Особенности теоретического мышления

Содержанием теоретического мышления служит бытие опосредствованное, рефлектированное, существенное. Такое мышление — это идеализация основной стороны предметно-практической деятельности, а именно воспроизводства в ней всеобщих форм вещей, их меры, их законов. Такое воспроизводство происходит в трудовой деятельности как своеобразном предметно-чувственном эксперименте. Затем такой эксперимент все более и более приобретает познавательный характер, позволяя людям со временем переходить кмысленным экспериментам, к мысленному приданию предметам того или иного взаимодействия, определенной формы движения¹.

B. C. Библер выделяет следующие основные особенности мысленного эксперимента: 1) предмет познания мысленно перемещается в такие условия, в которых его сущность может раскрыться с особой определенностью, 2) этот предмет становится объектом последующих мысленных трансформаций, 3) в этом же

307

эксперименте мысленно формируется та среда, та система связей, в которую помещается этот предмет, если построение мысленного предмета еще и можно представить как простое «абстрагирование» свойств реального предмета, то этот третий момент по сути дела является продуктивным добавлением к мысленному предмету — лишь в этой особой среде и находит свое раскрытие его содержание [8, стр. 30], [17, стр. 200].

Эти особенности мысленного эксперимента составляют базу теоретического мышления, оперирующего научными понятиями. Понятие выступает здесь как такая форма мыслительной деятельности, посредством которой воспроизводится идеализованный предмет и система его связей, отражающих в своем единстве всеобщность, сущность движения материального объекта. Понятие одновременно выступает и как форма отражения материального объекта, и как средство его мысленного воспроизведения, построения, т. е. как особое мыслительное действие. Первый момент позволяет человеку сознавать в процессе мышления независимое от него существование объекта, который дан как предпосылка деятельности. Эта предпосылка придает понятию момент пассивности, созерцательности, зависимости от объективного содержания. И вместе с тем иметь понятие о данном объекте — это значит мысленно воспроизводить, строить его¹. Такое действие построения и преобразования мысленного предмета является актом его понимания и объяснения, раскрытия его сущности².

308

То обстоятельство, что «мыслить» — значит «действовать», было проницательно отмечено, например, Кантом: «Мы не можем, — писал он, — мыслить линии, не проводя ее мысленно, не можем мыслить окружность, не описывая ее, не можем представить себе три измерения пространства, не проводя из одной точки трех перпендикулярных друг к другу линий...» [134, стр. 206]. Но мысленное «проведение», «списывание» и т. д. — это не что иное, как воспроизведение, построение предмета в идеальном плане.

Внутреннюю связь подлинного содержания понятия со способом его конструирования, идеализации отмечает, например, крупный финский математик Р. Неванлинна, который пишет следующее: «...Конструктивная и идеализирующая тенденция особенно четко развита в теоретических науках, прежде всего в математике, где она сознательно возведена в ранг руководящего принципа» [221, стр. 21]. Эта тенденция обнаруживается, например, при переходе от видимого пространства к представляемому, который «происходит только частично путем процесса абстрагирования, т. е. исключения (с точки зрения геометрии), не имеющих значения деталей и качеств. В существенном этот переход обусловливается также конструктивным, можно сказать — продуктивным моментом. При описании происхождения понятий последнему обстоятельству в общем случае не уделяется достаточного внимания» [221, стр. 21]. Как видим, Р. Неванлинна специально выделяет в образовании понятия момент конструктивности, «дополнительной тенденции».

Специальный анализ способов построения научных абстракций, проведенный M. A. Розовым, показал, что сам процесс абстрагирования состоит в выявлении независимостисостояния или положения какого-либо рассматриваемого предмета от некоторых факторов. В результате этот исходный предмет мысленно замещается другим — его моделью, при дальнейшей работе с которой эти факторы уже не учитываются [275]. Иными словами, в результате абстрагирования получается новый идеализованный предмет, мысленно соотносимый

309

с такими условиями, с которыми исходный объект не взаимодействовал. Построение такого нового предмета выступает как определенный способ деятельности — как абстрагирование, имеющее своим объектом взаимоотношение зависимости и независимости факторов, характеризующих существование реального объекта.

В духовном производстве, как и в материальном, есть свои средства воспроизведения предмета. При этом человек пользуется «хитростью» — свойства предметов он раскрывает и воссоздает через их отношения и связи друг с другом. Одна вещь становится средством воплощения свойств других вещей, выступая как их эталон и мера. Результат такого воплощения может быть представлен, например, в виде шкалы твердости или в изображении форм пространства. При этом свойства меры и эталона представляют не собственную природу, а природу других вещей, — мера и эталон оказываются их символами. Различные системы символов (вещественных, графических) являются средствами «эталонизации», а тем самым и идеализации материальных объектов, средствами перевода их в мысленный план. «Функциональное же существование символа, — пишет Э. В. Ильенков, — заключается именно в том, что он... является средством, орудием выявления сути других чувственно воспринимаемых вещей, т. е. их всеобщего...» [119, стр. 224]. Раскрытие и выражение в символах опосредованного бытия вещей, их всеобщности есть переход к теоретическом у воспроизведению действительности.

Необходимо иметь в виду, что символы, выражающие всеобщее в объектах, сами являются формами человеческой деятельности. Поэтому, если отдельный человек (а не общество в целом) использует символы и эталоны в практическом действии с целью получения какой-либо частной вещи, относящейся к данной всеобщности, то ее идеализированная форма (понятие) в плане временной последовательности будет первичнее реальной, чувственной, частной вещи.

Это важнейшее положение обычно иллюстрируют замечательным определением сущности круга, данным

310

Спинозой. Воспользуемся и мы этим примером. Сущность круга Спиноза усматривал в акте его возникновения, построения («творения»). Ее определение должно выражать причину возникновения данной вещи, метод ее построения. «...Круг по этому правилу, — пишет Спиноза, — нужно определить так: это фигура, описываемая какой-либо линией, один конец которой закреплен, а другой подвижен» [300, стр. 352]. Здесь дан метод получения любых и бесконечно разнообразных кругов. Кстати, как справедливо отмечено Ю. М. Бородаем, здесь «Спиноза дает не что иное, как описание конструкции и способа действия, простейшего орудия труда — циркуля» [28, стр. 97]. Иными словами, в форме понятия круга дана буквальная идеализация схемы деятельности с простейшим орудием — деятельности построения предмета в его существенных, всеобщих характеристиках¹.

Как обстоятельно показано Ю. М. Бородаем [28], Кант в своем учении о продуктивном воображении ввел понятие «схемы» для обозначения всеобщего представления (чувственного понятия) о методе построения всякого эмпирического образа². Эта схема, будучи однажды созданной, становится прообразом, масштабом оценки чувственных вещей. Например, такие схемы, как «килограмм», «окружность», «стол», выступают средством выделения и сопоставления реальных вещей. Согласно Канту, первоначальное образование схемы — это акт продуктивного воображения,

311

как коренной способности человеческого духа. Ее развитие, по Канту, позволяет человеку создавать схемы не только «сотворенных» им вещей (вроде «окружности», «дома»), но и вещей природных, так как воображение начинает действовать как всеобщий принцип связи любых чувственных данных¹.

Конечно, воображение имеет существенное значение для формирования «всеобщих представлений», схемы-прообраза. Но Кант превращал эту способность в имманентную «силу» духа. На самом деле, как было показано выше, подлинным актом выделения и воспроизведения всеобщего является предметно-практическое действие с реальным орудием труда. В представлении всеобщее выступает как отраженное, идеализированное от предметного способа деятельности. Но само построение образа осуществляется лишь благодаря развитой способности воображения. В указании его роли при построении понятия Кант был прав.

Исторически сложившиеся в обществе понятия объективно существуют в формах деятельности человека и в ее результатах — в целесообразно созданных предметах.Отдельные люди (и прежде всего дети) принимают и осваивают их раньше, чем научаются действовать с их частными эмпирическими проявлениями. Индивид должен действовать и производить вещи согласно тем понятиям, которые как нормы имеются в обществе заранее, и он их не создает, а принимает, присваивает. Лишь тогда он ведет себя с вещами по-человечески. «Общее» как форма и норма деятельности для индивидов выступает в обучении как первичное по отношению к приобщаемым к нему частным явлениям. Это

312

«общее» — прообраз, мера, масштаб для оценки эмпирически встречающихся вещей. Иными словами, индивид не имеет перед собой некоторую «неосвоенную натуру», природу, оперируя с которой он должен образовать понятия, они уже задаются ему как кристаллизованный и идеализованный, исторически сложившийся опыт людей. Но это «общее», естественно, выступает как вторичное образование в отношении совокупной производительной деятельности всего обобществившегося человечества.