Впечатления читателей — современников первой публикации рассказа «Один день Ивана Денисовича»
Внимательно прочтите отрывки из писем, присланных А. И. Солженицыну сразу после выхода в свет «Одного дня Ивана Денисовича».
· «Дорогой т. Солженицын! Вечером ко мне приехала сестра и возбужденно протянула номер «НМ». «На, прочти. О тебе написано!» Я взял. Начал читать и не оторвался, пока не дочитал, несмотря на необходимость встать утром рано... Спасибо Вам, дорогой друг, товарищ и брат! Спасибо за великий подвиг... Ничего тебе не жалко отдать, ничего. Читая твою повесть, я вспоминал Сивую свалку, Воркуту, морозы и пурги, унижения и оскорбления, выпавшие на мою долю. Читая, плакал — все знакомые лица, как будто сказано о моей бригаде... Я хоть и плакал, читая, но чувствовал себя среди окружающих полноправным гражданином...»
· «Недавно прочел Вашу повесть «Один день Ивана Денисовича»... Слезу прошибает, дьявол!.. Считаю, что очень точно все описано, до самых подробных мелочей. Многие люди, конечно, не поверят этому, но вы не смущайтесь. Кройте в том же духе!»
· «Иван Денисович? Да это я, СЗ-209. И всех героев могу назвать не вымышленными, а подлинными именами. Какой лагерь? Ухта, 29 лагпункт. Или Степлаг, Балхаш, 8-е лаготделение. Маркелов».
· «Это воркутинская шахта № 8. Мумриков».
· «Да мы с вами были в 104 бригаде, жили в одном бараке. Иванов».
· «Тюрину Солженицын даже не изменил фамилии. Я его знал, да и в 104-й бригаде работал. Также хорошо помню старшего надзирателя Полтора Ивана. Настоящая фамилия его Бурденюк. Невозможно забыть и начальника режима Сбродова, выведенного в повести под фамилией Волкового. Знал и Шухова под другой фамилией. В каждой бригаде был такой. Войченко».
· «Да-а, денек сфотографирован... Читая вашу повесть и сопоставляя лагеря, нельзя отделить один от другого. Как две капли воды — устройство зон, БУРа и отношение с заключенными. Шавырин».
· «Дорогой Александр Исаевич! Это никакая не заслуга: прочитать великое произведение искусства и обрадоваться ему как долгожданному счастью. «И. Д.» поразил меня раньше всего своей могучей поэтической (а не публицистической) силой. Силой, уверенной в себе: ни одной крикливой, лживой краски; и такая власть над материалом; и такой абсолютный вкус!.. у Льва Толстого и Чехова есть достойный продолжатель. К. Чуковский».
· «Повесть — как стихи — в ней все совершенно, все целесообразно. Каждая строка, каждая сцена, каждая характеристика настолько лаконична, умна, тонка и глубока, что я думаю, что «НМ» с самого начала своего существования ничего столь цельного, столь сильного не печатал. В. Шаламов».
Отклики на рассказ, по словам самого А. И. Солженицына, были «двух полюсов — или полностью восторгающихся, или полностью негодующих»[28]. Социальная среда пишущих являет собой своеобразный «анкетный» срез общества: это интеллигенция (писатели, литературоведы), служащие, бывшие заключенные. Авторы всех писем выражают огромное восхищение и благодарность писателю, сказавшему «могучее слово правды». Правда, сказанная Солженицыным, по-разному понимается разными людьми: для одних это — правдивое, узнаваемое изображение лагерного быта, типичность обстановки и ситуаций; для других — правда характеров и самого времени, движущегося в своем развитии от «темных сил мрака» к «свету». Правдивое воссоздание духа времени, ощущение сложности судьбы самого писателя вызывают у читателей восхищение, которое позволяет им предлагать Солженицыну свою дружбу. Писатели, критики говорят и о другом феномене, вызванном появлением рассказа: они указывают на совершенство его художественной формы и подчеркивают такие достоинства, как лаконичность, целесообразность, «абсолютный вкус» автора.
Третья учебная ситуация
Анализ пространства рассказа: топография, цвет, свет, звук.
Учитель. Восприятие любого художественного произведения обусловлено тем, что писатель всегда находит способ подсказать читателю его оценку, используя возможности средств художественной изобразительности.
s Как можно охарактеризовать своеобразие художественной манеры Солженицына в рассказе «Один день Ивана Денисовича»?
Автор использует традиционные средства изображения: он обозначает время, называет события, комментирует происходящее прямо или через монолог героя, обращается к его воспоминаниям — повествованию — и оценкам, вводит в структуру изображения детали-подробности (цвет, свет, звук), в том числе специфические названия, и детали-описания (интерьер). Необычность в использовании перечисленных средств изображения заключается в «художественной плотности», о которой как о принципиальном методе своей работы со словом говорит Солженицын[29]. Такая «плотность» является одним из своеобразных приемов изобразительности, который делает текст Солженицына узнаваемым. Этот прием не является для писателя самоцелью: с его помощью небольшое, но «прописанное» во всех подробностях его «бытования» событие, о котором говорит Солженицын, перестает быть линейным, однонаправленным, и мир приобретает объем и динамику.
Учитель. Внимательно послушайте комментарий к изображению плана зоны и монтаж — «проход» читателя по лагерю вслед за героем, подготовленный второй группой, вдумайтесь в характеристики пространства, которые вводит автор в контекст рассказа, запишите наиболее интересные для вас суждения комментаторов и ответьте на вопросы.
sКаковы особенности изображения пространства зоны в рассказе? Какие причины побуждают автора ввести в структуру изображения своеобразный «план» зоны?
План лагеря выглядит так:
В — вышка СЧ — санчасть
В — вышка СЧ — санчасть
П — прожектор У — уборная
Ф — фонари Кп — каптерка
ЗК — зона контроля Ск — склад посылок
ШБ — штабной барак К — индивидуальная кухня
К — колодец С — столовая
П — пекарня Кл — клуб
Б — барак Л — линейка
Вариант комментария.
1-й ученик. Рассказывая о территории лагеря, автор практически не приводит «комплексного» ее описания. Чтобы воспроизвести пространство «зоны» и объекты, которые находятся в нем, нужно очень внимательно читать рассказ, так как названия этих объектов «рассыпаны» по всему тексту (особенно много их в самом начале повествования). Писатель хочет, чтобы читатель «сконструировал» в своем воображении внешний облик и пространство зоны; «перевел» словесное изображение в зрительное.
2-й ученик. Автор почти не показывает взаиморасположения отдельных объектов, поэтому в большинстве случаев мы можем только предполагать, где и какое строение находится. Так, все пространство зоны ограничено сплошным забором, прожекторы, «перекрестным огнем» заливающие территорию, размещены, видимо, по углам ограждения; где-то возле них, но так, чтобы свет не слепил глаза караульным, стоят вышки охраны. Кроме прожекторов, пространство зоны освещается фонарями, но нужны они не для того, чтобы создать зэку «светлую» жизнь, а для того, чтобы видеть каждого находящегося на территории вне барака.
В самой зоне заключенные имеют некоторую свободу передвижения: так, все объекты, находящиеся на ее территории, попадают в поле зрения читателя именно потому, что к ним приближается или о них упоминает Иван Денисович. Просыпается он, как и другие заключенные, в бараке: «...на окне наледи наметано, и на стенах вдоль стыка с потолком по всему бараку — здоровый барак! — паутинка белая. Иней» (6)[30]. «... во всем полутемном бараке, где лампочка горела не каждая, где на сотне клопяных вагонок спало двести человек, сразу заворочались...» (7). Таких — или похожих — бараков в лагере девять.
Не по доброй воле выходит Иван Денисович из своего «жилища» и идет в штабной барак. По пути к нему он проходит мимо БУРа — барака усиленного режима; автор дает читателю возможность увидеть его внутреннее пространство: «...стены там каменные, пол цементный, окошка нет никакого, печку топят — только чтоб лед со стенки стаял и на полу лужей стоял. Спать — на досках голых, если в зуботряске улежишь...» (103)
Иван Денисович идет мимо пекарни, окруженной «колючкой», чтобы не проникли в нее заключенные. У штабного барака он видит два столба; на одном из них висит «обындевевший рельс», ударом молотка о который подают заключенным сигналы подъема и отбоя, на другом — термометр. По пути в штабной барак Иван Денисович видит, как пробегают зэки по своим делам: «кто в уборную, кто в каптерку, иной — на склад посылок, тот... на индивидуальную кухню» (8).
1-й ученик. Ивана Денисовича проводят в одно из помещений штабного барака, надзирательскую, где он должен вымыть полы и из которой он выходит за водой к колодцу; судя по описанию, этот колодец должен находиться где-то между пекарней, столбом с термометром и штабным бараком.
Закончив работу, Иван Денисович торопится в столовую, но прячется за углом барака, завидев пересекающего линейку Татарина. Переждав его, Иван Денисович «наддал» к столовой «наискось, мимо бани, мимо... клуба» (12). Наконец он попадает в столовую; вот ее пространство: «Внутри стоял пар, как в бане, — напуски мороза от дверей и пар от баланды... Сидеть в столовой холодно, сидят больше в шапках... Посреди барака шли в два ряда не то столбы, не то подпорки...» (12)
Из столовой Иван Денисович направляется в санчасть, которая находится «в самом глухом, дальнем углу зоны» (16), и оттуда возвращается в свой барак.
2-й ученик. Судя по тому, сколько объектов попадает в поле зрения Ивана Денисовича, зона не пустынна, ее пространство заполнено достаточно большим количеством строений. Но, давая читателю своеобразный «перечень» этих строений, автор словно подчеркивает, что все они имеют лишь строго функциональное назначение, связанное с созданием минимума условий для поддержания физической формы человека. Писатель не дает читателю возможности полюбоваться красотами пейзажа, интерьера: он не называет ни цвета, ни размеров всех этих помещений — они словно безлики. Зато указаны размеры ворот зоны: «большие»; да еще Иван Денисович, подходя к санчасти, вспоминает о том, что доктор Степан Григорьевич пытался «раскрасить» если не все пространство, то хотя бы то, что прилегает к санчасти: «загородку городить, дорожки делать, на клумбы землю нанашивать» (16). Но подневольное положение заключенных не дает им возможности принять эти нововведения.
Расширяя представление читателя о положении заключенных, автор вводит в текст описание зоны контроля, через которую зэки выходят с территории лагеря: «Одни ворота. Предзонник. Вторые ворота. И перила с двух сторон около вахты» (25). К зоне объекта, где заключенным предстоит провести трудовой день, они идут сквозь «коридор» конвоя.
Своеобразие художественных средств, связанных с изображением пространства зоны, заключается прежде всего в точности отбора автором деталей и лаконизме. Структура пейзажа и интерьера построена с учетом той же экономии средств: одна-две характеризующие детали, на основе которых выстраивается зрительный или ассоциативный ряд восприятия. Максимуму объектов (названий) соответствует минимум описаний. Возникает ощущение заброшенности человека, помещенного властью в условия абсолютной замкнутости: герой находится в пределах границ, обозначенных «сплошным забором», «колючкой», конвоем и т. п. Нахождение человека в замкнутом пространстве, помноженное на низведение его потребностей до уровня бытовых, физиологических, способно превратить его в некое функциональное существо (судьба Фетюкова). Таким образом автор говорит об абсолютной безнравственности власти и выносит ей свой приговор, обвиняя ее в уничтожении человеческой личности (десятник Дэр, «шестерки», возможная — с точки зрения В. Шаламова — судьба Буйновского).
Учитель. Послушайте сообщение третьей группы «Функция цвета, света, звука в создании пространства зоны», выберите из него определяющие для вас суждения и оценки, проанализируйте схемы и подготовьте ответ на вопрос.
sКакова смысловая нагрузка цвета, света и звука в рассказе?
Цвет[31]
«три желтых фонаря» (5)
«паутинка белая. Иней» (6)
«с белой матки» (7)
«на спине черного бушлата» (7)
«черные ватные брюки» (8)
«черной краской» (8)
«с голубыми петлицами» (9)
«молочно-белую трубочку» (термометра) (9)
«черной капусты» (12)
«в черных бушлатах» (12)
«капуста черная» (13)
«трава, только желтая, под вид пшена» (14)
«ракетами белыми, зелеными, красными» (14)
«самосад... буроватенький» (15)
«белой краской» (15)
«белая метель» (15)
«чепчик белый» (15)
«халат белый» (15)
«под зеленоватым стеклом» (15)
«беленький-беленький чепчик» (16)
«от белого льда» (17)
«сахару ... холмиком белым» (18)
«небо... зеленело» (20)
«ободок красного пепла» (21)
«усы черные» (21)
«над черными глазами» (21)
«как молния черная» (24)
«с собаками серыми» (25)
«против краснеющего восхода» (27)
«белый снег» (27)
«солнце... красное» (30)
«солнце... красное» (31)
«в белой тряпице» (32)
«хлеб черный» (33)
«эстонцы... оба белые» (33)
«в тряпицу белую» (34)
«краснолицый... Кильдигс» (34)
«Гопчик... розовенький как поросенок» (36)
«Кильдигс... румяный» (37)
«ТЭЦ... как скелет серый» (38)
«алым заиграло внутри» (41)
«красная рожа повара» (50)
«из тряпицы беленькой» (51)
«печь... красно... светилась» (53)
«и трубы докрасна» (53)
«...и рабочие ушли не черные, а серые» (53)
«меж его сероватых волос» (55)
«кисет, расписанный розовым шнуром» (57)
«глаза зеленые» (57)
«в синей кофточке» (57)
«семафоры зеленые» (58)
«Кильдигс румяный» (59)
«вышки черные» (60)
«месяц-то... нахмурился багрово» (72)
«огнем красным из трубки» (74)
«усы... черные» (74)
«молдована чернявого» (74)
«стадо черное... зэков» (78)
«усы... черные» (81)
(усы) «белые снизу» (81)
«седоусый надзиратель» (83)
«в белой ночи» (83)
«усы черные» (87)
«от бараков — черные тени» (89)
«шапку белого пуха» (89)
«средь черных... бушлатов» (90)
«руки у повара белые» (92)
«Месяц стоял... белый» (95)
(самосад) «буроватый» (96)
«с румяным лицом» (101)
«небо белое» (104)
«бараков стены... белые» (104)
«толпа черная» (104)
«одеяльце черноватенькое» (107)
«белый мешок» (110)
Обращение автора к цветовой характеристике изображаемого означает, что, с его точки зрения, пространство зоны, несмотря на его схематичность, заданность, — это живой, многообразный в своем проявлении мир. Цветовая гамма, к которой прибегает Солженицын, в сравнении с классической неполна: в ней отсутствуют яркие, насыщенные тона — оранжевый и фиолетовый; всего по одному разу встречаются голубой и синий, два раза упоминается желтый, пять раз — зеленый. Несмотря на некоторую неполноту, может быть за счет многочисленности, цветовые обозначения делают мир достаточно ярким. «Объекты», которые имеют цветовые характеристики, многообразны: это и детали-подробности в рассказе о предметах обихода, об одежде заключенных, их пище; и детали-описания — пейзаж, интерьер, портрет. Этот перечень показывает, что по мере развития действия ткань художественного изображения постоянно усложняется, «уплотняется», определенную цветовую характеристику обретают не только детали, но и события.
По ходу ответа учеников появляется схема, выполненная художниками, дается ее комментарий.