Части речи в функционально-парадигматическом освещении

§ 1. Позиционно-дистрибутивное наблюдение, проведенное над словами с классификационной целью, никоим образом не может заместить собой полидифференциальную характеристику ни отдельных слов, ни словарного состава языка в его совокупности. Слово представляет собой сложнейший организм, многосоставный знаковый сплав категориальной, вещественной и оттеночной семантики, каждый компонент которой находит выражение в собственных системных соотнесенностях форм и функций. Раскрыть природу этого сплава в раскладке лексикона по узкой, одноаспектной группе признаков заведомо невозможно; сама постановка такой задачи была бы очевидной логической нелепостью, не заслуживающей обсуждения. Однако позиционная разбивка лексикона, применяемая с опознавательной целью и не отрывающая позицию от функции, может привлечь внимание исследователя к таким существенным сторонам обпабаты-ваемого лексического материала, которые при более подробном полидифференциальном опознавании классов, осуществляемом без предварительной подготовки на первом же этапе анализа, оказываются либо недостаточно выделенными и осмысленными, либо и вовсе находящимися в тени.

§ 2. Итак, сопоставляя данные полидифференциального и монодифференциального (в данном случае, позиционного) классового расчленения словаря под углом зрения функционального назначения слов, то есть их роли в высказывании, мы прежде всего отмечаем резкую противопоставленность в языке двух полярных типов лексем — знаменательного и служебного. Оцененное с информативно-функциональной точки зрения, полярное распределение слов по полнозначной и неполнозначной сферам выступает во всей четкости и фундаментальности: открытость знаменательной лексической системы и закрытость служебной лексической системы (при наличии поля перехода от первой ко второй) получает статус важнейшего общего признака формы.

Знаменательная, открытая область лексики членится на четыре обобщающих класса, ни на один больше и ни на один меньше. Это устанавливается с такой же степенью безусловности, как обобщающее выделение в лексиконе полярных знаменательной и служебной областей.

Четыре знаменательные части речи, определяемые как слова с самостоятельной денотативно-назывной функцией, обозначают, соответственно, существительное — предметно представляемые денотаты, глагол — процессно представляемые денотаты, прилагательное — признаково представляемые денотаты предметной принадлежности, наречие — признаково представляемые денотаты непредметной принадлежности. Из количественной (открытость класса) и качественно-категориальной (обобщенная назывная функция) характеристики знаменательных частей речи автоматически вытекает, что требование выделить какую-либо малую закрытую группу знаменательных слов, как, например, стативы (категория состояния), в отдельную часть речи должно быть отвергнуто как смешивающее видовые признаки слов с родовыми признаками по самой сути организации лексики: малый, жестко ограниченный набор знаменательных лексем не может иметь обобщающих категориальных свойств, возводимых в ранг классово-образующих, по определению; принятый классификационный принцип (объективированный экспериментальным исследованием) запрещает подобному набору соседствовать с четырьмя несопоставимо обширными, но, главное, открытыми собраниями слов на одном и том же уровне разбиения.

Учет существа критериев, на основании которых выделяются четыре знаменательных класса слов, не позволяет ввести в их число и местоимение. Этот своеобразный и диалектически-противоречивый лексический слой должен быть выведен из знаменательной части словаря и присоединен к его служебной части, хотя он и связан со знаменательной лексикой прямой соотносительностью функций.

В самом деле, уже в первоначальных вариантах распределения слов по частям речи в истории лингвистики местоимения рассматривались как неполностью знаменательные слова, что было ясно отражено в их названии. Семантическая оценка местоимений в современных исследованиях раскрывает глубинную природу их несамостоятельности, противопоставляющую их как слова «синсемантические» полностью самостоятельным, «автосемантическим» элементам лексики [Гулыга, 1967]. Существо данного смыслового различия четко выражается, например, в следующем суждении семасиолога: «В основе противоположения назывных и местоименных слов лежит... различие называния и указания» [Кацнельсон, 1965, с. 4].

При всем том не только существующие грамматические описания, но и труды, посвященные семасиологии, в противоречии со своими собственными определениями оставляют традиционно признаваемый знаменательный статус местоименных разрядов слов в неприкосновенности.

В этой связи может показаться парадоксальным, что требование изменить разрядовые рубрики местоимений со знаменательных на служебные формулируются в рамках теоретического исследования, основанного на сопоставлении трехстороннего семантико-категориально-функционального и одностороннего позиционно-дистрибутивного принципов классового деления словаря: ведь в контексте последнего класс местоимений просто-напросто ликвидируется, распределяясь по четырем позиционным классам в виде заместительных подклассов-приложений. Перевод этого класса в подклассы на позиционном основании неизбежен: собственной позиции в модели предложения, отличной от позиций других знаменательных классов, местоимение иметь не может в силу своей заместительной природы. Но именно снижение классификационного ранга местоимения в указанном типе описания помогает снова собрать местоименные слова воедино уже в другой, служебной области грамматической раскладки лексики, поскольку их объединяет заместительно-указательное функциональное назначение.

§ 3. Единство знаменательной лексики находит выражение в динамической межклассовой системе словообразования, пронизывающей лексикон и отображающейся на значительном числе слов языка в виде формального четырехступенчатого ряда, который прозрачно выступает в регулярных корреляциях синтаксических конструкций. Ср.: a hearty cheer — a cheerful heart — to cheer heartily — to hearten cheerfully; final rejection — rejectionist finality — to reject finally — to finalize rejectingly; to err is human — erroneous humanism — to humanize erroneously — humanely in error и т. д.

Этот ряд можно символически обозначить поддающейся удобной модификации формулой St (n.v.a.d.), в которой St представляет общую морфемную основу ряда, а строчные символы в скобках — словообразовательные (деривационные) признаки классов. Ступени ряда заполняются либо одной, либо несколькими единекорневыми лексемами с возможными деривационно-иерархическими отношениями между ними. Для простоты иллюстрации берем по одному слову на ступень. Ср.:

pleasure — to please — pleasant — pleasantly

wonder — to wonder — wonderful — wonderfully

possession — to possess — possessive — possessively

desire — to desire — desirable — desirably

nature — to naturalize — natural — naturally

width — to widen — wide — widely

peace — to appease — peaceful — peacefully

certainty — to ascertain — certain — certainly

thank — to thank — thankful — thankfully

radiance — to radiate — radiant — radiantly

fancy — to fancy — fanciful — fancifully

laud — to laud — laudable — laudably

father — to father — fatherly — fatherly

endurance — to endure — endurable — endurably

digression — to digress — digressive — digressively и т. д.

Парадигматический ряд, объединяющий знаменательные лексические классы, может быть назван «лексической парадигмой именования (номинации)».

Порядок следования классов в перечислении «существительное — глагол — прилагательное — наречие», очевидно, соответствует логике рационального упорядочивания элементов воспринимаемой действительности, в которой познающий субъект выделяет сначала предметы и действия, а затем признаки тех и других. Предметная категориальная семантика .существительного превращает его в наиболее вещественное, наиболее полнознаменательное слово, так что первое место в каноническом представлении парадигмы номинации слово иной части речи, нежели существительное, занять не может. Второе место глагола в этой схеме оправдывается, в числе прочего, тем, что у глагола обнаруживается переходная ступенька к существительному в виде зачинной назывной формы — инфинитива [Блох, 1983, с. 89; 105]. Вместе с тем фактической исходной формой деривации в рамках различных выявлений общей парадигматической схемы именования может служить слово любого класса, что дает основание говорить, соответственно, о субстантивной (N→), глагольной (V→), адъективной (А→) и адвербиальной (D→) деривационной перспективе того или иного конкретного парадигматического ряда именования. Ср.:

N → nation — to nationalize — national — nationally

man — to man — manful — manfully

time — to time —timely — timely

V → to defy — defiance — defiant — defiantly

to decide — decision — decisive — decisively

to appear — appearance — apparent — apparently

A → simple — simplicity — to simplify — simply

sweet — sweetness — to sweeten — sweetly

bold — boldness — to embolden — boldly

D → near — nearness — to near — near

off — offing — to off — off

down — down — to down — down

Поскольку рассматриваемая лексико-парадигматическая схема в своем единокорневом выражении представлена лишь на части (хотя и значительной) слов лексикона, мы говорим в этом смысле о словах с полной и неполной парадигмой именования. Наиболее ущербны в этом отношении непроизводные наречия, многие из которых стоят в парадигматической системе особняком.

С другой стороны, отображение лексической парадигмы именования на лексиконе в целом широко опосредуется супплетивным восполнением, как лексематическим, так и фразематическим. Для схематической фиксации данных характеристик конкретных лексико-номинативных рядов можно модифицировать общую формулу ряда, введя в нее необходимые дополнительные символы: St₁ St₂ и т. д. — разные лексические основы в ряду; р — фразовый образовательный признак; np, vp, ар, dp — фразовые признаки: субстантивный, глагольный, адъективный, адвербиальный; V+St — соединение основного слова с глаголом в восполняющей фразе и т. д. Ср.: an end, to end — final, finally: St₁ (n. v.) / St₂ (a. d.); a bell — to ring, ringing, ringingly: St₁ (n.) / St₂ (v. a. d.); good, goodness — well — to better: St₁ (a. n.) / St₂ (d.) / St₃ (v.); to seem, seeming, seemingly — appearance: St₁ (n. a. d.) / St₂ (n.); gratitude, grateful, gratefully — to express gratitude: St (n. a. d.) / V+St (v. p.): a place, to place — of the place — to (off, etc.) the place: St (n. v.) / St (a. p.) / St (d. p.) и т. д.

Роль супплетивизма в рамках лексической парадигмы именования чрезвычайно важна, поскольку этот тип супплетивизма является одним из существенных факторов открытости знаменательной части лексикона. Явление номинативного супплетивизма, смыкаясь с синонимическими и антонимическими корреляциями слов, обеспечивает универсальность и подвижность именных функций языка на вышележащих уровнях его сегментной иерархии.

Специфическим и в то же время чрезвычайно важным средством восполнения лексической парадигмы именования служит парадигма неличных форм глагола — собственная глагольная парадигма именования, являющаяся постоянным спутником общей лексической парадигмы. Ср.: talk — to talk — talkative — talkatively; talking — to talk — talking — talking. Потенции глагольной парадигмы именования реализуются в полном объеме на пропозематическом уровне языка в системе осложненного предложения.

В сложном и интересном взаимодействии с обобщенными значениями ступеней парадигмы именования (варианты предметных значений — варианты процессных значений — варианты значений предметного свойства — варианты значений непредметного свойства) находится собственная семантика основы слов, входящих в непосредственные ряды парадигмы. При этом в рамках данной основной семантики может выявляться некое ядерное значение, которое, в свою очередь, тоже раскладывается (в виде константного признака) по четырем семантическим рубрикам знаменательных именований с разнообразными вариациями смысла. В результате формируются номинативные парадигмы общего предметного, процессного или признакового плана, который может совпадать, а может и не совпадать с характером деривационной перспективы ряда. Ср., соответственно: stone — to stone — stony — stonily (ряд с предметным семантическим ядром); movement — to move—.movable — movably (ряд с процессным семантическим ядром); warmth — to warm — warm — warmly (ряд с семантическим ядром предметного, первичного свойства); haste — to haste — hasty — hastily (ряд с семантическим ядром непредметного, вторичного свойства).

Взаимодействие основно-семантического ядра лексических рядов именования со значениями четырех ступеней парадигмы реализует богатую и тонкую гамму смыслов, необходимую для отражения предметов и явлений действительности в реальной сложности их качественной определенности и бесконечном разнообразии отношений.

Выше мы отметили семантическую отчлененность терминов от обычных элементов лексики. Отношение терминов к парадигме номинации тоже совершенно иное, нежели у обычных слов: как правило, они занимают здесь изолированное положение. Ущербность парадигмы номинации для терминологических лексем и лексикул служит, со своей стороны, показателем периферийного статуса терминологии в словарном составе.

Все изложенное о парадигме номинации свидетельствует о принципиальном отличии этого понятия от понятия лексического гнезда. Гнездо объединяет единокорневые слова, раскрывая их соотносительные места в конкретной деривационной иерархии. Парадигма номинации отображает органическую связь четырех ступеней знаменательного именования (субстантивную, глагольную, адъективную, адвербиальную) для каждого члена гнезда, взятого на своем деривационном расстоянии от родоначального корня (или сочетания корней). Иначе говоря, парадигма номинации грамматически организует гнездо и выводит его из формально-лексического плана отношений, очерченного лишь материальным родством лексем по производящему корню, в широкий план семантико-номинативных функций языка.

§ 4. Следующей стороной лексикона, подлежащей осмыслению в рамках рассматриваемых критериев, является функционально-парадигматический статус служебных слов, выступающих в качестве уточнителей назывных функций знаменательных слов и их объединений.

Сущность этого статуса состоит в том, что списки служебных слов, вычленяемые по функциональному признаку, сами выступают в виде определенных грамматических парадигм, которые, в свою очередь, оказываются конституентами более высоких парадигматических рядов на уровне словосочетания и особенно предложения.

Действительно, служебные слова, оцененные по их роли в строе предложения, последовательно раскрываются как выразители синтаксических категорий, то есть реализаторы синтаксических значений словосочетаний и предложений в соответствующих формах-конструкциях, подобно деривационным и реляционным морфемам в составе отдельных слов. Именно в этом и состоит их «приименная» уточнительная функция. Ср.: The mission reached its destination, and all was explained in due course. — The mission hadn't reached its destination, but all was explained in due course. — How could all be explained in due course, if the -mission never reached its destination?...

Эта роль служебных слов, совокупность которых выделяется не по типу их морфемного строения, а по указанным синтаксическим функциям в конструкциях, отчетливо выявляется в рамках теории парадигматического синтаксиса, разрабатываемой современной лингвистикой (см. ниже).

Известно, что одни и те же служебные слова, выполняя различные функции в соответствующих условиях употребления, могут включаться одновременно в несколько классификационных рубрик, что нарушает единство классификационных систем. Неоднозначность разнесения служебных слов по классификационным подразделениям служит поводом для дискуссий и критики: Между тем, если учесть строевую природу семантики служебного слова, о которой мы говорили выше, то совмещение классово-различных функций в одной лексеме становится здесь легко объяснимым. В самом деле, каждое служебное слово — это отдельная индивидуальная ценность во всей своей конкретности; широта диапазона его функций прямо пропорциональна степени его лексической десемантизации. Поэтому, разнося служебные слова по установленным для них классам, мы фактически имеем дело не с лексемами в целом, а с их лексикулами.

§ 5. Синтаксико-классификационное рассмотрение местоимений с их специфическими служебными функциями приводит к уточнению понимания природы и места в языке и данного лексического слоя. Естественно, местоимения в целом стоят ближе к знаменательным словам, чем приименные уточняющие слова. Они получают особый системный статус, накладывающий характерный отпечаток на общее представление строя лексикона.

Класс местоимений выделяется в системе традиционных частей речи по признакам указательной и заместительной семантики [Майтинская, 1969]. Оба типа семантики находятся в тесном единстве, причем значение указательности выступает в качестве первичного. Действительно, указательность — семантическая основа замещения, в силу чего всякое синтаксическое замещение реализуется как опосредование указания.

Функционально-парадигматический принцип членения словарного состава, напротив, на первое место в специфике местоимений выдвигает заместительную функцию, не снимая положения о ее семантически производном характере. Дело в том, что функция языкового элемента в синтаксическом смысле всегда определяется его обобщенной семантикой, и задача грамматиста состоит как раз в том, чтобы выявить специфику этой семантической обобщенности, характер ее отображения на строе предложения.

Обобщающая заместительная функция местоимений видна из того, что любой член предложения, выраженный местоимением, в том числе и личным местоимением первого и второго лица, проецирует свое значение на некоторый класс или подкласс знаменательных слов и, обратно, сам служит проекцией общей функции данного класса или подкласса. Для личных местоимений первого и второго лица это свойство, в частности, четко выявляется на примерах конструкций с приложениями и обращениями. Ср.: I, your commander, remain wholly ignorant about all these doings! But it's a real pleasure to see you among us, Miss Clara.

По заместительной функции в систему местоимений вводятся местоименные наречия и местоименные (заместительные) глаголы. Кроме того, устанавливается важный слой широкозначных знаменательных слов, служащий промежуточным между знаменательными частями речи и собственно местоимениями [Блох, Лотова, 1980; Селиверстова, 1975]. Ядерную часть этого слоя, вплотную подходящую к местоимениям, составляют такие слова, как thing, way, matter, fact, характеризующиеся наибольшей степенью обобщенности семантики. Широкозначные слова различной классовой принадлежности образуют градационные переходы и к служебным словам — приименным уточнителям. Ср.: But thingsaren't what they were when I was your age. The wayyou interpret the document can't be called convincing. But surely there must be someone who knows how to handle the affair. Businesswas running smoothly. The note doesn't seem to be makingsense. И т. д.

В результате местоименного обобщения вышеописанная лексическая парадигма номинации получает заместительную репрезентацию. Ср.: one/it/they ... (N-pro) — do/make/act ... (V-pro) — such/similar/same ... (A-pro) —thus/so/there ... (D-pro).

§ 6. Итак, проведенный анализ грамматически существенных свойств словарного состава дает нам основание для его расчленения на три неравные части.

Первую часть лексикона, открытую, составляет огромное количество знаменательных слов или слов полной номинативной силы. В соответствии со своей функциональной природой эти слова являются «именованиями» или просто «именами»: существительные — предметные имена, глаголы — процессные имена, прилагательные — имена предметного признака, наречия — имена непредметного признака. Знаменательная система лексикона объединяется четырехступенчатой лексической парадигмой номинации.

Вторую часть лексикона, закрытую, составляют заместители имен (собственно местоимения и примыкающие к ним широкозначные слова).

Третью часть лексикона, тоже закрытую, составляют уточнители имен (служебные приименные модификаторы).

Заместители и уточнители имен, находясь с последними в номинативной корреляции, как элементы лексикона, одновременно служат связующими звеньями между лексиконом в статике и лексиконом в динамике, опосредуя функции имен в составе высказываний связной речи.