Идеализация и прогнозирование идеальных ситуаций
Идеализацией называют мысленное конструирование понятий об объектах, не существующих в действительности, но таких, для которых имеются реальные прообразы в окружающем мире. Процесс идеализации характеризуется отвлечением от свойств и отношений, присущих предметам реальной действительности. Можно также конструировать понятия об объектах не только не существующих, но и не осуществимых в действительности, когда в содержание понятий вводятся такие признаки, которые не могут принадлежать их реальным прообразам.
Идеализировать можно и понятия не существующие, но при известных обстоятельствах осуществимые в действительности – в социальной, например. При этом различают три вида идеализации, используемые в общественных науках: информативную, оценочную (нормативную) и целевую. Очевидно, что идеализация тесно связана и с целеполаганием, и с нормативным прогнозированием. В частности, с помощью идеализации можно конструировать такой феномен общественного сознания, как общественный идеал – идеальный образ, определяющий способ мышления и деятельности человека, социальной группы, общества, специфический способ познания и освоения человеком социальной действительности.
Общественные идеалы подразделяются на социально-политический, нравственный, эстетический и гносеологический (научный). По другим критериям общественный идеал делится на личный (персонифицированный), групповой (собирательный) и программный (имеющий резко выраженную целеполагающую направленность). Можно классифицировать общественный идеал как цель или потребность по носителю (субъекту), объекту и способу отражения будущего в настоящем, по степени адекватности, соответствия общественному бытию, развития в нем творческого момента, осознанности, по направленности, соотношения в нем познавательных и ценностных сторон, сфере приложения, степени сложности и т.д.
Построение «дерева целей», с которого начинается нормативный прогноз, осуществляется только путем идеализации, т.е. мысленного конструирования объектов, не существующих в действительности, но способных претвориться в жизнь, если будут предприняты соответствующие усилия и созданы должные условия. В результате выявится идеальная ситуация, к достижению которой следует стремиться. Прогнозирование идеальной ситуации – это первый шаг, предопределяющий успех последующих прогностических операций. Здесь многое зависит от того, насколько научно обоснован тот или иной общественный идеал, каковы в данном случае конкретные критерии социального целеполагания.
Затем с учетом ограничений прогнозного фона определяйте возможные пути достижения идеальной ситуации, пути решения соответствующих проблем. Логика применения метода идеализации в нормативном социальном прогнозировании состоит:
– в определении принципиально общих характеристик идеальной ситуации в прогнозируемых социальных аспектах исследуемого объекта. Эти характеристики послужат теоретико-методологическим ориентиром дальнейшей исследовательской работы в заданном направлении;
– в определении принципиально общих характеристик идеальной ситуации сообразно критерию общественного идеала. Эти характеристики будут служить ориентиром для выработки представлений о том, как конкретно могла бы выглядеть сегодня идеальная ситуация по тому или иному предмету исследования;
– в определении конкретных характеристик идеальной ситуации по избранному предмету исследования на сегодняшний день с учетом обозримой перспективы. Эти характеристики должны служить базой для соответствующих характеристик оптимальной и нормативной ситуаций.
Определение принципиально общих и конкретных характеристик идеальной/ (оптимальной, нормативной) ситуации само по себе не является операцией собственно прогнозирования. Характеристики задаются средствами социального целеполагания на основе научной интерпретации закономерностей развития человеческого общества. Собственно прогнозирование начинается с выявления возможных путей достижения ситуаций, определенных целеполаганием. Однако нормативное социальное прогнозирование немыслимо без предварительного целеполагания и поэтому оно органически включается в совокупность исследовательских процедур прогноза.
Затем следует обычный прогностический анализ с применением методов моделирования, опроса экспертов и т.д.
Оптимизация и прогнозирование оптимальных ситуаций
Оптимизацией в математике называют процесс выбора наилучшего варианта из возможных, приведение системы, объекта в наилучшее из возможных (оптимальное) состояние, процесс, в котором максимизируется количественная характеристика наиболее желательного свойства объекта или, напротив, минимизируется наиболее нежелательного. В экономике это интерпретируется следующим образом: оптимизация – процесс такого совершенствования народного хозяйства, при котором масштабы и продуктивность общественного производства достигают максимальных значений, а издержки (затраты сил, средств, ресурсов) – минимальных. Важный теоретический результат разработки проблемы оптимизации в экономике – постановка вопроса о критерии оптимальности, оптимуме. В общем виде оптимумы определяются как особые экономико-математические модели, отображающие общественные целеустремления, т.е. как особая разновидность формализации целей экономического развития в виде аналитически заданной функции. По содержанию это максимум продуктивности (чистой продукции, национального дохода, прибыли) при минимуме затрат либо максимизация благосостояния при минимизации срока достижения состояния определенного удовлетворения потребностей общества и т.д.
Оптимизации поддаются не только экономика, но и практически все социальные процессы, и прогнозирование оптимальных ситуаций как органическая составная часть научного обоснования процессов оптимизации, определения и достижения оптимума является одной из составляющих нормативного социального прогнозирования.
Прогнозирование оптимальных ситуаций в нормативном прогнозе – это этап, следующий за прогнозированием идеальной ситуации. Он ведется в общем таким же способом, отличаясь только тем, что в данном случае принимаются во внимание ограничения прогнозного фона. Выявляется наилучшее не с точки зрения общественного идеала, а из возможного. Это влечет за собой ряд изменений в исследовательских операциях.
Как и на предыдущем этапе, определяют принципиально общие и конкретные характеристики оптимальной ситуации по избранному предмету исследования на сегодняшний день с учетом обозримой перспективы. Ориентиром служат параметры идеальной ситуации. Но при этом в первую очередь анализируют факторы прогнозного фона и соответственно уточняют показатели исходной модели при их нормативной разработке. Методологически важно проводить разграничение между операциями целеполагания по определению общих и конкретных характеристик оптимальной ситуации и операциями собственно прогнозирования по выявлению возможных путей достижения данной ситуации всем набором методов прогностики.
На этом этапе представляет сложность недостаточная развитость информационной базы социального прогноза, существенная нехватка и бессистемность имеющихся количественных данных по времени основания прогноза, а также слабая степень математизации социологических исследований. Это весьма затрудняет нормативную разработку индикаторов по показателям исходной модели, заменяя ее набором преимущественно качественных характеристик, качественным анализом прогнозируемых социальных явлений и процессов. Соответственно усложняются операции по исходному моделированию базового набора показателей и формированию качественных характеристик социального идеала, определяющего последующую работу.
Одна из особенностей этого этапа разработки нормативного прогноза связана с тем, что каждая из последних ступеней приближения к социально-экономическому оптимуму (и тем более – к общественному идеалу) обходится обществу гораздо дороже в смысле затрат сил и средств, чем начальное продвижение по первым ступеням, причем каждая из последующих ступеней в стремительно нарастающих масштабах все дороже, сложнее и труднее. Это означает, что необходимо конкретно формулировать общественный идеал и социально-экономический оптимум таким образом, чтобы на каждой ступени приближения к ним тщательно взвешивать соотношение требуемых затрат и ожидаемых результатов и не переходить к следующей ступени, не исчерпав все потенции предыдущей.
Итак, если идеальная ситуация или, иначе, абсолютный оптимум – это наиболее желательное состояние (или процесс), условно абстрагированное от ограничений прогнозного фона, то оптимальная ситуация (или относительный оптимум) – наиболее желательное состояние, или процесс, ограниченный данными прогнозного фона.
Нормативизация и прогнозирование нормативных ситуаций
Как методологически неверно ориентировать нормативные разработки базовых показателей исходной модели прогнозируемого объекта только на «дерево целей», соответствующее идеальной ситуации, так и без его последующего уточнения данными оптимальной ситуации и логикой прогностического исследования не допускается завершить анализ этим вторым шагом, не уточнив «дерево целей» данными нормативной ситуации, т.е. соотношением целей и реального положения вещей с соответствующей системой социальных норм и нормативов.
Процесс упорядочения характеристик объекта, приведения их в состояние, соответствующее определенным нормам, нормативам, называется нормативизациеи (имеется в виду нормативизация как исследовательский процесс, логически следующий за идеализацией и оптимизацией, завершающий те процедуры целеполагания, в результате которых конструируется исходное «дерево целей» нормативного прогноза).
Нормы, подобно идеалам, характерны для всех без исключения форм общественного сознания, являясь частными разновидностями их выражения. Социальные нормы – это стихийно сложившиеся или установленные государством, обществом, социальной группой правила, образцы, предписания, которые определяют ту или иную форму жизнедеятельности людей, включая некоторые аспекты условий жизни, а также шаблоны – стереотипы сознания и поведения. Социальные нормативы – это показатели социальных норм, расчетные величины затрат, ресурсов, потребления в соответствии с установленными нормами.
В системе операций нормативного прогностического исследования прогноз нормативной ситуации является третьим и последним шагом прогнозирования целей ситуаций (после идеальной и оптимальной). Состоит он из определения принципиально общих и конкретных характеристик нормативной ситуации. При этом необходимо действовать по социальным ориентирам соответствующего идеала и оптимума, с учетом особенностей сегодняшнего дня и обозримой перспективы.
Для социального прогнозирования основная сложность здесь состоит в сравнительной узости информационной базы из-за недостаточной разработанности социальных нормативов. Обычно пользуются нормативами, которые уже разработаны и применяются в социальном планировании.
После определения нормативной ситуации начинается заключительная стадия разработки нормативного прогноза: выявление возможных путей достижения данной ситуации всем набором методов социальной прогностики. В отношении методов заключительная стадия прогноза особенно требовательна. Они таковы:
1. Необходимо принимать во внимание все формы отхода от установленных социальных норм и нормативов, т.е. по сути все формы социальной патологии.
2. Необходимо иметь в виду идеологическую сторону нормативного прогнозирования, которая неизбежно проявляется на всех этапах разработки прогноза, начиная с прогнозов идеальной и оптимальной ситуации, но имеет существенную специфику именно в социологии и именно по вопросам социальных норм (например, сравнительный анализ социальных норм государств с различным общественно-политическим укладом).
3. Необходимо учитывать проблему прогнозов целевых ситуаций за пределами 20-летней перспективы, разработки предплановых программ, на научное обеспечение которых рассчитан прогноз. Существующий набор методов прогнозирования оказывается в данном отношении недостаточным и требует расширения.
Основные методы прогнозирования целевых ситуаций
Из нескольких десятков методов прогнозирования на практике используется сравнительно немного, большинство же остается «номинально существующими» или применяется в отдельных случаях. В научно-техническом прогнозировании набор методов достаточно широк, в экономическом – уже, в социальном – очень невелик: элементарные трендовые (экстраполяционные) модели, сценарии и несколько методов очного и заочного опроса экспертов. В частности, в нормативном прогнозировании трендовые модели играют чисто вспомогательную роль, в основном используются сценарии и опросы экспертов.
Кроме того, как показывает опыт, довольно результативные методики социального прогнозирования можно конструировать, используя в различных сочетаниях методы научно-технического и экономического прогнозирования: контекстуальное картографирование, морфологический подход, историческую аналогию, а также матричное, операционное, сетевое, игровое, имитационное и другие виды моделирования.
Имеется ряд перспективных методов. Например, одним из эффективных методов разработки нормативных социальных прогнозов может стать модифицированный соответствующим образом метод опережающих (продвинутых) групп, используемый в психологии и социологии. Далее, на основе существующей в математике теории пределов можно разработать «прогностическую теорию пределов» с максимально высоким уровнем ее математизации. На основе теории можно было бы увеличить эффективность определения путей достижения нормативных, оптимальных и идеальных ситуаций. Возможна также модификация специально для нужд прогнозирования балансового метода, успешно используемого в планировании.
Последовательность операций нормативного прогноза
1. Определение абсолютного оптимума с условным абстрагированием от ограничения прогнозного фона (что именно хотелось бы иметь, каким именно хотелось бы видеть объект исследования, если бы налицо было предельно мыслимое развитие науки и техники, изобилие ресурсов и средств, максимально высокая культура населения и т.д.). Цель – создать ориентир для последующей нормативной разработки, без чего она может отклониться в сторону по тем или иным непринципиальным причинам. Средства – широкий аппарат моделирования («дерево целей», формализованные сценарии, матрицы, графы и другие модели).
2. В сложных случаях операции определения абсолютного оптимума должна предшествовать особо выделяемая операция выявления критериев оптимума по всем семи разделам прогнозного фона с учетом особенностей предмета исследования (в простых случаях критерии очевидны по степени соответствия основополагающему критерию). Этот весьма ответственный и трудоемкий этап работы в указанных случаях обязателен, так как без него оптимум можно получить односторонним, произвольным, неадекватным предмету исследования.
3. Определение относительного оптимума с учетом ограничений прогнозного срока путем углубленной нормативной разработки данных исходной модели и абсолютного оптимума методами моделирования.
4. Обсуждение обеих или хотя бы последней нормативной модели.
5. Обсуждение и параллельный опрос населения с целью проверки степени объективности экспертных оценок. Опыт показывает, что обычный респондент (не эксперт) затрудняется отвечать на прожективные вопросы чисто поискового характера и дает заведомо презентистские ответы на аналогичные вопросы чисто нормативного характера. Но он способен очень существенно дополнить экспертные оценки, если речь идет о хорошо знакомых ему по опыту вещах и если в вопросах поисковый подход хорошо сочетается с нормативным, удачно подчиняется ему. Еще лучше, если вопросы задаются не впрямую, а косвенно, с помощью психологических тестов. В целом операция проводится по всем канонам обычного социологического исследования, причем генеральному опросу может предшествовать пилотажный – для уточнения анкет и других рабочих документов.
6. Доработка нормативных моделей прогноза на основе предыдущих обсуждений и сведение их в единую систему. Качество полученных результатов всецело зависит от основательности критериев оптимума, учета данных прогнозного фона и проведения опросов.
Верификация прогноза есть определение степени его достоверности, точности и обоснованности. Абсолютная верификация прогноза, т.е. установление степени его соответствия действительному состоянию объекта в прогнозируемом будущем, практически возможна лишь к завершению периода упреждения. Это особая задача, которая выходит за рамки собственно прогнозирования. Но уже на заключительных стадиях разработки прогноза возможна и желательна относительная (предварительная) верификация – определение степени соответствия прогноза требованиям современной науки, его достоверности – вероятности осуществления, предсказанного для заданного доверительного интервала точности, обоснованности (в смысле соответствия теории и практики). Опыт показывает, что верифицированные таким образом прогнозы не только имеют очень высокую степень оправдываемости (до 95—96% значений наиболее вероятного тренда), но, главное, служат надежной ориентирующей информацией для управления, дают значительный экономический и политический эффект в смысле оптимизации принятия решений и тем самым полностью оправдывают затраты сил и средств на их разработку.
Таким образом, процедура верификации желательна и обязательна. В сравнительно простых случаях роль этой процедуры фактически играют экспертные опросы. В более сложных случаях требуется специальная процедура по одному из восьми видов верификации, многократно описанных в литературе:
1) разработка прогноза методом, отличным от первоначально использованного;
2) сопоставление прогноза с другими, полученными из иных источников информации;
3) проверка адекватного прогноза на ретроспективном периоде;
4) аналитическое или логическое выведение параллельного прогноза из заранее полученных прогнозов;
5) дополнительный опрос экспертов;
6) опровержение критических замечаний оппонентов;
7) выявление и учет источников возможных ошибок;
8) сравнение с мнением, признанным наиболее компетентным.
Наиболее экономичный и вместе с тем максимально эффективный при минимальных затратах и минимальном риске субъективных оценок способ – коллективный опрос экспертов (желательно, заочный), что не исключает других способов, если к тому имеется возможность.
Основные операции по верификации:
– верификация поисковой и нормативной моделей прогноза одним или несколькими способами по выбору;
– доработка моделей на основе обсуждения и их окончательная редакция.
Выработка рекомендаций для управления
Социальный прогноз – не самоцель, а информация для принимающих целевые, плановые, программные, проектные, организационно-управленческие решения. Поэтому работа над прогнозом не может считаться завершенной без выработки рекомендаций на основе сопоставления данных и нормативов. Методологически недопустимо передоверять последнюю процедуру самому заказчику прогноза, т.к. возникает соблазн подогнать прогнозные данные под ведомственные интересы заказчика, а тем самым обесценивается вся проделанная ранее работа. Рекомендации должны иметь возможно более объективное содержание, независимо от интересов заказчика (только в этом их значение и смысл). Поэтому их разработка – обязанность независимых от заказчика прогнозистов.
Последовательность операций
1. Составление предварительных рекомендаций силами исследовательской группы.
2. Обсуждение составленных рекомендаций очным (или в сложных случаях заочным) опросом экспертов.
3. Составление так называемого поствероятностного сценария эвентуального состояния объекта исследования в случае реализации предложенных рекомендаций с обязательным указанием не только позитивных, но и возможных негативных последствий такой реализации. В сложных случаях проводится дополнительный опрос экспертов по содержанию представленного сценария, в более простых он совмещается с обсуждением.
4. Написание предварительного отчета об исследовании в целом (некоторые разделы могут быть подготовлены по ходу предыдущих процедур) желательно в трех вариантах:
– краткий (3—5 с.);
– развернутый (20—25 с.);
– полный (10—15 п.л.).
При этом обязательна развернутая интерпретация обеих прогнозных моделей и приложение документов по всем предыдущим процедурам.
5. Обсуждение представленного отчета очным (или в сложных случаях заочным) опросом экспертов.
6. Доработка отчета на основе обсуждения и сдача отчета заказчику.
Примечание. Круг экспертов по ходу всех обсуждений должен быть по возможности стабильным, т.к. от обсуждения к обсуждению проходит «самообучение» экспертов, что повышает качество экспертизы. Опыт показывает, что без этого при прогнозировании даже самые компетентные и конструктивно мыслящие эксперты не в состоянии сразу давать прогнозные оценки должной степени адекватности.
Часть IV
ПРИКЛАДНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПРОГНОСТИКА. ПРОГНОЗИРОВАНИЕ КОНКРЕТНЫХ ПРОБЛЕМНЫХ СИТУАЦИЙ НА ПРИМЕРЕ ОДНОЙ СТРАНЫ (РОССИИ)
Лекция 14
ПРОГНОЗЫ В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ (СОЦИОЛОГИИ ТРУДА)
В 1991—1995 гг. сектор социального прогнозирования Института социологии РАН реализовал очередной исследовательский проект «Перспективы трансформации России: экспертный сценарно-прогностический мониторинг» (одноименная монография издана Центром общественных наук МГУ в 1998 г.). Проект предусматривал трижды повторенный панельный опрос экспертов и разработал серии прогнозных сценариев на этой основе. В данной лекции кратко излагаются результаты этого исследования.
Напомним еще раз логический алгоритм технологического прогноза: система количественных и качественных показателей исходной (базовой) модели и прогнозного фона. Экстраполяция динамических рядов этих показателей в будущее с целью выявления назревающих проблем (трендовая модель поискового прогноза). Нормативная разработка тех же показателей по заранее заданным критериям оптимума с целью выявить возможные пути решения таких проблем. Рекомендации сфере социального управления путем сопоставления данных поискового и нормативного прогнозов. Никаких предсказаний, только «взвешивание» возможных последствий напрашивающихся решений.
Допустим, вам, как заведующему сектором социального прогнозирования какого-то НИИ, заказали долгосрочный прогноз (на 20 лет) ожидаемых и желаемых изменений в экономике России. Какие показатели заложите вы в исходную модель и что порекомендуете российскому правительству?
Возможных показателей – сотни и тысячи. Из них нужно отобрать десяток-другой ключевых, которые нетрудно было бы детализировать на любом уровне конкретизации. В случае с Россией было бы напрасным трудом использовать стандартные показатели глобального, регионального или локального уровня: получится картина, далекая от реальной действительности. Слишком велика специфика, возникшая в результате краха реализованной утопии казарменного социализма. Попытаемся индицировать это понятие – представить его в виде упорядоченной совокупности показателей.
Напомним, что российское бытие XX века вопреки истмату (историческому материализму) целиком определилось утопическим сознанием. Кучка фанатиков-утопистов, дорвавшись до власти, навязала стране сказку, сделанную былью. Сказка, в самых общих чертах, опиралась на три догмы-постулата:
1. Дестратификция общества, превращение его из классового в бесклассовое, «социально-однородное».
2. Демаркетизация экономики, замена рынка Госпланом.
3. Демонетаризация финансов, замена реальной (конвертируемой) валюты «дензнаками», которые печатаются в любых потребных количествах для контроля над распределением товаров и услуг с целью перехода затем вообще к бесконтрольному распределению «по потребностям».
Именно такую программу большевики попытались реализовать в 1918—1920 гг. и потерпели крах, восстановив против себя практически всю страну. Потому что все три пункта программы оказались несбыточными, утопическими.
Классовая структура общества (любого человеческого общества на любом уровне детализации – до производственного или соседского коллектива, компании или любой другой малой социальной группы включительно) остается незыблемой, что с ней ни делай. Меняется только характер классов, а сами они как были, так и остаются. Можно истребить феодальную аристократию, буржуазию, крестьянство. Неизбежно исчезнут предприниматели, инициативные добросовестные рабочие, рачительные хозяева, подлинная интеллигенция. Их место займут надзиратели и батраки-люмпены, офицеры и солдаты гигантского «вселенского стройбата», в который обратится страна.
Никуда не денется высший класс – 1—2% населения, в руках которого практически вся власть и львиная доля богатств страны. Только вместо аристократии он будет называться сначала «номенклатурой», а затем «новыми русскими». Никуда не денется высше-средний класс – еще десяток-другой процентов, составляющих состоятельные, зажиточные семьи (в СССР и сегодняшней России он «съежился» до менее десятка процентов). Останется средний класс людей со средними по стране доходами. В благополучных странах он составляет подавляющее большинство населения. В сегодняшней России это считанные проценты, т.к. формально почти половина населения относится к беднякам низше-среднего класса (правда, тут вносит свой вклад «теневая экономика», существенно меняющая реальные доходы, не говоря уже о повальном воровстве). Наконец, останется низший класс нищих. В благополучных странах он составим по масштабам с высшим. В сегодняшней России это формально каждый третий (с теми же поправками на «теневую экономику» и воровство).
Всякое посягательство на рынок тут же влечет за собой появление «черного рынка» соответствующих масштабов и квазиказарменное распределение товаров и услуг не по труду, а «по чинам», с тотальным дефицитом всего и вся, с километровыми очередями, с резким обнищанием населения, поскольку цены на «черном рынке» гораздо выше.
Наконец, замена валюты «дензнаками» тут же порождает чудовищную инфляцию, обесценение пустых, ничем не обеспеченных бумажек, переход к бартеру – натуральному обмену товарами и услугами, что еще более ухудшит положение основной массы населения.
Все это в полной мере испытало на себе население России в 1918—1920 гг., которое восстало против этого и вынудило утопистов начать упоминавшуюся в первых лекциях («перестройка № 1») новую экономическую политику. Но поскольку НЭП оказался смертельной угрозой для новой аристократии – номенклатуры, в 1929 г. была предпринята вторая попытка сделать только что рассказанную сказку былью. К несчастью для населения страны, на сей раз она увенчалась успехом. Получилась нежизнеспособная, но, как ни парадоксально, очень живучая система, из которой, как уже рассказывалось, мы еще пять раз – от Хрущева до Горбачева – тщетно пытались выйти. И нет уверенности, что выйдем в седьмой раз, хотя пытаемся вот уже второй десяток лет. Нежизнеспособная потому, что с казарменным положением общество мирится только во время войны. Ибо казарма – это принудительный труд, принудительная идеология и специфичные казарменные отношения, известные под названием «дедовщина». Принудительный труд неизбежно порождает имитацию труда по принципу: «солдат спит, а служба идет» («видимость работы за видимость зарплаты»). Именно поэтому мы проиграли гонку вооружений и третью мировую войну («холодную») с противником вчетверо более богатым и на порядок превосходившим нас технологически. Принудительная идеология практически возможна только при непрерывном массовом терроре, который дошел при Сталине до предела физических возможностей, слабеет террор – начинается «дезидеологизация» населения, которая выражается в тотальной деморализации (оподлении), дезинтеллектуализации (оглуплении) и патопсихологизации (остервенении) людей. Что и видим воочию. Наконец, «дедовщина» подразумевает всесильных «паханов», их прихлебателей – «шестерок» и жуткую участь «опущенных» на страх всем остальным, чтобы повиновались беспрекословно. Как в тюремной камере. Ну, кому такое может понравиться, кроме «дедов»? Такая система не просуществовала бы и месяца, если бы «камера-казарма» не уравновешивалась «сказкой-утопией».
Во всех странах с низкоразвитой экономикой (включая СССР-Россию) не имеет работы – по меньшей мере, постоянной работы – каждый третий. А в СССР безработицы, как известно, не было. Были «избыточные» (фиктивные) рабочие места – более 30 миллионов на 130 миллионов трудящихся. Человеку гораздо приятнее получать грошовую зарплату, чем такой же величины пособие по безработице. Поэтому даже сегодня за такую систему голосует 30—40% избирателей. Хотя чудовищная скрытая безработица никуда не делась, ибо что такое зарплата, равная или даже меньше пенсии для десятка-полутора миллионов работающих?
Во всех странах сегодня – зарплата (пусть даже очень высокая), а завтра – конверт с уведомлением об увольнении. А в СССР везде и всюду 2 и 16 числа каждого месяца – «получка», совершенно независимо от экономической эффективности предприятия, учреждения, организации до банкротства включительно. Короче, «пайка» – как в казарме или тюрьме, всегда и при всех условиях. Не беда, что платят не деньгами, а «дензнаками». Не беда, что такое жалованье – как подаяние нищему (в смысле суммы). Главное – гарантированно, с уверенностью в будущем. Разве это не привлекательно для десятков процентов людей по сей день?
Во всех странах плохой работник получает меньше хорошего. И ему постоянно грозит увольнение. А в СССР зарплата зависела только от должности. А должность – только от хороших или плохих отношений с начальством. И – никаких увольнений даже при длительных запоях, прогулах, отъявленной халтуре, старческом маразме. Разве это не кисельные реки и молочные берега даже при 120 р. на двоих?
Вот почему шесть раз пытались «работать как в СССР, а жить как в США». И очень огорчались, что не получается. Теперь пытаемся в седьмой раз…
Трагедия сегодняшней России в том, что на место выжившей из ума «номенклатуры» пришел всевластный высший класс, в котором решающую роль, помимо верхушки открыто уголовной мафии, сросшейся с коррумпированной частью госаппарата, играют так называемые компрадоры-торговцы национальным богатством страны, складывающие выручку на тайные счета в зарубежных банках. В «банановых республиках» это – торговля бананами, кофе, кокой, другими наркотиками. В России – нефтью, газом, металлом, лесом. Подумайте только: сотня олигархов с несколькими миллионами их прихлебателей получает от продажи нефти и газа примерно столько же, сколько остальные 144 млн. населения!
Соответственно определяются перспективы развития экономики. Как ни старайся, а через 10—20 лет будешь в Колумбии: 1—2% компрадоров, 8—10% их прихлебателей, засилье мафии и беспросветная нищета остальных 90%.
Заметим также, что Колумбия – послушная игрушка в руках США и транснациональных корпораций, которые умело заботятся о том, чтобы Россия не свернула с «колумбийского пути». Их «агентов влияния» у нас хоть отбавляй – до самых известных политических деятелей включительно.
Можно, конечно, дернуться «влево» и в одночасье покончить с насквозь криминализированной экономикой.
Достаточно вновь призвать к власти коммунистов. Но тогда мгновенно попадешь из Колумбии в КНДР с тамошним массовым голодом и террором. Образно говоря, снова вернешься в 1984 год, откуда снова дорога либо к 1991-му, либо к 1937-му.
Можно дернуться и «вправо», призвав к власти наших доморощенных нацистов. Тогда попадешь в Сараево, точнее, в Косово. И ужасы Гражданской войны 1918– 1921 гг. померкнут в сравнении с новой войной. Тем более что НАТО и прочие супостаты отнюдь не останутся в стороне, помогут стереть русских с лица земли, как сербов в Косово.
А нет ли альтернативных путей в будущее? Ведь не одна же Россия пытается выйти из казарменного положения. Чтобы не говорить о Венгрии, Чехии, Словении и других сравнительно более развитых странах, давайте вспомним о Словакии – отсталом захолустье Чехословакии, еще весь десяток лет назад неотличимой от Закарпатной Украины и вообще от СССР. Словакия и сегодня отстает от Чехии. Но – гораздо меньше, чем мы от Словакии. В чем дело?
Прежде всего, конечно же, дело в политике, в структуре и характере высшего, правящего класса. (Этому мы посвятим следующую лекцию.) Кроме того, Словакии не надо было, в отличие от СССР, тратить на «оборонку» 88 копеек с каждого рубля национального дохода. Не надо решать колоссальный сложности проблему ставшего ненужным в прежнем объеме военно-промышленного комплекса, составляющего три четверти национальной экономики. Мы ее решили хищнически: вместо конверсии на мирные рельсы развалили ВПК и раздали задарма оставшиеся жирные куски кучке «новых русских», которые постарались сделать из этих кусков возможно больше миллиардов долларов, переправленных на тайные счета в зарубежных банках. Навести порядок в этой сфере не поздно и сейчас, но это – особая проблема.
Главное же, Словакия, как и все цивилизованные страны, сделала упор на массовое предпринимательство, способное дать рабочие места растущим десяткам процентов трудоспособного населения – не только самим предпринимателем, но и их наемным работникам. Однако простым указом-приказом массовое предпринимательство не возродишь. Для этого необходима специальная экономическая политика режима наибольшего благоприятствования массовому предпринимателю.
Вновь обратимся к воображению читателя и попросим его представить себе следующую невообразимую ситуацию. Допустим, все до единого американские избиратели в пику бывшему СССР единогласно решили преобразовать США в новый СССР. Все конгрессмены единогласно утвердили соответствующие поправки к Конституции США, подтвержденные президентом. Частная собственность упраздняется. Все фермеры объединяются в «колхозы» и ставятся под контроль вашингтонских чиновников. Все корпорации упраздняются и образуют учреждения, работающие по плану и по решениям вашингтонских чиновников. Вместо Штатов образуются союзные республики «Новая Испания», «Новая Африка», «Ирокезия» и пр., причем белых «англоязычных» всюду ставят на положение турок в Германии. Что получится?
Получится СССР № 2, но только ценой нескольких десятков миллионов расстрелянных или посаженных в концлагеря и ценой полного расстройства экономики, на развалинах которой со временем вырастет нечто, напоминающее советскую экономику 70-х годов. Нечто подобное происходит сегодня в республиках бывшего СССР – только в обратную сторону: от СССР к США 1930-х годов, а во многом – и к США образца второй половины XIX века.
Разберемся в этом процессе детальнее. Давно известно: чтобы человек начал как следует трудиться, необходимо какое-то побуждение, стимул. Безразлично, какой: позитивный, в расчете на материальное или моральное поощрение либо негативный, из страха перед нежелательными последствиями. Позитивн<