Обсуждение статьи М.Б. Кувалдиной
Ольга Науменко:
Поскольку мне довелось побывать испытуемым в твоих экспериментах, я хотела бы высказаться по поводу твоих исследований. Я думаю, изучаемую тобой переменную – «восприимчивость к неопределённости» – проще обсуждать, называя её «реакцией на изменение вероятности». Я убеждена, что сознание воспринимает любые изменения вероятности довольно точно, т.е. чувствительно и «восприимчиво» к ним. Но вот реагировать может по-разному, т.е. работать в большей или меньшей степени над защитным поясом своих гипотез. И в целом я поддерживаю идею об индивидуальной величине этой «восприимчивости» или «реакции» на неопределённость. Ведь некоторые люди искренне недоумевают, когда к ним за столик в кафе подсаживается инопланетянин… Правда, возникает вопрос: может ли этот индивидуальный показатель изменяться со временем? Возможно ли контролировать эту характеристику? Могу ли я научиться удивляться миру или, наоборот, привыкнуть и не обращать внимания на то, что, выходя на улицу, встречаю то женщину с пустыми ведрами, то большой говорящий гамбургер, то вообще никого?
В твоих экспериментах устойчивые индивидуальные показатели реакции на изменение вероятности были выявлены только в задачах на реакцию выбора. А что если всё же в задаче на категоризацию слово-стимул предъявлять прежде, чем категории? Сделать задачу категоризации чуть более похожей на задачи предыдущих экспериментов. Иначе в твоём варианте, когда требуется запомнить категории, а потом уже соотносить с ними стимул, время реакции может зависеть от того, что я не успела, например, запомнить категории. К примеру, я запомнила четыре категории из шести и теперь не уверена, была ли среди двух оставшихся та, к которой можно было бы отнести стимул, и поэтому сомневаюсь и долго думаю, прежде чем дать ответ. То есть количество категорий только косвенно влияет на время реакции.
Надежда Морошкина:
Ты связываешь исследуемую тобой индивидуальную характеристику «восприимчивость к неопределенности» с субъективной оценкой испытуемыми вероятностных параметров стимула. Однако если эта характеристика действительно является устойчивой для конкретного человека, по-видимому, есть и другие способы ее операционализации. Есть ли у тебя на этот счет какие-нибудь идеи?
Мария Кувалдина:
Неопределенность можно измерять очень по-разному. Например, неопределенность может задаваться противоречивостью сообщения. Ведь реакция на противоречие – это тоже реакция сознания по защите своих гипотез. Кроме того, можно рассматривать неопределенность как избыточность информации (есть данные о том, что человек воспринимает сложные избыточные паттерны как более неопределенные по сравнению с простыми и четкими схемами). Наконец, можно посмотреть и на проявление закона Джеймса (в трактовке В.М. Аллахвердова) – неизменные стимулы у всех ускользают из сознания, но с разной скоростью. Можно полагать, что испытуемые с большей восприимчивостью к неопределенности должны медленнее привыкать к неизменной стимуляции. Главное – индивидуальная восприимчивость к неопределенности (если таковая есть) не должна зависеть ни от типа задачи, предъявляемой сознанию, ни от способа измерения неопределенности.
Янина Ледовая:
Мария Кувалдина показывает интересный подход к исследованию законов работы сознания. Невзирая на очевидную универсальность и красоту законов, по которым существует столь каждому из нас данное и при этом ускользающее от четкого понимания сознание, не менее очевидным является факт существования экстравертов и интровертов, людей рассудительных и эмоциональных, тревожных и решительных… Очень приятно, что Маша решилась экспериментально показать и доказать наличие индивидуального показателя «восприимчивости к неопределенности».
Безусловно, приходится признать, что при изучении сенсомоторных реакций были найдены различия между двумя группами испытуемых, а в задачах на категоризацию данные не выстроились в строго аналогичном порядке. Мне кажется, что задачи на категоризацию уже содержат в себе неоднозначную и сложную внутреннюю иерархию отдельных частных задач, к тому же они связаны с прошлым опытом человека и интерферируют с сопутствующими им в эксперименте задачами на запоминание. Многомерность таких задач просто не позволяет отождествлять их с задачами на реакцию выбора.
Виктор Аллахвердов:
По форме, Яна, Вы поддерживаете сделанное Машей, а, по сути – опровергаете. Ведь Маша пишет, что выявление индивидуальной константы «не должно зависеть от типа, сложности или каких-либо других характеристик выполняемых сознанием задач». Вы же говорите, что задачи настолько разнятся, что и не может быть константы, общей для них всех. Отчасти Вы правы. Например, если исходить из того, что нормальный процесс – забывание, а не запоминание, то включение мнемической составляющей в задачи для испытуемых может привести к зависимости, обратной той, которую получила Маша. Именно поэтому, чтобы изучать индивидуальные различия, надо хорошо теоретически представлять себе все процессы, в которых эти различия проявляются. Тем не менее дальнейший путь в выбранном ею направлении отнюдь не безнадежен. Признаюсь, и уже достигнутый результат достаточно эффектен.
Волохонский В.Л.
ЭФФЕКТ ПРИВЯЗКИ И СЕМАНТИЧЕСКИЙ ДИФФЕРЕНЦИАЛ*
Введение
Семантическим дифференциалом (semantic differential) обычно называют особым образом организованную оценочную шкалу (rate scale). Нередко этот термин употребляется также по отношению к набору этих шкал и ко всей процедуре исследования с применением таких шкал. Впервые использование данного метода было описано Ч. Осгудом в 1957 г. (Osgood et al., 1957). Всё разнообразие вариантов семантического дифференциала отличается от других типов оценочных шкал наличием двух полюсов, образованных противоположными по смыслу определениями. В качестве определений возможно использование не только прилагательных. Например, в исследовании В.Ф. Петренко были использованы графические абстрактные изображения (Петренко, 1988). Ранее графическими изображениями для обозначения полюсов шкал также воспользовался Л. Джемс (James, 1969). В русскоязычной психологической литературе за всеми оценочными шкалами вообще с числом пунктов шкалы больше трёх закрепилось наименование «семантический дифференциал», хотя это неверно – если используемая шкала не биполярная, то она не является семантическим дифференциалом, а называется как-либо иначе. Униполярные шкалы с использованием прилагательных в англоязычной литературе обычно называют шкалами Стапеля или шкалами Лайкерта по имени исследователей, впервые описавших применение такого типа шкал.
Эффектом привязки, или эвристикой привязки и корректировки (anchoring and adjustment heuristic), называется сдвиг численных оценок в сторону навязанного числа. Например, если в супермаркете над рядом банок с томатным соусом висит надпись «Не больше 12 банок в одни руки», люди, покупающие этот товар, предпочитают брать его большими, чем обычно, порциями. Или, если спросить испытуемого «Правда ли, что ежиха рожает в среднем около 18 маленьких ежиков за один раз? Если нет, то сколько?», ответ сдвинется в сторону навязанного числа – к 18.
Впервые эффект был описан А. Тверски и Д. Канеманом, а впоследствии его существование было многократно подтверждено экспериментами в различных областях, где рассматривался эффект в целом, его влияние на поведение групп людей, поведение потребителей и т.п. (Tversky & Kahneman, 1974). Теоретические разработки этих авторов получили широкое признание в экономической науке (Нобелевская премия Д. Канемана 2000 года). Так, например, в материалах департамента экономических исследований Reserve Bank of Australia Д. Грюэном и М. Гизицки (Gruen, Gizycki, 1993) была описана согласующаяся с реальными наблюдениями модель поведения игроков на валютной бирже (FOREX), основанная на наличии «объективных» игроков и игроков, подверженных эффекту привязки.
Что же связывает семантический дифференциал и эффект привязки? Ряд исследователей обнаружили при использовании оценочных шкал сдвиг оценок в левый полюс шкалы. Например, Т. Смит исследовал особенности распределения ответов испытуемых по 10-балльной шкале Стапеля (униполярная шкала с оценкой выраженности качества от +5 до –5), собрав данные об оценках испытуемыми 188 объектов. Общее количество включенных в анализ данных составило более сотни тысяч ответов. Результат показал распределение, склоняющееся в положительную сторону шкалы, так что количество ответов «+1» было почти в два раза больше, чем «–1», а также наличие пиков в крайних пунктах шкалы. Помимо этого, ответы испытуемых были существенно сдвинуты в положительный полюс шкалы. Я полагаю, что это связано с привязкой к левому полюсу шкалы. В самом деле, люди в европейской культуре читают слева направо, а потому левый полюс шкалы воспринимается раньше, чем правый. Соответственно это может влиять на результат оценивания. Оценка «+5», находящаяся в крайней левой позиции, выступает в роли точки привязки. Впрочем, следует отметить, что данное исследование затрагивало только один тип шкалы по содержанию – «нравится – не нравится» (Smith, 1992).
Существует ряд исследований пространственно-временных эффектов, выполненных на шкалах с внедренным в пункты шкалы контекстом. Например, в раннем исследовании У. Белсона сравнивались результаты применения различных шкал (не только «нравится – не нравится», как у Т. Смита), например «совершенно удовлетворен», «в общем удовлетворен…», в зависимости от того, какой полюс находился слева. В этом исследовании были получены данные о том, что при расположении негативного («совершенно не удовлетворён») полюса слева существует тенденция к более негативным результатам (Belson, 1966). Х. Фридман, П. Гершкович и С. Поллак показали в своём исследовании шкал Лайкерта, что при расположении пункта «совершенно согласен» слева, а «совершенно не согласен» справа результаты склоняются в сторону положительного полюса по сравнению с обратным расположением шкалы (Friedman et al., 1994). Наконец, собственно семантический дифференциал исследовали Х. Фридман, Л. Фридман и Б. Глюк, сравнив три типа наборов шкал: первый с расположением положительных по смыслу прилагательных слева, второй – с расположением слева отрицательных по смыслу прилагательных и третий – со случайным расположением полюсов шкал. В результате были получены аналогичные данные о сдвиге оценок в положительную сторону при расположении положительного полюса слева (Friedman et al., 1988). Т. Эму и Х. Фридман в своём обзоре «Оценка оценочных шкал» отмечают: «Пренебрегающий этикой исследователь, заинтересованный в манипулировании результатами, может размещать желаемый ответ в левой части шкалы. Например, вместо того, чтобы оценивать продукт от “великолепного” до “очень скверного”, шкалу можно располагать от “очень скверного” до “великолепного”. Хотя мы не имеем способа для того, чтобы определить, какой из этих вариантов более валидный, мы можем обоснованно утверждать, что в последнем случае будет больше негативных ответов» (Amoo, Friedman, 2001).
В результате проведённого исследования (Волохонский, 2003) был получен аналогичный результат на выборке русскоязычных испытуемых, показано наличие эффекта смещения оценок испытуемых в левый полюс при отсутствии на шкале знаков «+» и «–». Также отличительной чертой исследования было использование смешанных наборов шкал, в которых полюса, условно «положительные» и «отрицательные» (например, хороший – плохой, злой – добрый, сильный – слабый, глупый – умный), не располагались синхронно в наборе, а чередовались (см. бланки исследования в данной статье). Ведь этот эффект можно было объяснить ещё и влиянием ответа на предыдущий вопрос. Например, если я на на шкале «хороший – плохой» оцениваю объект как «плохой», то в последующей шкале «умный – глупый» мне будет легче оценить объект как «глупый» (это может быть объяснено даже просто физической ленью испытуемого лишний раз двигать рукой), а при инверсии полюсов следующей шкалы на «глупый – умный» это, как мне кажется, требует некоторого дополнительного размышления. А в моём исследовании шкалы чередуются внутри вариантов бланков. Таким образом, эффект смещения оценок в левый полюс не связан с последовательностью оценок. В ряде последующих исследований было показано, что эффект сохраняется и при отсутствии числовых пометок, когда шкала выглядит следующим образом: «Активная |__|__|__|__|__|__|__| Пассивная» (Волохонский, 2004).
Теоретическое обоснование феномену смещения оценок в направлении левого полюса можно найти в статье Д. Элвина и Дж. Кросника, посвящённой изменению результатов анкетных опросов в зависимости от порядка альтернатив в закрытых вопросах (Alwin, Krosnick, 1991). По их мнению, к этому эффекту применим принцип удовлетворения Саймона, согласно которому человек в малозначимой для него ситуации выбирает не оптимальную, а первую приблизительно удовлетворяющую альтернативу (Simon, 1957). В случае оценочной шкалы человек перебирает альтернативы слева направо, и при изменении расположения шкалы проявляются соответствующие эффекты.
Сходным образом можно описать и функционирование феномена привязки – подверженные этому эффекту принимают точку привязки за точку отсчёта, начиная с неё перебор вариантов. Я полагаю, что такой перебор вариантов имеет определённую длину шага (например, ряд целых чисел), а люди в соответствии с принципом удовлетворения не доходят до точки стремления, останавливаясь ранее. В таком случае феномен смещений оценок в левый полюс шкалы можно описать в терминах эвристики привязки. Левый полюс становится точкой привязки, от которого ведётся отсчёт.
Благодаря разработанной методике измерения подверженности эффекту привязки (Ахметзянов, 2006, в печати) стало возможным исследование взаимосвязи подверженности эффекту привязки и смещений оценок в левый полюс. Гипотеза данного исследования: люди, более подверженные эффекту привязки, будут в большей степени смещать свои ответы в сторону левого полюса семантического дифференциала.
Метод
Участники
В исследовании приняли участие добровольцы – студенты 2-го курса факультета психологии СПбГУ, 5 юношей и 30 девушек, возраст от 17 до 22 лет.
Материалы
Использовалась методика диагностики подверженности эффекту привязки, разработанная Е.М. Ахметзяновым (2006, в печати), состоящая из 21 вопроса, в которых участник исследования может проявить, насколько он подвержен данному эффекту. В ней задаются вопросы с навязанными вначале числами, о которых сообщается, что они абсолютно случайны, на бланке методики написано: «Опросник численной интуиции». Примеры вопросов:
1) в среднем у человека на одном веке больше 19 ресниц. Сколько в среднем ресниц у человека на одном веке?
2) известно, что длина реки Дунай больше 32 километров. Какова, по вашему мнению, длина реки Дунай?
Также использовались 19 шкал семантического дифференциала, по которым испытуемые оценивали себя («Я») и образ идеального себя («Я-идеальное, каким Вы хотели бы себя видеть»).
Использовалось два варианта набора шкал, отличающихся расположением полюсов (см. бланки исследования, варианты 1,2).
| Вариант 1 | ||
| Активный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Пассивный(-ая) |
| Слабый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Сильный(-ая) |
| Тёплый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Холодный(-ая) |
| Медленный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Быстрый(-ая) |
| Далёкий(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Близкий(-ая) |
| Твёрдый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Мягкий(-ая) |
| Нежный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Грубый(-ая) |
| Спокойный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Возбуждённый(-ая) |
| Неуверенный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Уверенный(-ая) |
| Боевитый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Вялый(-ая) |
| Угрюмый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Весёлый(-ая) |
| Организованный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Импульсивный(-ая) |
| Агрессивный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Миролюбивый(-ая) |
| Серьёзный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Легкомысленный(-ая) |
| Осторожный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Бесшабашный(-ая) |
| Лицемерный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Откровенный(-ая) |
| Умный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Глупый(-ая) |
| Приспособленец(-ка) | __:__:__:__:__:__:__ | Принципиальный(-ая) |
| Добрый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Злой(-ая) |
| Вариант 2 | ||
| Пассивный (-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Активный(-ая) |
| Сильный (-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Слабый(-ая) |
| Холодный (-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Тёплый(-ая) |
| Быстрый (-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Медленный(-ая) |
| Близкий (-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Далёкий(-ая) |
| Мягкий (-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Твёрдый(-ая) |
| Грубый (-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Нежный(-ая) |
| Возбуждённый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Спокойный(-ая) |
| Уверенный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Неуверенный(-ая) |
| Вялый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Боевитый(-ая) |
| Весёлый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Угрюмый(-ая) |
| Импульсивный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Организованный(-ая) |
| Миролюбивый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Агрессивный(-ая) |
| Легкомысленный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Серьёзный(-ая) |
| Бесшабашный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Осторожный(-ая) |
| Откровенный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Лицемерный(-ая) |
| Глупый(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Умный(-ая) |
| Принципиальный(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Приспособленец(-ка) |
| Злой(-ая) | __:__:__:__:__:__:__ | Добрый(-ая) |
Процедура
Исследование проводилось в два этапа с интервалом в неделю. На первом этапе участники заполняли бланк методики на подверженность эффекту привязки и бланк самооценки по семантическому дифференциалу. 16 участников исследования получили на первом этапе бланк с вариантом набора шкал № 1, 19 участников – с вариантом № 2. На втором этапе исследования участники получили только бланк семантического дифференциала, расположение полюсов шкал в котором было изменено (т.е. заполнявшие на первом этапе вариант № 1 теперь заполняли вариант № 2, и наоборот). Подсчитывалось: количество смещений на одну позицию влево и количество смещений на одну позицию вправо, так как более сильные смещения, предположительно, с большей вероятностью могли появиться в результате ошибок испытуемых, не связанных с эффектом привязки.
Результаты
У большинства испытуемых чаще встречались смещения в левый полюс (у 23 испытуемых чаще влево, у 9 – чаще вправо, у 3 – одинаково часто, p<0,05 по G-критерию знаков).
При исследовании взаимосвязи между подверженностью эффектом привязки и смещениями ответов испытуемых было обнаружено, что существует слабая положительная корреляция на уровне статистической тенденции (rs (35)=0,31, p<0,1) между подверженностью эффекту привязки и количеством смещений вправо. Слабая отрицательная корреляция между подверженностью эффекту привязки и количеством смещений влево не была статистически значимой.
Обсуждение
Ожидаемая взаимосвязь между подверженностью эффекту привязки и количеством смещений в левый полюс не была обнаружена, напротив, зависимость была прямо противоположной по знаку! Для меня не было бы удивительным не получить значимых корреляций – выборка относительно невелика, прочие эффекты оказывают сильное влияние… Но получение противоположного по сути результата весьма удивительно. Могу высказать ряд предположений, которые могут объяснить полученные данные.
1. Предположение о влиянии функциональной асимметрии головного мозга. Смещения оценок в левый полюс могут быть вызваны доминированием в принятии решений левого полушария, в то время как подверженность эффекту привязки может оказаться более связанной с функционированием правого полушария.
2. Предположение о полезависимости. Ранее установлена положительная корреляция между подверженностью эффекту привязки и полезависимостью (Ахметзянов, 2006, в печати). Вероятно, полезависимые испытуемые обращают больше внимания на правый полюс в семантическом дифференциале.
3. Предположение о последействии эффекта привязки. Не исключено, что использованная в данном исследовании внутригрупповая модель эксперимента позволила проявиться эффектам, аналогичным рассматриваемым в нашей совместной с Е.А. Вишняковой статье в настоящем сборнике. Иначе говоря, человек, давший ответ ближе к левому полюсу в первой пробе при повторении опыта, не корректировал свой ответ в сторону противоположного полюса, а, напротив, сдвигал его ещё дальше (т.е. вправо). Дальнейшие исследования будут посвящены проверке этих гипотез. В частности, в настоящий момент завершается исследование, в котором проводится сравнение особенностей заполнения семантического дифференциала русскими испытуемыми и израильтянами. В случае, если у израильтян, читающих справа налево, выявится аналогичный русским испытуемым сдвиг влево, можно предполагать, что причина сдвига не связана с порядком считывания информации, а если обнаружится сдвиг вправо – следовательно, дело именно в порядке считывания.