А. Передёргивание и доведение до абсурда

Весьма распространённой формой подмены тезиса является передёргивание, которое также может сочетаться с некорректной дискретизацией (когда демагог, доводя тезис оппонента до абсурдной крайности, игнорирует, что помимо этой крайности есть и более разумные и взвешенные варианты).

Этим приёмом часто пользуются политики либерального направления — в ответ на любые предложения каких-то мер по контролю и регулированию они заявляют: «Ну конечно! Давайте всех загоним в тюрьмы, давайте вернёмся в 1937 год» и т.п.

Из этой же категории и любимая демагогия школьных учителей: когда ученик говорит, что что-то забыл, ему заявляют: «А голову ты не забыл?»

Инверсия презумпции

Презумпция определяет, какой из противоположных тезисов считается верным по умолчанию, а какой надлежит доказывать (так, презумпция невиновности гласит, что человек считается невиновным по умолчанию, а его вина должна быть доказана).

Соответственно, инверсия презумпции состоит в том, что демагог вместо того, чтобы доказывать свой тезис, требует (вопреки принятой презумпции), чтобы его оппонент доказывал обратный.

Этот вид демагогии особенно любим верующими: «Почему это мы должны доказывать, что бог есть? Это вы докажите, что его нет!»

Опасность этого приёма в том, что, даже если демагог не может обосновать, почему его презумпция правильней общепринятой, он может, по крайней мере, настаивать, что она ничуть не хуже, и что выбор одной из этих презумпций есть чистая условность.

Соответственно, оппоненту нужно уметь обосновать, почему это не так.

Так, принятие «презумции существования» означало бы, что всё, абсолютно всё и любые объекты, включая кем угодно вымышленные и взаимоисключающие, существуют, пока не доказано обратное; более того, любое утверждение является верным, ибо (пока не доказано обратное) существует его доказательство — что есть очевидный абсурд.

Демагог, прижатый к стенке таким образом, может предпринять ещё одну попытку инверсии через жонглирование терминами — например, согласившись, что доказывать надо наличие, а не отсутствие, потребует доказать «наличие отсутствия».

2.5. Выдвижение требований

С целью облегчить своё положение или вовсе сорвать дискуссию демагог может выдвигать требования оппонентам, как в вежливой, так и в ультимативной форме. По сути это тоже игнорирование аргументации, ибо в этом случае оппоненту тоже не отвечают по существу.

Заметим, однако, что не любое требование является демагогией (например, требование извиниться в ответ на явное хамство вполне корректно).

Выдвижение несимметричных условий

Этот приём, как правило, носит ультимативный характер; демагог ставит своё дальнейшее участие в дискуссии в зависимости от выполнения оппонентами или ведущим дискуссию условий, которые, в случае выполнения, ставили бы демагога в более удобное положение, чем его оппонентов.

Как правило, такое требование как-то мотивируется — большой занятостью демагога, якобы нанесённой ему обидой (отметим, что за обиду реальную достаточно однократного извинения, а не предоставления преференций) и т.д.

Если условия принимаются (чего делать ни в коем случае не следует), демагог получает преимущество, если отвергаются — заявляет, что дискуссия сорвана его оппонентами, которые-де «побоялись» предоставить ему «нормальные» условия.

Последний вариант даже более любим демагогами, чем первый (ибо, даже имея преимущества, скажем, по времени ответа, защитить логически ущербную позицию сложнее, чем просто хлопнуть дверью), поэтому условия нередко формулируются заведомо неприемлемыми.

Для развенчания этого приёма нужно показать, почему требования демагога неправомерны.

Размен тезисами

Размен тезисами, как правило, апеллирует к вежливости: «Я согласился с вашим тезисом, согласитесь теперь и вы с моим». Менее вежливый, зато исчерпывающий ответ на это — «Мы не в меняльной конторе».

Релятивизм

Демагог, понимающий, что ему нечего возразить по существу аргументов противника, может пуститься в разглагольствования в духе «Всё относительно», «Абсолютной истины не существует», «Каждый по-своему прав» и т.п.

Неплохим ответом на это является спросить демагога, является ли его тезис «абсолютной истины не существует» абсолютной истиной или нет.

Вообще говоря, вопросы, в которых абсолютная, точнее говоря, объективная истина отсутствует как таковая, действительно есть (пресловутые «споры о вкусах», в частности — впрочем, и с ними не всё так однозначно, обосновать превосходство высокого искусства над низкопробным кичем вполне реально).

Но грамотный диспутант укажет на это обстоятельство с самого начала и просто не будет вступать в бессмысленный спор.

На утверждения демагога, что-де никто не может знать всего и в будущем могут открыться факты, подтверждающие его правоту, следует отвечать, что, согласно «презумпции несуществования», мы признаём лишь те факты, существование которых на данный момент доказано, все же прочие считаем несуществующими; если в будущем их существование будет доказано, мы вернёмся к этой теме, но «если» не значит «когда», а пока мы вынуждены констатировать, что наш уважаемый оппонент не смог защитить свою позицию.

Отрицание логики

Наконец, демагог, прижатый к стенке доводами оппонента, может применить самый абсурдный с точки зрения нормального диспутанта приём — потерпев поражение на ниве логики, он может начать отрицать логику как таковую!

В качестве обоснования такой позиции демагог может приводить различные логические ошибки и парадоксы, как доказательства «ущербности» логики — хотя на самом деле они лишь доказывают ущербность тех, кто не умеет логикой правильно пользоваться.

Демагог может и вовсе не утруждать себя какими-либо «доказательствами» (в самом деле, зачем они противнику логики), а просто заявлять о «недопустимости», «кощунственности» применение логики к таким областям, как вера или любовь.

Естественно, демагогию такого рода используют исключительно иррационалисты.

Классические образчики такой демагогии: «Верую, ибо абсурдно!» (Тертуллиан), «Умом Россию не понять» (Тютчев), «Самого главного глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце» (де Сент-Экзюпери).

В иронической форме этот приём обыгран в афоризме «Я думаю, что секс лучше логики, но доказать это не могу».

На самом деле диспутант, докатившийся до отрицания логики, попросту расписывается в своём поражении, что и следует констатировать его оппоненту.

Дискредитация аргументации

Помимо попыток ответить оппоненту по существу или же вовсе уклониться от рассмотрения его аргументов, демагоги могут использовать и промежуточный путь — дискредитации аргументов противника.

При этом аргументы могут дискредитироваться как непосредственно, так и через дискредитацию их автора. Чаще всего демагогические приёмы этой группы адресованы не оппоненту (ибо шансов убедить его посредством нападок крайне мало), а исключительно аудитории.

Дискредитация тезиса

Приёмы этой группы имеют цель «доказать», что тезис плох, вместо того, чтобы разбирать, истинен он или ложен. Далее демагог может либо совершать подмену «если тезис плох, значит, он ложен», либо отстаивать позицию «даже если тезис истинен, он плох, а значит, неприемлем» (на последнем целиком построено такое явление, как «политкорректность»).

Прямая дискредитация тезиса

Прямая дискредитация тезиса даже не содержит попыток доказательства, а прямо декларирует негодность тезиса. Для этого используются голословные утверждения типа «это чушь!», «полная нелепость», «утверждения оппонента поверхностны и непродуманны» и т.д. и т.п.

В том числе, разумеется, демагог может обвинить оппонента в демагогии. Естественно, это очень примитивный приём, который легко парируется требованием обосновать свои обвинения.

Прямая апелляция к эмоциям

В принципе, все дискредитационные приёмы так или иначе основаны на апелляции к эмоциям вместо разума, но приёмы этого вида реализуют это в наиболее явной форме: напрямую утверждается, что согласиться с аргументами оппонента нельзя по чисто эмоциональным причинам.

Примеры:

«Разве какие-то сухие рациональные выкладки могут заставить нас отказаться от величайшего счастья любви, от наслаждения секса?»,

«В стране, отдавшей столько миллионов жизней на войне, кощунственна сама мысль подвергать сомнению величие нашей Победы!»

«Можем ли мы согласиться с бесчеловечным атеизмом, отнимающим у людей веру и надежду?» и т.п.

Разумеется, подобное кликушество следует пресекать спокойными словами о том, что эмоции — не аргумент, а скорее свидетельство отсутствия аргументов (последнее верно не всегда, поэтому слово «скорее» обязательно, иначе фраза сама станет демагогической), и что истинность или ложность утверждения никак не связана с его приятностью для отдельных лиц, групп и человечества в целом.