Губернские ведомости, отраслевые газеты, справочные листки)

Газеты, выходившие во второй половине 1820-х и в 1830-е годы в России, можно классифицировать по типам: 1) литературные — «Ба­бочка» (1829-1831), «Литературная газета» (1830-1831), «Листок»(1831), «Колокольчик»(1831), «Литературные прибавления к „Русскому инвалиду"» (1831-1839), «Северный Меркурий» (1830— 1832), «Тифлисские ведомости, отделение литературное» (1832), «Ли­тературные листки, прибавление к „Одесскому вестнику"» (1833— 1834); 2) общественно-политические — «Санкт-Петербургские ведомости» (с 1728), «Московские ведомости» (с 1756), «Русский ин­валид, или Военные ведомости» (с 1813); «Тифлисские ведомости» (1828-1831), «Одесский вестник» (с 1827), «Литовский вестник» (с 1834), «Официальная газета царства Польского» (с 1837), столичные и провинциальные губернские ведомости, «Закавказский вестник» (с 1838), «Ведомости С.-Петербургской городской полиции» (с 1839); особое место занимает частная иолитическая и литературная газета «Северная пчела» (с 1825); 3) специальные, посвященные промыш­ленности, торговле, земледелию, медицине, домоводству, различным видам искусств, — «Коммерческая газета» (с 1825), «Северный мура­вей» (1830-1833), «Купец» (1832-1835), «Друг здравия» (с 1833), «Ли­сток промышленности, ремесел, искусств и фабрик» (1838-1839), «Мануфактурные и горнозаводские известия» (с 1839), «Художе­ственная газета» (с 1836); 4) справочные — «С.-Петербургский прей­скурант» (с 1806), «Ведомость о состоянии г. Москвы» (1830-1831); «Киевские объявления» (1835-1838), «С.-Петербургские сенатские объявления о запрещениях на имения» (с 1822), «С.-Петербургские сенатские объявления о разрешениях на имения» (с 1822).

Газеты первой из названных групп — литературные— в большин­стве своем являлись частными изданиями. Всем им запрещалось пе­чатать политическую информацию, они имели небольшой круг чи­тателей и отличались кратковременностью существования. Долгожителем среди них стали лишь «Литературные прибавления к „Русскому инвалиду"» А. Ф. Воейкова, выходившие с 1831 г. в Петер­бурге как газета сатирическая, критическая, мод и словесности.

Воейков приобрел популярность своим стихотворением «Дом сумасшедших», где сатирически изобразил многих известных писате­лей. В особую заслугу себе он ставил тот факт, что не состоял ни в одном тайном политическом или масонском обществе. До восстания

декабристов Воейков охотно печатал в «Русском инвалиде» стихи бу­дущих его участников, особенно Рылеева, «молодого поэта, еще мало известного, но который скоро станет рядом с старыми».

В «Литературных прибавлениях» Воейков выступал в отделе «Пересмешник» с сатирическими заметками под псевдонимами А. Кораблинский, Феоктист Нагайкпн, Никита Луговой и др. Он посто­янно атаковал «Московский телеграф» Н. Полевого, называл журнал «беззаконным светилом» и фактически ратовал за его запрещение. В своих статьях Воейков указывал на «вольномыслие» «Московского те­леграфа», на пропаганду идей французской революции и приветство­вал его закрытие, так как считал, что журнал приносит „вред" обще­ству своими «лжемудрствованиями».

После появления на журнальной арене В. Г. Белинского Воейков стал методически преследовать критика, заявляя, что «этот юноша вздоен кипучим млеком 11. Полевого, наделавшего в девятилетнее издание своего Телеграфа столько вреда нашей словесности, что в 50 лет 50 здраво и основательно мыслящих писателей не вознаградят нот».

Белинский иронически именовал «Литературные прибавления к „Русскому инвалиду"» «инвалидными повторениями литературы» и неизменно отзывался о них как о «журнале-невидимке», в котором «почтенный старец» Воейков «сам пишет, сам и читает», а его бран­ные выходки суть «невинная забава на старости лет».

«Литературные прибавления» часто нападали на «Библиотеку для чтения» О. Сенковского, реже — на «Северную пчелу». Одна из при­чин этого антагонизма заключалась в стремлении Воейкова подорвать авторитет своих конкурентов.

В отделе словесности печатались переводы произведений В. Ир­винга, А. де Виньи, В. Гюго и других французских писателей, в то же время в отделе критики «Литературные прибавления» бранили «ро­мантически-ужасную» французскую школу «неистового» романтиз­ма и объявляли ее порождением революции.

«Литературные прибавления» приветствовали каждое произведе­ние Пушкина, отводили нападки Булгарина на «Бориса Годунова». Они поддерживали все журнальные начинания Пушкина и его друзей — «Северные цветы», «Литературную газету», «Современник». Сам Пушкин в исключительных случаях использовал газету Воейкова, в частности, в 1833 г. он напечатал здесь рецензию на сочинения и пе­реводы в стихах П. Катенина. Сочувственно писали о «Литературных прибавлениях» О. Сомов в статье «Новые русские журналы» в «Ли­тературной газете», Н. В. Гоголь в статье «О движении журнальнойлитературы в 1834 и 1835 году» в «Современнике». Используя благонамеренное издание Воейкова, Пушкин и его друзья могли уча­ствовать в журнальной полемике, в то время как в «Литературной газете» подобные выступления неизменно привлекали внимание цен­зуры.

С 1837 г. «Литературные прибавления» стали выходить под ре­дакцией А. А. Краевского. По этому поводу жандармский офицер В. Владиславлев, выступавший в роли посредника при передаче из­дания, писал: «Краевский очень молод, прекрасно образован, с твер­дыми нравственными правилами, деятелен и, не принадлежа ни к какой литературной партии, любим всеми известнейшими нашими писателями». Участие Краевского в пушкинском «Современнике» принесло ему знакомства со многими литераторами, в том числе с В. Одоевским. Вместе они намеревались издавать в 1836 г. журнал «Русский сборник», но правительство запретило его. Получив в свои руки «Литературные прибавления», Краевский и Одоевский при­способили для них программу «Русского сборника», которая вклю­чала в себя науку, словесность, художества, промышленность и тор­говлю (Главное управление цензуры не разрешило этот отдел), критику и библиографию.

В первые два года обновленные «Литературные прибавления» были одним из немногих литературных органов, противостоявших «торговому направлению» в журналистике. Газета А. Краевского вела активную полемику с «Северной пчелой» и «Библиотекой для чтения» по вопросам литературы и науки. «Литературные прибавле­ния» помещали статьи и заметки, уличавшие сотрудников журнала Сенковского в некомпетентности, и предоставляли свои страницы для ответов на выступления барона Брамбеуса (1838 г.). «Литературные прибавления» в 1839 г. поместили в отделе «Смесь» «Любопытное статистическое наблюдение», в котором подсчитали число выпадов «Северной пчелы» против «Отечественных записок» и их сотрудни­ков. Тогда же за подписью Маркиз Фитабуки (Фитабуки — «Ф. Б.», инициалы Булгарина, которыми он подписывал свои статьи; маркиз — явная насмешка над претензиями Булгарина на отличное знание ве­ликосветского общества) газета напечатала «Предостерегательное известие для подписчиков на русские журналы 1840 года», в котором разоблачались недостойные приемы «Северной пчелы»: несанкцио­нированная перепечатка статей из других газет, наветы на издания конкурентов и пр.

Краевский и Одоевский привлекли к участию в газете Даля, Гре­бенку, Лажечникова, Панаева, Галахова, Кудрявцева и других литераторов и критиков. После появления на страницах журнала «Песни про царя Ивана Васильевича» Лермонтова (по требованию цензуры сочинение вышло без подписи) Белинский оценил «сильное и само­бытное дарование» автора и упоминал о «Литературных прибавле­ниях» как «нередко очень счастливых на хорошие стихотворения». Об успехе газеты свидетельствовал рост числа подписчиков. Если при Воейкове их едва насчитывалось 300, то в 1837 г. подписчиков было 1,5 тыс., а в 1838 г. — около 3 тыс.

Программная статья Краевского и Одоевского «Мысли о России», написанная ими для «Русского сборника», а затем приспособленная к «Литературным прибавлениям», еще в рукописи получила одобре­ние жандармского генерала Дубельта и, по свидетельству Одоевско­го, воспринималась современниками как возражение на «Филосо­фическое письмо» Чаадаева. Революционным исканиям Запада авторы противопоставили «самобытный» путь России, по которому она идет в стороне от бурь, и утверждали, что благодаря «спаситель­ному монархизму» и «священному писанию» у России высокая мис­сия — указать дорогу другим народам.

В критическом отделе газеты печатались доброжелательные отзы­вы о произведениях Пушкина и Гоголя. Рецензия Галахова на «Осно­вания русской грамматики» Белинского понравилась самому Белин­скому. Театральные и музыкальные статьи Одоевского сочетали в себе тонкость анализа с глубокими обобщениями. Так, в 1837 г. в публика­циях за подписью В. Невский он восторженно встретил онеру Глинки об Иване Сусанине, подчеркнув, что «все желало и желает успеха г. Глинке, кроме высшей публики». Этот пассаж был направлен про­тив «Северной пчелы» и других изданий, которые писали о полном провале оперы. В оценках произведений западноевропейских писате­лей Ж. Занд, Ч. Диккенса, О. Бальзака «Литературные прибавления» проявили много понимания и вкуса. «Северная пчела» в 1837 г. заяв­ляла, что «Литературные прибавления» идут путем «покойной Лите­ратурной газеты».

В то же время газета неумеренно восхваляла творчество поэтов Подолинского и Бенедиктова, именовала их «светлыми надеждами» русской литературы. Сам Краевский, в противовес Белинскому, с сим­патией отзывался о «Московском наблюдателе», который, по его сло­вам, «остается по-прежнему первым и лучшим нашим литератур­ным журналом, как по благородству тона, достоинству статей, так и по учености издателей». С приходом в августе 1839 г. Белинского и с активизацией литературной деятельности Некрасова критический отдел газеты стал более отчетливым и целенаправленным.

Когда в 1839 г. Краевский приступил к изданию «Отечественных записок», то основой обновленного журнала стали программа и со­став сотрудников «Литературных прибавлений», переименованных в «Литературную газету».

Политическая и литературная газета «Северная пчела» выходила с 1825 но 1831 г. три раза в неделю, с 1831 г. — ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней. Издание включало в себя следую­щие отделы: «Новости политические и заграничные», «Новости внут­ренние», «Новости не политические: о новых изданиях и предприяти­ях; о произведениях наук, художеств и ремесел», «Известия обо всех выходящих в свет русских книгах», «Нравы. Небольшие статьи о нра­вах; критические и нравоучительные замечания», «Словесность. Лег­кие стихотворения и разные статьи в прозе», «Смесь», «Известия о новейших модах».

Редакторы газеты Ф. В. Булгарин и Н. И. Греч (с 1831 г.) поставили издание как коммерческое предприятие, приносящее значительный доход. Они придали содержанию газеты занимательность, доступ­ность, разнообразие, сориентировали его на вкусы и потребности широкой публики, преимущественно из «среднего состояния». В за­писке «О цензуре в России и о книгопечатании вообще» (1826) Булга­рин рассматривал «среднее состояние» как опору правительства и относил к нему чиновников, промышленников, купцов, небогатых дворян, мещан. Внутриполитический отдел включал в себя офици­альные распоряжения, представления к наградам, статьи для «успо­коения умов», подготовленные в правительственных инстанциях. За­рубежная политическая информация, отличавшаяся оперативностью и разнообразием, не комментировалась. Внутренние и заграничные новости размещались на первой и второй газетных полосах. Читатели получали сведения о деятельности министерств, различных ведомств, культурных учреждений в своем отечестве и политическую, воен­ную, торговую и прочую информацию со всего света. Нередко эти сообщения перепечатывали» губернскими ведомостями со ссыл­кой на «Северную пчелу».

Значительное место занимали статьи и заметки, посвященные госу­дарственному хозяйству, которые печатались под рубрикой «Наблюде­ния в отечестве». В поле зрения газеты находились промышленные выставки, торговые ярмарки, продукция фабрик и заводов в разных концах страны. При этом апология капиталистического прогресса со­четалась с рекламой различных товаров. Газета знакомила русскую публику с техническими новинками, успехами в области медицины, виноделия, горного дела, табачного производства и т. д. В ней подробно рассказывалось о достоинствах первой в стране чугунной дороги между Петербургом и Царским Селом, отмечались преимущества в скорости и стоимости проезда по сравнению с дилижансом.

Отдел «Нравы», в котором господствующее место занимали фель­етоны Булгарина, затрагивал бытовые вопросы, вызывавшие всеоб­щий и повседневный интерес. В легкой сатирической манере автор повествовал о разного рода человеческих слабостях, жизненных не­взгодах, мелких общественных недостатках, давая читателю советы и наставления. В отделе «Словесность», располагавшемся по соседству с «Нравами» на третьей и четвертой полосах, печатались стихи, нуте-вые очерки, анекдоты. В первый год существования газета поместила стихотворения Пушкина, басни Крылова. В числе сотрудников «Се­верной пчелы» в это время были К. Рылеев, С. Глинка, И. Козлов. После событий 14 декабря 1825 г. их участие прекратилось, печата­лись Ушаков, Тимофеев и другие третьестепенные авторы.

В критических статьях Булгарин превозносил Тимофеева, Ку­кольника и пренебрежительно отзывался о Гоголе, Баратынском. Мнение Булгарина о творчестве Пушкина находилось в непосред­ственной зависимости от участия поэта в периодических изданиях. В пору выхода «Литературной газеты» и «Современника» газета Булга­рина отрицательно рецензировала пушкинские произведения. Когда опасность конкуренции миновала, «Северная нчела» переключилась на хвалебный тон. Откровенно враждебную позицию занял Булгарин по отношению к Белинскому, придав критическим замечаниям в его адрес политическую окраску.

В отделе «Смесь» печатались театральные рецензии. «Северная пче­ла» ввела рубрики «Русский театр», «Французский театр». Публика­ция театральных отзывов являлась ее привилегией. В «Смеси» поме­щались также небольшие заметки торгово-рекламного характера.

С целью привлечения внимания подписчиков «Северная нчела» проводила конкурсы. Издавались приложения с официальными со­общениями, библиографическими списками и т. и.

Коммерческая направленность газеты Булгарина и Греча сближа­ла ее с «Библиотекой для чтения» О. Сенковского. Эти издания, близ­кие но духу, дополняли друг друга: читатель энциклопедического жур­нала подписывался на политическую и литературную газету. Популярность изданий «торгового направления» пошла на убыль в 1840-е годы.

Самую большую группу среди политических газет конца 1830-х годов составляли губернские ведомости. Правительство объявило, что их цель — облегчение сношений между властями внутри губерний. Эту задачу осуществляла официальная часть ведомостей, к кото­рой в двух экземплярах прилагались приказы о розыске бежавших крестьян, о взимании казенных недоимок и т.д., причем один экземп­ляр подшивался к делу, а другой с отметкой местного начальства об исполнении отправлялся в губернское правление.

Так как губернское начальство иногда не могло подобрать на должности редакторов неофициальных частей грамотных и обладав­ших литературными способностями чиновников, оно прибегало к услугам политических ссыльных, и с их приходом газеты оживлялись, уходили от казенщины.

Начало реорганизации неофициальной части губернских ведомо­стей было положено Александром Ивановичем Герценом во Влади­мире (март 1838 — июль 1839). Редакторская деятельность Герцена началась с выработки программы ведомостей. Уже сам по себе этот факт знаменателен. Правительство, учреждая ведомости, сформули­ровало их подробный план, и попытки составить новый могли оз­начать только одно — неудовлетворенность официально предписан­ным. Если до прихода Герцена во «Владимирские губернские ведомости» редакция писала, что «частные лица: гг. помещики, фаб­риканты и купечество увидят отношения своих занятий к общему дви­жению, или. гак сказать, к общей жизни грех сестер промышленно­сти: земледелия, мануфактурной и коммерческой», то программа, заявленная Герценом, ставила на первый план статьи «о быте народ­ном», которые должны были показать «причины возвышения или упадка деревень», праздники и обычаи народа, «исторические сведе­ния о начале городов, об упадке или улучшении их», «и песню, кото­рую поет крестьянин, и предание, которое рассказывает старик вну­кам своим».

Правительство ввело ограничение на жанры ведомостей, исклю­чив в них словесность и публицистику. Статистические материалы не вызывали возражений губернского начальства и даже поощрялись им, равно как этнографические и исторические статьи, далекие от острых проблем современности. Однако сухие цифры статисти­ческих отчетов говорили о жизни народа то, что нельзя было из-за цензурных запретов высказать в публицистических статьях.

Образец искусного использования статистических материалов дал Герцен в неофициальной части «Владимирских губернских ведомо­стей». Если до него газета вела статистику лишь «подвигов доброде­тели», то Герцен в составленной им программе подчеркнул необхо­димость «привести в известность быт и средства, дать гласность всем особенностям своего края, даже чрезвычайным происшествиям».

Отличительная черта статистики бедствий в отделе «Чрезвычай­ные происшествия», открывавшем номер, — показ разорения кре­стьян в результате стихийных бедствий. После регулярной публика­ции сообщений о чрезвычайных происшествиях появление в конце года общих данных об убытках, причиненных пожарами, разливами рек, градом и т. п., говорило о голоде и нищете, постигших крестьян. Такое обилие чрезвычайных происшествий ставило их в ряд обычных явлений крестьянской жизни.

«Владимирские губернские ведомости» публиковали историче­ские, этнографические статьи о родном крае, его культуре. Значи­тельный вклад в реализацию просветительской функции газеты внес Герцен, напечатавший статьи об архитектурных достопримечатель­ностях Владимира.

Следующая группа газет — специальные, посвященные промыш­ленности, сельскому хозяйству, медицине и т. д., — сыграла важную роль в распространении отечественных и зарубежных достижений науки и техники. Ускорился процесс дифференциации специальных газет как но содержанию, гак и по стилю в зависимости от круга чита­телей, на который они ориентировались.

Два петербургских издания — «Коммерческая газета» и «Купец» — были посвящены торговле. В подписной афишке на 1833 г. «Ком­мерческая газета» объявляла себя «посредником между правитель­ством и промышленниками, между промышленниками и публи­кою». Как официальное издание департамента внешней торговли, газета пользовалась рядом привилегий. По свидетельству «Журнала Министерства народного просвещения», консулы, «живущие в торговых городах государств, ведущих непосредственную торговлю с Россиею, единственно в сей газете сообщают русскому купече­ству свои замечания и сведения о состоянии торговли в тех го­сударствах и ценах на товары».

«Коммерческая газета» публиковала официальные материалы: указы и постановления, разнообразную внутреннюю и зарубежную информацию о сбыте русских товаров, ценах на них во всех портовых городах, — используя в качестве источников информации кроме со­общений русских консулов иностранные газеты и журналы и даже первую телеграфную связь между Петербургом и Шлиссельбургом.

Газета приводила «некоторые доказательства к опровержению мне­ния, будто бы России несвойственно, а потому и бесполезно разводить фабрики и мануфактуры», говорила о преимуществе русских товаров перед иностранными, разъясняла, «сколь несправедливо обвинение, будто машины производя! и распространяют бедность». Оперативность и разнообразие содержания (с 1825 г. газета выходила два раза в неделю, а с 1833 г. — три) способствовали быстрому увеличению чис­ла подписчиков на «Коммерческую газету». В 1825 г. расходилось, по данным «Московского телеграфа», всего 433 экземпляра газеты, за­тем четыре года — по 700, в 1830 г. — 821, а с января по март 1831г. — 934 экземпляра.

В отличие от «Коммерческой газеты», частная еженедельная газе­та «Купец» публиковала преимущественно внутреннюю информа­цию и объявляла своей целью «способствовать успехам отечествен­ной промышленности указанием торговых домов, фабрик, заводов и мастерских со всеми условиями к сбыту и приобретению товаров и изделий». Издатель «Купца» В. Жгерский ходатайствовал в 1833 г. о дозволении помещать в газете зарубежную информацию, касающу­юся торговли, но Главное управление цензуры отказало ему в этом.

Газета выходила одновременно на трех языках — русском, немецком, французском — и помещала теоретические статьи под рубрикой «Коммерческая наука», обзорные материалы о развитии отдельных от­раслей российской промышленности, чертежи образцовых изделий, а некоторые товары даже прилагались к ней, например, образцы тканей.

Специально о промышленности писали «Северный муравей», «Мануфактурные и горнозаводские известия», «Посредник». Они также отличались друг от друга тематикой, языком, оформлением. «Северный муравей», издававшийся с 1830 г. профессором Петер­бургского университета Н. Щегловым (после его смерти в 1831 г. ре­дакторами-издателями стали Н. Филиппов и А. Максимович), уделял главное внимание пропаганде технических новшеств. Под рубрикой «Новые изобретения» в газете регулярно публиковались научные ста­тьи, сопровождавшиеся рисунками и чертежами.

«Мануфактурные и горнозаводские известия» выходили при департаменте мануфактур и внутренней торговли Министерства фи­нансов и также информировали читателей о технических новинках, но более популярно, и круг их информации был шире. Они печатали официальные материалы, распоряжения министра финансов, изве­стия о вновь учреждаемых фабриках и заводах.

Что касается «Посредника, газеты промышленности, хозяйства и реальных наук», издававшейся С. Усовым, то она в соответствии с программой сообщала «доступные и нужные в хозяйственном круге образованного гражданина сведения по домоводству, хозяйству, про­мышленности, открытиям в науках и общежитейских искусствах». Указывая на разнообразное и общедоступное содержание газеты, редакция приглашала читателей к активному сотрудничеству и просила «не слишком заботиться о расположении и слоге». Чита гели обращались в «Посредник» с разного рода хозяйственными вопроса­ми, на которые газета подробно отвечала. Большинство опублико­ванных материалов заимствовалось из иностранных технических жур­налов, реже печатались статьи русских специалистов.

Широкий круг читателей имела «Земледельческая газета», учреж­денная в 1834 г. при Министерстве финансов и перешедшая в 1836 г. в ведение вновь образованного Министерства государственных имуществ. Как заявлялось в программе, газета помещала статьи «практи­ческие или опытные, поясняла их иногда теорией, но удалялась всегда от больших отвлеченных умозрений». Своей задачей редакция стави­ла «сделать издаваемую ею газету разговорным листом помещиков и сельских хозяев».

Газета публиковала рассуждения помещиков о ведении хозяйства, давала научные и практические советы земледельцам, рекомендова­ла новые сельскохозяйственные механизмы. Сотрудники газеты, ост­зейские землевладельцы Энгельгардт, фон Гагенмесгер и др., ратова­ли за введение плодосменного полеводства и доказывали его эффективность на примере собственных хозяйств. Некоторые мате­риалы «Земледельческой газеты» перепечатывались провинциальны­ми ведомостями.

Редакция прибегала к разнообразным средствам, чтобы привлечь к газете внимание читателей из различных слоев общества. Статьи теоре­тического характера, которые могли заинтересовать специалистов, чере­довались в «Земледельческой газете» с информационными заметками о новых сортах культурных растений, представлявшими общий интерес. Некоторые материалы были написаны «простонародным» языком и предназначались для крестьян. Иногда редакция вручала крестьянам сор­товые семена с тем условием, чтобы они присылали отчеты о своих опытах. Такие крестьянские отчеты публиковались с большими приме­чаниями от редакции, выражавшими благодарность авторам и пригла­шавшими других крестьян последовать этому примеру. Так, в редакци­онном примечании к «Крестьянскому отчету об опытном разведении картофеля», напечатанному за подписью крестьянина Олонецкого уез­да Андрея Дубалова, было сказано: «Очень благодарим доброго, стара­тельного Андрея Иевлевича за его отчетливый опыт и за доставление нам о том сведения. Хорошо, если бы его похвальный пример побудил и в других местах наших православных поселян доставлять нам такие све­дения о том, что делается у них на иоле со скотинкою и вообще по их хозяйствам. Им бы от этого похвала и честь, а другим бы наставление и польза». Эти призывы редакции не оставались без ответа.

Газета имела в среднем 4—6 тыс. подписчика! и, как сообщала редак­ция, «служила не только образованному классу сельских хозяев, но ома успела проникнуть даже в среду простолюдинов», в основном жителей черноземных областей Центральной и Южной России. Изве­стную роль при этом сыграли дешевизна (годовая подписная цена на нее с доставкою равнялась 2 рублям серебром) и тот факт, что Министерство государственных имуществ содействовало распрост­ранению газеты по официальным каналам.

«Земледельческая газета» ставила своей целью объяснить по­мещикам пользу от внедрения технических новшеств и привлечь их к активному участию в управлении собственными хозяйствами. Она говорила о незыблемости существующего крепостнического строя, необходимости повиновения крестьян помещикам. На ви­ньетках и рисованных заставках поселяне изображались в нацио­нальных костюмах, с красивыми снопами или серпами в руках. Специальная инструкция министра финансов вменяла в обя­занность газете избегать «рассуждений не только политических, но и таких, кои касаются личного положения класса земледельцев в разных местах».

В числе первых газет, посвященных отдельным областям искусст­ва, была «Художественная газета», основанная в Петербурге в 1836 г. Н. В. Кукольником. Она публиковала статьи по живописи и музыке, биографии русских и зарубежных художников и скульпторов. Как правило, эти статьи открывали номер, а вслед за ними печатались оперативные информационные заметки под рубрикой «Смесь».

В «Смеси» имелась своя рубрикация: «I. Известия отечественные. II. Известия иностранные. III. Издания. IV. Объявления». Здесь поме­щались отчеты о заседаниях Академии художеств, сообщения о но­вых выставках, достижениях зарубежного искусства. Автором почти всех статей и заметок был сам издатель. «Я работал один-одинехонек — пи­сал он в 1837 г. в заметке «От редакции». — Много ли статей во всех 12 листах прошлого года принадлежит не самому редактору? — Две-три». Это обстоятельство, а также редкая периодичность издания (2 раза в месяц), отсутствие живой полемики и довольно высокая подписная цена (7 рублей 20 копеек серебром) не способствовали распространенности издания, Кукольник сетовал в газете на «крайне малое число подписчиков».

По сравнению с литературными, политическими и специальными газетами справочные издания 1830-х годов составляли небольшую группу. Некоторые из них появлялись эпизодически, в связи с назрев­шей потребностью. Например, «Киевские объявления» выходилиежедневно в январе, во время крещенских ярмарок. «Ведомость о состоянии г. Москвы» издавалась ежедневно во время эпидемии хо­леры с 23 сентября 1830 г. по 6 января 1831 г. по приказу московского военного генерал-губернатора «для сообщения обывателям сведе­ний о состоянии города» и рассылалась бесплатно с «Московскими ведомостями».

Другие справочные листки отвечали постоянной необходимости и печатались регулярно, например, «С.-Петербургский прейскурант» — указатель цен на товары, издание департамента внешней торговли. «Московские сенатские объявления» помещали разного рода объявления по 18 разрядам. Десятый разряд назывался «О пойман­ных бродягах и о таких беглых людях, которых известно звание и пре­жнее жительство». Здесь печатались длинные списки беглых людей с указанием их имен, возраста, роста, цвета глаз. В 1837 г. сообщалось о поимке беглых, среди которых: «7863. Иван, непомнящий родства, роста 2 арш. 5 верш., лицом малорябоват, глаза желтые, волосы на голове и бороде русые, 34 лет»; «7864. Спиридон, непомнящий род­ства, роста 1 арш. 11 верш., лицом чист, глаза желтые, волосы на голо­ве русые, 10 лет». Пойманные беглые люди «за неимением письмен­ных видов» признавались бродягами и ссылались в Сибирь на поселение или отправлялись в арестантские роты. Справочные из­дания заключают в себе статистический материал, представляющий историческую ценность.

К концу 1830-х годов наблюдается значительный количественный рост газетной периодики, в основном за счет провинциальных ведо­мостей и отраслевых изданий.