Мечи, сабли XIII - XVII вв
В русской военной практике, как показал и ход Куликовской битвы, стойко держались набор оружия и некоторые приемы владения им, унаследованные от домонгольского времени. Письменные источники фиксируют последовательное применение в схватках стрел, копий, мечей или сабель, которое источником около 1500 г. описывается, например, в следующих традиционных выражениях: "И от копейного сокрушения гремение бывает велие, и щиты разбиваются, и шеломы низпадают, звучит в воздухе и треск сабельный, от частого сражения бряцание, падают воины, овии ранены, а овии убиты".
Клинковое оружие в XIV и частью XV в. использовалось в двух зонах, соответствующих двум фронтам: северо-западному, где был распространен меч, и южному, где укоренилась сабля.
Несомненно, что со шведами и немцами новгородцы и псковичи боролись прямыми рубяще-колющими клинками. Таковы два единственных дошедших до нас средневековых "именных" меча князей Всеволода и Довмонта, ставших государственной реликвией Пскова.
Первый из названных клинков был, очевидно, не ранее XIV в. заменен более роскошным и своим "величеством" удивил Ивана Грозного, рассматривавшего его в 1569 г. в Троицком соборе. Речь идет о мощном немецком по происхождению клинке, вроде тех, которые стали использоваться начиная со второй половины XIV в. Что касается меча Довмонта, то по военно-идеологической значимости он превосходит своего предшественника. Это оружие, имеющее боевую биографию, давали при посажении на псковский престол наемным князьям. "Одеяние гроба" Довмонта в тяжелые для города времена с крестами и молебнами проносили вокруг крепостных стен, чтобы укрепить дух его защитников.
Не случайно для своей монеты псковичи избрали изображение князя с мечом, напоминающим прославленный клинок их военного героя. Дополнительное обследование сохранившегося в Псковском музее меча подтвердило, что он, судя по расчищенному клейму в виде "пассауского волчка", не подложный, а наверняка подлинный. Перед нами древнейший сохранившийся в Восточной Европе удлиненно-треугольной формы колющий готический клинок. Оружие этого типа, появившееся в Европе во второй половине XIII в., свидетельствовало о внедрении наборных доспехов, которые в бою было легче проколоть, чем разрубить. Первое в отечественных источниках изображение готических мечей сохранилось на миниатюрах хроники Георгия Амартола около 1300 г.
Меч одной из этих миниатюр интересен еще и тем, что его рукоять в "полторы руки". Подобное оружие хотя и появилось в предмонгольское время, но будет характерно для всей Европы со второй четверти XIV в. Именно к этому и началу следующего века относятся колющие и колюще-рубящие клинки и их обломки, обнаруженные в Новгороде, Пскове, Киеве, Орешке и ряде других мест. Формы найденных у нас мечей 1250-1500 гг. сохраняют центральноевропейский характер в большей мере, чем предшественники XI-XII вв. Они снабжены обычно полуторной рукоятью, с линзовидным дисковидным или полигональным набалдашником, чаще прямым, протяженностью до 26 см, перекрестьем и достигают в целом 120-140 см длины. Из-за вытянутых пропорций лезвия оно выковывается либо с трехрядным долом, либо вовсе без него. У классического колющего меча дол заменен гранью. Все эти мечи предназначены для сильного удара или укола по тяжеловооруженному латнику. Находки крупных рыцарских мечей меняют представление о том, что это оружие совершенно несвойственно жителям Восточной Европы. Здесь можно ожидать самых непривычных находок. К числу таковых относится грушевидное навершие боевого двуручного меча первой половины или середины XV в., найденное во Пскове Мечи с подобными увенчаниями, одни из самых мощных в средневековье, достигали в длину 1.5 м и более и в руках целиком закованного в латы рыцаря предназначались для укола или парирования встречного удара. Находка части двуручного меча во Пскове указывает на знакомство и вероятное использование немецкого по типу оружия на ливонском рубеже.
Постоянное военное давление Золотой Орды способствовало распространению сабель и подорвало очевидное для домонгольской Руси преобладание меча. Если в XII-первой половине XIII в. сабля потеснила меч только в ближайших к степи районах, то в XIV в. эта граница отодвинулась, по-видимому, значительно севернее. Соответственно сократилась зона распространения меча, а в районе смешанного использования того и другого оружия оказался, например, Новгород. Картография, связанная с распространением прямого и искривленного клинков, однако, не имеет постоянных и четких границ В описаниях Куликовской битвы булатные мечи противопоставлялись источниками татарское сабле, а хан Мамай сокрушался о своих мечами "пресекаемых" воинах. Пример противоположного рода относится к 1463 г. когда, как гласит случайная запись, сабля в руках московских воинов, попавших во Псков (что необычно для этих мест), использовалась против немцев.
Эволюция меча делала его всё более неудобным для конной борьбы с татарами. Южнее Москвы боец с тяжелым рыцарским, тем более двуручным мечом стал бы хорошей мишенью для степняка, и сабле отдается здесь все большее предпочтение. Так, в перечне обычного ратного снаряжения рязанцы, как само собой разумеющееся, называли сабли наряду со щитами, доспехами, стрелами, а также конями. Со второй половины XIV в. сабли находились среди фамильных драгоценностей московских великих князей и завещались по наследству. Значение этого оружия подчеркивается тем, что оно изображалось на монетах великих князей Василия Дмитриевича (1389-1425 гг.) и Василия Васильевича Темного (1425-1462 гг.). XVI в. можно считать веком сабли, но еще раньше, в 1486 г., московский посол Юрий Траханиот назвал не меч, а саблю в качестве главнейшего наступательного оружия московитов.
Русские сабли XIV-XV вв. не известны, но представление о них можно составить по образцам, найденным в северокавказских курганах и хранящимся в ГИМе и Эрмитаже. Привлекая эти клинки, можно установить, что в сравнении с образцами XII-первой половины XIII в. длина (110-119 см) и ширина лезвия не меняется, кривизна полосы в наивысшей точке изгиба с 4.5-5.5 см возрастает до 6.5-9 см, сохраняется некоторый наклон стержня рукояти к полосе (5-10°). В целом сабли XIV-XV вв. отличаются равномерной спокойной кривизной, что больше сближает их с формами XIII, а не XVI в. О саблях XIV-XV вв. можно судить также по однообразным, несколько расширяющимся к концам, стержневидным перекрестьям (обычной длиной 13 см), имеющим в средней части продолговатые симметричные отростки Эти перекрестья предохраняли руку воина от встречного удара, с какой бы стороны он не приходился, и в этом смысле явились закономерным воплощением поисков наиболее удобной защиты руки, которые в отношении сабельных гард активно проводились в южнорусских городах начиная с XII в.