Рот набитый горячими сосисками.

Мой телефон снова вибрировал в кармане, и я со вздохом вытянул его оттуда, чтобы проверить экран. Не сказать, что была необходимость. Мартина названивала весь день, но сейчас не самое лучшее время. Мы только что приехали на пляж к костру с несколькими друзьями Дилана в наш последний вечер в Бухте Сансет, и я не намеревался быть грубым и отвечать на деловой звонок. Она может подождать.

Дилан подошел ко мне с двумя пластиковыми стаканчиками в руках, и кивнул на мой телефон, который я запихивал в свой карман.

– Она уже тысячу раз позвонила. Тебе не кажется, что стоит ответить? Может быть, что–то важное.

Я забрал напиток, который он протягивал, и покачал головой.

– Если я сделаю это, то вернусь обратно в реальный мир.

– Мы все равно возвращаемся завтра.

– Я правильно тебя понял? Ты хочешь, чтобы я ответил на этот звонок?

– Возможно. Не думаю, что она прекратит, пока ты не сделаешь этого. Просто попроси ее побыстрее, – он наклонился и подарил мне поцелуй, а затем отступил туда, где вокруг котлована для костра устанавливали стулья его друзья.

Я простонал, пока наблюдал, как он присоединялся к компании, а затем выудил мобильник из кармана. Звонок соединился, как только я нажал на ее номер.

– Эйс? – обратилась она, ее голос звучал отчаянно, и как только я его услышал, мои плечи напряглись. – Где ты был? Я названиваю весь день – черт возьми, целую неделю – в попытке связаться с тобой. Я знаю, что ты в отпуске во Флориде, и только не говори мне, что этот телефон не приклеен к твоему бедру.

Да, ладно, она подловила меня.

– Итак, ты знаешь, что я во Флориде, – произнес я.

– Ты считаешь, что только потому что ты уехал в другой штат папарацци не найдут тебя? Хотя не сказать, что там они кишат так же как здесь, так что, вероятно, ты и не заметил их.

– И что в этом такого? Потому что мне плевать, что они делают снимки. Я не скрываюсь. Мне просто нужно было сбежать на несколько дней.

– Я понимаю это, – Мартина говорила сочувствующе. – Но я надеюсь, что ты рванешь обратно со всех ног, потому что сегодня утром у меня был самый лучший телефонный разговор. Ты сидишь?

Я бросил взгляд туда, где Дилан жал руки и обнимал Дерека и привлекательного мужчину в самых ярких, кислотно–оранжевых шортах, которые я видел в жизни.

– Нет, – ответил я. – Не сижу.

– Тебе, правда, стоит присесть.

Это привлекло мое внимание.

– Это хорошие или плохие новости? Ты сказала самый лучший телефонный разговор, да?

– Обычно это означает хорошие, да.

Оглядываясь вокруг себя, я не заметил ничего, куда бы мог плюхнуться, кроме песка, поэтому продолжил стоять.

– Хорошо, я сижу. Что там?

Мартина сделала глубокий вдох и шумно выдохнула.

– Карли Уайлд хочет тебя в своем шоу. Карли Уайлд! Часовое, возможно, двухчасовое интервью эксклюзивно с тобой.

– И это самые лучшие новости?

– Эйс! Это колоссально. Знаешь, когда Карли Уайлд приглашает кого–то в свое шоу, это очень повышает внимание к ним.

Я фыркнул.

– Можно подумать, мне действительно нужно еще сильнее привлекать к себе внимание. Да перед моими долбанными воротами ночуют папарацци, Мартина.

– Ты понял, о чем я. Америка любит Карли. Ты завоевываешь ее, ты завоевываешь зрителей, и мы возвращаемся в бизнес, детка.

Я открыл рот, чтобы ответить чем–то саркастичным, но потом замолчал. Она права, но почему Карли вообще захотела меня в своем шоу в первую очередь? Когда моя карьера падала быстрее, чем парашютист без парашюта, а любовь всей моей жизни размазывали в каждой газетенке во всем мире?

– О чем она хочет поговорить? Почему она позвонила сейчас? Почему не тогда, когда все было хорошо, мм?

– Ох, Эйс. Ты же знаешь, что она любит невероятные истории возвращения. Как и весь остальной мир.

– Я должен вернуть свое прошлое сейчас? – спросил я, повысив голос. Я бросил взгляд на группу, начинающую разжигать костер; друзья Дилана не заметили моего взрыва, но Дилан перехватил мой взгляд и выгнул бровь. Я махнул ему, чтобы он не беспокоился, и затем понизил голос. – Я не собираюсь идти на национальное телевидение и давать интервью женщине, которая хочет узнать, что я чувствую, когда все мои карьерные перспективы внезапно испарились, и вымазать в этом зачем–то мое лицо.

– Это будет не так…

– Будет, и я не стану этого делать.

– Эйс…

– Нет.

Я практически видел шок на ее лице, когда она произнесла:

– Значит…ты хочешь, чтобы я передала Карли Уайлд твой отказ. Абсолютный, уверенный отказ. Я тебя правильно расслышала?

– Именно так я и сказал.

– Ты совершаешь ошибку. Она могла бы помочь тебе…

– Я не нуждаюсь в ее помощи. Я не нуждаюсь в твоей помощи. Дайте мне просто…решить, каким будет мой следующий шаг, хорошо?

Мартина замолчала на долгие минуты.

– Если ты этого хочешь…

– Это то, чего хочу я.

– Тогда я передам сообщение. Увидимся, когда ты вернешься.

– Увидимся, – пробормотал я и завершил звонок, в первую очередь, сожалея, что вообще перезвонил. Я пытался сохранять нейтральное выражение лица, когда бросил взгляд через весь пляж, чтобы заметить взгляд Дилана на мне, и должно быть немного напряжения проскочило, потому что он сделал шаг в мою сторону, но я покачал головой и вместо этого направился к нему. Ни за что я не испортил бы ему сегодняшний вечер. Это может подождать, до завтра, когда мы будем на пути домой. Но здесь, сегодня, с приятным ветерком и свежим, соленым запахом волн, я планировал насладиться вечером со своим парнем и его друзьями.

***

Когда Дерек забросил руку на плечи Джордана, я наблюдал, как Эйс убрал свой телефон в карман шорт и направился в нашу сторону. Секунду или две я волновался, что сделал неверный шаг, предложив ему перезвонить Мартине, но сейчас, когда он отключился, он, казалось, сбросил все, о чем бы они там ни говорили, как вторую кожу, и расслабил свою походку, пока шел к нам.

– Ладно, – прошептал Джордан, наклонившись ко мне и направляя ослепительную улыбку в мою сторону. – До того, как он подойдет сюда. Могу я только сказать, насколько взволнован знакомством с твоим парнем?

Когда Дерек закатил глаза, я усмехнулся и кивнул.

– Можешь. Абсолютно уверен, что он не будет против, если ты скажешь ему об этом лично.

– Боже мой. Да я бы ни за что, – сказал Джордан, очевидно в ужасе от самой мысли.

– Господи, Джордан. Он просто мужчина, – произнес Дерек, как будто сам не обделался, когда впервые встретился с ним.

– Я хорошо осведомлен, что он мужчина, – сказал Джордан, а затем посмотрел в сторону Эйса. – В смысле, в этом никак не ошибешься. Сколько он, Дилан? 193? 198?

Когда Дерек простонал, я не смог сдержать хохота над его угнетенным выражением.

– Вообще–то, он всего 182 см или около того. Это все мышцы делают его таким…

– Вкусным? – спросил Джордан, достаточно невинно.

– Ох, ради всего…Где выпивка? – произнес Дерек.

– Что? Как будто ты не считаешь так же, – сказал Джордан. – У меня что–то вроде пунктика на мышцы.

Я бросил взгляд на выпирающие бицепсы Дерека, открытые его черной майкой, а затем стрельнул ухмылкой в сторону Джордана.

– Я помню. Расслабься, Хи–Мэн. Ты выглядишь так, будто у тебя инсульт.

– Да, да. Пошел ты, Прескот.

Я закусил внутреннюю сторону щеки, когда Эйс, наконец–то, остановился перед нами, каждый из нас смотрел на него, как я мог только предположить, с невинными широко–распахнутыми глазами, и когда молчание было всем, что его встретило, он бросил взгляд в мою сторону, и я не сдержался. Сорвался.

Я взорвался хохотом, а когда Дерек пробормотал «Твою мать», я заржал еще сильнее.

Джордан нисколько не замешкался, отступил от своего мужчины, чтобы протянуть руку, будто он Царица Савская, и когда Эйс принял ее, Джордан сделал еще шаг вперед и посмотрел на него снизу–вверх, хлопая ресницами. Режим сексуального котенка.

– Ну, приветик, красавчик.

Когда губы Эйса изогнулись в одном уголке, он посмотрел на меня, а я только выгнул бровь в ответ, давая ему понять, что с вот этим вот он сам по себе.

– Привет, – ответил он, а затем прошелся взглядом по Джордану до его вырви–глаз–ярких штанов. – Миленькие шортики.

Джордан наклонил вбок голову, как будто пытался решить был ли Эйс серьезен или издевался над ним, а затем подарил ему застенчивую улыбку и оценил с ног до головы, прежде чем заявить:

– Миленькое…все.

– Ладно, Джордан, – сказал Дерек, шагая вперед и перехватывая его локоть. – Извини за него, у него вообще–то есть мозги, только не когда рядом…

– Мышцы, – закончил Джордан, и затем отпустил ладонь Эйса, чтобы провести пальцами по его руке, отчего глаза Эйса выпучились, а я захохотал снова. Черт, понятия не имею, как Дерек оказался с этой петардой вместе, но будь я проклят, если за этим было не чертовски весело наблюдать.

– Похоже, у моего парня пунктик на твоего парня, Прескот, – проворчал Дерек, скрещивая руки. – Да, да, давайте просто открыто поговорим об этом. Можно, добавит немного языка.

Заливистый смех Джордана эхом раздался в вечернем воздухе, когда он вернулся к своему мужчине, его глаза сияли, а затем он закинул руки на плечи Дерека.

– Ты же знаешь, я не могу устоять перед мужчиной с замашками собственника.

– И мышцами, да, мы все слышали, – сказал Дерек.

Джордан посмотрел на нас через свое плечо и сказал:

– Кто–нибудь знает парня с таким описанием? Расслабленное, стервозное лицо, татушки, чертовски сексуальная задница? Обычно не очень обходителен с остальными?

Когда мы с Эйсом начали смеяться, Дерек попытался задушить улыбку, которая играла на его губах.

– Тебе повезло, что ты милый, – сказал он.

– Тебе повезло, что у меня пунктик на плохих парней с именами Дерек Пирсон, – ответил Джордан, а затем уронил свои руки и повернулся к нам лицом. – Итак, пока мы ждем остальных, давайте выпьем и вы, ребятки, расскажете нам каждую сочную подробность о вашем знакомстве, как вы прятались, и как так получилось, что мы не смогли поговорить о том, о чем все знали…

– Неплохая попытка, – сказал я, пока мы все разбирали стулья, а Дерек слегка расшевелил костер. Последние несколько дней стояла относительно умеренная погода, и мы проводили их, бездельничая на пляже, проводя время с семьей и в целом отдыхая. Я бы не сказал, что смертельно жду возвращения к безумству, которое встретит нас завтра, и было ощущение, что и Эйс не сильно стремился. Но поездка вышла хорошей, и я надеялся, что он очистил свой мозг ото всего, по крайней мере, на некоторое время.

– Видишь, вот так мы встречаем крутых парней, кто приезжает в нашу маленькую старую–добрую Бухту Сансет, – сказал Дерек, доставая шампур и упаковку говяжьих сосисок. – Мы заставим тебя жарить самому себе сосиски на костре.

– Мы такие классные, – согласился Джордан, передавая нам пару шампуров и отдельную упаковку хот–догов.

Эйс рассмеялся и наклонился вперед на своем стуле к огню.

– Я не жалуюсь. Это неплохая смена обстановки.

– Знаешь, – сказал я. – Если ты хотел по–настоящему расстараться, то мог бы принести…

– Сморы[3]? – Дерек поднял пакет с зефиром и шоколадными батончиками, и я оперативно захлопнул свой рот.

– Джордан принес их. Я не ем сладкое, – сказал он, бросая пакет с зефиром в мою сторону. – Я не подумал, что ты тоже будешь есть много сладкого, Прескот.

– Ой, заткнись, Дерек. Только потому, что ты странный и не ешь десерты… – сказал я.

– Серьезно? – переспросил Эйс, глядя на Дерека. – Ты не любишь десерты? Вообще никакие?

– Ясно, чудик, – ухмыльнулся Джордан в сторону Дерека.

– Если мы собираемся обсуждать странности, как насчет того, чтобы вспомнить последний раз, когда мы сидели вокруг костра со сморами, и ты умудрился…

– Дерек Пирсон, захлопни свой рот, – перебил Джордан, ударив того по ноге. Его глаза округлились, а губы были поджаты, пока он метал взглядом кинжалы в хихикающего Дерека.

– Ох, но что в этом будет смешного, аристократик?

Эйс наклонился ко мне, пока я наблюдал за шоу, которое разыгралось перед нами, и прижался губами к моему виску, куда прошептал:

– Он, что, только что назвал его «аристократиком»?

Когда я кивнул, Эйс рассмеялся и вернулся на место, как раз вовремя, чтобы заметить багровое лицо Джордана.

– Осторожнее, Хи–Мэн…

Это, похоже, только раззадорило Дерека, потому что он выкинул руку, схватил Джордана за запястье и перетащил его к себе на колени.

– Ты угрожаешь мне? – спросил он, его взгляд был приклеен к своему парню так, что для любого, кто наблюдал за этими двумя, становилось кристально очевидно, что они безумно влюблены.

– Ты висишь на волоске, – ответил Джордан и чмокнул губы Дерека. – Ну, ладно, – произнес он, махнув рукой. – Во всяком случае, эта история делает меня чрезвычайно….талантливым.

– Это с какой стороны посмотреть, – Дерек устроился на своем стуле, обнимая Джордана за талию. И если внимательный взгляд, которым Эйс уставился на этих двоих через костер, был каким–то знаком, то он так же как и я жаждал услышать, что же произошло в последний раз, как эти двое сидели у костра со сморами.

***

Сидеть напротив Дерека и Джордана – как сидеть с друзьями детства. За несколько секунд знакомства с ними, я чувствовал спокойствие, доброжелательность и что меня приняли. Но что более важно, я чувствовал, что могу быть той версией себя, какой хотел быть – партнером Дилана.

Дилан потянулся и взял мою руку в свою, когда Дерек начал выкладывать свою историю, а я не смог сдержаться и пожелал, чтобы такой и была наша жизнь. Такой простой, легкой, каждодневной рутиной, которой мы жили с приезда во Флориду. Потому что такая жизнь была близка к идеалу, о возможном существовании которого я мечтал.

– Все началось с того, – начал Дерек, ухмыляясь, как дьявол, а Джордан закатил глаза таким театральным образом, который ассоциировался у меня только с этим искрометным человеком. – Мы собрались встретиться у костра с Брэнтли и Финном, как сейчас. Они немного опаздывали, но мы все равно решили сделать сморы. Это решение пришло к нам до того, как мы выпили слишком много алкоголя, и когда, наконец, пора было доставать ингредиенты, вот этот вот взял пакет с зефиром, посмотрел на меня через костер и поспорил, что сможет впихнуть в свой рот больше зефира, чем я.

Джордан притворялся, что уделяет повышенное внимание инспектированию своих ногтей, пока Дерек продолжал рассказывать. Должен признать, что мне было любопытно теперь, сколько же поместилось штук для победы, поскольку Джордан заявил, что эта история делает его…талантливым.

– Никто не собирался отступать от вызова, и я принял его спор. Серьезно, мне стоило подумать лучше, раз я был на принимающей стороне и видел, как он сглатывает полный рот…

– Дерек!

Дилан положил мою ладонь высоко на свое бедро и сжал, рассмеявшись, а когда я стрельнул взглядом в его сторону, он облизал свои губы. Дразнилка флиртует со мной.

– Ой, я тебя умоляю, теперь ты изображаешь скромность? – спросил Дерек.

Джордан сверкнул в него взглядом.

– Придерживайся рассказа.

– Ой, ладно. Итак, мы начали забивать зефиром рты, по одной за раз. Финн вышел на четырех. Казалось бы, у адвокатов должен быть рот побольше. Хотя его профессор вместил пять, и это многое объясняет, почему он удерживает внимание Финна все эти годы. Но Джордан, – произнес Дерек, поглаживая туда–обратно бедра Джордана, вынуждая того извиваться на его коленях. Дилан выбрал этот момент, чтобы скользнуть моей ладонью глубже по внутренней стороне его бедра, вынуждая меня практически отразить взбудораженное движение Джордана. – Ну, он создал мне и моему длинному языку неплохую конкуренцию… – Дерек усмехнулся, а затем прикусил ухо Джордана, перед тем как сказать: – А потом уделал меня.

Я потер твердое бедро под своей ладонью, и затем бросил взгляд на двух рассказчиков, и не смог сдержать вопроса.

– Так сколько зефирок запихнул в свой рот, Аристократик?

Когда Дерек и Джордан оба замерли и приковали меня одинаково шокированными выражениями на лицах. Глаза Дерека поблескивали от веселья, как будто он не мог поверить, что я только что назвал Джордана кличкой, которую услышал недавно, а Джордан… ну, сказать, что он был шокирован до потери дара речи, стало бы жутким преуменьшением. Он сидел весь с отвисшей челюстью и выпрямленной спиной на коленях Дерека, как будто кто–то только что ударил его по заднице. Было такое ощущение, что я стал свидетелем какой–то аномалии, потому что этот парень не казался тем, кто отмалчивался или стеснялся, вообще.

– Будь начеку, Локк, – посоветовал Дерек, сквозь вырывающийся из него смех.– Этот парень не жалует конкретно это прозвище.

– Ну, не знаю, – сказал я, переводя взгляд на Джордана. – Думаю, оно подходит ему. Меня называли намного хуже, поверь, а этим титулом тебе стоит гордиться. И кстати, вы все еще не ответили. Сколько зефирок?

Джордан, похоже, приободрился от комплимента, устраиваясь в объятиях Дерека, и ответил:

– Двенадцать.

Теперь пришла очередь моего рта распахиваться, когда я бросил взгляд на пакет с зефиром, лежащий на коленях Дилана. Как твою мать…? Эти штуковины вот совсем не маленькие. Когда я поднял взгляд, находя глаза Дилана, он протянул пакет мне.

– Как думаешь, сможешь побить его, красавчик?

Я захлопнул рот и перевел взгляд обратно на Джордана, который поднес пальцы Дерека к своим губам, поцеловал их, а затем сказал:

– Что могу сказать? Не так много всего в жизни, что я предпочту больше, чем набитый рот.

– И он не врет в этом. Слава Богу, – сказал Дерек, и хотя он явно шутил над своим парнем, в основе всех их подколов была любовь. Любовь, которая была очевидна для любого, кто смотрел на этих двоих, и что заставило меня жаждать того, что у них было. Я хотел иметь возможность почувствовать свободу с удивительным мужчиной, сидящим рядом со мной. Я хотел иметь возможность продемонстрировать всему миру, что был серьезен в том, что говорил ему в тот день на яхте. Что я люблю его.

Час спустя или около того, приятель Дерека Финн и его партнер Брэнтли присоединились к нам, и родители Дилана не слишком отстали от них. Мы провели остаток вечера, рассказывая истории у костра и поедая хот–доги и сморы, и я чувствовал себя «обычнее», чем мог когда–либо вообразить. Я не только чувствовал себя человеком, а не знаменитостью, но и глубокое чувство признания, которое испытывал, было непохожим на все, что я когда–либо надеялся почувствовать. Сидя здесь, с друзьями Дилана и его семьей, я мог быть собой. Настоящим собой. Личностью, которую я, наконец–то, начинал понимать, благодаря мужчине, которого сейчас обнимал своими руками.

Дилан баюкал бутылку с пивом, пока разговаривал с Солнышком о том, когда мы приедем в следующий раз, и пока он говорил, он ненароком перевернул свою ладонь и переплел пальцы с моими, как будто делал это годами, а не несколько месяцев, а я удивлялся тому, насколько мне повезло.

Каким–то образом во всем этом хаосе моей каждодневной жизни, Дилан нашел меня. И пока я находился здесь окруженный такой большой любовью и теплотой, я понимал, что нет и шанса, что я когда–нибудь позволю ему уйти.

Глава 21.

______________________

Охренеть–как–монументально.

– Дилан, правда, что ты переезжаешь в Нью–Йорк?

– Почему Эйс не сопровождал тебя в твоей поездке?

Пока проталкивался сквозь группу фотографов перед своим домом, я удивлялся, что совсем ничего не изменилось, учитывая, что я пробыл в Нью–Йорке неделю из–за нескольких съемок.

– Не сегодня, ребята, – сказал я, удерживая голову низко опущенной. Когда я оказался внутри квартиры, которая теперь казалась моим временным жилищем, я подкатил чемодан к островку и выудил телефон из кармана. Это был самый длинный промежуток времени без Эйса с нашего знакомства, и теперь я был взволнован предстоящей встречей, когда вернулся в тот же часовой пояс. Помимо того, что я безумно скучал по нему, это была невероятная неделя. Она началась со съемок для Provocateur на пляже Rockaway в Куинсе, перед тем как я вернулся в город для индивидуальных съемок. Я снимался для GQ в Центральном Парке у фонтана Bethesda. Затем съемки Gucci забросили меня на крышу Всемирного Торгового Центра, с захватывающим дух видом на Нью–Йорк и его окрестности. И моя любимая часть – конфискация того, что так удачно было названо «Сладости Дилана» для сладких съемок, и у меня было ощущение, что подруге Эйса Рили это очень бы понравилось. Я может, а может и не провел ту ночь в отеле с тем смущающим ассортиментом шоколадок, мармеладок и мини–тортиков на палочке. Черт возьми, те тортики на палочках…

– Добро пожаловать обратно, мистер Прескот, – сказал Эйс, перебивая мои мысли до того, как я успел закапать слюной. – Когда, черт возьми, я увижу тебя?

Огромная ухмылка заняла все место на моем лице от звука его голоса.

– Сейчас. Пять минут назад. Как только смогу.

– Ты должен был поехать прямо ко мне.

– Неа, мне нужен душ и немного свежей одежды, перед тем как я завалю тебя. К тому же, я знал, что у тебя сегодня встреча с агентом. Как она прошла?

Растянулась длинная пауза, перед тем как Эйс выдохнул.

– Эм…знаешь, не очень.

– Не очень? Что случилось?

– Все как обычно. Сделки иссякли. Мы начали налаживать контакты с различными проектами, но никто не заинтересован.

– Черт, Эйс, – произнес я и закрыл глаза от досады за него. – Это так несправедливо. Это все настолько…

– Эй? – произнес Эйс в трубке, и я прикусил губу, чтобы остановить дальнейшие слова, которые хотел сказать. – Все нормально. В смысле, это отстойно, но если потеря парочки ролей и спонсоров означает, что я могу быть с тобой и быть счастлив, тогда я повторю все это снова за долбанную секунду. Понимаешь?

Меня всегда поражала способность Эйса заставлять меня почувствовать себя, будто я сейчас на самом своем пике в жизни, но в то же время, мне было интересно, а заслуженно ли.

– Прекрати, – зарычал он, и мои губы дрогнули.

– Прекратить что?

– Прекрати себя винить.

Проклятье. Это парень знает меня слишком хорошо.

– Просто…

– Нет, Дилан. Ты не станешь винить себя за все это. И не за свою карьеру, которую ты более чем заслуживаешь. И не из–за того факта, что люди такие закоснелые ханжи, и не из–за того факта, что я безумно люблю тебя. Наслаждайся этим. Ты заслужил. Я рассказываю тебе все это не для того, чтобы заставить почувствовать себя ужасно за то, чем ты занимаешься.

– Я понимаю это, – сказал я, выдохнув. – Но это все равно несправедливо.

– Возможно, нет. Но, возможно, пришло время для меня взглянуть на кое–что другое.

– Кое–что другое? – переспросил я, выпрямляясь и пробегая рукой по волосам.

– Да, – ответил он, и я слышал улыбку, проникающую в его голос. – Меня всегда интересовал мир Индии. Фильмы, старт–ап проекты. Все в таком духе. Вообще–то, именно так я познакомился с парнем Шейн – Нейтом. Возможно, это знак.

– Знак? – усмехнулся я. – С каких это пор, ты веришь в подобные вещи?

И не раздумывая ни секунды, Эйс ответил мне:

– С тех пор, как познакомился с Солнышком Прескот.

Это заставило меня громко рассмеяться.

– Правда? Вокруг нее есть какая–то атмосфера детей цветов, не так ли?

– Нет, ну серьезно, если кто и может заставить тебя поверить…

– Ох, она будет рада услышать это. Геркулес – полное преобразование.

Смех Эйса прокатился по мне, когда я скинул ботинки и задался вопросом – как быстро я смогу раздеться, помыться и забраться на мужчину на том конце телефона.

– Так значит…ты скучал по мне? – спросил я, несмотря на то, что уже знал ответ. Иногда это было приятно услышать.

– Вытягиваешь комплименты, Мечта?

– Возможно. Разве это так плохо?

– Вовсе нет, – ответил Эйс, его голос понизился на несколько октав. – И если бы ты видел меня прямо сейчас, то понял бы, насколько я соскучился по тебе.

– Серьезно?

– Мхмм…

– И почему это? – спросил я, устраиваясь на диване. Душ может подождать минутку. Возможно, до тех пор, пока Эйс не раздразнит меня до трепетно–стоящей эрекции.

– Ну, начнем с того, что я без рубашки.

– Оо…мне нравится это.

– Я так и думал, – сказал он. – И я стою на коленях.

Я вздохнул от этого образа и опустил ладонь, прижимая ее к своим штанам.

– Не останавливайся на этом.

– Неа, не собирался. Потому что я окружен….

Мой рот приоткрылся, пока я ждал, что он там собирался сказать, но когда все, что я получил, – его сексуальное, тяжелое дыхание в ухо, я потребовал:

– Окружен чем?

А затем он рассмеялся и сказал то, чего я не ожидал.

– Дисками, Мечта.

А?

– Я был настолько жалким без тебя, что занялся перестановкой своей DVD–коллекции. Ты нужен мне здесь…и побыстрее.

– Умоляю, скажи, что ты расставляешь их по размеру?

– Вопреки тому, что ты там думаешь, я не видел весь Голливуд голым. Поэтому, нет. Прости за разочарование, но они будут расставлены по жанрам, а затем по алфавиту.

Моя ладонь оставила штаны, и я почесал нос.

– Давай кое–что проясним. Ты скучал по мне настолько, что решил, будто перебрать свой домашний кинотеатр станет хорошей идей? Я бы предпочел мастурбацию в горячей ванне.

– Я бы предпочел тебя в своей горячей ванне.

– Это больше походит на правду.

– Хорошо. Ты будешь десертом. Хочешь, закажу что–нибудь на ужин? Новый тайский ресторанчик открылся неподалеку.

Мой желудок зарычал от упоминания о еде.

– Да, замечательно звучит. Если ты закажешь, я могу заскочить и забрать еду по дороге. Все что угодно звучит замечательно прямо сейчас. Я, блять, с голода умираю.

– Закажу всего по два.

– У меня такое ощущение, что я плохо влияю на тебя. Ты был только на курице и капусте, когда я познакомился с тобой, а теперь я вынуждаю тебя заказывать тайскую еду. Я должен извиниться?

– Неа. Думаю, я заслужил несколько «выходных» дней.

– Чертовски верно, заслужил. Особенно после долгого, трудного дня перебирания дисков, – сказал я, посмеиваясь.

– Ладно, ладно. Я ухожу отсюда уже. Видишь Я не наркоман. Я могу соскочить в любое время.

Это заставило меня расхохотаться еще сильнее, когда постучали в мою дверь.

– Как скажешь. Эй, кажется, Ллойду из дальней квартиры опять нужен четвертак для стиралки, поэтому отпусти меня, и я приеду через час.

– Не могу дождаться.

Когда я завершил звонок, снова раздался стук.

– Секунду, старик, дай найти немного мелочи, – сказал я, открывая банку с четвертаками, которая стояла на столешнице. Еще новое, к чему я привык в ЛА – общая прачечная с десятком других арендаторов. Я вытащил пару долларов, а затем пошел открывать дверь. – Вот держи… – мои слова задохнулись в горле, когда я столкнулся лицом к лицу с женщиной на несколько сантиметров ниже меня.

– Ой, простите, – сказал я. – Я думал, что это кто–то другой. Чем могу помочь?

Губы женщины изогнулись в грустной улыбке.

– Ты не узнал меня?

Слова «а должен?» крутились на кончике языка, но затем я резко сдержал себя, когда заметил, как ее глаза, такого же морского–зеленого оттенка, разглядывали меня с головы до ног. Моя рука метнулась к дверному косяку, когда я всмотрелся в нее снова. Светло–каштановые волосы, того же оттенка, что и мои, а вместо густого макияжа и красной помады, которые обычно коркой покрывали ее лицо, на ней вряд ли был хоть какой–то сейчас.

– Твою мать, – выдохнул я, когда осознал, что за женщина стояла передо мной. Та, от которой я сбежал много лет назад. Та, которая зарабатывала на мне деньги, оскорбляла словами и бросила меня в лого льва, к мужчине, в три раза старше меня, чтобы просто оплатить аренду.

Бренда лучезарно улыбалась.

– Ты намного выше, чем я запомнила, Дилан.

Я вцепился в деревяшку под своей рукой, чтобы сдержать ее дрожь, пока вглядывался в улыбающееся лицо, наклоненное ко мне. Боже мой….этого не может быть. Но я так и стоял парализованным, как будто вернулся обратно в ту старую, грязную гостиную с оранжевым диваном и затхлым воздухом.

– Не хочешь пригласить свою маму в дом?

Я был точно уверен, что слова «нихрена подобного» были на кончике моего языка, но я, твою мать, не мог вытолкнуть их наружу. Образы моего детства с этой женщиной были глубоко зарыты под херовой тучей боли, отрицания, и ненависти к себе, и заняло несколько лет, чтобы изгнать воспоминания, о существовании которых, до недавнего времени, я забывал. Но они были здесь. Они существовали. Как и она сама.

Когда она сделала шаг вперед, я пришел в себя, к текущей ситуации, и сфокусировался на ней, выпрямляясь в дверном проеме, блокируя ее проникновение.

– Как ты нашла меня? – я должен знать. Ни за что не поверил бы, что Зигги и Солнышко рассказали ей, поэтому остается только…

– Как кто, телевидение, конечно. Ты стал какой–то знаменитостью сейчас. Каждый раз, как я включаю канал, там ты. И твой многоквартирный дом.

Мой желудок завязался в узлы, а затем рухнул, как шар из боулинга вниз, когда я сжал до побелевших костяшек деревяшку. Я глотнул такого необходимого сейчас воздуха и почувствовал как мне поплохело, когда он встал комком на дне моего горла. Этого не происходит, думал я, но не имело значения, сколько раз я моргал… каждый раз передо мной стояла она.

– Мы можем поговорить внутри? – спросила она. – Я просто хотела…

– Нет, – ответил я, качая головой. Если я бы смог прокричать нет, нет, нет, то обязательно бы сделал это. Но из этого единственного «нет» состояло мое текущее состояние. Все остальное было охренеть–каким–монументальным.

– Сынок, пожалуйста. Я просто хотела поговорить с тобой. Я изменилась…

– Не называй меня так, – сказал я. Улыбка после этого слетела с ее губ, а когда она потянулась за моей рукой, я попятился назад, ударившись об дверь в спешке. – Ты должна уйти.

– Дилан…

– Уходи. Я не хочу видеть тебя, – выдавил я, отступая еще на шаг назад, чтобы вцепиться в дверную ручку, и когда начал закрывать дверь, я добавил. – Никогда.

Ее лицо испарилось в полоске закрываемой двери, а затем исчезло, когда я ее захлопнул. Я перепроверил, что закрыл все засовы, и даже добавил цепочку для большей уверенности, перед тем как развернуться, прислониться спиной к двери, а затем скользнуть по ней вниз, пока моя задница не оказалась на полу, а колени не были притянуты к груди.

Она не сможет причинить мне боль, думал я, пока обнимал себя руками за колени и боролся со слезами, которые размывали мой взгляд. Она – никто. Она не сможет причинить мне боль. Но даже, когда я повторял и повторял слова в своей голове, тот факт, что я скрутился, замер на месте, сообщал мне одну очень тяжелую истину. И она состояла в том, что я долбанный лжец.

Глава 23.

________________

Безумная стерва.

Когда солнце выглянуло из–за горизонта и скользнуло в полумрак, который я обеспечил прошлой ночью, я перевел свой взгляд на мужчину, лежащего рядом со мной. Устроив голову на мягкой подушке и натянув простыни до талии, Дилан выглядел спокойным и умиротворенным, продолжая спать рядом со мной. Сильно отличаясь от того состояния, в каком он приехал ко мне прошлой ночью. Его волосы, которые снова отрасли до привычных длинных прядей, по которым я изначально узнал его, были взлохмачены в местах, где он перебирал их пальцами всю ночь.

Боже, прошлая ночь была сложной. Я открыл входную дверь Дилану, ожидая только одного, а вместо этого получил целую лодку кое–чего другого. В тот момент, когда его лицо показалось в поле зрения, я все понял. Даже если бы я не был связан с ним, так как сейчас, напряжение на его лице, налитые кровью глаза и жесткая линия его челюсти, – все это распространяло красные, предупреждающие огни. И когда я потянулся к нему, он практически рухнул в мои объятия…

– Ты во время приехал, Мечта, я ужасно проголодался. По еде и …. – мои слова затихли, и улыбка, которой я красовался с тех пор, как он позвонил мне, чтобы сказать, что вернулся домой, сползла с лица, сменяясь серьезным изгибом моих губ. Мой мальчик выглядел бледным, как призрак.

– Дилан? Что случилось? – а это было совершенно очевидным, что что–то случилось. Дилан обнимал себя за талию, его взгляд был приклеен к его ногам, и не было пакета с упакованным ужином, который он просил меня заказать для нас, чтобы самому забрать его.

Нет, он напоминал статую, прямо здесь на моем пороге. Молчаливый и все такое.

Я сделал шаг вперед, за дверь, и в тот же момент, Дилан, наконец–то, поднял на меня взгляд, и потерянное, пустое выражение в них соответствовало пустоте, разрастающейся на дне моего желудка.

Без лишних слов, я раскрыл свои руки, и Дилан шагнул в них – практически вмялся в них.

– Эй, – прошептал я, успокаивающе поглаживая его вверх по спине к шее, а когда он задрожал, я понял, что нужно затащить его в дом. – Пойдем со мной, – сказал я, а затем передвинулся, чтобы обхватить его за плечи и потянул в дом.

Наблюдать, как Дилан распадался на части передо мной, когда рассказывал о Бренде, которая заявилась на его порог, было душераздирающим – и еще от этого перед моими глазами опускалась красная пелена. Наглости у этой женщины не занимать, твою мать… Как она могла вообще подумать, что это нормально прийти к нему вот так? Прийти к нему вообще? После всего, через что она заставила его пройти…

Дилан завозился, хмуря брови, как будто ему снилось что–то неприятное. Я потянулся к нему, и легким касанием разгладил морщинки на его лбу. Когда его глаза распахнулись, сосредотачиваясь на мне, он слабо улыбнулся.

– Мне нравится смотреть, как ты спишь, – сказал я, проводя пальцами вдоль его челюсти.

Он низко усмехнулся.

– Почему? Потому что я слюни пускаю?

– Потому что ты выглядишь таким умиротворенным. Практически невинным. Полная противоположность тому, когда ты не спишь.

– Умник какой.

– Как и всегда, – ухмыльнулся я. – И ты не пускаешь слюни, и я не заставлю тебя надевать слюнявчик в кровать.

– Умоляю, только не говори, что это твоя фантазия.

– Ты больной, Прескот. Но мне нравится это в тебе, – я положил голову на свою руку, проводя пальцами вниз по щетине на его шее. Когда они остановились над их сердцем, я сказал. – Думаю…тебе стоит остаться здесь на некоторое время.

Полуприкрытые глаза Дилана вмиг распахнулись, и он снова наморщил лоб.

– Ты имеешь ввиду на некоторое время – на весь день сегодня, или…

– Или несколько дней. Подряд. На… – я пожал одним плечом, пытаясь вести себя равнодушно насчет того, о чем просил. – …Некоторое время.

Застенчивая улыбка пересекла губы Дилана, когда он подкатился ко мне, отражая мою позу, – согнутый локоть, голова на руке, взгляд на мне.

– Ты предлагаешь мне переехать к тебе?

Я открыл рот, чтобы ответить «да», но до того как слова успели пересечь мои губы, он поднял палец вверх, чтобы я помолчал, и его улыбка испарилась. Тогда его взгляд стал серьезным, как будто другая мысль только что посетила его голову, а затем он заговорил:

– Ты предлагаешь, потому что хочешь? Или из–за того, что произошло с Брендой?

Я потянулся за его запястьем и потянул его руку вниз на матрац между нами, а потом погладил его щеку и губы.

– Я предлагаю тебе потому, что хочу быть с тобой. Утром, днем, ночью. Я – жадный. Я хочу, чтобы все твое свободное время было моим, – я перевернулся на спину, уставившись в глаза, сосредоточенные на мне.

Угу, я наверняка, казался, каким–то контролирующим придурком. Но я не это имел ввиду. Я не хотел становиться единственным центром в его жизни. Я просто хотел быть в ней в каком–то постоянном качестве. Я хотел делить с ним хорошее и плохое.

– Это звучит безумно, я знаю…

– Нет, – произнес он, подкатываясь ко мне. Я протянул через постель к нему руку, чтобы притянуть ближе, и простынь скользнула по изгибу его бедра, когда он прижался своим обнаженным передом к моему боку, а затем лег щекой на мое пле<