Глава 6. Философское сомнение в логике. Хайдеггер

(Продолжение)

Хайдеггер посвящает логике несколько глав, которые называет параграфами, начиная с «"Логики" и ее происхождения». Именно ее он начинает с того, что пока мы не добыли удовлетворительного понятия о мышлении, и задается вопросом:

«Но откуда же нам его взять?» (Хайдеггер, с. 128).

Ответ звучит так, как он прозвучал бы у любого обычного человека, очарованного логикой, например, у меня. Более того, он звучит именно так, как хотелось бы самим профессионалам от логики, чтобы звучало в умах тех, кому они продают свой товар:

«Если мы об этом спрашиваем, то поступаем так, как если бы в нашем распоряжении не было «логики», существующей уже на протяжении столетий. Она-то как раз и есть наука о мышлении, учение о правилах мышления и формах мыслимого. Кроме того, она есть наука и дисциплина в рамках философии, в которой мировоззренческие взгляды и направления едва ли играют какую-нибудь роль.

Помимо этого, логика считается наукой надежной и вызывающей доверие. С давних времен она учит одному и тому же. Может случиться, что иной перестраивает, например, отдельные традиционные дисциплины относительно их структуры и последовательности; иной то или это вычеркивает, еще кто-нибудь делает добавления в связи с теорией познания, а кто-то подводит подо все психологическую основу. Но в целом здесь царит отрадное единодушие. Логика освобождает нас от всякого усилия обстоятельно спрашивать о самой сущности мышления.

Между тем хотелось бы предложить еще один вопрос. Что значит "логика "»? (Там же, с. 199).

С этого вопроса начинается философское сомнение Хайдеггера. Это непростое философское рассуждение, которое уже само по себе учит рассуждать. Но ярче бросается в глаза то, что это сомнение не было высказано до Хайдеггера самими логиками, а после него оно не стало общим местом для них. Кто-то из философов, конечно, знаком с ним и даже разделяет его. Но если мы надеемся встретить упоминания об этом сомнении в логике где-то в университетских учебниках, мы сильно ошибаемся.

Это сомнение для избранных, боюсь, что даже пишущие «логики» для общего употребления, то есть творящие культуру, которая творит нас, не поняли и не приняли его. И это тем более странно, что без этого сомнения еще можно вколачивать в головы студентов привычные ответы на экзаменах, вроде того, что логика — это наука о правильном мышлении. После него сама логика, если именно ее и преподают логики, должна возмутиться: сомнение делает логическое рассуждение сомнительным, значит, не логичным!

Если есть сомнение, продолжать говорить то же самое больше нельзя! Тем не менее, говорят и много говорят. Машина заведена и останавливаться не может, потому что она кормит огромное сообщество людей и ради каких-то мелочей, вроде сомнения в своей истинности, останавливаться или сворачивать с намеченного пути не может…

Итак, что же такое «логика»? И не будем забывать, что переводчику удобнее переводить Хайдеггера говорящим о мышлении, хотя он, вероятнее, говорит о разуме.

«Это наименование есть сокращенное выражение для ёпкгсщг] XoyiKt] (эпистеме логике — АШ), науки о Xoyog (логос — АШ). А XoyoQ подразумевает здесь высказывание. Но сама-то логика ведь есть учение о мышлении. Почему же она представляет собой науку о высказывании?

Почему мышление определяется исходя из высказывания? Сие вовсе не само собой разумеется. До сих пор мы объясняли «мышление» вне связи с высказыванием и речью. Осмысление сущности мышления потому абсолютно своеобразно, что ему дается при этом ход как осмыслению Лоуод, благодаря чему оно и становится логикой» (Там же).

Логика обретает свою значимость только потому и только до тех пор, пока она пытается понять, что такое Логос. Не логика сама по себе имеет значимость для человека, а Логос, к которому она нас не пропускает. Логика имеет значимость лишь для человечества, поскольку присвоила себе право определять какие-то правила человеческого поведения, в частности — правила правильного мышления. Но в таком случае она — не наука о Логосе, а орудие государственного управления членами общества…

Современное состояние логики весьма, весьма сомнительно! И не случайно Хайдеггер называет логику «сомнительным предприятием». Логика действительно стала «предприятием» или «учреждением» в рамках государственной машины!

Хайдеггер растолковывает эту часть своего сомнения в «логике» на несколько глав раньше, отвечая возможным возражениям тех, кто уверовал, что избрал себе в лице «логики» сильного хозяина:

«Когда ссылаются на закон противоречия и на логику вообще, чтобы доказать, что все мыишение и говорение о ничто противоречиво и поэтому бессмысленно, то на деле это лишь видимость строгого и научного стиля. «Логика» считается при этом неким от века проверенным судилищем, в полномочиях которого в качестве первой и последней инстанции вынесения приговора ни один человек не смеет усомниться.

Кто выступает против логики, тот, следовательно, явно или неявно, подозревается в произволе. Это простое подозрение выставляют как достаточную основу для возражения и считают себя избавленными от дальнейшего собственного продумывания » (Там же, с. 108–109).

Эта «логика», которую считают судилищем, явно имеет в глазах ее приверженцев черты некоего могущественного и вполне живого существа, обладающего своей волей. Она, вроде бы, рождается в их умах, но отделена от их тел и живет, лишь пользуясь ими. Можно считать, что она составляет из тел своих распространителей собственное тело, через которое и воплотилась в этом мире. И спорить с «логикой» нельзя не потому, что она верна, а потому, что она права! И в правах! Спорить с «логикой» попросту опасно, как с мамой или папой, потому что они есть носители и распределители прав в доме…

«Нельзя безоговорочно и как бы считая иное невозможным полагать, что логика и «логическое» суть единственные способы определения мышления. С другой стороны, вовсе не случай привел к тому, что учение о мышлении стало "логикой".

Как бы там ни было, ссылка на логику в целях ограничения сущности мышления есть уже потому сомнительное предприятие, что не только отдельные ее разделы и теории остаются под вопросом, но и вся логика как таковая. Поэтому «логику» следует ставить в кавычки.

Это происходит не потому, что мы собираемся отрицать «логическое» в смысле верно построенной мысли. Ради самого мышления мы стараемся как раз добыть то, чем определяется сущность мышления, алетейя и фюзис (истина и бытие — АШ), бытие как несокрытость, то, что как раз из-за «логики» и утрачено» (Там же, с. 199–200).

Утрачено в том смысле, что учение, назвавшее себя логикой, присвоило себе монополию на знание того, что надо считать правильным, и судит тех, кто пытается сквозь знания о том, что есть «правильное сегодня мышление», прорваться к Логосу. Сегодня правильным считается математическая или символическая логика! Недавно была индуктивная. Чуть раньше — формальная! И кто не с нами, тот против нас.

Сами учителя логики старательно приписывают свою «логику» к орудиям познания истины. Однако «логика» не имеет отношения ни к поиску истины, ни вообще к философии, как к любви к мудрости. Логика в этом похожа на психиатрию, которая не лечит никакую душу, несмотря на название, и на современную психологию, которая никакую душу не изучает. «Логика» не интересуется логосом, «логика» учит тому, как мыслить «правильно».

«С каких пор существует логика, которая, еще и сегодня владея нашим мышлением и сказыванием, издревле определяет грамматическое понимание языка и тем самым основу европейской установки в отношении языка вообще? С какого времени начинается выработка логики?

С того самого времени, как заканчивается греческая философия, становясь делом школы, организации и техники…

Логика — изобретение школьных учителей, а не философов! И там, где философы пользуются ею, это совершается из более основательных побуждений, не в интересах логики» (Там же, с. 200).

Кто-то делает прорыв, пронзает слои сознания, заполненные бесконечными облаками образов, своим созерцанием и прозревает то, что является их источником и сущностью, то, что прямо связано с моей природой и, похоже, с божественностью. И если он поделился этим плодом своего упорного созерцания с другими, они не берут урок труда и созерцания, они берут сразу плод и начинают его есть, вырабатывая правила поедания… Так рождались многие религии, так рождалась, мне кажется, буддийская наука о просветлении, и так же рождалась логика…

«Логика как выявление строения форм мышления и как разработка его правил могла возникнуть лишь тогда, когда уже произошло разделение бытия и мышления, и притом определенным образом и под особым углом зрения. В связи с этим сама логика и ее история никогда не смогут удовлетворительно разъяснить сущность этого разделения между бытием и мыитением и его происхождение.

Со своей стороны, логика, что касается ее происхождения и права претендовать на определяющее толкование мышления, нуждается в объяснении и обосновании» (Там же).

«Логика», какой ее подают сейчас нам, определенно нуждается в объяснении, поскольку она совершенно непонятна, и ее, как в старом анекдоте, «понять нельзя, можно только запомнить». И в неменьшей мере она нуждается в обосновании, то есть в возвращении той основы, из которой она когда-то, как кажется, рождалась.

Сомневаюсь в этом, потому что прозрение учителя и использование плода учениками, в действительности, никак не стирает непроходимую грань или даже пропасть между тем, кто прозрел, и тем, кто поел. Творившие логику никогда не знали Логоса! Они лишь использовали готовое прозрение…

Я собирался изложить в этих главах сомнение Хайдеггера в логике, я изложил его. Что же сам он считал ценным в логике и, собственно, логикой, я, пожалуй, расскажу тогда, когда перейду к извлечению из нее этого полезного.

Полезным в логике, в первую очередь, являются не правила мышления, а перст, указующий на Логос. Но в рамках более узкой ступени движения к себе мне будет важно и то, что логика говорит о рассуждении.

Заключение очищения

Рассуждение — всеобщая способность, причем как людей науки, так и обычных людей. Поэтому оно применяется и в быту, и во всех науках. Его часто не видят, как воздух, и плохо узнают, потому что в мире отсутствует культура, обучающая рассуждению. Но применяют рассуждение все и постоянно.

Однако есть несколько наук, которые поминают рассуждение в числе своих предметов, или должны поминать. Это, на мой взгляд, психология, философия и логика. Другие науки, которые тоже, в ходе своих рассуждений используют это слово и понятие, я не рассматриваю. Но психологи, логики и философы должны не только поминать, но и обучать рассуждению.

Однако, как это очевидно из приведенных мною материалов, большая часть обитателей этих сообществ, даже не подозревает, что рассуждение является их предметом. Меньшая, поминает рассуждение, но сбегает от его изучения, поскольку уже столетие, как изгнала его из своего арсенала вместе с душой.

И это настораживает и одновременно дает надежду: рассуждение изгнано из науки не только вместе с рассудком, разумом и умом, оно изгнано вместе с душой. Очень похоже, что оно является одной из душевных способностей.

Тогда — изучить рассуждение, освоить его, главное, очистить и овладеть этой способностью в чистом виде — приблизиться вплотную к душе. Думаю, пройти прямо в те слои сознания, что примыкают к телу души. В таком случае, изучение рассуждения — это путь к себе и самопознание.

Поэтому я перейду в следующий слой культуры и моего собственного сознания, где имеются научные понятия о том, как рассуждать и что рассуждает.

Слой II. РАССУЖДЕНИЕ

Я надеюсь, что даже на основании тех материалов, что были приведены в предыдущем слое, можно составить себе некоторое понятие о том, что же такое рассуждение. Боюсь, большинство людей именно такое понятие и имеет. Причем независимо от того, являются ли они людьми науки или нет. Судя по тем же самым материалам, люди науки о рассуждении задумываются не часто и не глубоко.

Но не все.

Поэтому, если в предыдущей части книги я больше занимался тем, что мешает понять рассуждение или загрязняет понятие о нем, в этой я намерен заниматься только тем, что так или иначе относится к рассуждению. Пока — на основании чужих работ.

И начну в том же порядке, что и в прошлый раз: психологи, философы, логики.