Русская сатира ХХ века. М.Зощенко, И.Ильф, Е.Петров и др., автор и произведение – на выбор.
Сатира — показатель силы сопротивления искусства, свидетельство находчивости и изобретательности писателей во имя сохранения независимости взглядов.
Сатира в отечественной литературе XX века пережила годы бурного расцвета и, по выражению одного из критиков, «ледниковый период». Первый взлет ее — прежде всего журналистики — произошел в начале века после издания в ноябре 1905 года «Временного положения о русской печати и свободе слова». Отменялась любая предварительная цензура. Разрешалось открывать собственные газеты и журналы. В 1905—1907 годах в стране выходило более трехсот сатирических и юмористических изданий. «Бич», «Плеть», «Скорпион», «Пулемет», «Жупел», «Пощечина» — в названиях отражалось активное желание обличать, клеймить, жалить. Многие, если не большинство этих изданий, оказались недолговечными и не оставили никакого следа в истории литературы.
Следующий этап в истории литературы, когда сатирические жанры бурно развивались,— 20-е годы. Несмотря на рапповскую критику, преследование всего «непролетарского», в это десятилетие созданы замечательные сатирические произведения М. Зощенко и А. Платоновым, П. Романовым и Е. Зозулей, И. Ильфом и Е. Петровым, М. Булгаковым и Ю. Олешей. Не все их книги увидели свет при жизни авторов, многие подверглись уничтожающей критике, но правда их восторжествовала.
На Западе в 20-е годы издавались А. Аверченко, Саша Черный, Н. Тэффи, после неожиданного отзыва Ленина А. Аверченко стали печатать и в Советской России.
В 30-е годы сатира в отечественной литературе идет на спад. Последним «прорывом» можно считать публикацию «Золотого теленка» в 1933 году.
Когда уже после войны, в 1946 году, клеймили М. Зощенко, то и покойным И. Ильфу и Е. Петрову «припечатали» задним числом за «путешествие плутов по стране дураков». И не просто в рецензии помянули недобрым словом, но из библиотек изымали их книгу, сочтя «грубой ошибкой» ее публикацию.
Сатирическая проза последнего десятилетия не отличается разнообразием. Ведущим ее жанром остается короткий рассказ. Наиболее успешно в этом жанре выступают те, кто начинал в самые неблагоприятные для сатиры годы,— М. Жванецкий, С. Альтов, из более молодых — В. Пелевин.
М. Зощенко (1884—1958) — один из тех писателей, кто пришел в литературу, имея богатый жизненный опыт, который определялся не столько специальным образованием (незаконченное юридическое), сколько практикой: от работника погранохраны до инструктора по кролиководству и куроводству, от агента уголовного розыска до бухгалтера, от плотника до актера. Сатирик показывал российского обывателя изнутри. Он заговорил его голосом, посмотрел вокруг его глазами.
Исследуя поэтику М. Зощенко, М. Чудакова отмечала безразличие рассказчика к языку, выбор им слов, поражающе не соответствующих предмету («а она, жаба, отвечает тихими устами...»). М. Зощенко интересует не меткое слово, выхваченное из глубины народной речи, а испорченное слово, употребленное не по назначению, не к месту. Интерес к воплощенному в слове «новому сознанию» сближает художественные поиски М. Зощенко и А. Платонова при всей разнице их талантов. Анализ М. Чудаковой помогает понять, как обнаруживается в рассказах Зощенко несоответствие между позицией автора и ущербным словом повествователя. По утверждению исследовательницы, М. Зощенко в произведениях 20-х — первой половины 30-х годов ни разу не заговорил «своим голосом». В 30-е годы он обратился к прямому авторскому слову, но оно опять не соответствовало истинной позиции писателя. Сатирик объяснял, что примитивная мысль, выражаясь в примитивной форме, обнажает ее элементарность: «Но только у нас именно то хорошо, что есть полная уверенность, что с течением времени этого у нас не будет. И с чего бы ему быть, раз на то никаких причин не останется». Иллюзия использования диалекта создается не диалектизмами, но идиотизацией речи. Зощенковский «сказ» Ю. Тынянов определил как попытку ввести в литературу читателя. Сегодняшний читатель не только продолжает смеяться, читая Зощенко, но имеет возможность оценить, насколько далеко он ушел от героев этих произведений.
И. Ильф (1897-1937) и Е. Петров (1902-1942) выросли на одесской почве, прошли через газетную поденщину. Встретившись в «Гудке», дальше двигались вместе. Каждому было отмерено всего по сорок лет жизни. Те, кто заставлял (и заставляет) смеяться самых солидных и респектабельных читателей, непробиваемо серьезных и не обладающих чувством юмора, внешне были суровыми и часто грустными. По мере «расцвета» советского государства у них иллюзий оставалось все меньше. «Умрем под музыку Дунаевского и стихи Лебедева-Кумача»,— заметил И. Ильф в записной книжке. Их фельетоны, юмористические повести и романы поражали остроумием, умением «раздеть» и обывателя, и интеллигента, и высокопоставленного чиновника. Фельетонистов в 20-е годы было много. В жанре авантюрной повести пробовали силы П. Романов, Я. Окунев. И. Ильф и Е. Петров создали два блестящих романа, получивших высокую оценку и в Европе, и в Америке. На суперобложке американского издания значилось: «Книга, которая слишком смешна, чтобы быть опубликованной в России».
Значительный перерыв в развитии сатиры кончился в 60— 70-х годах как бы естественным продолжением художественных поисков писателей 20-х — начала 30-х годов.
ТалантВ. Шукшина(1929—1974) проявился и в сочетании с актерской, режиссерской и писательской деятельностью, и в обращении к самым разным литературным жанрам (рассказы, пьесы, роман, сказки, статьи). Мягкий юмор ранних его рассказов сменяется едкой иронией. Над чем смеялся В. Шукшин? Прежде всего над покорностью, душевной леностью, тупой претенциозностью. Ему противен распоясавшийся обыватель. В. Шукшин явно идет от фольклорной традиции, от скоморошества, разыгрывания. С фольклором связан и образ дурака, который вовсе не дурак, и даже не прикидывается таковым, а рядом появляется тоже фольклорный по происхождению тип гада. Г. Белая в своей работе о В. Шукшине возражает критику Л. Аннинскому, увидевшему в позиции писателя стремление к примирению противоречий. Если и дальше пользоваться фольклорным значением образов, то гад для писателя остается гадом и никаких симпатий и даже сожаления не вызывает. Сатира В. Шукшина не проповедует терпимость, а звучит как тревожный крик, призывающий к нравственной активности.
Ф. Искандер (род.в 1929) к созданию сатирических произведений обратился в те же годы, что и В. Шукшин. В его творчестве лирика тоже сосуществует с сатирой и источником юмора является фольклор, только не русский, а абхазский.
Ф. Искандера заметили и оценили после публикации в 1966 году «Созвездия Козлотура». Глазами молодого, как будто наивного журналиста увидена и описана кампания по разведению и пропаганде животных, полученных от скрещения обыкновенной козы с диким туром. Подчеркнутая неопытность журналиста усиливает иронию при подробном изложении всех этапов внедрения Необычного эксперимента — от почина и первых откликов читателей до массовых пере именований в честь новой породы, парадных отчетов и международного резонанса.
Именно мир животных в значительной степени помог писателю воплотить в художественной форме свою позицию. Политическая сказка-притча «Кролики и удавы» раскрывает многоступенчатую иерархическую подчиненность в обществе, где личная независимость подавляется на всех уровнях. Удавы, пожирающие кроликов, и кролики, казалось бы для того и созданные, чтобы ими питались,— это лишь одна из сюжетных линий сказки.
Юмористические эпизоды и интонации в книгах Искандера («Колчерукий», 1967; «Сандро из Чегема», 1973,1988 и др.), с одной стороны, позволяют читателю расслабиться, в смехе преодолеть чувство угнетенности, подавленности. Даже сцена на кладбище в «Колчеруком» сопряжена с розыгрышем. С другой стороны, писатель подталкивает читателя к ощущению того, что изображенное может напрямую относиться к нему. С грустной иронией говорил Искандер в интервью 1994 года («Столица», № 5) о вредной привычке сограждан снимать с себя ответственность за то, как сегодня складывается жизнь в стране: «Наша история приучила нас думать, что при ином строе или ином правительстве жизнь будет легче».
18. Изображение Великой Отечественной войны в русской литературе (на литературных примерах).
Великая Отечественная война… Сколько документальных и художественных фильмов снято про неё? Но наверное, большое отражение Вторая Мировая война нашла в литературе. Многие писатели- сами фронтовики. Люди, которые пережили все тяготы войны и послевоенной жизни, смогли описать это в своих произведениях. Многие из них уже умерли. Но их произведения навечно останутся в истории человечества. Неизгладимое впечатление останется в наших умах и сердцах после прочтения их произведений. Очень часто стихи и поэмы про войну становятся народными песнями, например, отрывки из «Василия Тёркина» Твардовского. Эти произведения являются достоянием всего мира. Героями во время войны становились обыкновенные люди, а история даже не смогла сохранить их имён. Но в книге, возможно, под вымышленными именами, описываются подвиги, чаще всего совершённые на самом деле. Нам остаётся только читать, вспоминать те страшные дни, чтобы быть благодарными тем, кто своей кровью спас мир от фашизма.
Стоит обратить внимание на то, как писатели видят войну своими глазами и как они раскрывают её в литературе не через боевые действия, а через отношения между людьми. Описываются эти отношения чистыми, искренними и бескорыстными, что говорит о том, что даже под страхом смерти люди не разучились любить. А если люди любят друг друга – значит, они живут и будут жить. А ещё в этих произведениях видно, что русский человек очень находчив, выйдет целым и невредимым из любой ситуации.
Война побудила крепкими узами объединиться людей вместе, они стали одним целым, объединённые целью, чтобы на земле был мир. Война, как заведённая на полный ход машина смерти, толкала молодых, ещё с пушком на губах, пареньков брать винтовки и идти защищать родину, матерей, братьев, сестёр, своих девушек, мир во всём мире. Они оставили свои увлечения, любовь и пошли на передовую, чтобы умереть там. Но в то же самое время они хотели жить, любить и радоваться жизни. Ненасытимая пасть смерти поглотила всех, оставив взамен боль в сердце, ужас и разорение. И я надеюсь, никогда люди не забудут тех милых, спокойных с виду пареньков, шагающих навстречу смерти.
Хочется сказать большое спасибо писателям, что они открыли перед нами этот мир холодный, страшный. Низкий поклон им! Давайте не забудем фамилии тех, кто первым встал на защиту родины, смог умереть с честью и достоинством, не посрамив род человеческий. Вспомним тех, кто в тылу день и ночь работал на заводах, в госпиталях голодными и больными. Вспомним тех…
Биография автора.
Представитель офицерской династии, Борис Львович Васильев родился 24 мая 1924 года в Смоленске. Его отец – кадровый офицер, служивший в царской, а потом в красной и Советской армиях. Предки по материнской линии тоже были военными. Борис Львович ушёл на фронт добровольцем со школьной скамьи, участвовал в боях под Смоленском, выходил из окружения. Воевал в воздушно-десантных войсках. После Великой Отечественной войны в 1948 году Борис Львович окончил Военную академию бронетанковых войск, служил в армии, был инженером-испытателем боевых машин на Урале.
Литературный дебют Бориса Васильева состоялся в 1955 году, когда была опубликована его пьеса «Офицер», за ней последовали «Стучите и откроется» (1959), «Отчизна моя, Россия» (1962). Борис Львович говорил: «Мне захотелось написать о «своей» войне – не о масштабных сражениях и громких героях, а о «тихих» подвигах, когда у человека за спиной нет никакого прикрытия – ни артиллерии, ни танков, а есть только он сам и враг». Так появилась первая повесть писателя «А зори здесь тихие…» - трагическая история о старшине, оказавшимся с горсткой девушек на крошечном пятачке земли в экстремальных условиях. В 1969 году повесть была опубликована, а в 1972 году на экраны вышел фильм под этим же названием, имевший огромную популярность и ставший классикой советского кинематографа. Многие театры включили в свой репертуар одноимённый спектакль. Повесть переведена на все европейские языки, а в некоторых странах включена в обязательную школьную программу.
Последующие произведения Б. Л. Васильева неизменно вызывали интерес публики, подтверждая талант писателя. Повесть «Самый последний день» (1970), роман », «В списках не значился» (1974) и роман «Завтра была война» (1984) были экранизированы. Перу Б. Л. Васильева принадлежат исторический роман «Были и небыли» (книга 1-2, 1974-1980), автобиографическая повесть «Летят мои кони…» (1982), книги «Неопалимая купина» (1986) и «И был вечер, и было утро» (1987). В 1991 году вышли в свет две повести – «Капля за каплей» и «Карнавал», в следующем году – «Дом, который построил дед», в 1990-м – очерк «Есть такая профессия».
Борис Львович писал: «Надо знать корни свои, особенно если они хоть в какой-то степени сопричастны истории твоего государства. Однако история в России всегда была наукой дворянской, а её скверное изложение в школах более отпугивало детей, чем привлекало, и, в конце концов, мы получили народ, в массе своей не обладающий исторической памятью. Мы черпаем исторические знания чаще всего из кинематографа, куда реже – из посредственных исторических романов, не понимая ни закономерности собственной истории, ни тем паче её логики».
Закончены исторический роман «Ярослав и его сыновья» посвящённый эпохе Александра Невского, повесть «Утоли мои печали». Новый публицистический роман Бориса Васильева «Победоносцы» так же посвящен и связям с Чечнёй. Он начал писать роман о Несторе Ивановиче Махжёстко. Писатель располагает документальными материалами, свидетельствующими о том, какой это был интересный, разносторонний и отважный человек, незаурядная личность. Писатель в своих многочисленных публицистических статьях 1980-х – 1990-х годов призывает к установлению приоритета национальной культуры над политикой. Борис Львович Васильев ведёт серьёзную общественную работу. Он много лет проработал в комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации, вплоть до её преобразования в 2004 году. Борис Львович не прекращает свою литературную деятельность: «Писателя, ушедшего на пенсию, не бывает: пока он жив, должен работать размышлять, писать».
Героями не рождаются – героями становятся!
В повести «А зори здесь тихие…» описывается подвиг коменданта разъезда Васкова Федота Евграфича и пяти девушек, из которых война сделала защитников Родины: Рита Осянина, Лиза Бричкина, Женька Комелькова, Соня Гурвич, Галка Четвертак. Свою смерть девушки нашли со своим отрядом в северном тыловом городочке. И хотя для солдат он казался курортом, на самом деле война не оставила в покое никого и ничего: пустые дома, вдовы, ещё надеющиеся на возвращение мужей с фронта, жёны, сохранившие верность, дети, мыслящие не по годам. Всё это составляло скучный и печальный портрет городочка. Но жизнь кипела, и её лозунг был: «Всё для фронта, всё для победы!» До того как они получили задание отправиться в этот городок, они уже почувствовали привкус смерти.
Вот Рита Осянина, прежде Муштакова. Ещё до войны она была уверенной в себе, могла добиться своего, несмотря ни на что. Именно по этому в свои семнадцать с половиной лет она вышла замуж за командира-пограничника. Война лишила её всего: мужа, любви, возможности радоваться жизни. Внешне в повести она спокойна, сдержанна, но по её фразам и ежедневным ночным отлучкам к сыну можно понять истинные чувства героини, её переживания. Теперь свою цель в жизни она видит в мести, кровавой мести, хотя матери это чувство не присуще. Рита, как и остальные героини повести, погибает в неравной схватке с фашистами, выполняющими специальное задание.
Женя Комелькова. Несмотря на все трагедии, она была чрезвычайно общительной, весёлой, озорной и …красивой. И она тоже имела свой личный счёт к врагам. В первые дни войны её семью расстреляли, расстреляли безжалостно всех, а она видела всё. Всё! Война обострила Женькины чувства, и она продолжала верить в себя, никогда не расстраивалась, и даже когда уводила немцев за собой, спасая подругу, ни на мгновение не сомневалась, что всё окончится благополучно. Евгения Комелькова смогла с честью выполнить свой долг, отомстила за смерть близких и любимых родных, став настоящим героем.
Лиза Бричкина. Всю свою короткую, но насыщенную жизнь она прожила в ощущении завтрашнего дня. Каждое утро её обжигало нетерпеливое предчувствие ослепительного счастья, и тотчас же повседневные заботы о больной матери отодвигали это свидание с праздником на завтрашний день. Не убивали, не перечёркивали-отодвигали. Лиза умела ждать. Война растоптала всё. Но Лиза жила, задыхаясь от застенчивости. Всю любовь своего сердца она отдала коменданту разъезда Васкову, хотя он и не ведал об этом. Лиза погибла, выполняя приказ, и она выполнила его ценой своей жизни.
Галка Четвертак. Своё будущее она выдумала ещё в детском доме. Сердце без ласки и любви жаждало романтики, бурных эмоций, всеобщего поклонения, славы. Галя попала в зенитчицы, упорно проштурмуя военкомат. Но осуществлённая мечта всегда лишена романтики. Будни были совсем не похожи на Галины представления о фронте. Война родила в душе тупой, чугунный ужас, она убила Галю Четвертак, которая даже не успела дойти до немцев и не разу по врагу не выстрелила. Сколько человеческих душ сгубила война.
Соня Гурвич. Дочь медика, она была незаметной и исполнительной, в её жизни были только чистые и возвышенные идеи. Сквозь всё её детство красной нитью прошли постоянные вызовы к больным и смерти людей. Но Соня всегда жила с готовностью помогать другим, помочь в трудную минуту. Она была серой мышкой, а стала бойцом, защитником Родины, и она выполнила свой долг перед Отечеством.