Глава VII. Ощущение и восприятие.
I. Ощущение.
Ощущение, сенсорика всегда более или менее непосредственно связана с моторикой, с действием, рецептор — с деятельностью эффекторов. Рецептор возникает как орган с пониженным порогом раздражения, приспособленный к тому, чтоб обеспечить ответное действие даже при незначительном воздействии на организм.
Ощущение — это, во-первых, начальный момент сенсомоторной реакции; ощущение — это, во-вторых, результат сознательной деятельности, дифференциации, выделения отдельных чувственных качеств внутри восприятия.
Ощущение и восприятие теснейшим образом связаны между собой. И одно и другое является чувственным отображением объективной реальности, существующей независимо от сознания, на основе воздействия её на органы чувств: в этом их единство. Но восприятие — осознание чувственно данного предмета или явления; в восприятии перед нами обычно расстилается мир людей, вещей, явлений, которые исполнены для нас определённого значения; между ними на наших глазах устанавливаются многообразные отношения, в результате которых создаются осмысленные ситуации, свидетелями и участниками которых мы являемся; ощущение — отражение отдельного чувственного качества или недифференцированные и неопредмеченные впечатления от окружающего. В этом последнем случае ощущения и восприятия различаются как две разные формы или два различных отношения сознания к предметной действительности — в этом их различие. Ощущение и восприятие, таким образом, и едины, и различны.
На вопрос: что раньше? — ощущение ли предшествует восприятию так, что восприятие строится на ощущениях, или первично дано восприятие, и ощущение выделяется в нём, — единственно правильный ответ гласит: ощущение предшествует восприятию, и восприятие предшествует ощущению. Ощущение, как компонент сенсомоторной реакции, предшествует восприятию: генетически оно первичнее; оно имеется там, где нет ещё восприятия, т. е. осознания чувственно данного предмета. Вместе с тем ощущение выделяется на основе уже наличного восприятия в результате его анализа. Этот анализ — не лишённая реального бытия абстракция и не искусственная операция экспериментатора в нарочитых, неестественных лабораторных условиях, а реальная познавательная деятельность человека, который в восприятии явления или предмета выделяет его качества. Но выделение качества — это уже сознательная аналитическая деятельность, которая предполагает абстракцию, соотнесение, классификацию. Ощущение, таким образом, — это и очень элементарная и очень высокая «теоретическая» деятельность, которая может включать относительно высокие степени абстракции и обобщения, возникшие на основе воздействия общественного человека на объективную действительность. В этом его аспекте оно выделяется на основе восприятия и предполагает мышление.
Как в одном, так и в другом случае ощущение — это не только чувственный образ или, точнее, компонент его, но также деятельность или компонент её. Будучи сначала компонентом сенсомоторной реакции, ощущение становится затем содержанием сознательной познавательной деятельности, направленной на соответствующее качество предмета или явления. Ощущение — это всегда единство чувственного содержания и деятельности, процесса.
Чувствительность формируется вдействии, которое она афферентирует и регулирует, и её развитие — дифференцированность, тонкость и точность ощущений существенно зависит от потребностей действия. Так, филогенетическое развитие чувствительности у животных существенно зависит от того, какие раздражители являются для них биологически значимыми, связанными с процессом их жизнедеятельности, поведения, приспособления к среде.
Целый ряд наблюдений и экспериментов подтверждают это положение. Так, в опытах с «дрессировкой» пчёл обнаружилось, что дифференцировка легче на сложные геометрические формы и не резко отличающиеся между собой, но «цветкоподобные»; наоборот, на формы не «ботанические» выработка дифференцировок затруднена (К. Фриш). Лягушка поворачивается на слабый шорох, подобный тому, который производит насекомое, но не реагирует на более сильные, резкие звуки, не имеющие для неё прямого биологического значения (Иеркс). Собака чувствительна к запахам органических кислот (животного тела, следов) в растворах минимальной концентрации, но у неё понижено обоняние к запахам ароматических веществ — цветов, травы, образующих фон, который не должен перебивать запах следа; поэтому ароматические вещества воспринимаются плохо, запахи органических жирных кислот — необычно остро и точно (Ф. Ж. Бойтендайк). Биологическая адекватность раздражителя обусловливает в ходе развития его физиологическую значимость, а не наоборот.
Подобно этому у человека дальнейшее развитие всё более тонких ощущений неразрывно связано с развитием общественной практики; порождая новые предметы с новыми, всё более совершенными качествами, она порождает и новые «чувства», способные всё более совершенно и сознательно их отображать (см. об историческом развитии сознания).
Аналогично и у отдельного индивида развитие его чувствительности тоже связано с потребностями его деятельности, формируясь в ней. Так, рейнские текстильщики, специализировавшиеся на выработке чёрных тканей, дифференцируют (по данным Реусса) до 40 оттенков чёрного цвета там, где глаза человека, для которого такое тонкое различение разных оттенков чёрного цвета не диктуется потребностью практики и не воспитывается в процессе деятельности, различает 2—3 оттенка. Подобно этому у дегустаторов вырабатывается исключительная тонкость вкусовых ощущений. У людей, занимающихся музыкой, наблюдается заметное снижение порогов и, значит, повышение чувствительности в частности к различению высоты тона (см. дальше). То же положение подтверждается и на всех других видах ощущений. Развитие ощущений, возникающих в результате воздействия раздражителей на рецепторы, обусловлено развитием рецепторов.
Рецепторы.
Рецептор — орган, специально приспособленный для рецепции раздражений, легче, чем прочие органы или нервные волокна, поддаётся раздражению; он отличается особенно низкими порогами раздражения, т. е. его чувствительность, обратно пропорциональная порогу, особенно высока. В этом первая особенность рецептора как специализированного аппарата: обладая особенно большой чувствительностью, он специально приспособлен для рецепции раздражений.
При этом рецепторы приспособлены для рецепции не любых раздражителей. Каждый рецептор специализируется применительно к определённому раздражителю. Формируясь в процессе развития под воздействием определённого вида раздражителей, каждый рецептор является поэтому приспособленным для рецепции именно этого вида раздражителей. Так, образуются тангорецепторы, приспособленные к рецепции прикосновения, густорецепторы — для рецепции вкусовых раздражений, стиборецепторы — для обонятельных, приспособленные для рецепции звука и света фоно- и фоторецепторы — слух, зрение. Каждый из этих рецепторов установлен на особый вид раздражителя, который является адекватным для него.
Такимобразом, специальная приспособленность к рецепции раздражений, выражающаяся в особо высокой чувствительности, — во-первых, и приспособленность к рецепции специальных раздражителей, т. е. специализация рецепторов по виду раздражителей, — во-вторых, составляют основные черты, характеризующие рецепторный аппарат.
В парадоксальной форме специализация органов чувств, или рецепторов, выражается в том, что и неадекватный раздражитель, воздействуя на определённый рецептор, может вызвать специфические для него ощущения. Так, сетчатка даёт световые ощущения при воздействии на неё как светом, так и электрическим током или давлением («искры из глаз сыплются» при ударе). С другой стороны, механический раздражитель может дать ощущение давления, звука или света в зависимости от того, воздействует ли он на осязание, слух или зрение. Получающееся таким образом нарушение адекватного соотношения между ощущением и раздражителем представляет собой всё же лишь исключение. Тем не менее, основываясь на этих фактах и опираясь на специализацию «органов чувств», И. Мюллер выдвинул свой принцип специфической энергии органов чувств. Основу его составляет бесспорное положение, заключающееся в том, что все специфицированные ощущения находятся в определённом соотношении с гистологически специфицированными органами, их обусловливающими. Это правильное положение, подтверждаемое обширными психофизиологическими данными, завоевало принципу специфической энергии органов чувств универсальное признание у физиологов.
На этой основе И. Мюллер выдвигает другую идею, согласно которой ощущение зависит не от природы раздражителя, а от органа или нерва, в котором происходит процесс раздражения, и является выражением его специфической энергии. Посредством зрения, например, по И. Мюллеру, познаётся несуществующий во внешнем мире свет, поскольку глаз наш доставляет впечатление света и тогда, когда на него действует электрический или механический раздражитель, т. е. в отсутствие физического света. Ощущение света признаётся выражением специфической энергии сетчатки: оно — лишь субъективное состояние сознания. Включение физиологических процессов в соответствующем аппарате в число объективных, опосредующих условий ощущения превращается, таким образом, в средство отрыва ощущения от его внешней причины и признания субъективности ощущения. Из связи субъекта с объектом ощущение превращается во включённую между субъектом и объектом завесу.
На этой основе и сложилась та концепция, которую сформулировал Гельмгольц. Плеханов, опираясь на неё, выдвинул свою теорию иероглифов, которую Ленин подверг острой критике: «Бесспорно, что изображение никогда не может всецело сравниться с моделью, но одно дело изображение, другое дело символ, условный знак. Изображение необходимо и неизбежно предполагает объективную реальность того, что «отображается». «Условный знак», символ, иероглиф суть понятия, вносящие совершенно ненужный элемент агностицизма».[49]
Стоит подойти к интерпретации того позитивного фактического положения, которое лежит в основе субъективно-идеалистической надстройки, возведённой над нею И. Мюллером, чтобы те же факты предстали в совсем ином освещении. В процессе биологической эволюции сами органы чувств формировались в реальных взаимоотношениях организма со средой, под воздействием внешнего мира. Специализация самых органов чувств совершалась под воздействием внешних раздражителей; воздействие внешнего мира формирует сами рецепторы. Рецепторы являются как бы анатомически закреплёнными в строении нервной системы отпечатками эффектов процессов раздражения. Нужно, собственно, говорить не столько о специфической энергии органов чувств, сколько об органах чувств специфической энергии. «Специфическая энергия» органов чувств или нервов, взятая в генетическом плане, выражает, таким образом, пластичность нерва по отношению к специфичности внешнего раздражителя. Источников специфичности нужно первично искать не внутри, а во вне. Она свидетельствует не о субъективности ощущения, а об его объективности. Эта объективность, конечно, не абсолютная. Ощущение и степень его адекватности действительности обусловлены и состоянием рецептора, а также и воспринимающего организма в целом. Существуют и иллюзии и галлюцинации, существуют обманы чувств. Но именно поэтому мы и можем говорить о некоторых показаниях чувств как иллюзиях, галлюцинациях и обманах чувств, что они в этом отношении отличаются от других объективных, адекватных действительности показаниях органов чувств. Критерием для различения одних от других служит действие, практика, контролирующая объективность наших ощущений как субъективного образа объективного мира.
Элементы психофизики
Наличие зависимости ощущений от внешних раздражений заставляет поставить вопрос о характере этой зависимости, т. е. об основных закономерностях, которым она подчиняется. Это центральный вопрос так называемой психофизики. Её основы заложены исследованиями Э. Г. Вебера и Г. Т. Фехнера. Оформление она получила в «Элементах психофизики» (1859) Фехнера, оказавших значительное влияние на дальнейшие исследования. Основной вопрос психофизики — это вопрос о порогах. Различают абсолютные и разностные пороги ощущения или пороги ощущения и пороги различения.
Исследования по психофизике установили прежде всего, что не всякий раздражитель вызывает ощущение. Он может быть так слаб, что не вызовет никакого ощущения. Мы не слышим множества вибраций окружающих нас тел, не видим невооружённым глазом множества постоянно вокруг нас происходящих микроскопических изменений. Нужна известная минимальная интенсивность раздражителя для того, чтобы вызвать ощущение. Эта минимальная интенсивность раздражения называется нижним абсолютным порогом. Нижний порог даёт количественное выражение для чувствительности: чувствительность рецептора выражается величиной, обратно пропорциональной порогу: 
,где E — чувствительность и J — пороговая величина раздражителя.
Наряду с нижним существует и верхний абсолютный порог, т. е. максимальная интенсивность, возможная для ощущения данного качества. В существовании порогов рельефно выступает диалектическое соотношение между количеством и качеством. Эти пороги для различных видов ощущений различны. В пределах одного и того же вида они могут быть различны у различных людей, у одного и того же человека в разное время, при различных условиях.
За вопросом о том, имеет ли вообще место ощущение определённого вида (зрительное, слуховое и т. д.), неизбежно следует вопрос об условиях различения различных раздражителей. Оказалось, что наряду с абсолютными существуют разностные пороги различения. Э. Вебер установил, что требуется определённое соотношение между интенсивностями двух раздражителей для того, чтобы они дали различные ощущения. Это соотношение выражено в законе, установленном Э. Вебером: отношение добавочного раздражителя к основному должно быть величиной постоянной:
,
где J обозначает раздражение, ΔJ — его прирост, K — постоянная величина, зависящая от рецептора.
Так, в ощущении давления величина прибавки, необходимой для получения едва заметной разницы, должна всегда равняться приблизительно 1/30 исходного веса, т. е. для получения едва заметной разницы в ощущении давления к 100 г нужно добавить 3,4 г, к 200 — 6,8 г, к 300 — 10,2 г и т. д. Для силы звука эта константа равна 1/10, длясилы света — 1/100 и т. д.
Дальнейшие исследования показали, что закон Э. Вебера действителен лишь для раздражителей средней величины: при приближении к абсолютным порогам величина прибавки перестаёт быть постоянной величиной. Наряду с этим ограничением закон Э. Вебера допускает, как оказалось; и расширение. Он применим не только к едва заметным, но и ко всяким различиям ощущений. Различия между парами ощущений кажутся нам равными, если равны геометрические соотношения соответствующих раздражителей. Так, увеличение силы освещения от 25 до 50 свечей даёт субъективно такой же эффект, как увеличение от 50 до 100.
Исходя из закона Э. Вебера, Г. Фехнер сделал допущение, что едва заметные разницы вощущениях можно рассматривать как равные, поскольку все они — величины бесконечно малые, и принять их как единицу меры, при помощи которой можно численно выразить интенсивность ощущений как сумму (или интеграл) едва заметных (бесконечно малых) увеличений, считая от порога абсолютной чувствительности. В результате он получил два ряда переменных величин — величины раздражителей и соответствующие им величины ощущений. Ощущения растут в арифметической прогрессии, когда раздражители растут в геометрической прогрессии. Отношение этих двух переменных величин можно выразить влогарифмической формуле:
E = K · log J + C,
где K и C суть некоторые константы. Эта формула, определяющая зависимость интенсивности ощущений (в единицах едва заметных перемен) от интенсивности соответствующих раздражителей, и представляет собой так называемый психофизический закон Вебера-Фехнера.
Допущенная при этом Фехнером возможность суммирования бесконечных, а не только конечных разностей ощущений, большинством исследований считается произвольной. Помимо того нужно отметить, что ряд явлений, вскрытых новейшими исследованиями чувствительности, не укладывается в рамки закона Вебера-Фехнера. Особенно значительное противоречие с законом Вебера-Фехнера обнаруживают явления протопатической чувствительности, поскольку ощущения в области протопатической чувствительности не обнаруживают постепенного нарастания по мере усиления раздражения, а по достижении известного порога сразу же появляются в максимальной степени. Они приближаются по своему характеру к типу реакций по принципу «всё или ничего». Не согласуются, по-видимому, с законом Вебера-Фехнера и некоторые данные современной электрофизиологии органов чувств.
Дальнейшие исследования Г. Гельмгольца, подтверждённые П. П. Лазаревым, заменили первоначальную формулировку закона Вебера-Фехнера более сложной формулой, выражающей очень общий принцип, управляющий всеми явлениями раздражения. Однако и попытка Лазарева выразить переход раздражения в ощущение в математических уравнениях не охватывает всего многообразия процессов чувствительности и перехода раздражения в ощущение.
Для определения порогов была разработана целая система методов психофизического исследования. Из них основные: 1) метод едва заметных различий: прогрессивно изменяют — увеличивают или уменьшают — раздражитель, пока испытуемый не начнёт или не перестанет замечать разницу; 2) метод истинных и ложных случаев: испытуемому предъявляют для сравнения два любых раздражителя и предлагают определить, какой из них больше; 3) метод средних ошибок, или метод константности: испытуемый должен подобрать к данному ему раздражителю равные. При всех этих методах пороги определяются как статистические средние.
Значение измерения порогов заключается в том, что они являются главной основой для точного, количественно выраженного определения дифференциальных различий в сенсорной области — от вида к виду, от индивида к индивиду и у одного и того же индивида в различных условиях — в зависимости от утомления, упражнения, образования и т. д. Тем самым они дают возможность исследовать и значение всех влияющих на сенсорную область высших факторов и косвенно устанавливают их уровень. Они поэтому доставляют данные для ряда выводов, имеющих и практическую значимость.
Пороги и, значит, чувствительность органов никак не приходится представлять как некие раз и навсегда фиксированные неизменные лимиты. Целый ряд исследований советских авторов показал их чрезвычайную изменчивость. Так, А. И. Богословский[50], К. X. Кекчеев[51] и А. О. Долин[52] показали, что чувствительность органов чувств может изменяться посредством образования интерсенсорных условных рефлексов (которые подчиняются вообще тем же законам, что и обычные двигательные и секреторные условные рефлексы). Очень отчётливо явление сенсибилизации было в последнее время выявлено рядом исследовании в отношении слуховой чувствительности. Так, А. И. Бронштейн[53] констатировал понижение порогов слышимости под влиянием повторяющихся звуковых раздражений. Б. М. Теплов обнаружил резкое понижение порогов различения высоты в результате очень непродолжительных упражнений (см. раздел «Слуховые ощущения» этой главы). В. И. Кауфман — в противовес тенденции К. Сишора (Seashore), Г. М. Уиппла и др. рассматривать индивидуальные различия порогов звуковысотной чувствительности исключительно как неизменяющиеся природные особенности организма — экспериментально показал, во-первых, зависимость порогов (так же как самого типа) восприятия высотных разностей от характера музыкальной деятельности испытуемых (инструменталисты, пианисты и т. д.) и, во-вторых, изменяемость этих порогов (и самого типа) восприятия высотных разностей. Кауфман поэтому приходит к тому выводу, что способность различения высоты звука зависит от конкретных особенностей деятельности данной личности и может в известной мере изменяться в зависимости от неё.[54] Н. К. Гусев пришёл к аналогичным результатам о роли практики дегустации в развитии вкусовой чувствительности.[55]
Вообще пороги чувствительности не представляют собой абсолютной, неизменной величины. Экспериментальное исследование показывает, что даже такие явления, которые обусловлены в основном, казалось бы, периферическими факторами, не предопределяются органом самим по себе. Так, например, снижение световой чувствительности периферического зрения в ходе темновой адаптации, вызванное предварительным «засветом» периферии сетчатки, существенно зависит от центральных психологических факторов и может быть (как показывает проводимое в Институте психологии исследование Семёновской) снято при внимании.
Пороги чувствительности существенно сдвигаются в зависимости от отношения человека к той задаче, которую он разрешает, дифференцируя те или иные чувственные данные. Один и тот же физический раздражитель одной и той же интенсивности может оказаться и ниже и выше порога чувствительности и, таким образом, быть или не быть замеченным в зависимости от того, какое значение он приобретает для человека: появляется ли он как безразличный момент окружения для данного индивида или становится имеющим определённое значение показателем существенных условий его деятельности. Поэтому, для того чтобы исследование чувствительности дало сколько-нибудь законченные результаты и привело к практически значимым выводам, оно должно, не замыкаясь в рамках одной лишь физиологии, перейти и в план психологический. Психологическое исследование имеет, таким образом, дело не только с «раздражителем»,но и с предметом,и не только с органом,но и с человеком.Этой более конкретной трактовкой ощущения в психологии, связывающей его со всей сложной жизнью личности в её реальных взаимоотношениях с окружающим миром, обусловлено особое значение психологического и психофизиологического, а не только физиологического, исследования для разрешения вопросов, связанных с нуждами практики.
Психофизиологические закономерности
Характеристика ощущений не исчерпывается психофизическими закономерностями. Для чувствительности органа имеет значение и физиологическое его состояние (или происходящие в нём физиологические процессы). Значение физиологических моментов сказывается прежде всего в явлениях адаптации,в приспособлении органа к длительно воздействующему раздражителю; приспособление это выражается в изменении чувствительности — понижении или повышении её. Примером может служить факт быстрой адаптации к одному какому-либо длительно действующему запаху, в то время как другие запахи продолжают чувствоваться так же остро, как и раньше.
Уменьшение интенсивности ощущения при длительном воздействии раздражителя находит себе объяснение в уменьшении частоты нервных импульсов, пробегающих по афферентному нерву, идущему от рецептора в центральную нервную систему. Эдриан (Adrian) установил, что все рецепторы могут быть разбиты на две группы: 1) рецепторы с быстрой адаптацией к раздражителю и быстрым привыканием к нему, что выражается ослаблением ощущения при продолжающемся раздражении органа чувств (тактильные рецепторы), и 2) рецепторы с медленной адаптацией, при деятельности которых ощущение почти не ослабевает (проприорецепторы).
С адаптацией тесно связано и явление контраста,которое сказывается в изменении чувствительности под влиянием предшествующего (или сопутствующего) раздражения. Так, в силу контраста обостряется ощущение кислого после ощущения сладкого, ощущение холодного после горячего и т. д. Следует отметить также свойство рецепторов задерживать ощущения, выражающееся в более или менее длительном последействии раздражений. Так же как ощущение не сразу достигает своего окончательного значения, оно не сразу исчезает после прекращения раздражения, а держится некоторое время и лишь затем постепенно исчезает. Благодаря задержке при быстром следовании раздражений одного за другим происходит слияние отдельных ощущений в единое, слитное целое, как, например, при восприятии мелодий, кинокартины и пр.
Дифференциация и специализация рецепторов не исключает их единства, выражающегося в их взаимодействии. Это взаимодействие рецепторов выражается, во-первых, во влиянии, которое раздражение одного рецептора оказывает на пороги другого. Так, зрительные раздражения влияют на пороги слуховых, а слуховые раздражения — на пороги зрительных (Лазарев, Кравков), точно так же на пороги зрительных ощущений оказывают влияние и обонятельные ощущения (см. дальше).
На взаимодействии рецепторов основан метод сенсибилизации одних органов чувств и, в первую очередь, глаза и уха путём действия на другие органы чувств слабыми или кратковременными, адекватными для них, раздражениями.
Взаимосвязь ощущений проявляется, во-вторых, в так называемой синестезии. Под синестезией разумеют такое слияние качеств различных сфер чувствительности, при котором качества одной модальности перекосятся на другую, разнородную, — например, при цветном слухе качества зрительной сферы — на слуховую. Формой синестезии, относительно часто наблюдающейся, является так называемый цветной слух (audition colorée). У некоторых людей (например у А. Н. Скрябина; в ряде случаев, которые наблюдал А. Бине; у мальчика, которого исследовал А. Ф. Лазурский; у очень музыкального подростка, которого имеет возможность наблюдать автор) явление цветного слуха выражено очень ярко. Отдельные выражения, отражающие синестезии различных видов ощущений, получили права гражданства в литературном языке; так, например, говорят о кричащем цвете, а также о тёплом или холодном колорите и о тёплом звуке (тембре голоса), о бархатистом голосе.
Теоретически природа этого явления не вполне выяснена. Иные авторы склонны объяснять его общностью аффективных моментов, придающих ощущениям различных видов один и тот же общий им эмоционально-выразительный характер.
Взаимодействие рецепторов выражается, наконец, в той взаимосвязи ощущений различных рецепторов, которое постоянно происходит в каждом процессе восприятия любого предмета или явления. Такое взаимодействие осуществляется в совместном участии различных ощущений, например зрительных и осязательных, в познании какого-нибудь предмета или его свойства, как-то — форма, фактура и т. п. (Даже тогда, когда непосредственно в восприятии участвует лишь один рецептор, ощущения, которые он нам доставляет, бывают опосредованы данными другого. Так, при осязательном распознавании формы предмета, когда зрение почему-либо выключено, осязательные ощущения опосредуются зрительными представлениями.) В самом осязании имеет место взаимодействие собственно кожных ощущений прикосновения с мышечными, кинестетическими ощущениями, к которым при ощущении поверхности предмета примешиваются ещё и температурные ощущения. При ощущении терпкого, едкого и т. п. вкуса какой-нибудь пищи к собственно вкусовым ощущениям присоединяются, взаимодействуя с ними, ощущения осязательные и лёгкие болевые. Это взаимодействие осуществляется и в пределах одного вида ощущений. В области зрения, например, расстояние влияет на цвет, ощущения глубины — на форму и т. д. Из всех форм взаимодействия эта последняя, конечно, важнейшая, потому что без неё вообще не существует восприятия действительности.
Классификация ощущений.
Так как ощущение возникает в результате воздействия определённого физического раздражения на соответствующий рецептор, то первичная классификация ощущений исходит, естественно, из рецептора, который даёт ощущения данного качества или «модальности».
В качестве основных видов ощущений различают кожные ощущения — прикосновения и давления, осязание, температурные ощущения и болевые, вкусовые и обонятельные ощущения, зрительные, слуховые, ощущения положения и движения (статические и кинестетические) и органические ощущения (голод, жажда, половые ощущения, болевые, ощущения внутренних органов и т. д.).
Различные модальности ощущений, так резко друг от друга отдифференцированные, сложились в процессе развития. И по настоящее время существуют ещё далеко не достаточно изученные интермодальные виды чувствительности. Такова, например, выше отмеченная вибрационная чувствительность, которая связывает тактильно-моторную сферу со слуховой и в генетическом плане (по мнению ряда авторов, начиная с Ч. Дарвина) является переходной формой от осязательных ощущений к слуховым.
Вибрационное чувство — это чувствительность к колебаниям воздуха, вызываемым движущимся телом. Физиологический механизм вибрационной чувствительности ещё не выяснен. По мнению одних исследователей, она обусловлена костями, но не кожей (М. фон Фрей и др.); другие считают вибрационную чувствительность тактильно-кожной, признавая за костями лишь резонаторно-физическую функцию (В. М. Бехтерев, Л. С. Минор и др.). Вибрационное чувство является промежуточной, переходной формой между тактильной и слуховой чувствительностью. Одни исследователи (Д. Катц и др.) включают её в тактильную чувствительность, отличая, однако, вибрационное чувство от чувства давления[56]; другие сближают её со слуховой. В частности школа Л. Е. Комендантова считает, что тактильно-вибрационная чувствительность есть одна из форм восприятия звука. При нормальном слухе она особенно не выступает, но при поражении слухового органа эта функция её ясно проявляется. Основное положение этой «слуховой» теории заключается в том, что тактильное восприятие звуковой вибрации понимается как диффузная звуковая чувствительность. Представители этой слуховой теории придерживаются той точки зрения, что тактильно-вибрационная чувствительность — этап развития слуха.
Обычно при наличии слуха и прочих основных видов чувствительности вибрационные ощущения, если и участвуют в осязательных ощущениях, всё же сколько-нибудь значительной самостоятельной роли не играют. Однако иногда они выступают очень отчётливо. Могу привести один пример из собственных наблюдений.
Я шёл как-то, задумавшись, по улице. В руках у меня был свёрток; я держал его за натянутую верёвку, которой он был перевязан. Погружённый в размышления, я и невидел и не слыхал того, что происходило вокруг. Вдруг я рукой воспринял отчаянный гудок автомобиля, находящегося уже почти вплотную около меня. Собственно слуховое впечатление от гудка я осознал уже после того, как воспринял его рукой в виде вибраций. Первоначально я буквально услышал гудок автомобиля в вибрирующей руке.
Особое практическое значение вибрационная чувствительность приобретает при поражениях зрения и слуха. В жизни глухих и слепо-глухонемых она играет большую роль. Слепо-глухонемые, благодаря высокому развитию вибрационной чувствительности, узнавали приближение грузовика и других видов транспорта на далёком расстоянии. Таким же образом посредством вибрационного чувства слепо-глухонемые узнают, когда к ним в комнату кто-нибудь входит.
В некоторых случаях развитие вибрационной чувствительности и особенно умение пользоваться ею достигает такого совершенства, что позволяет слепо-глухонемым улавливать ритм музыки, что имело место у Елены Келлер.
Аналогичный очень яркий случай глухого, который с величайшим интересом и наслаждением «слушал» музыкальные концерты, пользуясь, очевидно, вибрационным чувством, приводит Катц.
Исходя специально из свойств раздражителей, различают механическую чувствительность, включающую осязательные ощущения, кинестетические и т. д.; близкую к ней акустическую, обусловленную колебаниями твёрдого тела; химическую, к которой относятся обоняние и вкус; термическую и оптическую.
Все рецепторы по месту их расположения подразделяются на три группы: интероцепторы, проприоцепторы и экстероцепторы; соответственно различают интеро-, проприо- и экстероцептивную чувствительность.
Интероцепторы расположены во всех внутренних органах человеческого тела (лёгких, сердце, желудке, кишечнике, почках, матке и т. д., в плевре и брюшине и в стенках всех кровеносных сосудов). Исследования последних 20 лет показали, что все органы, находящиеся внутри тела, снабжены рецепторами, которые непрерывно сигнализируют центральной нервной системе о происходящих в них изменениях. Эта сигнализация обычно не сопровождается ощущениями, и её назначение состоит в рефлекторной регуляции их деятельности со стороны нервной системы. При нарушении нормальной жизнедеятельности органов, при их заболевании (воспаление, травма) интероцептивная сигнализация доходит до коры и осознаётся. Органические ощущения основаны в значительной степени на интероцепции.
Проприоцепторы расположены внутри мускулов, сухожилий и сочленений. Они служат для рецепции раздражений, возникающих в глубоких частях тканей; проприоцепцию поэтому относят к так называемой глубокой чувствительности. В проприоцепцию в собственном смысле слова включается рецепция, воспринимающая импульсы, возникающие в связи с изменениями в напряжении мускулатуры, как-то: натяжение или ослабление сухожилий суставных сумок, изменение в соприкосновении суставных поверхностей костей и т. п., — к проприоцепции относятся, таким образом, кинестетические ощущения, возникающие в результате движений. К проприоцепторам относятся также рецепторы вестибулярного аппарата, регулирующие равновесие и положение тела в пространстве.
Экстероцепторы,т. е. рецепторы, расположенные на поверхности кожи (отсюда обозначение — поверхностная чувствительность), служат для рецепции раздражений, идущих извне. К экстероцептивной чувствительности относятся вкус, обоняние, кожная чувствительность — осязательная, температурная и отчасти болевая, а также слух и зрение.
Экстероцепторы могут быть подразделены (по Шеррингтону) на рецепторы контактные и дистантные.Под контактными рецепторами разумеют те рецепторные аппараты, которые дают ощущения при непосредственном соприкосновении с раздражителем; сюда относятся осязание, вкус. Дистантными рецепторами являются те, которые реагируют на раздражения, исходящие из удалённого от них раздражителя; дистантрецепторами являются зрение, слух, обоняние.
Эта классификация, как и большинство классификаций, несколько условна в том смысле, что существуют пограничные случаи, которые могут быть отнесены то к одной, то к другой группе. Так, например, тепловая рецепция носит контактный характер, когда мы получаем тепловые ощущения от непосредственного прикосновения к нагретому предмету; но тепловые ощущения могут вызываться и излучением тепла на расстоянии. Деление рецепторов на контактные и дистантные всё же генетически и биологически существенно. Совершенно очевидно преимущественное биологическое значение дистантных рецепторов, которые дают возможность ориентироваться в том, что происходит на более или менее значительном расстоянии, заблаговременно сигнализируют о надвигающейся опасности и т. д. Поэтому ведущая роль всегда принадлежала дистантрецепторам, на более ранних ступенях эволюционного ряда — обонянию, на более поздних — зрению. Дистантные рецепторы обычно расположены на головных частях.
В генетическом же плане выдвигается ещё одна классификация видов чувствительности, представляющая существенный интерес. Она исходит из скорости регенерации афферентных волокон после перерезки периферического