Примечания к Главе 1 Части II

1. Томас С. Кун (Thomas S. Kuhn) опубликовал ряд блестящих исследований по социологии и философии науки. Мы весьма рекомендуем его работы – в особенности Главное напряжение (The essential tension, 1959), Структура научных революций (The Structure of Scientific Revolutions, второе пересмотренное издание, 1970) и Путь после структуры (The Road Since Structure, 2000).

2. Столь полная самоуверенность, происходящая от полного невежества, была (а кое-где все еще остается) признаком революционного пыла – увы, таковы преимущества ясности и определенности фанатических систем. Это не должно отвлекать читателя от существа указанного вопроса – остающегося в полной силе.

3. Такие программы используются в течение некоторого времени в тренировке атлетов на профессиональном уровне, а недавно предлагались любителям в некоторых видах спорта. Например, в гольфе честолюбивый учащийся может сравнить свой удар с профессиональной моделью с помощью синхронизованного наложения.

4. Они посторонни лишь в том смысле, что запутывают исследование результатов словесной модели, которые мы пытались сплести. В более обычных условиях, когда единственной целью встречи НЛП терапевта с клиентом является достижение целей клиента, влияние несловесных факторов доминирует.

5. Такое подсознательное редактирование типично во всех случаях имитации, какие нам известны. Например, оно случается даже в больших социальных и этнических группах. Дж. Делозье указала (в конце 70-х годов) в своей кандидатской диссертации (Калифорнийский Университет в Санта-Крус, Программа исследования религий), что вероятность разделения религиозной группы на секты или подгруппы глубоко зависит от того, была ли в первоначальной группе устная или письменная традиция ее системы верований. В случае внесоматического хранения догмы (письменная традиция) разделение во много раз вероятнее, чем в случае устной традиции (внутрисоматического хранения догмы). Различие состоит, по-видимому, в том, что в случае устной традиции (хранение внутри тела) происходит постоянное подсознательное редактирование корпуса верований (групповой догмы) при его устной передаче из поколения в поколение. Эта деформация, или подсознательное редактирование, непрерывно обновляет догму, делая ее более понятной новым поколениям, при всех культурных и общественных различиях, возникающих после формирования и принятия ее предыдущим поколением.

6. Из этого описания можно было бы вывести аргументацию, что терапевты станут эффективнее, культивируя нерефлексивное сознание (дисциплинированное состояние незнания) во многих аспектах сложного терапевтического контекста. Отсюда уже недалеко до заключения, что такая стратегия значительно более эффективна, чем стратегии, основанные на когнитивно основанных состояниях терапевта, с сопровождающей их фильтрацией, пытающейся поместить клиента в некоторую заранее установленную перцептуальную категорию, чтобы определить надлежащее вмешательство. Один из самых вопиющих случаев когнитивной фильтрации этого рода происходит, когда клиент отказывается приспособиться к категориям когнитивной модели терапевта (остается независимым от них). Как правило, именно в этих случаях терапевт обозначает поведение клиента как сопротивление. Такое суждение неэтично.

7. Нас удивляет, что некоторые люди (например, Майкл Холл) предлагают добавить к метамодели дополнительные паттерны, без всякого их оправдания. Как мы полагаем, во всей области моделирования происходит движение в обратном направлении. Вместо того, чтобы расширять модель, уже доказавшую свою эффективность для получения некоторого результата Х, моделировщик ставит себе цель сократить модель, достаточную для получения Х, то есть доказать, что Х может быть достигнут с меньшим числом различий или более эффективно…

Поэтому мы полагаем, что всякий желающий включить добавочные словесные паттерны должен мотивировать их включение в модель. Более конкретно, такая мотивация должна доказать, что включение этих добавочных паттернов приведет к полезным результатам, кроме результата Х, которые в строгом смысле недостижимы при конгруэнтном проведении первоначальной модели. Единственная другая мотивировка, какую мы можем себе представить, состояла бы в замене части или всех паттернов первоначальной модели некоторым другим набором паттернов, более экономным или эффективным для достижения Х.

Наконец, заметим, что Гриндер опубликовал совместно с Майклом Макмастером (Точность, (Precision, by J. Grinder and M. McMaster, 1980)) сокращенную версию паттернов метамодели, уменьшающую более чем вдвое набор ее синтаксически обоснованных возражений по сравнению с первоначальным набором. В этой работе содержалось также первое явное кодирование в НЛП фрейминга, как общего паттерна.

В нашей собственной работе мы (Бостик и Гриндер) уяснили себе, что то же самое множество результатов Х, достижимых с помощью метамодели, может быть получено с помощью всего двух из первоначальных словесных паттернов, спецификатора существительных и спецификатора глаголов. Мы предлагаем это как минимальный набор. Далее, мы замечаем, как это обосновывается в тексте (см. в особенности Главу 1 Части III), что при моделировании таких явлений возникают конкурирующие требования. Например, хотя возможно (как мы утверждаем) достигнуть с помощью сокращенного набора из двух упомянутых выше паттернов всех результатов, достижимых с помощью полной первоначальной метамодели, для целей обучения может быть значительно эффективнее включать также иные паттерны.

Хотя каждый тренер сам решает, как подойти к изложению словесного паттернирования, мы ставим вопрос перед всем сообществом НЛП, можно ли указать результат, достижимый с помощью первоначальной метамодели, но недостижимый с помощью предлагаемого здесь сокращенного набора.

8. Мы говорим здесь о специальном отношении, существующем в работе изменения; попытки понять друга или знакомого в некотором нетерапевтическом контексте относятся к категории нормальной манипуляции, которая, по крайней мере в нынешней Калифорнии, считается «заботливым» поведением.

Здесь возникает более глубокий эпистемологический вопрос, возможно ли вообще когда-нибудь, при любых условиях, понять опыт другого человека. Мы не касаемся этого вопроса и ограничиваемся замечанием, что если это возможно, это несомненно требует значительного времени, навыка и усилий.

9. Более конкретно, каждое содержательное слово (в отличие от таких функциональных слов как союзы, артикли и т.д.) открывает доступ ко всему опыту, связанному с этим словом. Таким образом, слово является одновременно и продуктом неврологических преобразований – результат которых мы назвали Первым Доступом – и командой Open File (открыть файл), относящейся ко всему опыту, который хранится под названием этого слова.

10. Бывают, конечно, исключения из этой практики: пациенты в состоянии комы, под действием предписанных лекарств, необычных измененных состояний (синдромы навязчивых состояний), и т.д. В таких случаях строгие этические правила, касающиеся автономии или независимости клиента, временно теряют силу до тех пор, пока клиент не сможет снова нести ответственность за процесс изменения на содержательном уровне, под руководством терапевта.

11. По удачному изречению, словесные паттерны, закодированные в НЛП (например, в метамодели) – это то, что вы, как терапевт, делаете в процессе изменения, ожидая, пока явится вдохновение или какой-нибудь волшебный демон.

12. Полезно отчетливо перечислить эти конкретные условия:

1. Все выражения в предложениях, имеющие смысл существительных или глаголов, должны быть представлены в конкретной форме, известной говорящему и слушателю.

2. В предложениях не должно быть опущений или, что то же, все аргументы предикатов должны быть явно заполнены соответствующими существительными или заменяющими их именными оборотами.

3. Не должны быть нарушены принципы, содержащиеся в таких возражениях как «семантическая неправильность причины-следствия» или «угадывание мыслей», и т.д.

Кстати, такая коммуникация, кроме исключительных условий, оказывается педантичной, скучной и просто не слишком привлекательной. Однако она способна активировать надлежащие языковые процессы на подсознательном уровне, не требуя от слушателя галлюцинации или добавления его личного толкования. Заметим, что даже если эти условия строго удовлетворяются, в говорящем и слушателе активируется лишь денотатный смысл (подлинный референт рассматриваемого слова); коннотации или более глубокие ассоциации, имеющие вторичный характер и часто воспринимаемые в западных культурах как эмоциональный тон, связанный с коммуникацией, остаются индивидуальными для говорящего и слушателя, так что между ними все время остается различие. Это не более чем признание того факта, что экспериментальная база – в терминах НЛП, те части личной истории (четверки), которые доступны двум разным людям – ассоциируются с различным опытом, а потому эмоциональное (кинестетическое) воздействие меняется, точно так же, как представления в двух других главных системах.

Обратите внимание на то, что возможно, и не особенно трудно приучить себя к отказу от галлюцинаций в указанном здесь смысле, с описанными в тексте преимуществами. Рассматривая этот вопрос, мы вспомнили связанную с ним концепцию, развитую в фантастическом романе Роберта Хайнлайна Чужой в чужой стране – человека по кличке Свидетель. Свидетель был обучен сопротивляться соблазну дополнять или обобщать свои непосредственные переживания. Например, если бы вы со Свидетелем увидели лошадь на пастбище и сказали бы:

Вы видите там гнедую лошадь? (указывая на нее, чтобы выполнить требование референции),

то надлежащий ответ Свидетеля был бы:

Вы имеете в виду лошадь, гнедую с этой стороны?

13. В самом деле, они переиздали книгу Фаррели в издательстве Мета Пабликейшенс, принадлежавшем им в то время совместно.

14. Я (ДГ), участвовавший в этом событии, не настаиваю, что в точности излагаю диалог между Фрэнком и его клиентом. Я лишь стараюсь передать дух и метод его провокационного подхода к сбору конкретной информации – думаю, что Фрэнк легко узнает его.

Подобно Сатир, Фрэнк обладает превосходными навыками раппорта и многими другими подходами. Его исполнение было великолепным, и его провокационная техника конкретизации, описанная в тексте, была чрезвычайно эффективна, и в то же время крайне возмутительна для некоторых из присутствовавших психиатров – настолько, что во время моделирования, когда Гриндер и Бендлер излагали свои явные представления поведения Фрэнка, один из этих важных господ поднялся на ноги, потрясенный тем, что делал Фрэнк, и дрожащим от волнения голосом сказал:

Как могли вы говорить вашему клиенту все эти ужасные, оскорбительные вещи, особенно здесь, публично, перед лицом 300 психиатров?

Фрэнк, Ричард и Джон посмотрели друг на друга, а затем повернулись к клиенту, слушавшему в недоумении слова психиатра, и спросили:

Кажется ли вам оскорбительным то, что вам говорил Фрэнк?

Клиент немножко подумал и сказал:

Нет, мне не кажется… (и после паузы, когда он посмотрел вниз и налево – внутреннее слуховое восприятие – повторяя нечто из сказанного Фрэнком, продолжил)… Когда я теперь думаю о том, чтó он сказал, то кое-что мне кажется немного странным, но я знаю, что он старался для меня.

Здесь перед нами блестящий пример, иллюстрирующий два обстоятельства:

1. Особую эффективность раппорта – Фрэнк сумел сказать публично своему клиенту в условиях раппорта такие вещи, которые вне раппорта привели бы к отчуждению, или даже к физическому столкновению. Кстати, в этом частном случае Фрэнк великолепно продемонстрировал стратегию зеркального отражения классического кода НЛП, как зрительную (подстраиваясь к позиции клиента своими движениями), так и слуховую (подстраиваясь к голосу клиента модуляцией своего голоса), добившись таким образом глубокого состояния раппорта с клиентом.

2. Опасность обращения к содержанию процесса – какова была реакция психиатра – с недооценкой его формы, которая была в действительности в высшей степени эффективной. К этому был, по-видимому, слеп возмущенный психиатр, с его абсолютным вниманием к содержанию.

15. Вдобавок, личные метафоры источника могут быть изощренными, но они редко помогают полезной кодировке паттернов. В этом смысле они, как правило, вводят в заблуждение. Далее, часто оказывается, что такая деятельность весьма неудобна для источника. Одной из самых трудных задач, какие встречаются в нашей области, является самомоделирование. В этом случае источник паттернов должен сделать явным свое собственное подсознательное поведение.

Высоко одаренные индивиды (источники) часто придерживаются упорных, хотя и метафорических мнений о том, что они делают. Критерии эффективной модели – легкость усвоения и эффективная передача паттернов, вследствие которых учащийся демонстрирует поведение, близкое к поведению первоначального источника; но частные метафоры источника могут в действительности тормозить эту деятельность. Они могут препятствовать развитию адекватной модели (удовлетворяющей только что указанным критериям) или вызывать расхождения между моделью и моделировщиком по поводу того, какой должна быть «настоящая» модель.

Иногда имеет смысл предлагать источнику вопросы метамодели, если только моделировщик учитывает сказанное выше и отчетливо понимает, что вопросы метамодели задаются не с целью получить полезный словесный ответ на вопрос, но с целью стимулировать в источнике внутренние, подсознательные процессы: это дает моделировщику возможность произвести калибровку – то есть прочесть несловесные реакции источника, чтобы оценить его ответ на вопрос на несловесном уровне. Это может иногда значительно облегчить дельнейшее исследование моделировщика.

16. Эта реакция имела два исключения: одно из них было понятно (и вполне предсказуемо), а второе странно и в то же время затруднительно. Первым было определенно отрицательное и несколько злобное отношение психиатров и клинических психологов. Причину такой реакции можно понять.

В самом деле, представьте себе, что вы затратили много времени и денег на свое образование, чтобы стать психиатром или клиническим психологом. Нетрудно понять, как вас раздражали бы эти наглые молодые любители, утверждающие, что они могут достигать в невероятно короткое время терапевтических результатов, которые заняли бы у вас целые годы трудной, упорной работы. Еще более тревожила бы вас публичная демонстрация, что они могут действительно это делать.

Если это вас удивляет, прочтите книгу Томаса Куна Структура научных революций и примите во внимание также экономические последствия наших (Гриндера и Бендлера) предложений в отношении профессиональной практики этих людей, предусматривавшей длительные регулярные сеансы с клиентами.

Второе исключение содержалось в весьма любопытном письме Джея Хейли к Роберту Спитцеру. Спитцер был близкий друг Бендлера, а также собственник имения по адресу Альба 1000 и издательства Сайенс энд Бихевиор Букс, до сих пор печатающего оба тома Структуры магии. Кроме того, Спитцер давал Ричарду работу. Ричард трудился часть своего времени на складе, упаковывая и рассылая по почте заказанные книги. Спитцер находился под сильным влиянием мышления Ричарда, но, помня о своей ответственности за выбор подходящих для опубликования книг, послал Хейли рукопись Структуры магии. Он просил Хейли дать беспристрастный профессиональный отзыв и сообщить ему, считает ли Хейли книгу ценной. Хейли был достаточно авторитетным человеком, чтобы высказать такое мнение. Как сам я считал в то время, Хейли был автором единственных прочитанных мною книг по психотерапии, заслуживавших внимания и уважения, за исключением работ Грегори Бейтсона и Милтона Эриксона. Кроме того, Хейли был членом знаменитого ИПИ (Института Психических Исследований) в Пало Альто, возглавляемого Бейтсоном, где Грегори развил свою теорию двойной связки, объясняющую шизофрению. Наконец, Хейли учился непосредственно у доктора Эриксона.

Спитцер показал однажды нам с Бендлером ответное письмо Хейли, в котором он рекомендовал не печатать книгу. Его комментарии содержали утверждение, что некоторые части книги интересны, но она ужасно наивна (что было, вероятно, справедливо), и в особенности демонстрирует полное неведение пионерских работ Бейтсона, выполненных в последнее десятилетие; уже одно это, по мнению Хейли, делало книгу не заслуживающей опубликования.

Спитцер решился опубликовать книгу лишь после того, как мы с Бендлером показали ее самому Грегори, который прочел и горячо рекомендовал ее, написав к ней введение. Приведу часть этого введения:

Я пишу это введение со странным удовольствием, потому что Джон Гриндер и Ричард Бендлер сделали нечто подобное тому, что я с моими коллегами пытались сделать пятнадцать лет тому назад. …Гриндер и Бендлер столкнулись с теми же проблемами, с которыми мы столкнулись тогда… у них были орудия, каких у нас не было – или какими мы не сумели воспользоваться. … Они сумели сделать лингвистику основой теории, и в то же время средством терапии. …Это открытие кажется очевидным, если начать исследование с лингвистики… а не со сравнения культур и психозов, как это делали мы… Послушаем же их!

Грегори Бейтсон,

Введение к Структуре магии,

том I, стр. IX, X и XI.

Полагаю, что это несколько удивило Хейли. Он никогда больше не отзывался на нашу работу.

17. В этом частном случае статья была представлена без объяснения, по той простой причине, что у нас не было сознательного понимания того, что мы делали. Это было и остается весьма обычным переживанием в начальных фазах моделирования. Конечно, это было характерно для этой фазы нашей работы.

18. В течение ряда лет у меня (ДГ) было много клиентов с синестезией в ее невольной форме, которым я вполне успешно помог развить необходимые выборы для ее регулирования. Я глубоко благодарен Оливеру Саксу, и пусть он присылает нам своих пациентов!

19. Здесь делается важное предположение – пронизывающее всю практику НЛП; а именно, считается, что синтаксическая структура предложений, используемых людьми для самовыражения, отражает последовательность лежащих в основе неврологических процессов. На некоторой стадии развития НЛП это предположение должно быть исследовано и оправдано. Например, следует подвергнуть анализу язык, в структуре которого глагол занимает конечное положение – немецкий язык.

Заметим, что линейный порядок, в котором в предложении встречаются предикаты, связанные с системой представления, не обязательно соответствует порядку предполагаемых внутренних событий, которым соответствуют эти представления. Предложения естественного языка имеют два измерения, то есть имеют внутреннюю иерархическую структуру. Поэтому надо соблюдать осторожность при отображении высказываний естественного языка на лежащие в основе их неврологические события, представленные соответствующими предикатами.

Рассмотрим второй пример в тексте – линейную последовательность (слева направо). Вряд ли она совпадает с последовательностью неврологических событий системы представления. В этом частном случае линейное упорядочение представленных в предложении предикатов указывает на последовательность:

чувствую . . . . . . . .говоришь . . . . . . . .неясно

Однако синтаксическая структура сама по себе содержит погруженное предложение (то, что ты говоришь), которое в действительности является подчиненным. Подчиненность предложения в этом смысле означает его более низкое положение на структурном дереве, представляющем синтаксическую структуру предложения, чем линейно следующего за ним (неясно). Таким образом, использование одной только линейной последовательности привело бы к другому анализу как самого предложения, так и лежащих в его основе неврологических событий, которые оно должно представлять. Как мы полагаем, правильное отображение неврологических событий должно быть следующим:

чувствую (кинестетическое)…неясно (зрительное)…говоришь (слуховое)

20. Я вспоминаю с большим удовольствием, как я изложил описываемые здесь отображения (в частности, изоморфные и гомоморфные отображения) Дэвиду Гордону (David Gordon) на маленькой доске после собрания нашей группы в доме 1000 по дороге Альба, в середине семидесятых годов; я предлагал ему подробно изучить неврологическую литературу по синестезии, поскольку эти два точных и мощных орудия составляют превосходную основу для описания структуры метафор. Он использовал то и другое с большим успехом в своей книге Терапевтические Метафоры (Therapeutic Metaphors).

21. Можно заметить, что эта стратегия слежения не зависит от содержания, которое вы намерены выразить. Таким образом, подготовленный практик НЛП способен выразить любое содержание в любой первичной системе представления (зрительной, слуховой или кинестетической). Заметим, что это еще одни пример преимущества, доставляемого различением формы и содержания – в этом частном случае такое различение позволяет подготовленному практику НЛП действовать этично – в частности, излагать (представлять) содержание речи клиента, бесстыдно манипулируя формой – то есть системой представления, которой выражается форма.

22. Известное исключение составляют баски, у которых образование паттернов последовательно происходит в вертикальной размерности паттерна (вверх для зрительной системы, в сторону – для слуховой…), но не в боковой, сигнализирующей, какое полушарие приводится в действие. Эта разница существенна для различений в нижних квадрантах для слухового восприятия (внутренний диалог) и кинестетического восприятия, а в других квадрантах – для различения между памятью и композицией в зрительных и слуховых восприятиях. Замечательно, что у басков имеется по-видимому (по свидетельствам, которые мы лично не проверяли) ряд общих и широко распространенных приемов воспитания детей, систематически развивающих двусторонность. Это явление заслуживает дальнейшего исследования, поскольку распространено мнение, что односторонность и церебральное доминирование представляют связанные между собой явления. Баски весьма отличаются также своим типом крови и синтаксической структурой своего родного языка.

23. Это привело также к забавной ситуации, когда некоторые из этих первоначальных учащихся, которым было объяснено различие между предикатами систем представления, по заданию Гриндера и Бендлера должны были самостоятельно обнаружить паттерны движения глаз. Справившись с этим заданием, они, по-видимому, сочли себя первооткрывателями этих паттернов (Мир НЛП, том 6, №2, июль 1999, стр. 78).

24. Насколько я (ДГ) помню, единственная часть книги (Структура магии, том I), в подробном обсуждении которой Грегори был заинтересован, касалась синтаксических процессов, лежащих в основе номинализации – преобразования глубинного глагола в поверхностное существительное (например, развлекать ® развлечение). Его интерес к этому можно было понять ввиду его глубокой оценки процессов реификации* и выводов из этих синтаксически обоснованных процессов преобразования, позволяющих судить, как глубоко встроены логические уровни в структуру естественного языка.

25. Конечно, его предсказание было правильно. С другой стороны, наши дела шли очень хорошо – у нас было еще четыре года, причем два первых года были лучше двух следующих. Это не бессмертие, но не так уж плохо.

26. В действительности это запись центрального места одной статьи в книге, составляющей, по нашему мнению, библию гипноза – изложение оригинальных паттернов Эриксона (это блестящее собрание статей, написанных самим Эриксоном, под названием Высшая техника гипноза и терапии (Advanced Techniques of Hypnosis and Therapy), под редакцией Джея Хейли). В этом месте Хейли и Джон Уикленд обсуждают с Эриксоном конкретное внушение Эриксона некоторому пациенту. Этот «разговор» между Эриксоном и этими двумя исследователями по существу представляет другое внушение, паттерны которого изоморфны тем, которые Эриксон применял в первоначальной работе с клиентом, но на этот раз сосредоточил на двух исследователях.

27.Если меня не обманывает память, эта группа состояла из Кэй Томпсон, Мэриан Мур и Роберта Престона (я не уверен в фамилии Роберта и прошу прощения, если неправильно написал имена этих господ).

28.Впоследствии Ричард заметил, и я с этим согласился, что мне труднее было справиться с Бетти, чем получить желательную реакцию самого Милтона.

29.Есть разные интерпретации того, что здесь в действительности произошло. Мы могли бы сказать, что мы в нашей слегка измененной версии собственных внушений Эриксона достаточно овладели его паттернами и что сам мастер паттернирования должен был быть особенно отзывчив на свои собственные паттерна. И в самом деле, то, что случилось, означало, что отважный молодой человек загипнотизировал самого Эриксона, имея в качестве обратной связи лишь паттерн его дыхания. Можно было, далее, сказать, что послание дошло до адресата, и что реакция Эриксона оказалась вполне удовлетворительной, чем этот молодой человек мог гордиться.

Но сам я думаю иначе – я подозреваю, что мое исполнение даже не приблизилось к тому, что нужно было, чтобы вызвать его полную реакцию; как я полагаю, на него произвело впечатление, что мы овладели частью его паттернов без общения с ним. Остается лишь вопрос, не нарочно ли он вошел в измененное состояние, которое я обнаружил, следя за его дыханием, и это предположение казалось мне все более вероятным по мере того, как я знакомился с Милтоном.

30. Обозначая предложение термином функциональное, мы хотим привлечь внимание читателя к важному вопросу. Возникающая в результате модель эффективна в том смысле, что позволяет получать те же результаты, что и человек, послуживший первоначальным источником модели, но при этом остается открытым следующий вопрос:

Является ли возникшая модель, уже доказавшая свою эффективность, правильным представлением того, что делал первоначальный источник модели?

Мы не уверены, правильно ли поставлен этот вопрос в сколько-нибудь глубоком смысле этого слова. Может оказаться, что это не так, и что лучший ответ на этот вопрос состоит в том, что он эпистемологически неправильно построен. Иными словами, как мы можем узнать, правильно ли модель представляет то, что в самом деле делал ее источник? Или еще, какое свидетельство могло бы ответить на этот вопрос?

К счастью, можно на него ответить, во всяком случае, в некотором более слабом смысле; а именно, независимо от того, имеется ли изоморфное отображение неврологии источника, можно констатировать, что данная модель позволяет практику воспроизводить результаты, типичные для источника, примерно за то же время и примерно с тем же качеством, и в этом случае можно считать модель эффективной. В этом смысле и понимается термин функциональный в указанном предложении.

Этот же вопрос стоял перед исследователями искусственного интеллекта, среди которых он вызвал раскол несколько десятилетий назад. Некоторые из них пытались моделировать и воспроизводить в своих программах паттерны, которые они считали изоморфными паттернам человеческого поведения при выполнении предусмотренной их программой задачи. Другие же исследователи, избегая такого ограничения, попросту конструировали программу, функционально эквивалентную человеческому поведению, в том смысле, что она производила результаты, изоморфные результатам человека.

Пожалуй, проще всего привести простой личный пример. Однажды, в первый год, когда мы с Бендлером начали публично работать вне Санта-Крус, мне предложили в одном семинаре представить модель того, как я запоминаю имена большого числа впервые встреченных людей. Участники семинара полагали, что я делаю это очень хорошо, и хотели научиться этому сами. Я построил и предложил им следующую стратегию:

1. Освободите все внутренние системы представлений – то есть устраните из них все внутренние диалоги, все зрительные образы, не связанные непосредственно с данным контекстом, все ощущения, кроме связанных непосредственно с окружающей вас обстановкой.

2. Пожимая руку человека, с которым вы впервые знакомитесь, внимательно вслушайтесь в звуки его голоса, произносящего свое имя, особенно в несловесные качества этого голоса:

Здравствуйте, меня зовут______________

3. Сделайте внутреннюю запись того, как человек произносит свое собственное имя, и прослушайте ее несколько раз.

4. Как только вы отпустите руку человека, обратите взгляд на его лоб, и отпечатайте его имя на его лбу. Сделайте это, одновременно печатая это имя микромышечными движениями доминирующей руки. Теперь вы усвоили его имя всеми тремя системами представления.

5. Когда вы в следующий раз увидите этого человека, вы узнáете его лицо («вы никогда не забываете лицо»). Как только вы поймете, что видели раньше это лицо, посмотрите на его лоб и расширьте свои зрачки; при этом «волшебным» образом появится его имя, поскольку лицо содержит достаточное число контекстуальных зрительных якорей, чтобы вспомнить помещенное там имя.

6. Если вы услышите по телефону голос человека, чье имя вы позаботились запомнить, то несловесные качества его голоса откроют доступ к ленте, на которую вы раньше записали его имя, произнесенное им самим. Теперь вы можете удивить его и доставить ему удовольствие, приветствуя его по имени, прежде чем он представится. Это производит особенное впечатление в американских культурах, придающих как правило мало значения несловесным аспектам звука (приношу извинения моим американским друзьям-музыкантам).

Участники семинара провели несколько репетиций, чтобы овладеть приведенной выше последовательностью, а затем проверили свой новый навык и сообщили, что у них заметно улучшилась способность запоминать и вспоминать большое число имен.

Как я вполне уверен, сам я ничего подобного не делаю – то есть я уверен, что не пользуюсь никакой подобной стратегией. Стратегия, которую я предложил участникам семинара, сумевшим затем ее применить, была результатом моего проекта, а не какого-либо моделирования.

Кстати, я лично не считаю себя особенно способным запоминать имена людей, но я весьма компетентен в чтении табличек с именами.

31.Возможно, некоторые читатели незнакомы с этим древним устройством – пишущей машинкой. Спросите кого-нибудь старше 50 лет.

32.Эта фраза намеренно опустили отдельные особенности поведения Эриксона относится к значительной части искусства моделирования – более конкретно, способности разделять сложное поведение на полезные части. Более утонченное изложение этого вопроса см. также под названием Кодирование паттернов в Главе 1 Части Ш этой книги.

33.Для ясности мы упрощаем это объяснение – у Эриксона было гораздо больше чем два голоса, и он их виртуозно и систематически использовал.