Ответственность за воплощение
Работа мышления в автоматическом режиме прежде всего ориентируется по самооценке, то есть качественная определенность обыденного сознания – самооценка. Какое отношение самооценка имеет к деятельности? Что является качественной определенностью этой самой, опять же, автоматической и полуавтоматической деятельности?
Мы выяснили, что это самотождественность. То есть самооценка деятельности проявляется как самотождественность: «Это я». И собственно говоря, все, что связано с самотождественностью, и есть наше с вами изделие homo sapiens, ибо самотождественность – это такое образование, такая структура, которая полностью заменяет субъекта . Практически, если мы не будем касаться внутреннего человека, внешний человек в своем автоматическом режиме, или, как говорится в разных так называемых эзотерических текстах, спящий человек, полностью описывается в рамках самотождественности. Потому что это такая громоздкая штуковина, но самоотверженность в то же время выдающееся изделие, которое может полностью подменить человека для него самого и для окружающих, поскольку сделано оно из нашей плоти и крови.
Вот что важно понять: да, это кукла, та самая кукла, за которой мы наблюдаем в видеокамеру самоконтроля внешнего, за которой мы наблюдаем, присвоив оценки, идущие извне. Поэтому для людей в так называемом обычном состоянии очень важно, что о них думают, говорят, и для человека, сведенного к проблеме самотождественности, самое страшное наказание – это одиночество.
Хотя я согласен с теми, кто утверждает, что во внешнем мире одиночества в собственном смысле слова нет, во внешнем мире это заброшенность, покинутость то есть: «На меня не обращают внимания, я никому не нужен, обо мне не говорят, меня не замечают». Чувство покинутости и заброшенности очень часто возникает еще в детском или отроческом возрасте, когда близкие люди заняты трудовой деятельностью настолько, что уже перестают замечать, что рядом там растут дети.
Но это чувство заброшенности, покинутости делает одиночество, то, что в обыденном сознании называется одиночеством, наказанием, с одной стороны, и одним из ведущих социальных регуляторов поведения, с другой стороны. Потому что, чтобы избежать заброшенности и покинутости, человек еще больше вытесняется из себя внутреннего наружу и еще больше начинает зависеть от плюси минус-подкреплений, идущих от Мы.
В обычной жизни человек представлен куклой, озабоченной самооценкой и самотождественностью, но это живая кукла из плоти и крови. С одной стороны, когда вы «спите», когда вы как субъект отсутствуете, этого никто не заметит, кроме человека, вооруженного знанием и умением видеть. С другой стороны, кукла-таковость дает возможность, разотождествившись с ней, то есть увидев это, осознав это, приняв это как факт, применить все те знания, о которых мы рассуждаем, чтобы управлять и трансформировать эту куклу вплоть до таких экзотических практик, как сведение самотождественности к нолю.
Наиболее способствует умению видеть факты – принятие поражения, то есть преодоление гордыни. Внешнее поражение превратить во внутреннюю победу. Это единственный способ напомнить человеку, что есть факты, которые не требуют никакого оценивания, просто это факты.
При очень продвинутом пользовании, если вы как субъект все это видите, знаете, как оно устроено, вы можете создать (обращаю внимание) энное количество этих самых кукол, и все они будут живыми. Все они будут совершенно убедительными, никто даже не догадается, что это вами сделано, и при этом это не будет раздвоение или растроение личности, а это будут вами созданные люди для различных целей. И тогда не нужно будет обращаться к фантастике – создал двойника, энергетически, еще как-то – нет, вы можете создать их столько, сколько вам нужно, распределив между ними, так сказать, различные сферы деятельности, различные сферы реализации и т. д.
Поле игры 4
Кто живет, кто управляет
В практике жизни одним из важнейших адаптационных ресурсов является так называемая интериоризация. Человек отождествляется с внешней жизнью в ее различных отдельных проявлениях, отождествляется с социальными механизмами, это и есть адаптация, причем в ее наиболее полной форме. Без вмешательства интеллекта мы не можем отделить живого человека от социальных механизмов, с которыми он отождествлен, которые интериоризировал.
Так появляется механический человек, которого можно посчитать на восемьдесят процентов (как утверждают военные психологи, даже до девяноста семи процентов). Получается, в практике жизни живых людей почти нет. Есть люди, в большей или меньшей степени отождествившиеся, полностью, избыточно даже адаптировавшиеся к социальным механизмам различных Мы и различных социальных надличностных устройств. А надличностные социальные механизмы игнорируют живую конкретность каждого человека, таким образом, человек, адаптируясь, становится типичным представителем того или иного Мы, того или иного социального устройства. И разглядеть за ним живого человека невооруженным глазом невозможно.
Все – почти все – проблемы взаимоотношений между знанием и бытием упираются в это место: с одной стороны, необходима адаптация как условие выживаемости, а с другой стороны, некоторым хочется быть живыми, что с точки зрения формальной логики означает слабую социализацию, гипосоциализированного человека. Как противоположный феномен есть гиперсоциализация, когда человек просто почти неотличим от механизмов, с которыми он отождествлен. Как относиться к этому эмоционально и вообще надо ли к этому относиться эмоционально? Это избыток информации или, наоборот, ее недостаток?
Мы можем с помощью интеллекта и субъективного намерения отделить живого человека от социальных механизмов. И с помощью этой дифференциации разобраться в проблемах человеческой жизни в их совершенно прикладном смысле, то есть констатировать, что три сферы жизни: социальная, частная, интимная – взаимно не компенсируются и каждая из них имеет свою специфику. И мы можем подойти наконец к проблеме использования качественной стороны сознания, ее предназначения.
Человеческая жизнь не исчерпывается природозависимым существованием, телеснозависимым, биологическим. Наука в очередной раз сделала открытие – то, что давным-давно людям известно, что у человека есть такая возможность включить в объем своей жизни нетелесное осуществление. Это происходит иногда спонтанно, иногда осознанно, и с этим надо разбираться: зачем это дано? Что с этим можно сделать? Но то, что это дано, уже, как говорится, факт медицинский.
О жизни субъекта
Проблема субъекта и реальности состоит в том, что субъект не обнаруживает себя вне субъектной воли, вне намерения, вне действия. А поскольку действие – это всегда переход от внутреннего к внешнему, то здесь возникает возможность различного рода манипуляций того же умозрения. В древние времена было сформулировано так: когда человек осознает себя как субъекта , а не только как природно-социальное существо, у него возникает возможность капитального выбора. Он может отказаться от внешней деятельности телесной и покинуть тело, отправившись в другой аспект реальности. Или он может осознать некую миссию, некую задачу, которую хочет реализовать, и тогда с помощью имеющихся у него возможностей субъект осуществляет внешнюю деятельность для реализации этой задачи. Наиболее известные обозначения человека, который отказывается от внешней деятельности, – это архат, а того, кто реализует миссию во внешнем мире, – бодхисатва. Это в литературе наиболее распространено. Но это все образы, давайте посмотрим рационально.
Рис. 7. Откуда субъект
Дело в том, что субъект становится собственником и распорядителем абсолютно автономного ресурса. У него появляется собственный в полном смысле этого слова ресурс, он становится автономным существом. Для своего бытия все, что ему необходимо, он извлекает из реальности сам. Но не в режиме удовлетворения потребностей, а в режиме реализации намерения. Здесь мы можем говорить о воле, о субъективной воле, выраженной в намерении совершить то или иное действие.
Успешность реализации намерения зависит от качества резонанса между субъектом и реальностью, то есть в строгом смысле слова – от качества извлечения информации из той модулированной высокочастотной энергии, которую человек получает через тотальные переживания. В дальнейшем он может сформировать стабильную форму приема этой информации без опоры на эмоционально-чувственную сферу. Это в дальнейшем.
Действительно существует такой аспект реальности, в котором люди пребывают без биологического тела, как чисто энергоинформационное образование. Это называется вторым уровнем реальности, там кроме людей еще масса всего другого, спонтанно образовавшиеся стабильные энергоинформационные сгустки, это целый огромный мир. Что касается людей, то они там тоже делятся на две категории. Люди, принадлежащие к одной из этих категорий, выясняют для себя, что они хотят действовать в мире плотском, в полном смысле слова плотском. И тогда они занимаются поиском какого-либо человека, для того чтобы с его помощью, с помощью его тела компенсировать отсутствие своего тела. Я вам приведу пример, который лично сам пережил, чтобы не ссылаться на литературные источники.
В свое время пришла ко мне женщина, взрослая, за пятьдесят лет, врач, очень талантливая в смысле взаимодействия с живым, она принимала роды, врач-акушер, и у нее процент успеха, успешных родов зашкаливал по отношению к среднестатистическому. У нее все росло совершенно сумасшедшим образом, из одних и тех же семян соседка сажает – у нее нормального размера растения, а у этой женщины в полтора-два раза больше. При этом куча проблем в частной жизни и, как потом выяснилось, в интимной, поскольку она вышла замуж по расчету. Любила одного человека, а вышла замуж за другого, социально более надежного. Будучи витально очень сильной.
У нее спонтанные выходы из тела случались такие, что она попадала в чужие интимные ситуации, подглядывала, причем все это абсолютно достоверно, это не ее фантазии. Кончилось тем, что ей явился бестелесный мужчина, они стали общаться, у них возникла любовь, она в первый раз в жизни пережила оргазм телесный, первый раз в жизни, у нее двое детей взрослых, то есть она совершенно как женщина была потрясена, открыв, что есть интимная жизнь. С вот этим бестелесным, казалось бы, существом.
Постепенно она попала в полную зависимость, он ей мягко объяснил, что птичка не должна благодарить ручку, с которой она взлетела, то есть она должна оставить ранее близких людей. Он ей диктовал, у нее проявился эффект автоматического письма на очень плохом русском языке. Она приносила тетрадки ученические по двенадцать листов, исписанные старым русским языком монастырским…
Естественно, во всем этом процессе к ней стали присматриваться психиатры – такой лакомый кусочек. К счастью, у нас были контакты, мы вышли на такое заведение, где были возможности ей помочь.
А он сообщил о себе все данные: фамилию, имя, отчество, год рождения, год смерти, в каком монастыре он был монахом, где он накопил такой потенциал. К счастью, документы этого монастыря сохранились, и все подтвердилось. И психиатры от нее отстали.
У Рам Дасса написано, что там (на втором уровне реальности) точно все так же, как у нас, только тел нет.
Кого-то это мотивирует, а кого-то наоборот. Но дело в том, что другая часть населения второго уровня имеет намерение двигаться дальше. Что значит дальше? Существует еще один пласт реальности, так называемый третий уровень, это все условные названия, естественно, на котором уже нет социальных или социализированных, скажем, взаимодействий, иерархий, где человек знает, зачем он освободился от плоти, что он хочет дальше, то есть сохраняется определенная последовательность намерений и происходят реализации, которые, к сожалению, в литературе передаются такими уже абстрактными образами, что сейчас нам с точки зрения интеллекта об этом говорить и не стоит.
Но говоря в рамках нашей жизни, в теле, что же мы тут получаем? Мы получаем ресурс плоти, ресурс, которым человек пользуется только в экстремальных ситуациях, и то не все, но иногда это происходит и выглядит совершенно чудесным образом.
Питер Брук, выдающийся театральный режиссер, актер и теоретик театра, рассказал такую историю. Когда его пригласили в Королевский мемориальный театр и он начал там репетировать, еще были живы великие актеры, а у него ничего не получалось, он не знал, как с ними общаться, он пацан, а они сэры… В общем, у него наступил творческий кризис, и он решил уйти из театра и из этой профессии вообще. И вот с этими мыслями он выходит из театра и наблюдает такую сцену. Он видит женщину, которая идет с девочкой, держит за руку девочку, в другой руке у нее сумочка, а девочка держит мяч, мяч у нее выскальзывает, она вырывается у матери из руки, бежит за мячом, и ее сбивает двухэтажный автобус английский. Мать бросается к этому автобусу, не выпуская из рук сумочку, тут у нее спазм, одной рукой поднимает этот автобус и, зубами схватив за платье, вытаскивает оттуда тело дочери.
Это при нем произошло, и это подействовало на него таким образом, что он понял, что все его проблемы – это не проблемы, если человек такое может… Короче говоря, он преодолел свой кризис и стал тем, кем стал.
Таких историй зафиксировано достаточно, о том, что человек вдруг проявляет совершенно невероятные возможности своего организма, потому что это вопрос возможностей организма – приподнять автобус или трактор… Мы с вами можем говорить о том, что в этот момент человек как живое существо использует ресурс плоти, когда плоть довлеет над организмом и открываются совершенно иные возможности этого самого организма.
Для субъекта , если у него есть такое намерение, возможно – переводить режим функционирования от доминирования организма к доминированию плоти.
Субъект , опираясь на ресурс плоти, может трансформировать метаболизм организма и использовать в качестве питания то, что обычно человек в качестве питания не использует, – я имею в виду энергию пространства, кожное дыхание и т. д.
В социальной борьбе субъект может с опорой на ресурс плоти привести обычно плохо работающий в силу вмешательства умозрения механизм опережающего отражения в такой режим, при котором он будет очень похож на ясновидящего.
Этот человек-субъект может получить информацию о другом человеке с помощью вывода своего информационного блока в пространство. Выводите свой информационный блок, помещаете его в сознание другого человека и получаете информацию. Это все прикладные моменты, которые изучают, пытаются использовать, постепенно набирают горький опыт ограничений, техник безопасности и так далее. Но этот мир есть, и он доступен.
Субъект может получать информацию вне визуального, аудио и прочих обычных каналов восприятия. Непосредственное знание, которое в зависимости от намерения вербализуется или визуализируется и т. д. Практически он может все, что приписывается экстрасенсам. И это не фантазия, не гипотеза, это абсолютно реальная вещь, подтвержденная совокупностью зарегистрированных фактов. Сложность, еще раз повторяю, состоит в том, что для этого нужен активированный субъект с определенным намерением. А активация субъекта приводит к растождествлению, то есть отделению живого человека от механизма, к которому он адаптирован.
Естественно, что в рамках наличного социума люди прячут такие возможности, это становится секретом: либо оружием, либо проклятием. Как рассказывала Наталья Бехтерева, после смерти мужа у нее открылось нечто похожее на ясновидение, она потом избавлялась от этого всеми силами своего ученого мозга, потому что, цитирую:
«Как я буду общаться с человеком, если он мне неприятен, но мне по делу надо?» В любом случае человек получает возможность выбирать степень своей зависимости или независимости от тех или иных социальных условий, от тех или иных природных ограничений, от тех или иных информационных ограничений.
Для субъекта не существует ни типа информационного метаболизма как ограничивающего его – только как инструменты, ни доминантного звучания, ни индивидуальной характеристики тела – все это инструменты реализации намерения, а другой инструмент – это внешняя реальность, структурированная социумом, или природой, или информационной реальностью.
Субъект – это совсем другое существо – как бы. Но на самом деле, безусловно, мы видим, что одно порождает другое, что это просто продолжение. Так мы можем понять, что именно говорится в этих поэтических текстах про второе рождение, третье, тридцать четвертое рождение – смысл стоит в том, что человек открывает еще одну возможность пребывания в мире, еще один аспект.
Рис. 8. Природа субъекта
Ничто ничего не отменяет, это как принцип проникновения в смыслы – они раскрываются все глубже, глубже и глубже, в том числе и на уровне практики, что важно. Мы свято верим в практику. Практикой называем любую деятельность, приводящую к производству объективированных результатов, результатов, отделенных от нас самих, в результате совершенно не замечаем того, что происходит с нами. Мы замечаем, что мы делаем с другими, если у нас есть намерение что-то сделать, как мы влияем, как мы руководим, как мы воспитываем, как мы даем направление. А как то же самое делают с нами, мы не замечаем.
Социум управляет человеком через конвенции, конвенционально, а сам живой человек управляется, если говорить, изнутри, потребностями. Потребности неконвенциональны, потребности активируются, когда активируются. В этом и состоит напряжение между отдельно взятым человеком и социумом, который стоит на пути к ресурсу, необходимому для удовлетворения потребностей.
Забота о частной жизни
При возникновении потребности в общении, когда мы встречаем человека, нужного для общения, между нами и этим человеком тоже слова. Мы не умеем, почти не умеем, забыли, что такое общение без слов, а слова, они в основном конвенциональную реальность передают. Есть, конечно, так называемые эмоциональные элементы, они и выручают. Это всевозможные восклицания: ах, ох, ух, – это интонация, это мимика. Но общаться только так нам непривычно. Отсюда такая любовь к непонятным текстам на иностранном языке. Потому что люди получают только эмоциональную составляющую, то есть то, что имеет отношение к удовлетворению потребности в эмоциональном общении. Как только мы слова песни понимаем – все, возникает вмешательство конвенциональной реальности.
Так что же такое понимание в частной жизни? Понятно, в социальной жизни понимание – это я знаю, чего от меня хотят и что за это мне будет, если я сумею это угадать, соответствовать и т. д. Вот это и есть понимание. Если мы уберем украшения, выделим действенную составляющую: желание понять – это желание получить ресурс, необходимый для удолетворения потребности, а чтобы его получить, я должен понять, что от меня хотят. Дальше я могу уже искать способы, как это обойти или как, наоборот, этому соответствовать, или я откажусь, пусть страдает моя потребность, но понять – это знать, чего от меня хотят. Внимание направлено наружу. При этом мне кажется, что себя я понимаю, я об этом даже не думаю, понимаю ли я себя. А вот понимать, что от меня хотят, для меня очень важно. Поэтому в самостоятельном социальном режиме человек весь ориентирован на внешнее.
Что такое понимание в частной жизни? Это отсутствие деятельности по изменению партнера. В частной жизни нет деятельности, и не важно, что от меня хотят, мне важно, что хочу я. И вот когда мои «хочу» сталкиваются с такими же «хочу» другого человека, мы либо переходим в социальную позиционную борьбу, либо, если это частная жизнь, происходит обмен своими «хочу»: «Ты знаешь, я бы хотел так, так, так…» – «А я вот так, так, так…»; «А я вот по этому поводу думаю то-то» – «А я по этому поводу думаю то-то…». Что мы хотим от другого человека в частной жизни? Ничего. Мы предъявляем себя другому. Это тот редкий случай, когда мы имеем возможность быть занятыми собой, своей внутренней жизнью, своими мыслями и имеем возможность это активно вынести наружу.
Но и в частной жизни тоже все не так просто. Допустим, я выкладываюсь, а меня слушают. Слушают, слушают, а я выкладываюсь, выкладываюсь, а меня слушают, слушают… Достаточно? Достаточно, пока я весь не выложился. А хочу ли я слушать другого? Чтобы он сидел, меня слушал… Что мне даст, если я буду слушать тоже? То, что меня опять будут слушать. Тут нет конвенции, но есть условия осуществления общения. Общение – это когда меня слушают и когда я ради этого слушаю других. Внутренний механизм – это потребность, чтобы меня слушали, чтобы обо мне спрашивали, обо мне говорили, занимались мною как таковым. То есть частная жизнь – это тот редкий случай, когда мы можем, хотим и можем быть значимыми как отдельно взятый человек. Не как часть какого-то Мы, не как социальная функция, а как Я . Частной жизнью живет Я для других, в себе самом для других бытие.
Умение организовать ситуацию таким образом, чтобы была частная жизнь, – это и есть забота о живом человеке. Но поскольку и в социальной, и в частной жизни используются слова, то большинство людей живет в таком смешанном состоянии: вместо деловой борьбы социальной, социального соревнования идет позиционная борьба, человек начинает использовать частные связи, контакты для социального функционирования – мы пообщаемся, и дела от этого продвинутся… В результате человек и эмоционально не удовлетворен, и дело не делается.
Рис. 9. Забота о «живом» (ТОС – требования, ожидания, соответствия)
Когда я вижу такую смешанную ситуацию, я прежде всего думаю о том, что человек: а) не нашел свое Мы, он не принадлежит ни к какому Мы и поэтому пытается создать Мы вокруг себя; б) абсолютно лишен частной жизни, у него нет друзей, у него нет близкого человека рядом, с которым можно, забыв все, обменяться друг дружками, и он создает иллюзию частной жизни за счет формальных поводов. Он говорит, говорит, говорит… душа компании, свой парень, все знают, со всеми здоровается… А результата нет. Делового результата нет, потому что это не деловые отношения. Нет преследования интересов деловых, есть только позиционный интерес. Эта позиционная борьба – симулякр частной жизни. Кончается обычно печально: человек остается один и в социальном, и в частном плане, потому что он неинтересен как деловой человек, и он неинтересен как частный человек, и неизбежно для себя начинает «гурствовать». Он каким-то образом должен создать вокруг себя отсутствующее Мы. А как он может его создать? С помощью какой-нибудь дефицитной информации, с помощью гиперадаптации, приспособления к людям, к конкретному человеку, к миру, в котором он находится. Потому что у человека нет своего мнения, он никому и ничему не принадлежит. Кстати, такие люди часто говорят о своей самостоятельности и независимости. Практически для любого наблюдателя, даже не вооруженного никакими знаниями, видно, что человек полностью зависим, больше, чем в среднем люди зависимы.
Вот этот гудок позиционной борьбы и есть судьба большинства обывателей. У них нет сил и мотивации соревноваться, драться за победу, напрягаться для этого, и у них нет способности к эмпатии, к объединению эмоциональному с другими людьми. Получается, что формально они неудачники, неудачницы, но компенсируется это все широкой известностью, большим кругом знакомств. Подобная имитация бурной деятельности у некоторых людей занимает бо́льшую часть их жизни. И пока они этим занимаются, естественно, они используются другими в своих интересах.