никакой трудности. Апраксия является расстройством произвольного поведения, связанной, как было уже отмечено, с поражением определенной зоны коры.