Обсуждение статьи С.Ф. Сергеева

Валерия Гершкович:

Вы пишете, что в некоторых экспериментах обнаружено повышение интерференции, в некоторых снижение, а в некоторых вообще не обнаружено изменений. Есть ли
какие-либо данные относительно того, с чем, кроме гипнабельности, это может быть связано?

Сергей Сергеев:

Интерференционные эффекты, проявляющиеся в задаче Струпа, помимо их связи с гипнабельностью, некоторые исследователи (например, Jean-Roch Laurence) пытаются интерпретировать как некоторую временную задержку, связанную со стратегией решения содержащих интерферирующие стимулы задач с включенными в них перцептивными автоматизмами. В связи с этим высокогипнабельные испытуемые в соответствии с приводимыми экспериментальными данными смогли значительно снизить интерференцию за счет оптимизации стратегии. Однако и низкогипнабельные проявили те же способности. Эффект Струпа не исчезал, а лишь уменьшался. Использовалась стандартная процедура теста Струпа, а она, по моему мнению, позволяет испытуемым использовать стратегию игнорирования, отстройки от общего содержания интерферирующих признаков. Вследствие этого у субъекта появилась легальная возможность частичного управления эффектом Струпа.

В исследованиях группы английских и финских ученых (Sakari Kallio, John Gruzelier et al.) изучалась связь ряда нейропсихологических показателей с гипнабельностью. Тест Струпа использовался в качестве задачи для определения функции подавления как составной части внимания. Наблюдалось увеличение времени выполнения теста Струпа в гипнозе как в конфликтных, так и в бесконфликтных задачах. Авторы показали, что гипнабельность несущественна при выполнении теста Струпа в состояниях бодрствования и гипноза. Интерференция интерпретируется авторами как анатомический коррелят действия нейрофизиологических структур.

Валерия Гершкович:

По Вашим данным, снижение интерференции при выполнении теста Струпа в состоянии гипноза не обнаружено. Однако как семантический, так и перцептивный конфликты были сняты. И сознание, отвечающее за механизм сличения, если я правильно поняла, «выключено». В чем тогда может быть причина интерференции? Чем может объясняться отсутствие снижения интерференционного эффекта?

Сергей Сергеев:

Да, эффект интерференции по объективным показателям (увеличение времени в конфликтных заданиях теста Струпа) в гипнозе сохранился. Но по субъективным отчетам испытуемых – он исчез. Они «не видят» цвета, «не понимают смысла» слов. Нет причин для конфликта. Можно говорить о наличии в испытуемом осознаваемого и неосознаваемого конфликтов, которые, в данном варианте, в результате гипнотической индукции, могут протекать параллельно и отличаться лишь точкой зрения наблюдателя – взгляд извне и взгляд изнутри. Сознание в состоянии гипноза «не выключено». Просто оно работает с другими потоками информации и имеет частично измененные гипнотическим внушением функции структур, его порождающих.

Виктор Аллахвердов:

Два факта из Вашего исследования представляют для меня особый интерес. Во-первых, гипнотическое воздействие позволяет в некоторых случаях быстро достичь такого же результата, который может быть получен только в результате долгого сознательного научения. Во-вторых, некоторые ограничения на возможности решения простых задач, никак, по всей видимости, не связанные с физиологическими ограничениями, не удается снять с помощью гипноза. Потому что видеть в интерференции анатомический коррелят действия нейрофизиологических структур, как это делают некоторые упомянутые Вами авторы, – это, конечно, квинтэссенция неуемного стремления все объяснять физиологическими структурами. Чтобы согласовать этакое утверждение с экспериментальными данными, выполненными в Струп-парадигме, авторы, по-моему, должны полностью отрешиться от всякой логики.

Для меня тем не менее все же неожиданно, что именно перцептивная интерференция не исчезает под воздействием гипноза. Тем более что еще М. Эриксон показал, что при внушении запрета на восприятие определенного цвета пропадает выработанный ранее электрооборонительный условный рефлекс на этот цвет. Я полагал, что интерференция должна погаснуть. Правда, Вы использовали не обычную задачу Струпа, а задачу сортировки струп-элементов. Наверное, можно поиграть со стимульным материалом, с гипнотическими инструкциями и проверить, действительно ли всегда сохраняется интерференция. Очень надеюсь на сотрудничество с Вами в проведении самых разнообразных экспериментов.

При этом все-таки хочется задать главный вопрос: как Вы сами объясняете природу гипнотического воздействия?

Сергей Сергеев:

Ответ будет поневоле кратким. Методы гипноза действуют более на процессы конструирования структур, обрабатывающих информацию, нежели на циркулирующую в них информацию. Скорее, это вмешательство в циклы формирования инструментов для обработки информации. Создаются особые условия структуропорождения, в результате которых возникает контролируемая гипнотизером специфическая форма взаимодействия информационных потоков. В данном состоянии возникает система, включающая гипнотизера и гипнотизируемого, обеспечивающая в последнем генерацию действительности в соответствии с модифицируемыми инструкциями гипнотизера потоками восприятий и личного опыта. При этом наблюдаемое поведение испытуемого отличается в восприятии внешнего наблюдателя от обычного поведения человека, возникающего при контакте с актуальной реальностью. Роль актуальной реальности для загипнотизированного субъекта начинает играть содержимое его памяти, активируемое инструкциями гипнотизера. Необходимо отметить, что в целом содержание опыта не меняется в процессе гипнотической индукции, нарушается лишь синхронизация нормального функционирования перцептивных систем разных модальностей, систем памяти и структур, использующих информацию данных систем для обеспечения потока сознания. Десинхронизация работы перцептивных структур приводит к неизбежным заменам перцептивной информации в структурах более высокого уровня. Результат – новое состояние сознания, но отражающее вновь сконструированный мир вследствие отсутствия информации извне. Попытка замещения информации ведет к особой чувствительности структур, формирующих сознание, к любым источникам информации, в том числе и содержащейся в инструкциях гипнотизера. Формируются структуры раппорта. Подчеркну, что десинхронизация структур обмена информацией не эквивалентна выключению перцептивных систем, которые после возникновения десинхронизации продолжают нормально функционировать, но не входят в циклы самовоспроизводства высших структур, которые продолжают функционировать в модифицированном виде.

Описанная модель, как мне представляется, позволяет объяснить многие феномены, наблюдаемые в состоянии гипнотической индукции.

Виктор Аллахвердов:

Не уверен, что все понял. Однако идея существования циклов формирования инструментов для обработки информации и десинхронизации этих структур в гипнозе выглядит эвристичной.

Валерия Гершкович:

Статья показалась мне очень интересной. Она заставляет серьезно задуматься об исходных положениях, которыми мы оперируем.

***

Представление о человеке как об идеальной познающей системе, обладающей идеально приспособленным для познания мозгом, наверное, все-таки может вызывать сомнение. Очевидно, например, что возможности приема информации ограничены возможностями наших рецепторов, да и запоминаем мы с первого раза семь или около того знаков, и этот предел, как только что рассказал С.Ф. Сергеев, не удается преодолеть даже под гипнотическим воздействием. Разве это идеальные, ничем не ограниченные способности? Но идеализация говорит лишь о том, что все регистрируемые в опыте ограничения, наложенные на информационные возможности сознания, не стоит объяснять физиологическими законами или ограничениями, наложенными на физиологические структуры. Это значит, в частности, что в нормальной ситуации человек что-либо не воспринимает или забывает по законам работы сознания, а не потому, что рецепторы не получают информацию или разрушаются какие-то мифические физиологические следы в памяти. Надеюсь, статьи В.Ю. Карпинской и А.Ю. Агафонова прояснят эту точку зрения.

Карпинская В.Ю.

ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЯ ОБ ОСОЗНАНИИ СТИМУЛА КАК ЭТАП ПРОЦЕССА ОБНАРУЖЕНИЯ*

Введение

Традиционно задача по обнаружению сигнала рассматривается в психофизике как простая сенсорная задача. В классических психофизических теориях после Г.Т. Фехнера, по существу, прекращается обсуждение активности сознания в процессе обнаружения сигнала. Во всех концепциях основная роль в возникновении процесса обнаружения, а шире – процесса ощущения неизменно принадлежит сенсорной способности, физическим и физиологическим факторам. Внесенсорные факторы также присутствуют, но лишь как обстоятельства, сопутствующие принятию решения. Так, в теориях Д. Люса и Р. Аткинсона учитываются стратегии испытуемого. Ю.М. Забродин определяет испытуемого как «сложную адаптивную систему», в ходе решения сенсорной задачи происходит научение, переход от первоначально принятого критерия к оптимальному в данной задаче, в результате чего чувствительность наблюдателя меняется (Забродин, Лебедев, 1977).

Существуют психологические теории с принципиально иным, по сравнению с классической психофизикой, взглядом на обнаружение сигнала (Аллахвердов, 1993, 2000, 2003; Брунер, 1977; Гибсон, 1990; Коффка, 1975; Тхостов, 2002; Узнадзе, 1997; Ухтомский, 1978, Худяков, 2000, и др.). Эти теории рассматривают ощущение не как элементарный сенсорный акт, а как сложный психический процесс. На обнаружение (осознание) поступившего сигнала влияют не только характеристики стимула, но и процессы, происходящие в психике и сознании. Задача нашего исследования – показать, что в процессе обнаружения происходит принятие решения об осознании или неосознании сигнала, и это решение определяется не только интенсивностью сигнала или чем-либо подобным, но и работой механизма сознания.

То, что механизму сознания приходится принимать специальное решение о том, как осознавать сенсорную информацию, непосредственно проявляется при восприятии двойственных изображений. Ведь само изображение остается неизменным, а меняется лишь способ его осознания. При восприятии иллюзорных изображений осознаваемая информация именно из-за работы механизма сознания является искаженной. Если при изменении способа осознания в двойственном изображении или при происходящем в сознании иллюзорном изменении стимула будут меняться пороги его обнаружения, то это может служить подтверждением существования специального механизма, принимающего решение об осознании поступившего сигнала.

Найти эксперименты, направленные специально на проверку гипотезы о существовании механизма, принимающего решение об осознании в процессе обнаружения сигнала, нам не удалось. В интерпретации экспериментальных данных наибольшее внимание уделяется эмоциям и когнитивным процессам при обнаружении стимула (Stroh, Shaw & Washburn, 1908; Adams, 1957; Balota, 1983; Eich, 1984; McCauley, Parmelee, Sperber & Carr, 1980; Murphy and Zajonc, 1993; Merikle & Joordens, 1997). В экспериментах стимул предъявлялся в течение нескольких миллисекунд, такие условия не позволяли испытуемым осознать предъявление. Обычно присутствовало контрольное задание, которое и подтверждало то, что стимул осознан не был.

Прекрасным примером таких исследований служит эксперимент Кунст-Уилсон и Зайонца (Kunst-Wilson and Zajonc, 1980). Эксперимент демонстрировал влияние неосознанного восприятия на предпочтение при выборе из двух альтернатив. Испытуемым предъявлялись фигуры неправильной формы в течение 1 мсек. Никто из испытуемых не смог за это время узнать форму стимула. Если предъявлялась группа, состоящая из десяти пар фигур, в которых одна фигура была предъявлена ранее, другая не предъявлялась, и из двух фигур предлагалось выбрать ранее предъявленную, выбор соответствовал случайному распределению. Если экспериментатор давал инструкцию указать в каждой из десяти пар наиболее предпочтительную фигуру, испытуемые предпочитали ранее предъявленную фигуру в 60% случаев.

А.Дж. Марсел (Marcel, 1980) выдвинул гипотезу о влиянии контекста в процессе обнаружения стимула. Испытуемым предъявлялись группы из трех слов: первое слово отчетливо было видно и имело лишь одно значение, второе слово предъявлялось на подпороговом уровне (10 мсек) и имело два значения, третье слово-мишень было отчетливо видно, измерялось время реакции при восприятии значения слова.

Например: 1. hand (рука) или tree (дерево), 2. palm (ладонь, пальма), 3.wrist (запястье). Время ответа на слово-мишень было больше, если многозначное слово, предъявляемое на подпороговом уровне, после первого слова не соответствовало по значению третьему слову-мишени. Например, в случае: 1. tree (дерево), 2. palm ((ладонь, пальма), 3.wrist (запястье). Если же в группе слов прослеживалось семантическое соответствие, то время реакции при восприятии третьего слова сокращалось. Например: 1. hand (рука), 2. palm ((ладонь, пальма), 3.wrist (запястье).

В отечественной психологии также существуют эксперименты, посвященные исследованию подпороговой чувствительности (Михалевская, 1977; Тоидзе, 1971; Гайда, 1972). Привлекает внимание эксперимент В.К. Гайды, в котором описано изменение чувствительности в иллюзорных условиях. Испытуемым предлагали сравнить два одинаковых интервала, ограниченных линиями, один из которых был заполнен точками, другой – пуст. Казалось бы, с точки зрения психофизики, иллюзия не должна оказывать влияние на сенсорные процессы, тем не менее экспериментально доказано, что точность при сравнении двух интервалов зависит от того, заполнен интервал точками или нет. «Иллюзия заполненных интервалов» оказывает влияние на дифференциальный порог и значительно повышает вероятность ошибки. Но все-таки в работах по психофизике трудно найти описания экспериментов, связанных с измерением порогов чувствительности в иллюзорных условиях.

В большом количестве экспериментов показано, что даже сами стимулы не осознаются. Они часто обнаруживаются, даже осмысливаются и оказывают влияние на дальнейшее поведение и выбор испытуемого. При инструкции, направленной на осознанный выбор или описание стимула, предъявленного на подпороговом уровне, испытуемый часто использует случайный выбор. Однако если от испытуемых не требуется осознанной работы со стимулом, то неожиданно демонстрируются правильные ответы и поведение, соответствующее ситуации, когда стимул воспринят. Стимул обнаружен, но не выделен из класса неосознанных объектов. Если стимул все-таки воспринимается, то почему не происходит осознания этого стимула?

При возникновении иллюзии величины, например в иллюзиях Эббингауза или Мюллера – Лайера, присутствуют два объекта одного размера (линии, внутренние круги), которые мы осознаем как объекты различной величины. Ложное осознание не поддается коррекции даже после применения измерительных приборов. Предполагается, что перцептивная организация, создающая в сознании иллюзию, способна влиять также на осознание величины стимула, помещенного в иллюзорный контекст. Но если это так, то одно лишь иллюзорное изменение величины сигнала может повлиять на его обнаружение и улучшить или ухудшить показатели остроты зрения наблюдателя. В двойственных изображениях реверсия обусловлена тем, что в каждый момент времени осознается только один из возможных вариантов. Если значение порога обнаружения стимула, помещенного в условия двойственного изображения, будет меняться в соответствии со способом восприятия двойственной фигуры, это будет свидетельствовать о роли механизма сознания в принятии решения об осознании стимула.

Для проверки была разработана специальная экспериментальная методика, особенность которой заключалась в том, что стимул предъявлялся в ситуации двойственных или иллюзорных изображений.

Метод

Опишем иллюзии, использовавшиеся в исследовании.

Куб Неккера.Одна и та же грань может восприниматься как передняя или как задняя.

Иллюзия Эббингауза.Одинаковые круги, размещенные в середине, воспринимаются как разные.

Иллюзия Дельбефа.Одинаковые круги, размещенные в середине, воспринимаются как разные.

Модифицированная иллюзия Дельбефа.Вместо кругов в середине – точка.

Модифицированная иллюзия Эббингауза.Вместо кругов в середине – точка.

Вертикально-горизонтальная иллюзия:вертикальная линия кажется больше равной ей горизонтальной линии.