Переписка с ваншенкиным к.я.

К.Я. Ваншенкин1 — В.Т. Шаламову

Дорогой Варлам Тихонович!

Спасибо сердечное за книгу — отличную, глубокую, тонкую. Такую естественность и одновременно виртуозность стиха не часто встретишь. И за самое желание послать — спасибо. Я давний Ваш читатель, очень многое в Ваших стихах мне близко и дорого.

Всего Вам доброго.

К. Ваншенкин

18.11.77.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Ваншенкин Константин Яковлевич (р. 1925):— поэт, прозаик.

ПЕРЕПИСКА С ВИЛЕНСКИМ С.С.

С.С. Виленский1 — В.Т. Шаламову

1/1-78 г.

Уважаемый Варлам Тихонович!

Кружил по Кольцевой линии метро, глядя на мир знакомыми мне глазами уцелевшего смертника. Не знаю, чего в Ваших стихах больше: жизнестойкости, мятущегося одиночества или тепла рукопожатия. Спасибо за этот Колымский настой, за эту нужную мне книгу.

Случилось так, что ее принесли в то время, когда меня навестил прилетевший из Магадана мой солагерник Демант, знавший и Вас.

Спасибо, Варлам Тихонович, за добрую память об мне. Это только мертвым все равно, когда костер разожгут, а живым <рваться> надо.

Желаю Вам хорошего Нового года.

Жму руку.

Семен Виленский.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Виленский Семен Самуилович — составитель сборников «Возвращение», активный деятель общества «Возвращение».

ПЕРЕПИСКА С БЕХИУС-РУДНИЦКОЙ М.

М. Бехиус-Рудницкая1 — В.Т. Шалимову

Люблин, 24.1.79

Многоуважаемый Варлам Тихонович, наконец-то мне удалось получить Ваш адрес, чтобы послать Вам прилагаемый номер нашего литературного журнала «Камена» (который издается от 1933 года). Дело в том, что я проводила вместе с нашим знаменитым поэтом Ружевичем и его женой, а одновременно с Вами, прошлогодний сентябрь в ялтинском Доме писателей, где мне случайно попал в руки Ваш поэтический сборник «Точка кипения». Он так меня заинтересовал, что я переписала из него несколько стихотворений. Много не успела, потому что к книге образовалась в библиотеке очередь. Проезжая через Москву, хотела приобрести этот сборник, но он, кажется, распродан. Из тех стихотворений, которые у меня имеются в рукописи, перевела и напечатала четыре, — Вы найдете их на 9-й странице журнала. Поэтам, которым я их показывала, очень нравится и содержание, и Ваш стиль, соединяющий беспосредственность с изысканностью — черта очень редкая у современных поэтов. К сожалению, у нас недавно вышла уже из печати антология советской поэзии, но меня предупредили, когда будут приготовлять новую, и эти переводы могут в нее попасть. Они близки в общем к оригиналу, только в стихотворении «Не удержал усилием пера...» мне пришлось упростить последнюю строфу с ее прекрасным сочетанием слов «былое поросло быльем» и градацией: «беспамятством, забвением, забытьем» — это непереводимо на польский язык.

Мне кажется, что в заключении письма я должна Вам «представиться»: я самый старый член Союза польских писателей. Мне 91 год, но я много путешествую и все еще пишу. Уроженка Варшавы, со времени Второй войны живу (по большей части) в университетском городе Люблине. Я прозаик, после войны — по преимуществу театральный критик. Однако от времени до времени переводила с русского и украинского языка и печатала стихотворения (Пушкина, Брюсова, Маяковского, Вердена и т. д.). Получила множество разных наград.

Вот, пожалуй, и все подобающие сведения! Позвольте приобщить к ним искренний привет и просьбу о сообщении мне (если это Вас не слишком беспокоит), получили ли Вы мое письмо.

Уважающая Вас М. Бехиус-Рудницкая

Мой адрес: Marin Bechczyc-Rudnicka ul. [нрзб] 10 m Polska

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Бехиус-Рудницкая Мария — польский прозаик, поэт, переводчик.

ПЕРЕПИСКА С МИХАЙЛОВЫМ И.Л.

И.Л. Михайлов1 — В.Т. Шаламову

2. IV. 79 г.

Дорогой Варлам Тихонович!

Я только что(!) узнал, что моя «Шехерезада», написанная много лет назад, должна была быть посвящена Вам. Впрочем, поскольку она никогда не была напечатана и уж вряд ли это когда-либо произойдет, то и не столь важно, когда возникло это посвящение.

Примите его в знак моей признательности за то, что Вы сумели возникнуть в этом мире.

Бываете ли Вы в Ленинграде? Если будете, был бы счастлив видеть Вас. Будьте здоровы и благополучны.

Ваш И. Михайлов

193079, Ленинград С-79, Октябрьская набер, 100-5, кв. 64. И. Михайлов

ШЕХЕРЕЗАДА

Варламу Шаламову

Как бы ударенный оглоблей в лоб,

но день за днем вживавшийся в невзгоды, —

кем не был я в те лагерные годы...

Фантасмагория! Калейдоскоп!

Прозектор, каменщик, ассенизатор,

хирург, пожарник волею судеб,

не ведал сам, кем обернусь я завтра

и как добуду свой остистый хлеб.

Как птичка божья, вечно налегке —

спокойный день уже считал наградой...

Потом работал я Шехерезадой

в одном забытом богом уголке.

Хоть не было для лагерных придурков

номенклатурной должности такой,

растратчик, жулик и бывалый урка,

меня включили в круг почтенный свой.

Смекнули: книг перечитав до черта,

я, будучи введенным в оный круг,

занятной байкою для полноты комфорта

украсить мог начальственный досуг.

В глухой тайге не развлечешься слишком!

И я, ввиду означенных причин,

был поселен начальничком в домишко,

где жили он, бухгалтер и начфин.

Ябыл бы здесь пригрет на день — на два

и — выжатый — пошел бы мыкать горе,

когда б не задержала голова

сюжеты сотен всяческих историй.

Как вы меня в то лето выручали,

прочитанные некогда тома

Бальзака, Конан Дойля и Дюма!

С каким энтузиазмом вас встречали!

В сельхоз «Кось-ю», заготовлявший сено

усилиями фитилей сплошных, —

я был направлен с целью гигиены,

чтоб выявлять и пользовать больных.

Я был обязан жить средь доходяг,

жить в божьем страхе, щедро наказуем...

Все силы памяти мобилизуя,

я все же ухитрился жить не так!

Коль обнаружу, что забыл финал,

но зная — он не должен быть печальным,

я делался соавтором нахальным:

я фантазировал, изобретал,

Героев сталкивал и так, и сяк,

врагов разил налево и направо —

и знал, что если Шерлок Холмс иссяк,

ко мне придет на помощь патер Браун.

Но, подтянув интригу к рубежу,

в уме перелистав страниц за двести,

я тормозил на самом скользком месте:

— Ребята, поздно! Завтра доскажу.

И что ж? Мне стали лошадь выдавать,

чтоб быстренько объехал все участки

и мог бы своевременно начальству

очередную сказку выдавать!

Там где-то кровь лилась и рвались мины,

но что им до войны и до врага?

Им поставляли фитили малину

и прочие таежные блага.

Как у Христа за пазухой, все трое

блаженствовали — эдакие лбы!

Ловили рыбу, жарили грибы...

И гужевался я за их спиною.

Жил с проблеском спокойствия в душе

все лето, притаившись вроде мыши,

под протекающей, но все же крышей,

а не в каком-то вшивом шалаше!

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Михайлов Игорь Леонидович — поэт.

ПЕРЕПИСКА С ЛИХАЧЕВЫМ Д.С.