Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник — Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.

Поклонение дереву характерно для язычества — исконной религии Древней Руси. О важности этого образа для своей ми­ровоззренческой позиции С.А. Есенин писал в статье «Ключи Марии».

Журавли — также символический образ. Способность птиц преодолевать огромные расстояния с недоступной чело­веку скоростью издревле привлекала человека. В древности птицам приписывались магические свойства. Считалось, что птицы могут принести счастье и что после смерти души усопшего переселяется в птицу. Картина дружного журавли­ного отлета ассоциировалась в народе с обильным урожаем, поэтому крестьяне так внимательно относились к этому явле­нию и выходили прощаться с птицами.

Улетающие журавли, упавшие листья, грустные слова — весь образный ряд стихотворения создает элегическое на­строение, созвучное размышлениям о скоротечности челове­ческой жизни, непредсказуемой судьбе творчества.

Живописное дыхание есенинской музы растворено повсю­ду: оно слышно в шелеете кудрявых кленов, чувствуется в свежести осенней прохлады, ощущается в буйстве красок ве­сеннего разнотравья. Кажется, словно сама божественная сила природы диктовала поэту лирические строки:

Как дерево роняет тихо листья, Так я роняю грустные слова.

Стихотворение написано пятистопным ямбом, в нем шесть строф, перекрестная рифмовка.

«Шаганэ ты моя, Шаганэ!..»

«Шаганэ ты моя, Шаганэ!..» — одно из наиболее поэтич­ных стихотворений из цикла «Персидские мотивы». Этот цикл был написан во время поездок С.А. Есенина в Грузию и Азер­байджан в 1924-1925 годах. В нем воплотилась пленительная красота восточной природы.

Колоритное восточное имя героини произведения указы­вает на Шаганэ Нерсесовну Тальян, с которой поэт познако­мился в Батуми зимой 1924/25 года. Однако назвать эту жен­щину прототипом образа героини однозначно нельзя, скорее всего образ навеян рядом подобных встреч. 132

Для России, по территории которой проходит граница Ев­ропы и Азии, проблема взаимоотношений западной и восточ­ной цивилизаций (культурных традиций, нравов, религиозных обычаев) во все времена была значимой и актуальной, поэто­му глубоко ошибались те, кто воспринял обращение С.А. Есе­нина к восточной теме как отход от проблем современности. Поэт никогда не был в Персии. Однако очевидно, что его в меньшей степени занимали реальные события истории Персии или жизнь современного ему Ирана. Для него важна была не конкретная страна, а некий поэтический символ прекрасной, но чужой земли.

Почему же поэт все-таки выбрал Персию? Вероятно, его привлекала восточная экзотика: звучные имена и названия горо­дов, необычная природа, поражающая жителя среднерусской по­лосы буйством красок и цветов, недоступная прелесть сокрытых под чадрой восточных женщин. Кроме того, Персия издревле считалась родиной самых мудрых и сладкозвучных поэтов (Хай­яма, Саади, Фирдоуси), страна поэтического вдохновения. При­мечательно, что Шираз для С.А. Есенина притягателен абстракт­ной красотой, в то время как неброская прелесть рязанского поля описывается поэтом подчеркнуто детально.

Образ родной России также воссоздается в романтическом ореоле: это край покоя и простора. Сыновняя привязанность к родной природе наиболее ярко подчеркивается в третьей и четвертой строфах, где лирический герой словно на мгновение становится частичкой ржаного поля: «Эти волосы взял я у ржи», «Про волнистую рожь при луне По кудрям ты моим до­гадайся». Даже луна на родине «огромней в сто раз». В фина­ле же восточная красавица Шаганэ меркнет перед образом да­лекой тоскующей северянки. Северянка более свободна, бескорыстна в своих чувствах. Восточных же девушек держат под чадрой, к их красоте относятся как к товару.

Стихотворение интересно по композиции: пять строф со­бой пятистишия, рифмующиеся по схеме «авваа», причем первая и последняя строки каждой строфы повторяются. Ка­ждая новая строфа начинается и заключается одной из стро­чек первой. Такой принцип стихотворной организации обыч­но называют венком. Здесь же своеобразная орнаменталь-ность призвана портретировать тонкость вариаций восточ­ных мелодий.

Необычен и синтаксический строй поэтического языка. Зыбкая в грамматическом отношении конструкция «Я готов рассказать тебе поле» оказывается устойчивой и глубоко вы­разительной в содержательном аспекте.

Необходимо учитывать при анализе стихотворения, что стихотворный цикл — цельное произведение, обладающее смысловой законченностью и единой эстетической концепци­ей, поэтому рассматривать стихотворение «Шаганэ ты моя, Шаганэ!..» надо не обособленно, а в контексте всего цикла «Персидские мотивы».

«Спит ковыль. Равнина дорогая...»

Эстетическая концепция С.А. Есенина опиралась на века­ми складывающиеся традиции искусства и всячески противо­стояла попыткам в порыве борьбы за новаторство отречься от культурного наследия минувших эпох. Как и В.В. Маяков­ский, и А.А. Блок, С.А. Есенин встретил революцию с вос­торженным воодушевлением.