К л а с с и к а и х р е с т о м а т и я
О Х О Т Н И К И Ж Е Р Т В А
Охотник и жертва – не более, чем… и не менее!..
Охотник и жертва – других разновидностей нет.
Охотник имеет о жертве ужасное мнение,
Считает скотом, и зверьём, и позором планет.
А жертва улучшить старается мнение травли,
А жертва всё лучше и лучше бежит на ловца,
Она улучшается насмерть!.. Охотник не прав ли,
Презреньем своим улучшая её без конца?..
Охотник имеет о жертве ужасное мнение, –
И пусть это мнение будет ужасней стократ,
Но жертвой не быть – это выше таланта и гения,
Хотя замечательно выпил цикуту Сократ!
Грядущее стран и народов – такая безделица,
Которую насмерть улучшит охотника смех.
Грядущее только на жертв и охотников делится,
А жертвой не быть – это роскошь, она не для всех,
Она для народов и стран, где в мозгах не затмение,
Не жажда себя улучшать – до потери лица!..
Охотник имеет о жертве ужасное мнение,
А жертва в улучшенном виде бежит на ловца –
До полной потери лица!.. Эту жертву охотник
Себе выбирает?.. Она выбирает его?..
О жертве святой, где Мария и муж её плотник,
Здесь речь не идёт, потому что они – Рождество.
--------------------------------------
Из рубрики - новое "не для печати"
К У - К У
Курить табак – смертельный яд!
Я лет, примерно, шестьдесят
Курю и знаю – смерть близка,
Она придёт от табака,
От табака, что в смертный бой
Носили граждане с собой,
А дети для фронтовиков,
Для их махорок, табаков
Мешочки шили на шнурках, –
Какой кошмар, моральный крах!..
Но если ты совсем ку-ку,
Ударь по табаку!
«Простой народ» – совсем не прост!
Гораздо проще сложный хвост
Вранья о том, что прост народ,
Сующий сигареты в рот!
«Простой народ» – сложней стократ,
Чем репрессивный аппарат,
Который пробует на прочность
Людей курящую порочность.
А власть ведёт войну за власть,
Страну ей мало обокрасть.
Ну, если ты совсем ку-ку,
Ударь по табаку!
------------------------------
Из рубрики - новое "не для печати"
К Л А С С И К А И Х Р Е С Т О М А Т И Я
Всех гениальней бандиты,
Взломщики, урки, карманники –
Наших свобод фавориты
И креативные пряники.
Ни самоедства, ни паники
Нет среди этой элиты, –
Всех плодотворней бандиты,
Взломщики, урки, карманники.
Взломано всё замечательно,
И прикарманена касса,
Надо признать окончательно
Гений бандитского класса, –
Нет никого современнее
Взломщиков, урок, карманников!
Образованье, умение
Блещет у этих избранников.
======================================================
СБОРНИК стихов Юнны Мориц /02.06.1937 – г.Киев/
Юнна Петровна Мориц — русская поэтесса.
Юнна Петровна (Пинхусовна) Мориц родилась 2 июня 1937 года в Киеве. В этом же году её отец был арестован, через несколько месяцев освобождён, но после перенесённых пыток стал быстро слепнуть. По словам поэтессы, слепота отца оказала чрезвычайное влияние на развитие её внутреннего зрения.
В 1954 году окончила школу в Киеве, поступила на филологический факультет Киевского университета. К этому времени появились первые публикации в периодике.
В 1955-ом поступила на дневное отделение поэзии Литинститута им. А. М. Горького в Москве и окончила его в 1961 году, несмотря на то, что в 1957 её исключили оттуда вместе с Геннадием Айги за «нездоровые настроения в творчестве». Это была серьёзная «репрессия» с выселением из Москвы, что в 1957 году было чревато не просто «опалой».
В 1961 вышла первая книга поэтессы в Москве «Мыс Желания» (по названию мыса на Новой Земле), основанная на впечатлениях от путешествия по Арктике на ледоколе «Седов» летом 1956 года.
Её книги не издавали (за стихи «Кулачный бой» и «Памяти Тициана Табидзе») с 1961 по 1970 год (в то время существовали «чёрные списки» для издателей и цензуры) и с 1990 по 2000 год. (Post-War Russian Poetry, Edited by Daniel Weissbort, Penguin Books, London, 1974).
Но её «чистая лирика сопротивления», заявленная в книге «По закону — привет почтальону» открыта широкому кругу внимательных читателей, и пространство этого сопротивления огромно по всем радиусам. Высшим ценностям — человеческой жизни и человеческому достоинству — посвящены поэма «Звезда сербости» (о бомбёжках Белграда), которая издана в книге «Лицо», а также цикл короткой прозы «Рассказы о чудесном» (печатались в «Октябре», в «Литературной газете», и за рубежом, а теперь вышли отдельной книгой — «Рассказы о чудесном»).
Её лирические стихи написаны в лучших традициях классической поэзии, и в то же время абсолютно современны. О своих литературных учителях и пристрастиях Юнна Мориц говорит: «Моим современником был постоянно Пушкин, ближайшими спутниками — Пастернак, Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Заболоцкий, а учителями — Андрей Платонов и Томас Манн».
К своей поэтической среде она относит «Блока, Хлебникова, Гомера, Данте, царя Соломона — предположительного автора „Песни Песней“ — и поэтов греческой древности» (из Интервью газете «Газета», 31 мая 2004 года).
Юнна Мориц — автор поэтических книг, в том числе «В логове гóлоса» (1990), «Лицо» (2000), «Таким образом» (2000), «По закону — привет почтальону!» (2005), а также книг стихов для детей («Большой секрет для маленькой компании» (1987), «Букет котов» (1997)). На стихи Юнны Мориц написано много песен. Она — великолепный художник, в её книгах опубликованы сотни листов авторской графики, которые — не иллюстрации, а «такая поэзия на таком языке».
Стихи Юнны Мориц переводили Лидия Пастернак, Стенли Кьюниц, Уильям Джей Смит с Верой Данем, Томас Уитни, Дэниэл Уайсборт, Элайн Файнштейн, Керолайн Форше. Её стихи переведены на все европейские языки, а также на японский и китайский.
Лауреат премий им. А. Д. Сахарова — «за гражданское мужество писателя», премии «Триумф» (Россия), «Золотая роза» (Италия), премии Международной Московской книжной ярмарки в номинации «Книга года» — «Поэзия 2005», премии им. А.Дельвига — 2006, премии Международной книжной ярмарки в номинации «Вместе с книгой мы растём» 2008.
---------------------------------
Та ведь боль еще и болью не была,
Так... сквозь сердце пролетевшая стрела,
Та стрела еще стрелою не была,
Так... тупая, бесталанная игла,
Та игла еще иглою не была,
Так... мифический дежурный клюв орла.
Жаль, что я от этой боли умерла.
Ведь потом, когда воскресла, путь нашла,
Белый ветер мне шепнул из-за угла,
Снег, морозом раскаленный добела,
Волны сизого оконного стекла,
Корни темного дубового стола,
Стали бить они во все колокола:
"Та ведь боль еще и болью не была,
Так... любовь ножом по горлу провела".
------------------------------- Я не владею испанским, немецким, французским . Мой кругозор остается достаточно узким - Только любовь, только воздух и суша, и море, Только цветы и деревья в моем кругозоре. Я не владею английским, турецким и шведским. Мой кругозор остается достаточно детским - Только летучие радости, жгучее горе, Только надежды и страхи в моем кругозоре. Греческим я не владею, латынью, санскритом. Мой кругозор допотопен, как прялка с корытом - Только рожденье и смерть, только звезды и зерна В мой кругозор проникают и дышат просторно. Я не владею морским, деревенским, спортивным. Мой кругозор остается почти примитивным - Только мое и твое сокровенное дело, Чтобы земля с человечеством вечно летела. Только любовь, только воздух, и суша, и море, Только надежда и страхи в моем кругозоре. В мой кругозор проникают и дышат просторно Только рожденье и смерть, только звезды и зерна. ---------------------- За невлюбленными людьми Любовь идет, как привиденье. И перед призраком любви Попытка бить на снисхожденье - Какое заблужденье! Любви прозрачная рука Однажды так сжимает сердце, Что розовеют облака И слышно пенье в каждой дверце. За невлюбленными людьми Любовь идет, как привиденье. Сражаться с призраком любви, Брать от любви освобожденье - Какое заблужденье! Все поезда, все корабли Летят в одном семейном круге. Они - сообщники любви, Ее покорнейшие слуги. Дрожь всех дождей, Пыль всех дорог, Соль всех морей, Боль всех разлук - Вот ее кольца, Кольца прозрачных рук, Крыльев прозрачных свет и звук. За невлюбленными людьми Любовь идет, как привиденье. В словах любви, в слезах любви Сквозит улыбка возрожденья, Улыбка возрожденья... И даже легче, может быть, С такой улыбкой негасимой Быть нелюбимой, но любить, Чем не любить, но быть любимой. Дрожь всех дождей, Пыль всех дорог, Соль всех морей, Боль всех разлук - Вот ее кольца, Кольца прозрачных рук, Крыльев прозрачных свет и звук. ----------------------------- Так много желающих быть холуями, Что конкурс огромен и я не пройду. Поэтому я оказалась при деле, Где конкурса нет никакого совсем, Где всё на пределе небес над полями, Где все времена, как в саду, на виду, Поэзия – роскошь, мне платят люблями, И я времена выбираю сама. Для этого много не надо ума. Так много желающих быть холуями, Что конкурс огромен и я не пройду. Поэтка поэтому будет при деле, Где всё на пределе и платят люблями. -------------------------- Запах пены морской и горящей листвы, И цыганские взоры ворон привокзальных. Это осень, мой друг! Это волны молвы О вещах шерстяных и простудах банальных. Кто зубами стучит в облаках октября, Кастаньетами клацает у колоколен? Это осень, мой друг! Это клюв журавля, Это звук сотрясаемых в яблоке зерен. Лишь бульварный фонарь в это время цветущ, На чугунных ветвях темноту освещая. Это осень, мой друг! Это свежая чушь Расползается, тщательно дни сокращая. Скоро все, что способно, покроется льдом, Синей толщей классической твердой обложки. Это осень, мой друг! Это мысли от том, Как кормить стариков и младенцев из ложки, Как дрожать одному надо всеми людьми, Словно ивовый лист, или кто его знает ... Это осень, мой друг! Это слезы любви Ко всему, что без этой любви умирает ------------------------- Не бывает напрасным прекрасное, Не растут даже в черном году Клен напрасный и верба напрасная, И напрасный цветок на пруду. Не бывает напрасным прекрасное, Не растут даже в черном году Клен напрасный и верба напрасная, И напрасный цветок на пруду. Невзирая на нечто ужасное Не текут даже в черной тени Волны, пенье, сиянье напрасное И напрасные слезы и дни. Дело ясное, ясное, ясное, Здесь и больше нигде, никогда Не бывает напрасным прекрасное - Не с того ли нас тянет сюда? Сила тайная, магия властная, Звездный зов с берегов облаков, Не бывает напрасным прекрасное. Ныне.. присно.. во веки веков..
Длина листа мне служит шириной, - ------------------------- И в чёрных списках было мне светло, --------------------------------- В юности, в пасти огня, Розы губили меня, Гробили - пышно цвели Всюду, где только могли: Стыдом - на щеках, Трудом - на руках, Целующим ртом - в облаках! Так нестерпимо алел Рдянец - чтоб он околел! Из-за него одного Никто ведь меня не жалел: Ни желчный мудрец, Ни алчный юнец, Ни совесть - грызучий близнец! Взлядом не покажу, Через какую межу Я перешла, чтоб велеть Огненным розам белеть: Стыдом - на щеках, Трудом - на руках, Целующим ртом - в облаках! Так нестерпимо белеть, Светом сплошным - без огня, Чтобы при жизни - и впредь! - Не пожалели меня Ни желчный мудрец, Ни алчный юнец, Ни совесть - грызучий близнец! Так нестерпимо белеть, Чтоб не посмели жалеть Те, кто меня не жалели, Когда мои розы алели: Стыдом - на щеках, Трудом - на руках, Целующим ртом - в облаках! --------------------------- Хорошо - быть молодым, За любовь к себе сражаться, Перед зеркалом седым Независимо держаться, Жить отважно - черново, Обо всем мечтать свирепо, Не бояться ничего - Даже выглядеть нелепо! Хорошо - всего хотеть, Брать свое - и не украдкой, Гордой гривой шелестеть, Гордой славиться повадкой, То и это затевать, Порывая с тем и этим, Вечно повод подавать Раздувалам жарких сплетен! Как прекрасно - жить да жить, Не боясь машины встречной, Всем на свете дорожить, Кроме жизни скоротечной! Хорошо - ходить конем, Власть держать над полным залом, Не дрожать над каждым днем - Вот уж этого навалом! Хорошо - быть молодым! Просто лучше не бывает! Спирт, бессонница и дым - Всё идеи навевает! Наши юные тела Закаляет исступленье! Вот и кончилось, ля-ля, Музыкальное вступленье,- Но пронзительный мотив Начинается! Вниманье! Спят, друг друга обхватив, Молодые - как в нирване. И в невежестве своем Молодые человеки - Ни бум-бум о берегах, О серебряных лугах, Где седые человеки Спать обнимутся вдвоем, А один уснет навеки. ...Хорошо - быть молодым!.. ------------------------- С холма идет зима с серебряным копьем, Покрыта голова удмуртским шлемом лисьим. Мерцало льдистое желтеет над жильем, К земле склоняя снег, склоняя душу к мыслям. Не слышен из окна холодный звук саней, И тем чудесен их полет над одичаньем - Ведь только в небесах огонь среди огней С таким немыслимым проносится молчаньем! Теперь стемнеет в пять. В углу веретено Журчит, разматывая пряжу циферблата. Я ставлю на огонь алмазное вино, Чтоб кашель запивать и ждать сестру и брата. Пока они придут из разных городов, Метелью февраля займутся водостоки, Окончится тетрадь о свойстве холодов: Любить кирпич в стене, когда мы одиноки, О нежности моей к бродяжке воробью, О верности окну - в него лицом зарыта. Не стану сиротой, покуда я люблю Окно, кирпич в стене, разбитое корыто. Я думаю, дитя, родившее меня, Заранее о том кого-то попросило, Чтоб я наедине, зимой на склоне дня Сравнительно легко печаль переносила. --------------------------------- Я жива, жива, жива, Богом не забыта, Молодая голова Дрянью не забита. Нету в голосе моем Денежного звона — Лучше вольным соловьем, Чем орлом у трона. Нет, не лучше — только так: Соловьем, и вольным, Чтоб на детях этот знак В возрасте дошкольном Восходил звездой во лбу, Метил с малолетства. Чудный свет на всю судьбу Проливает детство, Просветляя нам слова И угрюмство быта. Я жива, жива, жива, Богом не забыта. Голос чей-то и ничей Слово к слову сложит, И никто меня ничем Обделить не сможет. Не возьму чужой воды И чужого хлеба. Я для собственной звезды Собственное небо. --------------------------- На грани выдоха и вдоха есть волна, где жизнь от видимости освобождена, упразднены тела и внешние черты, и наши сути там свободно разлиты. Там нет сосудов для скопления пустот, и знак присутствия иной, чем здесь, и счет не лицевой, не именной, и только ритм там раскаляется и звездами горит. На грани выдоха и вдоха есть волна, где жизнь, как музыка, слышна, но не видна. И там поэзия берет свои стихи. И там посмертно искупаются грехи. --------------------------------------- Сергею и Татьяне Никитиным Ласточка, ласточка, дай молока, Дай молока четыре глотка - Для холодного тела, Для тяжелого сердца, Для тоскующей мысли, Для убитого чувства. Ласточка, ласточка, матерью будь, Матерью будь, не жалей свою грудь Для родимого тела, Для ранимого сердца, Для негаснущей мысли, Для бездонного чувства. Ласточка, ласточка, дай молока, Полные звездами дай облака, Дай, не скупись, всей душой заступись За голое тело, За влюбленное сердце, За привольные мысли, За воскресшие чувства. --------------------------------- Дует ветер из окошка На тебя и на меня. Нож, тарелка, вилка, ложка — Для тебя и для меня. Свыше начата дележка Для тебя и для меня — Озарения немножко Для тебя и для меня. Капля сока, хлеба крошка — Для тебя и для меня. В рай волнистая дорожка Для тебя и для меня. Неба синяя рогожка Для тебя и для меня. Пощади меня немножко Для тебя и для меня. ------------------------ Чем безнадежней, тем утешнее Пора дождей и увяданья, Когда распад, уродство внешнее — Причина нашего страданья. Тоска, подавленность великая Людей тиранит, словно пьяниц, Как если б за углом, пиликая, Стоял со скрипкой оборванец! Но явлена за всеми бедствами, За истреблением обличья Попытка нищенскими средствами Пронзить и обрести величье. Во имя беспощадной ясности И оглушительной свободы Мы подвергаемся опасности В определенный час природы. Когда повальны раздевания Лесов и, мрак усугубляя, Идут дожди, до основания Устройство мира оголяя. Любови к нам — такое множество, И времени — такая бездна, Что только полное ничтожество Проглотит это безвозмездно. ------------------------- ЭСТОНСКАЯ ПЕСНЯ Влюбиться — пара пустяков: Осенний свет из облаков, Жар-птице двадцать тысяч лет, И за углом — кофейня. Четыре или пять шагов — И нет врагов, и нет долгов, И молод в сорок тысяч лет, И за углом — кофейня. Вдоль улиц Длинная Нога Или Короткая Нога Шатайся двадцать тысяч лет, — И за углом — кофейня. А в Хельсинках — сухой закон, И финн приплыл за коньяком, Он сбросил сорок тысяч лет, — И за углом — кофейня! Свежо ли, милый, век вдвоем? (Что в имени тебе моем?) Вопрос — на двадцать тысяч лет, А за углом — кофейня. Навстречу — плут, весьма поэт, Он лихо врет:- Какой дуэт! Ищу вас сорок тысяч лет, — Тут за углом — кофейня! А в зазеркальной глубине — Часы, весы точны вполне (Плюс-минус двадцать тысяч лет) И за углом — кофейня. Мы в ней садимся у окна — Лицом к луне, и времена Шалят на сорок тысяч лет, — Ведь за углом — кофейня! О чем поет, переведи, Эстонка с хрипотцой в груди. Ужель сошелся клином свет И за углом — кофейня? Ты наклоняешься вперед, И твой подстрочник, нет, не врет, В нем этот свет, а также тот, И там, и тут — кофейня. Как сочен точный перевод! Он кормит нас не первый год, Прокормит двадцать тысяч лет, — Ведь за углом — кофейня, Где можно дешево поесть, Присесть и песню перевесть, И через сорок тысяч лет Ее споет кофейня: Влюбиться — пара пустяков, Разбиться — пара пустяков: Нырнул на сорок тысяч лет, — И за углом — кофейня, Да в небесах — альпийский луг, Да золотой воздушный плуг, Да сносу нет, да спросу нет, Да за углом — кофейня! ------------------ Не вспоминай меня. И не забудь. Мы не расстались, мы растаяли с тобою, Мы глубоко влились в единый путь, Где след не оставляется стопою. На том пути любой преображен И в силах приподняться над сейчасом, Где здравый смысл иных мужей и жен Не сыт любовью, хлебом, жизнью, мясом, Не сыт весельем и печалью дней, Не сыт свободой, силою и славой. И вот, один другого голодней, Грызут науку сытости кровавой. А я сыта по горло всем, что есть, И голод мой не утолит добыча! Не возвращайся. Встретимся не здесь, А в голубом, воркуя и курлыча. Не вспоминай меня. И не забудь. Пускай как есть — не дальше и не ближе. Подольше не давай меня задуть И чаще снись — во сне я лучше вижу! ---------------------------------------- О СУЕТЕ СУЕТ Не лей мне своего вина — Оно меня трезвит! Ты недостаточно хмельна, Хотя пьяна на вид. А в звонком черепе моем Такой гуляет хмель, Что с ним вдвоем Свое споем — И даже сев на мель! Не потому я не напьюсь, Что стыд — лежать в пыли, А потому, что не боюсь Остаться на мели. А потому, что мой бокал Ни разу не пустел, И не хрусталь, а хмель сверкал, Как бог того хотел. Кто влил, тот знает для кого И сколько — чтоб до дна! Я пить не стану твоего Трезвящего вина, — А потому что не указ Мне планка суеты И брать не стану напоказ Столь низкой высоты, А потому что не вкусна Мне банка пустоты, — Я пить, любить и петь сильна, Ведь я же умереть должна! Не я бессмертна — ты! Меняй как хочешь имена, Ты — Суета Сует, Ты недостаточно хмельна, Хотя пьяна на вид! Ты недостаточно хмельна, Хотя на вид пьяна. Я пить не стану твоего Трезвящего вина. ---------------------- ТЕ ВРЕМЕНА Ему было семь лет. И мне — семь лет. У меня был туберкулез, А у бедняги нет. В столовой для истощенных детей Мне давали обед. У меня был туберкулез, А у бедняги нет. Я выносила в платке носовом Одну из двух котлет. У меня был туберкулез, А у бедняги нет. Он брал мою жертву в рот, И делал один глоток И отмывал в церковном ручье Мой носовой платок. Однажды я спросила его, Когда мы были вдвоем: — Не лучше ли съесть котлету в шесть, А не в один прием? И он ответил: — Конечно, нет! Если в пять или в шесть, Во рту остается говяжий дух — Сильнее хочется есть. Гвоздями прибила война к моему Его здоровый скелет. У меня был туберкулез, А у бедняги нет. Мы выжили оба, вгрызаясь в один Талон на один обед. И два скелетика втерлись в рай, Имея один билет! ------------------------------------- В ЧАС РАССВЕТНЫЙ Под этим снегом спит моя земля, Моя трава и мой цветок заветный. Как волны за бортами корабля, Сугробы наплывают в час рассветный. Фонарь во мгле мерцает маяком, И мачтою скрипит под ветром тополь… Переплываешь сквер одним рывком, Захлебываясь вьюжистым потоком. И в этой зыбкости, в болтанке штормовой, Ведя за ручку сонного ребенка, Ты задеваешь звезды головой, — Чтоб знал, как хорошо с тобой, как звонко, Как ничего не страшно, как светло, Как нежно, как таинственно, как свято!.. Как сердце высоко твое цвело Над снеговыми безднами Арбата… Как пело, как серебрянно мело, Как весело, как плавно вы летели, Как сердце высоко твое цвело И улыбалась боль в крылатом теле. --------------------------- КОЛЫБЕЛЬНАЯ Месяц в облаке зевнул, К небесам щекой прильнул, Весь калачиком свернулся, Улыбнулся и уснул. Я прильну к тебе щекой, Серебристою рекой, Абрикосовою веткой… Помни! Я была такой. Сердцем к сердцу прислоню, К ненасытному огню. И себя люблю, и многих… А тебе не изменю. На челе твоем крутом Будет тайный знак о том, Что меня любил всех раньше, А других — уже потом. Будет тайный знак о том, Что расцвете золотом Я сперва тебя кормила, А земля — уже потом. Спи, дитя мое, усни. Добрым именем блесни. И себя люби, и многих… Только мне не измени. А изменишь — улыбнусь И прощу… Но я клянусь, Что для следующей жизни Я с тобою не вернусь, Не вернусь тебя рожать, За тебя всю жизнь дрожать. Лучше камнем под ногами В синей Индии лежать. Спи, дитя мое, усни. Добрым именем блесни. И себя люби, и многих… Только мне не измени. ------------------------------------- ПО ЭТОМУ ПОВОДУ Я скулить бы не стала по этому поводу, — Я ушла б… со скулящими ведрами по воду, Полный чайник на пламени стал бы скулить. Я не стала бы слезы по скулам размазывать, Петь я стала бы, сказку ребенку рассказывать, Очень вкусную шутку солить. Ни за что бы не стала я плакать и маяться. Поднялась бы над этим, как мать поднимается Над разбитой любовью, судьбой, — И отсутствует взором, но сердцем присутствует, Грудью кормит, словами хранит и напутствует, Оставаясь прозрачною и голубой. Ни за что бы не стала я боль эту жгучую Заставлять улыбаться по всякому случаю, Корчить маску счастливее всех, Делать вид, впечатленье такое чудесное, Будто сыплется сверху, как манна небесная, На избранницу божью успех. Нет, подняться над болью, как мать поднимается И ребенку поет, и в хрусталик сжимается, Оставаясь прозрачною и голубой. Петь! Как предки мои, скрипачи и сапожники, Столяры и портные, врачи и художники, Океаны, туманы, ручьи, пастухи, Звездочеты, матросы, черемухи, птицы… ------------------------------ ПАЯЦ Он храбрым был. Но притворялся трусом. Он мудрым был. Но дурака валял. Кривлялся. Потрафлял жестоким вкусам. И плоской шуткой с грохотом стрелял. Козлей козла, ослей осла в загоне, Слона слоновей — был он в звездный час. И смачно ржали жеребцы и кони, В людскую плоть нахально облачась. Но черный гром ударил в грудь паяца, И красный шарик разорвался в ней, И — смерть!.. И больше нечего бояться И быть ослей осла, козла козлей, Слона слоновей, полосатей черта, Бодрей блохи, картонней колпака. И — счастье!.. быть собой!.. хотя бы мертвым… Хотя бы после третьего звонка. ------------------------------------ ПЕСНЯ О ВОЛШЕБНИКЕ Сапожник починяет нам ботинки, А плотник — табуретку и крыльцо, Но только у волшебника в починке Светлеет ваше сердце и лицо! Какая тонкая работа — Счастливым сделать хоть кого-то, Цветок удачи принести, От одиночества спасти, А самому потом тихонечко уйти… Волшебник — это сказочная личность, И сказочно он скромен, господа, В нем сказочно отсутствует двуличность, И выгод он не ищет никогда. Какая тонкая работа — Счастливым сделать хоть кого-то, Цветок удачи принести, От одиночества спасти, А самому потом тихонечко уйти… Язык чужой обиды и печали Волшебник изучает с детских лет, Его вселять надежды обучали — И это основной его предмет! Какая тонкая работа — Счастливым сделать хоть кого-то, Цветок удачи принести, От одиночества спасти, А самому потом тихонечко уйти… ------------------------------------ КОЛЕЧКО С ним не так мне было нелюдимо — Не на пальце, а в груди сияло. Покатилось вдаль колечко дыма, А ведь жаль — и это потеряла! Упорхнуло дымное колечко, Из груди колечко дымовое, И оно сжималось, как сердечко — Дымчатое, нежное, живое. И оно сжималось и летело В грозовом огне над волчьим лесом, — Как душа, покинувшая тело Женщины, стоящей под навесом. Трепетало и переливалось, Гибель огибая и минуя. И колечком дыма оставалось, Обручальной дымкой поцелуя. Оставалось так или иначе Обручальным, дымчатым и нежным: Дымчатым колосиком удачи, Дымчатым колесиком надежы. Так или иначе оставалось Обручальным дымчатым созданьем, От груди все дальше отрывалось, От груди, раздвинутой дыханьем. Я легко-легко и без нажима Этот путь глазами повторяла, Покатилось вдаль колечко дыма, А ведь жаль — и это потеряла! --------------------------------------------- БОЛЬШОЙ СЕКРЕТ ДЛЯ МАЛЕНЬКОЙ КОМПАНИИ Очень многие думают, Что они умеют летать, — Ласточки очень многие, Бабочки очень многие. И очень немногие думают, Что умеют летать Лошади очень многие, Лошади четвероногие. Но только лошади Летают вдохновенно, Иначе лошади Разбились бы мгновенно. И разве стаи Лошадиных лебедей Поют, как стаи Лебединых лошадей? Очень многие думают, Что секретов у лошади нет, Ни для большой, ни для маленькой — Ни для какой компании. А лошадь летает, и думает, Что самый большой секрет — Это летание лошади, Нелетных животных летание. Но только лошади Летают вдохновенно, Иначе лошади Разбились бы мгновенно. И разве стаи Лошадиных лебедей Грустят, как стаи Лебединых лошадей? ---------------------------------- ЕСЛИ БЫ… Если бы я знала в двадцать лет, Что меня настигнет столько бед, Что лишусь таких великих благ, — Белый бы я выбросила флаг. Я бы круто повернула путь, Я совсем не к тем бы стала льнуть, Средства поменяла бы и цель, — И меня хвалила бы артель. Даже десять лет тому назад Все могло пойти еще на лад, — Трудно ли умеючи? Легко! Но зашла я слишком далеко. Не могу я, братцы, дать отбой. Остается только быть собой. Если я до смерти доживу, Белый флаг на саван разорву. И тогда вы молвите слова, От которых кругом голова… Трудно ли умеючи? Пустяк! Мертвому поэту все простят — Даже неприятные черты, Вроде силы духа в грозный час, Вроде трех Отнюдь не кротких глаз, Вроде правды, сказанной про вас. ------------------------------------- Меня от сливок общества тошнит!.. ----------------------------------- | |||
| Запах пены морской и горящей листвы, И цыганские взоры ворон привокзальных. Это осень, мой друг! Это волны молвы О вещах шерстяных и простудах банальных. Кто зубами стучит в облаках октября, Кастаньетами клацает у колоколен? Это осень, мой друг! Это клюв журавля, Это звук сотрясаемых в яблоке зерен. Лишь бульварный фонарь в это время цветущ, На чугунных ветвях темноту освещая. Это осень, мой друг! Это свежая чушь Расползается, тщательно дни сокращая. Скоро все, что способно, покроется льдом, Синей толщей классической твердой обложки. Это осень, мой друг! Это мысли от том, Как кормить стариков и младенцев из ложки, Как дрожать одному надо всеми людьми, Словно ивовый лист, или кто его знает ... Это осень, мой друг! Это слезы любви Ко всему, что без этой любви умирает ------------------------------------- НЕ ПРОЙТИ БЫ МНЕ МИМО "Что ты хочешь? Ответь?" - жизнь спросила меня,- "Или что-то иметь? Или что-то понять?" "Нет, я злато менять не желаю на медь. Мне важнее понять, а не что-то иметь. Обойдусь без богатства. Но судьба мне пошли Щедрый дар любоваться всем богатствам земли! Научи беспристрастью, от бесстрастья уволь И людское участье ощутить мне дозволь! Мне понять бы, постичь бы и в грозу и в тиши Красоту и величье человечьей души! Не пройти бы мне мимо окон, ждущих меня, Не принять клочья дымя за сиянье огня! Мне б у самых пытливых мудрость их перенять! Вот, судьба, что пошли мне - уменье понять! Лишь такому богатству нет на свете цены, Дай мне дар докопаться до любой глубины!.. -------------------------------------------------- | |||