Кажущаяся произвольность абстракции
После того, как процесс изоляции проделан, предположение представляется произвольным.
Здесь есть “произвол”, но произвол экспериментатора. От воли человека вообще зависит, будут ли изучать он или нет. От воли его не зависит абстрагируемое и законы такового. Если человек раскрывает диалектику предмета, он с необходимостью должен проделать определенные процессы.
Видимость произвольности создается следующими обстоятельствами:
1. Большей или меньшей детальностью исследования.
2. Пределы в отношении количественной стороны дают простор случайности.
Специальный подбор цифр здесь.
3. При односторонности исследования и ложных абстракциях создается разнообразие точек зрения.
В действительности всякое предположение имеет рациональный смысл. Характер рациональности лишь различен: есть рациональность диалектики и таковая исследователя, оперирующего простейшими абстракциями. Степень рациональности, если учесть, что абсолютных граней нет, различна.
Сама конкретизация осуществляется как ряд новых упрощений. Например, учет снашивания основного капитала в объяснении образования средней нормы прибыли есть упрощение — сам этот факт привлекается в упрощенной форме.
Метод предположения есть доказательство от противного, конечно, он принимает и отрицательную форму. Например, при критике какой-либо ложной абстракции. Тем более, когда происходит отвлечение при изоляции и когда при конкретизации показывается, что данные обстоятельства не меняют существа рассматриваемой зависимости и связи, элемент отрицания имеет место. Эту сторону дела мы опять-таки не имеем возможности развить.
Доказательство от противного живет на произведенных абстракциях. Здесь же — абстракции производятся и умозаключение играет роль как элемент их оправдания.
Метод предположений не есть гипотеза. В гипотезе выдвигается предположение о неизвестном. Здесь же предположение есть лишь внешняя форма абстракции (своего рода умственный эксперимент), на основе которой исследуется известное, но не познанное еще.
С другой стороны, он имеет общее с гипотезой: предположение —средство познания.
Вообще-то говоря, словом “гипотеза” обозначают один из этапов или одну из сторон научного открытия. Причем, эта сторона не исследуется в ее внутренних закономерностях, при исследовании ее не могут “оторваться” от случайностей, так что гипотеза выступает скорее как факт психологический.
Восхождение в целом, поскольку оно есть процесс мыслительного исследования внутренних связей предмета, есть гипотеза, но не в смысле, “а вдруг так”, “а может быть так” и т.д. — не в смысле гаданий, а гипотеза как закономерный процесс мысленного исследования ряда известных фактов. Только в том случае, когда количество фактов ничтожно и факты по существу “слабые”, познание приобретает ярко выраженный характер гипотезы.
В политэкономическом исследовании в восхождении в целом постоянно имеет место “догадка” — познание каких-либо фактов, законов не на основе их непосредственного созерцания, а на основе знания о других фактах. Здесь неизвестное оказывается “белым пятном”, которое должно быть заполнено на основе познания “соседних” звеньев и закона их связи. (Например, интерполяция). Эта сторона дела нами опять-таки не рассматривается. Принципиально она может быть понята лишь после исследования всех основных процессов восхождения.
Повторяем, отличие предположения как формы абстракции от гипотезы в том, что гипотеза не отвлекается от ряда обстоятельств, а предположение есть отвлечение от них.
Процесс конкретизации фиксируется в основных пунктах в особых категориях. Друг относительно друга эти категории можно рассматривать как абстрактные и конкретные. Например, “прибыль” — “средняя прибыль”, “норма прибавочной стоимости” — “годовая норма прибавочной стоимости”.
Говоря об относительности, абстрактности и конкретности этих категорий, следует иметь в виду, что это — не процесс, аналогичный цепи причин и следствий, а более сложный. Так “прибыль” — абстрактная категория по отношению к “средней прибыли”, но она конкретна по отношению к “прибавочной стоимости”. Однако, характер абстрактности и конкретности различен и, следовательно, различен процесс перехода. Так, переход от прибавочной стоимости к прибыли связан с переходом от содержания к форме, а от прибыли к средней — с переходом от отдельного ко взаимодействию отдельных. Так что надо постоянно иметь в виду характер абстрактности и конкретности и различие их в отношении одной и той же категории.
Существенной чертой изоляции и конкретизации является то, что хотя исследуемый предмет и является продуктом истории, они берут его как факт и отвлекаются от рассмотрения развития. Даже в том случае, когда в ходе конкретизации привлекаются явления, явившиеся продуктом развития предмета, они берутся как факт, раскрытие возникновения данного явления — дело другого процесса, который мы рассмотрим в следующем параграфе, — дело выведения.
В последовательности исследования конкретизация выступает раньше выведения (не в смысле эмпирической хронологии, а в том смысле, что конкретизация возможна без выведения, но не наоборот). После выведения может быть осуществлен процесс конкретизации по общим его законам по трем направлениям: 1) в отношении уже выявленных ранее законов; 2) в смысле более конкретного рассмотрения процесса возникновения; 3) в смысле более конкретного рассмотрения выведенного предмета.
Переплетение всех этих сторон и конкретизации и выведения вообще, плюс углубление и восхождение, — картина в эмпирическом исследовании получается такая, что возникает иллюзия отсутствия стержневых процессов.
Поскольку процесс конкретизации указывает на те явления, влияние которых может быть понято после их выведения, очевидно, должен быть какой-то хотя бы приблизительный критерий этого различия. В чем он? Конкретизация рассматривает обстоятельства, изменяющие лишь форму проявления связей и зависимостей, или восхождение к “поверхностному”, ко все более эмпирическому данному, конкретному, как созерцаемому. В этом процессе она сталкивается с такими обстоятельствами, которые образуют качественное различие отношений внутри целого, изменяют форму его движения по существу. Например, возникновение денег изменяет структуру движения товара: Т-Д-Т, т.е. деньги входят в структуру предмета имманентно. Или сталкивается с отношениями и субординации. Это — в следующем параграфе.
В заключении мы должны остановиться, как всегда, на отношении процессов изоляции и конкретизации к истории формирования предмета.
Что здесь последовательность категорий, хотя и отражает предмет в его движении, связях, но не есть отражение этапов развития предмета, это очевидно. Даже в том случае, если привлекаются обстоятельства, являющиеся продуктом развития предмета, они берутся как факт, т.е. их возникновение раскрывается не процессом конкретизации.
Следующие примеры красноречиво говорят о нелепости отождествления этапов логического процесса в данном случае с этапами истории: “норма прибавочной стоимости” — “годовая норма прибавочной стоимости”, схемы воспроизводства без учета снашивания — они же с учетом последнего.
Рассмотрим вопрос детальнее на примере восхождения от отдельного к связи отдельных в конкретизации.
Наличие множества отдельных (товаров, капиталов) и их связь, переплетение, координация и взаимодействие есть продукт истории. Исследование же принимает этот факт как исходный пункт, исследование условий возникновения всякого отдельного отношения — задача не конкретизации, а углубления и восхождения, но и там выясняется исторический характер отношения, но еще не его собственная история. Рассмотрение того, как увеличивалось число этих отношений и устанавливалась данная их координация, — дело конкретизации, которая лишь после восхождения от отдельного и связи отдельных вступает в силу, т.е. после раскрытия механизма, законов взаимодействия и координации. Этот процесс выходит за пределы рассмотрения данного отношения, ибо он предполагает рассмотрение иного целого: например, причины увеличения числа отношений лежат вне самих их, внутри данного исторически-конкретного целого.
Рассматриваемый нами процесс весь целиком идет в сфере абстракции, хотя исходный и конечный пункт в своем взаимоотношении дают конкретизацию.
По видимости здесь имеет место прямое совпадение с историей: исторически проявление единичного случая данного отношения предшествует их множеству и их связи. Но ведь восхождение здесь для понимания этой связи исходит из отдельного, т.е. любого, всякого отношения этого рода, имея перед собою факт множества отдельных и их связь. Восхождение от отдельного и их связи — способ понять последнюю: при рассмотрении всякого отдельного происходит отвлечение от последствий, вытекающих из их связи (с точки зрения формы абстракции масса отдельных рассматривается как одно отношение); на основе понятия о всяком отдельном рассматривается модификация проявлений законов в их связи, причем ход конкретизации своей другой стороной имеет рассмотрение координации отдельных в чистом виде, давая новую ветвь конкретизации. Восхождение от единичного, как исторически случайного, исходного к всеобщему, т.е. необходимому результату, есть сторона в другом процессе — выведения.
Если бы исследователю повезло случайно натолкнуться на единичный факт данного отношения в истории раньше, чем возникло целое, где это отношение всеобще, то он столкнулся бы со следующими фактами:
1. Надо абстрагировать это отношение, т.е. не просто зафиксировать единичный факт с помощью суждений, а зафиксировать его как общее. А для этого необходимо по крайней мере существование отношений во времени, т.е. повторение его, что является другой стороной наличия массы отдельных[91].
2. Изучение законов этого отношения сталкивается с тем, что они в своем проявлении модифицируются той “средой”, в которой этот факт возник.
3. Понимание этого факта потребовало бы исследования той “среды”, в которой возник данный факт, и последний мог быть понят лишь как следствие.
Само же это отношение не может быть понято в его имманентных законах, которые обнаруживаются лишь в развитом целом, т.е. уже при наличии множества отдельных отношений и их связи. Здесь исследователь берет отдельное как особое отношение и исследует его в его особенности. В указанном же гипотетическом случае только при условии, если исследователь держит в голове факт развитого, сложившегося целого, как связи отдельных отношений данного рода, т.е. имеет уже выработанные категории, он может себе позволить иллюзию, будто он следует теми же “этапами”, которыми шла история предмета. Формула прилагается после исследования и потому бесполезна (в лучшем виде).
Раз исходным пунктом исследования является факт связи отдельных, то исходным пунктом его созерцания является проявление законов всякого отдельного отношения в той форме, в которой они выступают в данной связи. Для понимания же самих законов и объяснения форм их проявлений исследователь должен идти от рассмотрения отдельного к их связи, да и то не путем рассмотрения ее последствий, раз она факт. Весь путь — преодоление противоречия, возникающего в результате отношения одних и тех же законов в форме их проявления, “противоречащей”, не совпадающей силлогистически с ними же, рассмотренными в чистом виде, — в отдельном.
Что мышление путем восхождения отражает законы возникновения, изменения и развития предмета, это факт. Но это достигается посредством массы приемов, каждый из которых по отдельности не имеет ничего общего с формулой тождества хода бытия и мышления.