Развитие эмоции вины и ее взаимоотношения с сочувствием

Для того чтобы ребенок мог испытывать чувство вины, он должен научиться понимать, что его поступки могут причинить вред другим людям. Ребенок должен уяснить, что он способен управлять своим поведением и что он отвечает за него.

Полное понимание этого приходит не сразу, порой для осознания требуются многие годы. И все-таки было бы неверным утверждать, что дети не способны различить, что такое хорошо и что такое плохо или что они не отдают себе отчет в своем поведении. Зан-Уокслер, Радке-Ярроу и Кинг (Zahn-Waxler, Radke-Yarrow, King, 1979) изучали реакции детей от полутора до двух с половиной лет на чужое огорчение (на чужую печаль, неудобство, боль). Они обучили матерей технике наблюдения. Матери регистрировали реакции детей и свои собственные реакции на обыденные ситуации, связанные с огорчениями, свидетелями которых становились дети. Под руководством экспериментаторов матери разыгрывали сценки, в которых либо они, либо экспериментаторы притворялись огорченными. Кроме непосредственной регистрации реакций детей, исследователи попытались оценить степень сочувствия, которое проявляли матери в экспериментальных ситуациях. По окончании экспериментов исследователи классифицировали разные способы, которыми пользовались матери для того, чтобы объяснить ребенку суть ситуации и роль ребенка в ней. Главный вывод, к которому пришли экспериментаторы, заключался в том, что уже в возрасте полутора лет дети демонстрируют очевидные признаки понимания последствий своего поведения. Понимание проявляется либо вербально («Это я тебя обидел?»), либо в поступках, при помощи которых дети пытаются исправить ситуацию, вызывающую огорчение.

С особой наглядностью это проявлялось в тех случаях, когда поведение ребенка на самом деле являлось причиной огорчения матери, но подобная тенденция наблюдалась и тогда, когда ребенок был совершенно непричастен к случившемуся. Исследователи приходят к заключению, что дети особенно подвержены эмоции вины из-за недостаточно развитой способности оценки роли собственного поведения в причинах огорчения другого человека. Кроме того, исследователи обнаружили, что реакция ребенка на огорчение другого человека в значительной степени обусловлена теми воспитательными методами, которые применяет мать для социализации своего ребенка, в особенности теми, которые связаны с объяснением роли ребенка в огорчении другого человека. Например, дети, воспитание которых опиралось на физические методы воздействия, гораздо реже проявляли желание исправить последствия своих поступков, чем дети, чье воспитание было построено на эмоциональном и содержательном участии родителей. Попытки, предпринимаемые детьми к исправлению ситуации, вызывающей огорчение, экспериментаторы интерпретировали как признак переживания вины и сочувствия, они предположили, что мотивом для просоциального поведения обязательно служила аффективная реакция.

В процессе нормального развития дети обучаются всесторонне оценивать последствия своего поведения и избирать соответствующие случаю способы исправления ситуации. Причиной для переживания вины может стать добрая половина на первый взгляд безобидных поступков, и потому человек, как правило, в первую очередь усваивает нормы, принятые в его семье, в его социуме, в его культуре. По мере обретения социальной ответственности, в процессе созревания личности человек постигает все новые и новые области неприемлемого по тем или иным причинам поведения, на протяжении всей жизни он может все острее и острее осознавать свою виновность.

Вина и психопатология

Роль вины в психопатологии пока не стала объектом обстоятельного экспериментального анализа. Главная причина такого положения вещей заключается в том, что теоретики психопатологии практически никогда не рассматривали вину как самостоятельную мотивационную переменную. С легкой руки Фрейда (Freud, 1936), определившего вину как нравственную разновидность тревоги, как «тревогу совести», за этой эмоцией перестали признавать право на присущие только ей существенные характеристики. Например, Мандлер (Mandler, 1975) утверждает, что тревога и вина — не более чем разные названия одного явления, то, что в одной ситуации человек назовет «тревогой», в другой получит имя «вины». С точки зрения Мандле-ра, переживание вины — не что иное, как тревога относительно реального или воображаемого промаха. По его словам такая разновидность тревоги (обозначенная индивидом как «вина») запускает особый защитный механизм, характеризующийся желанием «отменить совершенный поступок». Мандлер указывает, что работа этого защитного механизма сводится к попыткам загладить или нейтрализовать ущерб, нанесенный его ошибочными действиями.

Розенхан и Лондон (Rosenhan, London, 1970) утверждали, что вина является самостоятельным мотивационным феноменом. По их мнению, эмоция вины способствует ослаблению тревоги и помогает избежать более серьезных психических расстройств. Лондон (London, 1968) отмечал, что мании, сопровождающие психотическую депрессию, часто развиваются на фоне переживаний вины и собственной никчемности.

Льюис (Lewis, 1971) обнаружила существенные различия между эмоциями вины и стыда: она обратила внимание на то, что если эмоция стыда играет особую роль в развитии депрессивных заболеваний, то эмоция вины в крайних проявлениях вызывает обсессивно-компульсивный невроз и паранойю. Льюис признавала, что эмпирическое исследование роли вины в психопатологии представляется затруднительным, однако указывала на его необходимость. По ее мнению, понимание особенностей эмоций стыда и вины будет способствовать лучшему пониманию процесса формирования невроза. Следует отметить, что многие авторы не согласны с тем, что вина может выступать как фактор обсессивно-компульсивной симптоматики. Более распространенным следует признать мнение (см., например: Henderson, Gil-lespie, 1956), что причиной-навязчивости является не переживание вины, а эмоция страха.

Маурер (Mowrer, 1960) придерживается мнения, что совесть и реальная вина (возникающая как следствие реальных поступков, которые субъект уже совершил, но хотел бы, чтобы они не были совершены) играют главную роль в процессе формирования невроза. По его словам, невротик идет на поводу своих желаний, которые ущемляют интересы других людей — таким образом, он создает реальные предпосылки для переживания вины. Петерсон (Peterson, 1967) исследовал процесс социализации, который представил как процесс становления совести в полном соответствии с воззрениями Маурера. Петерсон обнаружил, что дети с невротическими характеристиками (застенчивые, тревожные, пугливые и беззащитные) плохо социализированы, не способны применять социальные навыки в реальной жизни. Точку зрения Маурера подкрепляют данные экспериментальных исследований Джонсона и соавт. (Johnson, Ackerman, Frank, Fionda, 1968). Эти исследователи продемонстрировали, что совесть, измеренная ими как устойчивость к искушениям, положительно коррелирует с хорошей адаптацией в социальной среде. Анализ нравственного развития и поведенческих нарушений у детей, произведенный Огреном и Докецки (Ogren, Dokecki, 1972), еще раз убеждает в правоте Маурера. Авторы указывают, что децентрация (уменьшение эгоцентризма) и социальная интеграция являются важными понятиями теорий совести как у Эриксона (Erickson, 1950), так и у Маурера. Было отмечено также, что нравственная незрелость может вести к нарушению внутригруп-повых отношений у детей, к неврозам и даже к параноидной шизофрении.

Эмоция вины в РАЗЛИЧНЫХ

ТЕОРЕТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ

Вина издавна является одним из основных понятий теологии и философии. Догматическая теология иудаизма и христианства утверждает греховность самого рождения человека и поиск спасения через прощение Господа. Несколько более либеральными выглядят такие взгляды на причины вины, как грех против Бога и против людей, особенно потому, что ясно указаны пути к прощению — молитва и раскаяние в первом случае, а во втором — извинение. Современные воззрения теологов и философов зачастую имеют отчетливую психологическую окраску, все чаще они признают прямую связь между развитием «Я» и способностью человека испытывать вину. «Возраст наступления ответственности» за совершенный проступок все чаще оценивается с точки зрения развития способности различать добро и зло; признается, что для разных проступков этот возраст должен быть разным.

В теоретических концепциях нас в первую очередь интересуют психологические аспекты вины. Наиболее ранние исследования в этой области, что и не удивительно, были проведены теоретиками психоанализа. '