ИЗЛИШЕСТВО — НЕ РОСКОШЬ

ЭЛЬФРИДА ЕЛИНЕК

Ведущий: хочешь кое-что иметь, никогда не бери чтопопало, а сразу — только самое хорошее, а самое хорошее начинается гам, где кончается просто хорошее, и смотреть при этом надо наверх, а не вниз, самое лучшее начинается там, где про женщину, квартиру и машину, которые больше, чем просто хорошие, можно сказать мое. так вот, самое лучшее начинается там, где еще лучшую женщину или даже нескольких, еще лучшую квартиру или несколько, два дома или больше, более шикарную меблировку и более шикарное авто или несколько называют своими.

если ты нее это имеешь, значит, ты принадлежишь к лучшему меньшинству общества, а не к тому большинству, которое гораздо хуже его.

и ты автоматически входишь тогда в лучшие круги общества, как сознание быть собственником материальных ценностей приносит радость, так приносит ее и ощущение быть собственником людей, ну, если уж пег завода, где можно заставить их работать на себя, то наверняка есть собственный уклад домашней жизни, при котором найдутся такие люди, в основном особы женского пола, вот их-то и можно заставить работать на себя, и не только coбcтвенных жен. такое уж не раз бывало, так оно будет и в нашем случае, назовем его путь ельки, а может, и падение ельки, хоть этои не означает, что она упала богвесь с каких высот, а вдруг все наоборот и это начало ее пути наверх, кто знает.

итак, в первой картине вы видите ельку в семье мюнхенского врача, куда она вошла по рекомендации одной из своих югославских подружек, с этой более высокой жизненной позиции мир сразу видится иным лучше и краше, правда, это еще не значит, что и елька автоматически гоже сразу стала лучше и краше, но поскольку она и без того прехорошенькая, то может благодаря этому испытать космический взлет своей жизненней карьеры, хотя это для нее вовсе и не обязатель­но, как мы вскоре узнаем, во всяком случае, взлетит она вверх или упадет вниз, целиком зависит только от нее.

Аннетта: дорогая елька, мы так рады, чтовы у нас есть, давай с тобой сразу перейдем на ты и станем жить, как дв подружки, а? ведь мы с тобой одного возраста, и лишь маленькая разница, в которой обемы не виноваты, наш разный жизненный уровень, отделяет нас словно невидимой стеной, друг от друга, я, со своей стороны, буду стараться забыть об этой разнице.

Е: да, милостивая госпожа... э-э-э, аннетта.

Аннетта: и возьмите себе... э-э-э, бери себе все, что тебе понадобится или захочется, мою губную помаду, заколки для волос, шелковые косынки, сумочки, они теперь и твои тоже, при условии, конечно, что мне они больше не нужны, я их не хочу, они мне надоели, и при условии, конечно, что ты меня прежде о том спросишь.

Е: наверное, это такое приятное чувство иметь столько красивых дорогих вещей, чувство, которое и мне гоже хотелось бы испытать.

Аннетта: ты права, дорогая елька, всегда нужно хотеть все испытать, все узнать и другие страны, и другие народы, например, в чудесных летних поездках, во время отпуска, когда мы с супругом путешествуем, только тогда чувствуешь себя принадлежащим к кругу тех, кто смеет и может говорить друг с другом на равных я и мой супруг, господин доктор хенниг, и еще наша дочь от первого брака, сабина, и мой малыш франц уже давно обладаем таким правом, а ты, елька, еще должна пройти этот путь и завоевать такое право благодаря удачному замужеств) или долгому изнурительному учению, я, между нами, очень сомневаюсь, что тебе это удастся.

Е: ах, какие у вас красивые вещи, э-э-э, у тебя, аннетта, такие вещи, аннетта, мне тоже хотелось бы иметь.

Аннетта: мой дорогой супруг, господин доктор хенниг, дает мне возможность иметь все эти вещи, но и я родом тоже не из самой плохой конюшни, тебе, елька, в данный момент пока еще ничто не дает права иметь хотя бы одно платье от сен-лорана. но поскольку ты работаешь ради того, чтобы я была всем довольна, елька, я разрешу тебе надеть вот это изумительное платье, однако помни, елька, что получить вещь на время вовсе не означает владеть ею, надеюсь, ты понимаешь разницу.

Е: ах, как это мило с твоей стороны, аннетта, большое спасибо.

Аннетта: но предварительно, елька, ты должна спросить меня об этом!

Е: конечно, аннетта, я никогда ничего не возьму без спросу, точно так же поступают и на моей далекой родине.

Аннета: ...которую я могу, впрочем, себе очень живо представить, спасибо, не надо, я, собственно, люблю, елька, принимать такие решения, чтобы потом все зависело только от меня самой, так же как и мой супруг, ведь ему в его важной профессии часто приходится принимать решения, от которых зависит жизнь или смерть, так и его маленькая хорошенькая женушка, то есть я, часто принимает по дому решения, отнюдь не менее важные, потому что маленькие вещи так же важны, как и большие, следовательно, это те решения, которые он в силу своих профессио­нальных перегрузок не в состоянии был принять сам, и, следовательно, мои решения по дому очень важны, от них часто зависит счастье и жизнь моей дочери сабины от первого брака моего мужа, моего малыша франка, вот он как раз начал кричать

плач грудного младенца.

и твоей жизни, елька, тоже.

Е: маленький птенчик плачет, аннетта.

Аннетта: я же слышу, мать всегда слышит первой, и часто только она единственная и слышит это.

Ведущий: и мать сейчас примет решение.

Аннетта: сейчас, приняв решение перепеленать и покормить франца, я вызво­лю малыша из его неприятного положения.

на протяжении всего времени громкий крик младенца!

но лучше будет, если пеленать его буду не я, а ты, елька, с меня достаточно уже того, что я испытываю радость материнства, и вовсе не обязательно утруждать себя еще и неприятными сторонами этого счастья, например, мараться о грязные пеленки, так что иди к нему, елька, но смотри делай все как надо!

Е: я не знаю, смогу ли я, аннетта, мне еще никогда не приходилось пеленать младенца.

Аннетта: если захочешь, то сможешь, елька, и туг я целиком полагаюсь на твое доброе сердце, а потом, когда я приду принимать у тебя работу, я, может быть, спою малышу песенку и покормлю его этот легкий и приятный труд я возьму на себя, чтобы ребенок всегда ощущал внутреннюю связь со своей матерью и рос довольным.

Е: ну, так я пойду пеленать, аннетта. надеюсь, там пахнет не слишком противно.

Аннетта: для меня, матери, это никогда не может пахнуть противно, иди потренируйся-ради-своих собственных будущих детей, елька, им очень даже будет кстати иметь такую мать, которая уже умеет пеленать младенцев.

Е: да, сейчас, аннетта.

плач младенца, чуть позже, через какое-то время, плач прекращается.

Аннетта: кроме того, мы пользуемся гигиеническими бумажными пелен­ками, они очень эффективны и экономят время и труд, хотя они теперь и будут экономить уже не мой, а твой труд, елька, не каждой аu pair ' выпадает такое счастье, елька.

Е: я очень рада этому и пойду сейчас к маленькому птенчику, он так и разрыва­ется от крика.

Аннетта: тебе уже давно пора идти, елька. а я тем временем займусь своей внешностью, потому что мой супруг, господин доктор хенниг, скоро придет домой, усталый и измученный своей трудной ответственной профессией, что накладывает отпечаток и па меня тоже, он придет, а дома его ждут свеженькая и чистенькая жена и такой же свеженький и чистенький ребенок.

Е: а я, между прочим, больше уже совсем не ощущаю себя такой чистенькой и свежей; как мне бы того хотелось, во всяком случае, далеко не такой свежей, как вначале.

Аннетта: тебя подвел твой дезодорант, елька? так возьми мой, я тебе разрешаю.

Е: в прежние времена я чувствовала себя как-то свежее, сознаюсь.

Аннетта: и это при нашем-то хозяйстве, где, в отличие от других семей, какие я только знаю, ноне хочу называть, все полностью автоматизировано и так мало работы по дому.

Е: мне немножко жаль моей былой свежести, это так, аннетта.

Аннетта: тут кроется принципиальное недоразумение, елька, его необходимо устранить, ты, дорогая елька, находишься здесь, в нашем уютном красивом доме, для того, чтобы Я могла чувствовать себя свежей всегда, когда захочу, а вовсе не для того, чтобы ТЫ чувствовала себя свежей, елька поразмысли логически!

Е: да, я понимаю.

Аннетта: ты здесь для того, чтобы снимать нагружу с меня, а не для того, чтобы расслабляться самой, а если тебе этого хочется, тогда надо было оставаться дома, в Югославии, я хоть лично и не знаю этой страны, нопредставляю ее себе, глядя на людей, приехавших оттуда, как страну, в которой никто ничем о другого и не делает, как только беспрерывно расслабляется, поэтому у вас там ничего и нет!

Е: но у нас есть наша чудесная адриатика!

Аннетта: давай не будем отвлекаться, между прочим, у тебя здесь есть еще одна возможность улучшить свои знания немецкого языка, ты можешь пойти учиться в университет.

Е: этому я очень ради, большое-большое спасибо.

Аннетта: пожалуйста, пожалуйста, ноне требуй больше ничего сверх того!

Е: а я ничего уже больше не требую, я только стараюсь по мере сил.

Аннетта: но ты должна здесь у нас не просто стараться, а отдавать все свои силы, елька, какие у тебя есть, для того ты здесь и находишься, и когда ты так потрудишься для пас. можешь иногда побыть мне подружкой, когда мне станет одиноко в большом доме, ведь,мой супруг всегда так подолгу отдается своему призванию сверху, хоть оно и хорошо оплачивается на земле.

Е: о-о, большое спасибо, аннетта, с удовольствием, между прочим, у моего дяди тоже сильное призвание быть хозяином пансиона для отдыхающих, он тоже каждое лето с жаром отдается ему.

Аннетта: твой дядя меня абсолютно не интересует, елька. не кажется ли мне, что я слышу голоса и шаги?'

Е: да, и голоса, и шаги.

Аннетта: этот интеллигентный голос может принадлежать только моему супругу, давай поприветствуем ею, каждая на СВОЙ манер, ты в кухне,- готовя кебапчичи по-настоящему, по-югославски, а я встречу еголегким коктейлем и неуто­мительной беседой.

Е: бегу в кухню, аннетта.

Аннетта: мы уже заранее радуемся отличному ужину, елька.

Д - р: я привел с собой сабину, аннетта, она после гимнастики.

слышен звук поцелуя.

Сабина: привет, мама.

Аннетта: здравствуй, мое сокровище, а после ужина мы проведем приятный вечер, послушаем пластинки: я и мои дорогие, и мой супруг в кругу своих самых дорогих, надеюсь, тебя не позовут опять к пациенту, эрвин.

звон бокалов.

Д-р: как ты ладишь с елькой, моя любовь?

Аннетта: превосходно, она приветлива, мила, исполнительна и прилежно всему учится, кроме того, она понятливая и смышленая, даже франца она пеленает уже с большим усердием.

Д-р: как я рад, что ты, благодаря усилиям ельки, получаешь облегчение в твоем хотя и трудном, но благородном призвании быть домашней хозяйкой и матерью!

Аннетта: да, порой я даже полностью забываю, что оно такое трудное, и вижу теперь только ею прекрасные стороны, а елька только трудные, ха-ха-ха!

Д-р: браво, елька! благодаря твоей функции освобождать нас от работы по дому ты теперь полноправный член нашей семьи, сядь с нами и попытайся развить свои умственные способности, а заодно и эстетические, послушай с нами «тру­бадура» джузеппе верди.

Б: большое спасибо, с удовольствием, я очень люблю классическую музыку, но у меня еще полно дел на кухне.

Д-р: жаль, елька, тогда тебе придется, пожалуй, отказаться от моего пред­ложения, ведь физиологические потребности всегда превыше духовных, не так ли? ха-ха-ха!

Е: да, господин доктор.

Д - р: без моцарта и бетховена люди, и прежде всего такие, как вы, елька, могут прекрасно прожить, тем более что вы и не приучены ни к моцарту, ни к бетховену, а вот таким, как мы, практически выросшим с моцартом и бетховеном, уже куда как труднее, но без еды, ха-ха, без еды вообще невозможно, так ведь, елька?

Е: ха-ха. нет, конечно, человек должен есть, надеюсь, вам понравятся мои кебапчичи, господин доктор, и тебе, аннетта, тоже, ведь кебапчичи по-югославски -это колбаски исключительно домашнего приготовления.

Оба: наверняка, елька, но теперь иди быстрее на кухню! у нас нет желания рассуждать об аппетитных кебапчичи, мы хотим их увидеть у себя на тарелке еще до полуночи, ха-ха. мы пока займемся долгоиграющей пластинкой;

классическая музыка. «трубадур».

Д-р (голос наполовину заглушён музыкой): она, собственно, успевает ходить иногда в университет?

Аннетта: до сих пор еще не так регулярно, эрвин. но наверняка это не столь уж и важно для нее, наверняка она думает только о том, как бы подцепить себе мужа.

Д-р: наверняка ты права, мое сокровище.

Аннетта: у нее ведь не совсем такое воспитание, как у нас, эрвин.

Д-р: наверняка ты права, моя маленькая аннетта.

пауза, потом шум за столом позвякивание вилок и т. д., и т. п.

Аннетта: м-м-м... отлично, елька, правда!

Д - р: мои комплименты, елька. действительно по-настоящему, по-югославски, прима!!!

Сабина: дико вкусно, папочка!

Е: вы довольны?

Аннетта: деликатес, елька, великолепно! мы очень довольны тобой!

Д-р: превосходно, елька! вам, право, лучше выйти замуж, чем учиться.

Е: может, так и случится, господин доктор.

Д-р: наверняка! кто так хорошо умеет готовить... путь к сердцу мужчины лежит, как известно, через желудок, ха-ха-ха!

Е: можно мне о чем-то попросим, вас, господин доктор, и вас тоже, фрау доктор?

Оба: ну, конечно, елька, безусловно! после такого великолепного ужина все, что вы хотите, елька.

Е (колеблясь): ...я завтра свободна со второй половины дня.

Д-р: конечно, она ваша, елька, таковы правила, и мы их придерживаемся, желаю вам весело провести время! куда вы собрались? в кино? или какое культурное мероприятие? или, может, вы хотите отказаться от своего нрава?

Е (быстро): нет-нет. я только хотела спросить, может, мне можно... пригла­сить к себе в комнату... на кофе... нескольких своих друзей...

Оба: ну, конечно, елька. мы ведь, либеральные люди, с пониманием, без классовых предрассудков, не то что некоторые, мы же не такие, но что значит — к себе в комнату? вы же не служанка у нас, елька. вы же полноценный член нашего домашнего очага, мы очень любим вас, елька. пожалуйста, вы можете принять своих друзей в нашей гостиной, елька. говорите о нас повсюду только одно хорошее, елька, рассказывайте о нашем великодушии и мяснику, и в лавке с копченостями, и часовщику, и оптику, в овощной лавке и в кругу своих друзей! или лучше так — рассказывайте о нас везде одно только хорошее, но не рекламируйте наше великоду­шие, иначе нас все начнут использовать в своих целях, елька, как это обычно случается со всеми великодушными людьми, может, мы вообще чересчур добры...

Е: большое спасибо, это очень мило с вашей стороны, значит, моим друзьям можно завтра прийти во второй половине дня. можно убирать со стола?

Д-р: убирайте, убирайте, дорогая елька, пожалуйста, убирайте! работайте! может, вы в знак благодарности за наше великодушие отнесете завтра в прачечную белье после того, как наши гости уйдут.

Е: да, конечно, господин доктор, само собой разумеется.

Аннетта (тихо): наверняка коллеги из университета.

Д-р: наверняка, если придет парочка милых студентов, и тебе будет с ними веселее, будет немножко с кем поболтать, развеяться, поговорить об интересных вещах, подискутировать, а то ведь ты забросила ради меня свою учебу, хотя... о самых интересных вещах ты всегда можешь побеседовать со мной...

Аннетта: может, нам удастся собрать даже маленький круг людей для домашнего музицирования, как раньше, вот было бы здорово.

Д-р: и для сабины гоже может оказаться полезно, вдруг там найдется среди них кто-нибудь, кто поможет ей по математике...

Ведущий: после небольшого антракта у нас теперь наступил завтрашний день, в полной тишине замер элегантный палисадник перед виллой — не колышется ни травинка, не трепещет ни листик, не жужжит ни пчела, ни шмель, однако это тишь перед бурей, то, что за этим последует, есть не иначе как самое настоящее нарушение элементарных прав человека, покушение на его личную свободу, даль­нейшими действиями личной свободе великодушного человека, постоянно жерт­вующего собой врача будут нанесены серьезные раны, и произойдет это именно во вторую половину пятницы, о чем откровенно нужно заявить, банда людей из другой страны покусилась на личную свободу этого человека занятого ответственной работой, хотя она, его работа, слава богу, от этого никак не пострадала.

шум, смех, голоса с югославскими интонациями, звук транзистора, крик ребенка, все громче и громче, звенит дверной звонок, кричит младенец, ничего не разберешь, шум

и хаос нарастают.

Е: проходите, ну, входите же! фрау доктор даже разрешила мне взять ее чайный сервиз! я ведь уже член их семьи.

радостный смех и возгласы.

Е: да, больше того, мы все можем сесть в гостиной и послушать хорошие пластинки, а вы не принесли с собой ту, с нашими народными песнями?

шум, опять звенит звонок, открывается входная дверь, возглас аннетты, но сдержанный.

Аннетта: мой газон!

Е: мы прошли очень осторожно, я следила, аннетта. (в сторону.) мне можно, я могу называть ее аннеттой, мы подружки.

Аннетта: а мои соседи!

Е: мы им ничуть не помешали, аннетта.

Аннетта: но они гроздьями висят из окон, наблюдают за нашим домом, они чуют недоброе!

Е: может, они смотрят, потому что здесь так весело, аннетта!

Аннетта: не дерзи, елька!

Е: но, аннетта!

Аннетта: доктор хирибайс! о боже!

Е: мы ничего не сделали доктору хирибайсу, не причинили никакого вреда этому знаменитому адвокату!

Аннетта: жена доктора хирибайса!

Е: и к ней мы даже близко не подходили, к этой знаменитой супруге знамени­того адвоката!

Аннетта: и оба ребенка хирибайсов! шести и восьми лет!

Е: они стоят, и весело смеются, и хлопают в ладоши возле ограды вокруг вашей средневековой виллы с бассейном!

Аннетта: собака хирибайсов!

слышится собачий лай.

Е: и она тоже участвует в общем веселье, (смущенно.) но, аннетта, ты же сама сказала...

Аннетта: не обращайтесь ко мне на ты, говорите мне вы. (берет себя после видимых внутренних усилий в руки, чтобы не устраивать спектакля, но даже заикается от гнева и бешенства.) э-э, да, э-э-э, входите, пожалуйста.

дверь захлопывается, теперь шум доносится из виллы.

Е: садитесь сюда, сюда и сюда, а ты, зорка, со своим беби сюда, в кресло, там тебе будет удобнее, ты, драга, туда, осторожно, ковер! он ужасно дорогой и очень ценный (с хозяйской гордостью) унас еще много и других редких вещей, одна ценнее другой, мы очень богатые и уважаемые всеми люди.

Аннетта: франц тоже проснулся.

слышен плач младенца, восторженные голоса жен иностранных рабочих, все они сюсюкают с малышом.

Е: мои друзья восхищены францем, аннетта.

Аннетта: охотно верю, (в сторону.) надеюсь, они не занесут мне в дом насекомых-паразитов, о боже, обои! елька (заикаясь.) я... я думала, ваши друзья - студенты университета.

Е: но, аннетта! у меня до сих пор практически не было возможности ходить в университет, в доме всегда полно работы! я там даже еще ни с кем не познакомилась.

Аннетта: но ты же сказала, твои друзья...

Е: ЭТО вот и есть мои друзья...

Аннетта: давай отойдем на минуточку в сторонку, елька. (шепотом.) гос­подин доктор, э-э, он, собственно, сегодня придет с работы домой раньше, ты же знаешь, э-э, каким он может быть несдержанным, если дом будет полон, э-э, таких гостей, прошу тебя, елька, ради меня, убери их отсюда! сейчас же! пожалуйста! ради господина доктора, сабины, меня! сделай это, пожалуйста, хотя бы ради детей, прошу тебя, елька, чтобы они могли расти в тишине и покое...

Е (в замешательстве): ну, хорошо, аннетта, если ты так считаешь...

Аннетта: дружба со мной, елька, должна быть тебе дороже, чем эти... эти люди...

Е: твоя дружба - самое главное для меня, аннетта, уже хотя бы потому, что я так многому могу научиться у тебя.

Аннетта (почувствовав верх): ну, вот видишь, елька, моя умница - разум­ница, вот этот дивный белый гребень я дарю тебе, и возьми еще вот это — десять марок, на них ты можешь повести своих друзей в отличный пивной бар, но только, прошу тебя, подальше от нашего дома, требую категорически.

Е (грустно): спасибо, ну, тогда пошли все со мной.

по-югославски: разочарованные возгласы, бормотание, сожаление и т. д.

Аннетта: и, пожалуйста, не хватайте руками эти антикварные полочки, думайте не только о себе, но и о других тоже! это же барокко, они очень хрупкие, и не позволяйте ребенку пачкать своими грязными, э-э, запачканными ногами антикварный комод, не думайте исключительно только о себе, но и о полировке этой мебели!

голоса теряются за дверью.

Аннетта: а теперь, прежде всего, проветрить! (открывает окна.)

Ведущий: вот тот урок, что елька усвоила сегодня: каждый день прохо­дит - как свободный, так и менее свободный, рабочий, о свободе здесь хотя и говорят много, и кричат на всех перекрестках, однако не следует распрямляться слишком стремительно и внезапно, иначе сразу упрешься лбом в стену, или в свобо­де будет пробита брешь, а то и дыра, но в дыру, того и гляди, проникнет нечто неэтичное и неуместное, значит, дыре здесь не место, и ельке еще надо сначала научиться уметь правильно обращаться со своей большой свободой, потому что чем больше свободы, тем больше и ответственность, а с ответственностью елька еще не умеет управляться, поэтому ей она и не дана, елька должна смотреть и учиться, как это делают господин доктор и фрау док гор, оба они никогда резко или внезапно не сгибают и не разгибают спину, благодаря чему свобода становится растяжимее и никогда не рвется, может, свобода для господ вообще понятие более растяжимое, чем для таких, как елька, кто знает.