Проблема местоимений как особой части речи

Учитывая очевидную грамматическую неоднородность мес­тоимений, Ф.Ф. Фортунатов, А.М. Пешковский, Л.В. Щерба и многие другие ученые пришли к выводу, что местоимения вообще не составляют особой части речи и распределяются по другим частям речи — имени существительному, имени прилагательному и имени числительному. В свою очередь, А.А. Шахматов, Л.А. Булаховский, А.Н. Гвоздев и др. про­должали относить все слова с дейктической, анафорической и кванторной семантическими функциями (кроме, естественно, местоименных наречий, глаголов и др.) к одной части речи — местоимению [этот же взгляд отражен в академической «Грам­матике русского языка» (1952—1954) и в большинстве школь­ных учебников].

Представляет интерес строго обоснованная в научном пла­не точка зрения В.В. Виноградова. В отличие как от ученых, не считающих местоимения частью речи, так и от ученых, на­зывающих местоимениями грамматически различные слова с местоименной семантикой, Виноградов утверждал, что в рус­ском языке существует особая часть речи — местоимение, но к ней относятся далеко не все слова с местоименным значени­ем, а лишь местоименные существительные (по терминологии Виноградова — предметно-личные местоимения).

Хотя предметно-личные местоимения имеют то же часте­речное значение, что и существительные (предметность), по морфологическим свойствам они отличаются от существи­тельных:

1. У предметно-личных местоимений есть морфологиче­ская категория лица, которой нет у существительных. Эта несловоизменительная (классификационная) категория прояв­ляется в сочетаемости с личными формами глагола, т. е. син тагматически. Ср.: я иду, мы идём (1-е лицо); ты идёшь, вы идёте (2-е лицо); все остальные предметно-личные местоиме­ния сочетаются с глагольными формами 3-го лица.

2. У существительных род часто выражен окончаниями
(стол, стена, окно); у предметно-личных местоимений —
только синтагматически, в формах согласуемых слов [ты рас­сказал (м. р.); ты прочитала (ж. р.); кто пришёл? (м. р.);
что случилось? (ср. р.)]. Исключение составляют местоиме­
ния он, она, оно, у которых род выражен окончаниями самих
местоимений.

3. Число у существительных — словоизменительная кате­гория: когда существительное изменяется по числам (стол —
столы), его лексическое значение не меняется. Многие пред­метно-личные местоимения (кто, что, никто, нечто и др.)
вообще не изменяются по числам. Лишь для некоторых место­имений характерно противопоставление единственного и мно­жественного числа (я — мы; ты — вы; он, она, оно — они).
Однако здесь соотношение единственного и множественного
числа, как правило, иное, нежели в противопоставлениях ти­па стол — столы. Если столы означает много предметов,
называемых словом стол, то мы не значит много я, а вы не
значит много ты. Мы — это я + ты, я + вы, я + они, но
отнюдь не я + я. Поэтому многие ученые считают, что я и
мы — это не формы одного слова, а разные слова, каждое со своим лексическим значением. Аналогично соотносятся и местоимения ты и вы. Слово они также не всегда обозначает
множество однородных предметов; эта форма может значить
не только он + он или она + она, но также и он + она. Сле­довательно, категория числа у предметно-личных местоиме­ний является не словоизменительной, а классификационной.

Что касается категории одушевленности/неодушевленнос­ти, то она у местоимений принципиально не отличается от од­ноименной категории существительных. Это классификаци­онная категория: каждое из предметно-личных местоимений относится или к классу одушевленных (В. = Р.: я, ты, он, кто), или к классу неодушевленных (В. = И.: что, это, всё в предметном значении и т. п.).

Словоизменительная категория падежа также сопостави­ма с соответствующей категорией существительных. Отличия заключаются в следующем:

1) местоимения не образуют дополнительных падежных форм (партитивной и счетной форм родительного падежа, местной формы предложного падежа), которые характерны для склонения некоторых разрядов существительных;

2) при склонении местоимений чрезвычайно развит суп­плетивизм (я — меня — мне; ты — тебя — тобой; мы — нас), в том числе и использование разных основ в беспред­ложном и предложном употреблении падежной формы [его
(j-его) — у него (н'-его); ими (j-ими) — с ними (н'-ими)].

Итак, предметно-личные местоимения, или местоимен­ные существительные, характеризуются, в отличие от сущест­вительных, не четырьмя, а пятью морфологическими катего­риями, из них четыре категории (лицо, род, одушевленность/ неодушевленность, число) — несловоизменительные, а падеж является единственной словоизменительной категорией. Та­кой системы морфологических категорий нет ни у одной час­ти речи, в том числе и у имени существительного. Поэтому Виноградов и выделил местоименные существительные в ка­честве особой части речи, назвав ее местоимением (в узком смысле).

Что же касается других видов местоименных слов, то они по своим грамматическим свойствам резко отличаются от предметно-личных и относятся либо к прилагательным (мес­тоименные прилагательные какой, чей, всякий и др.), либо к числительным (неопределенно-количественные местоимения сколько, несколько, столько и др.). Точка зрения Виноградо­ва получила отражение в целом ряде авторитетных трудов, в том числе и в академической «Русской грамматике» (1980).

Современный русский язык: Учеб. пособ.

/П.А. Лекант и др. – М.: Дрофа,

2001. – С. 297-299.

Приложение 10

В.А. Лаврентьев