Идеи внесословн ценности чела

Антиох Дмитриевич Кантемир (1708—1744), сын молдавского господаря, был человеком широко и разносторонне образованным, крупным политическим деятелем, одним из наиболее даровитых русских дипломатов той эпохи. Его пребывание на посту русского посланника в Лондоне (1732—1738) и Париже (1738—1744) было заметной вехой в развитии отношений передовой мысли России и Запада эпохи Просвещения. Начало литературной деятельности Кантемира относится ко второй половине 20-х годов: в это время он сочиняет не дошедшие до нас любовные песни. Позднее Кантемир с осуждением отзывался о своих ранних опытах, считая, что его призвание — писать не любовные, а сатирические стихи. Сатиры писать Кантемир начал на рубеже 20—30-х годов. До отъезда в Англию им было создано пять сатир. За границей сатирик упорно работал над ними, добавил четыре новых. В результате переработки в первых пяти сатирах конкретизируется и углубляется критика социальных зол русской действительности, ослабляется абстрактно-моралистическое начало: сатирические образы приобретают силу ярких и емких типических обобщений, а язык — необычайную меткость, силу и выразительность. Вторая сатира — «На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений» (1730) — также связана с борьбой вокруг мероприятий петровского времени. Согласно изданной Петром I «Табели о рангах», продвижение дворян по службе ставилось в прямую зависимость от их усердия и образования. Тем самым был нанесен удар по боярским привилегиям, по местничеству. Древности рода были противопоставлены личные заслуги дворянина. Это вызвало недовольство потомственной аристократии, которая после смерти Петра стремилась вернуть себе былые права. Сатира построена в форме диалога между сторонником петровской «Табели о рангах» Филаретом (в переводе с греческого «добродетельным») и защитником боярских привилегий Евгением («благородным»). Евгений глубоко оскорблен тем, что его обошли и повышением в чине, и наградами. Особенно возмущает его выдвижение на командные посты людей незнатного происхождения. Среди них упомянут и А. Д. Меншиков [«...кто с подовыми горшком истер плечи...»], в детстве торговавший пирогами.

Свое право на чины и награды Евгений пробует утвердить на заслугах предков и на древности рода, к которому он принадлежит(прочитать и сказать своими свловами!!):

Знатны уже предки мои были в царство Ольги

И с тех времен по сих пор в углу не сидели —

Государства лучшими чинами владели (С. 69).

Но времена изменились, и в иных условиях притязания Евгения выглядят смешно и архаично. С резкой отповедью Евгению выступает Филарет, выразитель идей самого автора. Он воздает должное славным предкам своего приятеля, но считает, что заслуги отцов и дедов не должны прокладывать дорогу к высоким чинам и наградам их ленивому и бездарному потомку. Филарет перечисляет ряд должностей, которые мог бы занять Евгений — полководец, судья, казначей, — но которыми тот пренебрег по причине своей лености и невежества. По-новому ставится и вопрос о благородстве. «Разнится, — заявляет Филарет, — потомком быть предков благородных, или благородным быть» .

Тредиаковский

В русской литературе 18 в одна из самых ярких личностей, его часто называют русским самородком.

Сын астраханского священника, Тредиаковский в детстве был отдан в школу католических монахов-капуцинов. Отказавшись от церковной службы, он бежал в Москву, где учился в Славяно-греко-латинской академии (1723—1726), а затем отправился в Голландию и Францию. В 1730 г., вернувшись в Россию, он дебютировал переводом галантного романа французского писателя XVII в. П. Тальмана «Езда в остров любви», к которому приложил собственные любовные стихи на русском и французском языках. Внешне парадоксален, но вполне закономерен тот факт, что русские стихи еще весьма тяжеловесны, тогда как французские стоят на уровне салонной лирики второстепенных французских поэтов. Роман и стихи, написанные самым «простым» слогом, с сознательным намерением избежать «глубокословныя славенщизны», имел огромный успех у современников. Стремясь дать образцы разных поэтических жанров, Тредиаковский пишет философскую поэму «Феоптия» (1750—1753) (часть его стихов восходит к прозаическому трактату Фенелона «О существовании и атрибутах бога»), создает стихотворное переложение «Псалтири» (1754), впрочем оставшиеся в рукописи. В поэме «Тилемахида» (1766) — стихотворной обработке романа Фенелона «Приключения Телемака» — Тредиаковский выступает как один из инициаторов создания жанра классицистической героической эпопеи и в то же время как основоположник русского гекзаметра. В 1735 г. вышел трактат Тредиаковского «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих знаний». Трактат этот, в котором Тредиаковский изложил также систему литературных жанров классицизма и дал первые в русской поэзии образцы сонета, рондо, мадригала, оды, положил начало реформе русского стихосложения. Тредиаковский указал в нем, что «способ сложения стихов» зависит от природных свойств языка. Силлабика пригодна для языка с постоянным ударением. Поскольку в русском языке ударение не закреплено за определенным слогом, стихосложение в нем должно быть подчинено иному принципу — правильного чередования ударных и безударных слогов. Тредиаковский ссылался при этом на «поэзию нашего простого народа», в которой он усматривал «сладчайшее, приятнейшее и правильнейшее разнообразных ее стоп... падение». Но обоснование силлабо-тонического стихосложения сопровождалось Тредиаковским стеснительными ограничениями. Силлабо-тонический принцип он считал применимым лишь к наиболее часто использовавшемуся в то время одиннадцати- и тринадцатисложному стиху, не распространяя его на стихи более короткие, где сохранял верность принципу силлабики. Возражал Тредиаковский и против введения трехсложных стоп, а из двухсложных предпочитал хорей. Отдавая преимущество женской рифме, Тредиаковский не допускал чередования женских и мужских рифм в пределах одного стихотворения.

Тредиаковскому принадлежит также ряд трактатов, посвященных отдельным жанрам («Рассуждение об оде вообще», «Предъизъяснение об ироической пииме», «Рассуждение о комедии вообще»), где он развивал идеи, легшие в основу формирующегося русского классицизма.

Классицизм как худ метод.

30-е-50-е годы 18 века - появление классицизма. Это появление закономерно, и на определенном этапе прогрессивно для русского литературного процесса. Рус. классиц. тесно связязан с западным. Первоначально это направление возникло во Франции, в середине 17 века. Идеологом к. Был Декарт. В России он появился именно тогда, когда стал соответствовать по своей идейной направленности основным задачам исторического развития. Философия Декарта – деизм: мышление первично, материя вторична («Подражание природе, следуя разуму»). Основные идеи классицизма - это гражданский пафос, сатирико-обличительные линии, проповедь общегосударственных идей, просветительская тенденция. В основе к. Как литературного явления лежит такой принцип оценки жизненных явлений, чтобы «мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего». «Образы без лиц», типичные собирательные образы. Характер, изображенный к - ми должен был быть однолинейным и неизменным при любых обстоятельствах. Единство времени, места, действия «вне пространства и времени». Мысль, а не чувство обеспечивает познание действительности. Строгая жанровая и стилевая регламентация, стеснявшая творческую свободу писателя. Классич. трагедия - не драма действия, а драма разговоров. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ КЛАССИЦИЗМА: 1. культ государства, 2. в основе творческого метода – восприятие действительности с точки зрения разума абстрактного – отвлеч. хар-ра (сатира). 3. строгая нормативность жанров и стилей, 4. изображая хар-ры, не стремились через общее передать индивидуальное, 5. идеи просвещенного абсолютизма (Россия – образ Петра. Борьба за нац. госуд-ть и нац. культуру), 6. простота и ясность языка, 7. культ разума. Отличительные черты русского к.:1)Наиболее отчетливо выраженный гражданско-патриотический пафос,2)Ярко выраженная сатирико-обличительная тенденция,3)связь с фольклором. Русский классицизм XVIII в. прошел в своем развитии два этапа. Первый из них относится к 30-50-м годам(Кантемир, Ломоносов, Сумароков). Это становление нового направления, когда один за другим рождаются неизвестные до того времени в России жанры, реформируется литературный язык, стихосложение. Второй этап падает на последние четыре десятилетия XVIII в. и связан с именами таких писателей, как Фонвизин, Херасков, Державин, Княжнин, Капнист. В их творчестве русский классицизм наиболее полно и широко раскрыл свои идеологические и художественные возможности. Каждое крупное литературное направление, сходя со сцены, продолжает жить в более поздней литературе. Классицизм завещал ей высокий гражданский пафос, принцип ответственности человека перед обществом, идею долга, основанного на подавлении личного, эгоистического начала во имя общих государственных интересов.

Теор рус классиц Сумар

Социально – политические, философские и эстетические взгляды А.П. Сумарокова. «Две эпистолы» - Сумарокова – манифест русского классицизма. Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав русского классицизма, — трагедия и комедия. Мировоззрение Сумарокова сформировалось под влиянием идей петровского времени. Но в отличие от Ломоносова он сосредоточил внимание на роли и обязанностях дворянства. Потомственный дворянин, воспитанник шляхетного корпуса, Сумароков не сомневался в законности дворянских привилегий, но считал, что высокий пост и владение крепостными необходимо подтвердить образованием и полезной для общества службой. Дворянин не должен унижать человеческое достоинство крестьянина, отягощать его непосильными поборами. Он резко критиковал невежество и алчность многих представителей дворянства в своих сатирах, баснях и комедиях. Лучшей формой государственного устройства Сумароков считал монархию. Но высокое положение монарха обязывает его быть справедливым, великодушным, уметь подавлять в себе дурные страсти. В своих трагедиях поэт изображал пагубные последствия, проистекающие от забвения монархами их гражданского долга.

Вообще на середину 18 в. приходится становление русского классицизма (в Европе расцвет классицизма к этому времени был давно в прошлом: Корнель умер в 1684, Расин – в 1699.) В классицистской трагедии пробовали свои силы В.Тредиаковский и М.Ломоносов, но основоположником русского классицизма (да и русской литературной драматургии в целом) стал А.Сумароков. На свое творчество Сумароков смотрел как на своеобразную школу гражданских добродетелей. Поэтому на первое место им выдвигались моралистические функции. Вместе с тем Сумароков остро ощущал и сугубо художественные задачи, которые стояли перед русской литературой, Свои соображения по этим вопросам он изложил в двух эпистолах: «О русском языке» и «О стихотворстве». В дальнейшем он объединил их в одном произведении под названием «Наставление хотящим быти писателями» (1774). Образцом для «Наставления» послужил трактат Буало «Искусство поэзии», но в сочинении Сумарокова ощущается самостоятельная позиция, продиктованная насущными потребностями русской литературы. В трактате Буало не ставится вопрос о создании национального языка, поскольку во Франции XVII в. эта проблема уже была решена. Сумароков же именно с этого начинает свое «Наставление»: «Такой нам надобен язык, как был у греков, // Какой у римлян был, И следуя в том им // Как ныне говорит Италия и Рим». Основное место в «Наставлении» отведено характеристике новых для русской литературы жанров: идиллии, оды, поэмы, трагедии, комедии, сатиры, басни. Большая часть рекомендаций связана с выбором стиля для каждого из них: «Во стихотворстве знай различие родов // И что начнешь, ищи к тому приличных слов» .Но отношение к отдельным жанрам у Буало и Сумарокова не всегда совпадает. Буало очень высоко отзывается о поэме. Он ставит ее даже выше трагедии. Сумароков говорит о ней меньше, довольствуясь лишь характеристикой ее стиля. За всю свою жизнь он не написал ни одной поэмы. Его талант раскрылся в трагедии и комедии, Буало вполне терпим к малым жанрам — к балладе, рондо, мадригалу. Сумароков в эпистоле «О стихотворстве» называет их «безделками», а в «Наставлении» обходит полным молчанием. В частности, в Эпистоле о стихотворстве (1747) он отстаивает принципы, сходные с классицистскими канонами Буало: строгое разделение жанров драматургии, соблюдение «трех единств». В отличие от французских классицистов, Сумароков основывался не на античных сюжетах, а на русских летописях (Хорев, Синав и Трувор) и русской истории (Дмитрий Самозванец и др.). Связь эпистол Сумарокова с «Риторикой» Ломоносова несомненна. Например, автор вслед за Ломоносовым решает вопрос об употреблении церковнославянских слов в русском языке, где Михаил Васильевич советует «убегать от старых славянских речений», непонятных народу, но в «торжественных стилях сохранить те, значение которых народу известно». В «Эпистоле о стихотворстве» Сумароков выступил сторонником равноправия всех жанров, предусмотренных поэтикой классицизма, в отличие от Ломоносова, утверждающего ценность только «высокой» литературы:

Все хвально: драма ли, эклога или ода –

Слагай, к чему тебя влечет твоя природа…

Жанр-стил теор рус классиц

Именно в этом направлении — установив пропорции славянизмов в литературном языке и твердо регламентировав нормы их сочетаемости с русизмами, Ломоносов и осуществил реформу литературного языка в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке» — самом позднем по времени нормативном акте русского классицизма (этот труд Ломоносова предположительно датируется 1758-м г.), окончательно закрепив тем самым твердые и ясные представления о законах словесного искусства. В своей стилевой реформе Ломоносов руководствовался важнейшими задачами литературной теории классицизма — необходимостью разграничения литературных стилей и установления прочных жанрово-стилевых соответствий — и объективной языковой данностью первой половины XVIII в. в России. Это была ситуация своеобразного двуязычия, поскольку все это время в России существовали параллельно две разновидности книжного письменного языка. Одна из них — традиция древнерусской книжности, богослужебная литература на церковнославянском языке (в XVIII в. его называли «славенским» в противоположность «российскому» — русскому), который, хотя и был близко родствен русскому, все же являлся другим языком. Вторая — традиция деловой повседневной письменности, несравненно более близкая живому разговорному русскому языку, но имевшая отчетливый канцелярский характер — это был письменный язык официальных деловых бумаг, переписки и документов.

Ни та, ни другая традиция не могла соответствовать запросам, предъявляемым к языку изящной словесности. И, осуществляя стилевую реформу, Ломоносов исходил из главного: многовековое русское двуязычие, функционирование славенского языка древней книжности наряду с живым русским разговорным языком привело к очень глубокой и органичной ассимиляции большого количества славянизмов этим последним. Ср., например, славянизмы «враг», «храбрый» вместо русизмов «ворог», «хоробрый», «нужда» вместо «нужа», «надежда» вместо «надежа» и др. Очень частой была и такая ситуация, когда славянизм не вытеснял русизма, но оставался в русском языке со своим самостоятельным значением: «страна» — «сторона», «невежда — невежа», «горящий» — «горячий», «истина» — «правда», «изгнать» — «выгнать» и т. д. . Поэтому Ломоносов, обосновывая нормы литературного стиля новой русской письменности и, следовательно, исходя из данности именно живого современного ему русского языка, положил в основу своей реформы именно эту, «славенороссийскую» языковую общность. Все слова русского языка он разделил на три группы. К первой он отнес слова, «которые у древних славян и ныне у россиян употребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю» (474), то есть общие для церковно-славянского и русского языков, по содержанию и форме не отличающиеся. Ко второй — «кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю» (474) — то есть слова, практически ушедшие из разговорного обихода, но обычные в церковно-славянской письменной традиции. Обветшавшие и непонятные архаизмы («обаваю, рясны, овогда, свене») Ломоносов из этой группы исключил. Наконец, в третью группу вошли исконно русские слова, «которых нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах, например: говорю, ручей, которой, пока, лишь» (474). И для этой группы тоже было исключение: «презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно» (474). Примеров таких слов Ломоносов не приводит, но из контекста других его работ ясно, что здесь он имеет в виду не столько ненормативную лексику, сколько грубые просторечные вульгаризмы типа «раскорячиться» или «пупырь». На основе этого деления лексического состава русского языка на три генетических пласта Ломоносов и предлагает свою теорию стилей: «высокого, посредственного [среднего или простого] и низкого», причем перечисляет и жанры, которым тот или иной стиль более всего приличествует. Высокий стиль предполагает использование славено-российских слов и допускает включение церковнославянизмов, не утративших своей семантической актуальности. Это стиль героической поэмы, оды, ораторской речи. Средний стиль формируется на основе славенороссийской лексики, но допускает включение «речений славенских, в высоком штиле употребительных, однако с великою осторожностью, чтобы слог не казался надутым» и «низких слов; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость» (475). Средний стиль — стиль всех прозаических театральных пьес, стихотворных посланий, сатир, эклог и элегий, а также научной и художественной прозы. Низкий стиль основан на исконно русской лексике, из него вообще исключаются церковнославянизмы, но допустимо употребление слов, общих для церковнославянского и русского языков; допускается и использование «простонародных низких слов» (475). Это стиль эпиграммы, песни, комедии, эпистолярной и повествовательной бытовой прозы. Таким образом, очевидно, что реформа литературного языка осуществлена Ломоносовым с явной ориентацией на средний стиль: именно слова, общие для русского и церковно-славянского языков и не имеющие поэтому жесткой закрепленности за высоким или низким стилем, находятся в центре всей системы: в той или иной пропорции славенороссийская лексика входит во все три стиля. Отсечение языковых крайностей — безнадежно устаревших славянизмов и грубого вульгарного просторечия тоже свидетельствует о том, что в теоретическом плане Ломоносов ориентировался именно на усреднение стилевой нормы нового русского литературного языка, хотя эта ориентация и пришла в определенное противоречие с его жанрово-стилевой поэтической практикой. Как литератор и поэт, Ломоносов в своих торжественных одах дал блистательный образец именно высокого литературного стиля. Его лирика (анакреонтические оды) и сатирико-эпиграмматическая поэзия не имели такого влияния на последующий литературный процесс. Однако в своей теоретической ориентации на среднестилевую литературную норму Ломоносов оказался столь же прозорлив, как и в реформе стихосложения: это в высшей степени продуктивное направление русского литературного развития. И, конечно, совершенно не случайно то обстоятельство, что вскоре вслед за этим заключительным нормативным актом русского классицизма начала бурно развиваться русская художественная проза (1760—1780 гг.), а на исходе века именно эту линию ломоносовской стилевой реформы подхватил Карамзин, создавший классическую стилевую норму для русской литературы XIX в. Но прежде, чем это случилось, русская литература XVIII в. проделала короткий в хронологическом, но необыкновенно насыщенный в эстетическом отношении путь формирования и развития своей жанровой системы, у истоков которого лежит первый регламентированный жанр новой русской словесности — жанр сатиры, нашедший свое воплощение в творчестве А. Д. Кантемира.

11 теор рус стихосл Ломон
В 1739 г. Ломоносов прислал из Германии в Академию наук «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором завершил реформу русского стихосложения, начатую Тредиаковским. Вместе с «Письмом» была отправлена «Ода на взятие Хотина» как наглядное подтверждение преимущества новой стихотворной системы. Ломоносов внимательно изучил «Новый и краткий способ...» Тредиаковского и сразу же заметил его сильные и слабые стороны. Вслед за Тредиаковским Ломоносов отдает полное предпочтение силлабо-тоническому стихосложению, в котором его восхищает «правильный порядок», т. е. ритм. В пользу силлабо-тоники Ломоносов приводит ряд новых соображений. Ей соответствуют, по его мнению, особенности русского языка: свободное ударение, падающее на любой слог, чем наш язык коренным образом отличается от польского и французского, а также обилие как кратких, так и многосложных слов, что еще больше благоприятствует созданию ритмически организованных стихов.

Но принимая в принципе реформу, начатую Тредиаковским, Ломоносов заметил, что Тредиаковский остановился на полпути и решил довести ее до конца. Он предлагает писать новым способом все стихи, а не только одиннадцати и тринадцатисложные, как считал Тредиаковский. Наряду с двусложными, Ломоносов вводит в русское стихосложение отвергнутые Тредиаковским трехсложные стопы. Тредиаковский считал возможной в русской поэзии только женскую рифму. Ломоносов предлагает три типа рифм: мужскую, женскую и дактилическую. Он мотивирует это тем, что ударение в русском языке может падать не только на предпоследний, но и на последний, а также на третий от конца слог. В отличие от Тредиаковского, Ломоносов считает возможным сочетание в одном стихотворении мужской, женской и дактилической рифмы. В 1748 г. Ломоносов выпустил в свет «Краткое руководство к красноречию» (кн. 1 «Риторика»). В первой части, носившей название «Изобретение», ставился вопрос о выборе темы и связанных с ней идей. Вторая часть — «О украшении» — содержала правила, касавшиеся стиля. Самым важным в ней было учение о тропах, придававших речи «возвышение» и «великолепие». В третьей — «О расположении» — говорилось о композиции художественного произведения. В «Риторике» были не только правила, но и многочисленные образцы ораторского и поэтического искусства. Она была и учебником и вместе с тем хрестоматией.

Ода как классиц жанр

Михаил Васильевич Ломоносов(1711-1765). В.Г. Белинский: «С Ломоносова начинается наша литература… он был ее отцом, ее Петром Великим». Ода - обширное стихотв., состоящее из многих строф, причем каждая строфа также обширна (по 10 стихов). Ода объединяла в себе лирику и публицистику. Одам Лом-а свойственна условность, т.к. он исходит в своем тв. методе не из реальности жизненного факта, а из собственных рационалистических представлений о действительности. Поэту важно силой своего поэтического воображения вызвать у читат. определенные чувства, поэтому он использует метафоры, аллегории, яркость красок. Оды написаны по всем правилам риторической науки, изложенной самим поэтом в его «Риторике» (1744). Оды, имевшие своей целью восхвалить верховную власть, строились по единому композиционному плану - отсюда «повторяемость» од. Торжественный, приподнятый стиль соответствовал высокому содержанию его поэзии. Много славянизмов, роль которых - передать «пышность», «парение».Некот. считали, что Лом. является представителем русского барокко, т.к. в классицисты он не годился из-за недост. ясности изложения мыслей. Ломоносов начал с победно-патриотической «Оды на взятие Хотина». Она написана в 1739 г. в Германии, непосредственно после захвата русскими войсками турецкой крепости Хотин, расположенной в Молдавии. Гарнизон крепости вместе с ее начальником Калчакпашою был взят в плен. Эта блестящая победа произвела сильное впечатление в Европе и еще выше подняла международный престиж России. В оде Ломоносова можно выделить три основные части: вступление, изображение военных действий и прославление победителей. Картины боя даны в типичном для Ломоносова гиперболизированном стиле с массой развернутых сравнений, метафор и олицетворений, воплотивших в себе напряженность и героику батальных сцен. Луна и змея символизируют магометанский мир; орел, парящий над Хотином, — русское воинство. Вершителем всех событий выведен русский солдат, «росс», как называет его автор. О подвиге этого безымянного героя Ломоносов пишет с восхищением(прочитать и сказать своими словами, если надо, конечно!!)):

Крепит отечества любовь

Сынов российских дух и руку:

Желает всяк пролить всю кровь,

От грозного бодрится звуку.

Напряженность, патетический тон повествования усиливается риторическими вопросами, восклицаниями автора, обращенными то к русскому воинству, то к его неприятелю. Есть в оде и обращение к историческому прошлому России. Над русским воинством появляются тени Петра I и Ивана Грозного, одержавших в свое время победы над магометанами: Петр — над турками под Азовом, Грозный — над татарами под Казанью. Такого рода исторические параллели станут после Ломоносова одной из устойчивых черт одического жанра. «Ода на взятие Хотина» — важный рубеж в истории русской литературы. Она не только по содержанию, но и по форме принадлежит новой поэзии XVIII в. Сатиры Кантемира и даже «Ода о сдаче города Гданска» Тредиаковского еще были написаны силлабическими стихами. Ломоносов в «хотинской» оде впервые в русской литературе обратился к четырехстопному ямбу с мужскими и женскими рифмами, т. е. создал размер, которым будет написано подавляющее число од XVIII и начала XIX в., в том числе державинская «Фелица» и радищевская «Вольность». Четырехстопный ямб станет любимым размером Пушкина, прозвучит в стихах Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина и других поэтов XIX и XX вв. Большая часть од Ломоносова была написана в связи с ежегодно отмечавшимся днем восшествия на престол того или иного монарха. Ломоносов писал оды, посвященные Анне Иоанновне, Иоанну Антоновичу, Елизавете Петровне, Петру III и Екатерине II. Оды заказывались правительством, и их чтение составляло часть праздничного церемониала. Однако содержание и значение похвальных од Ломоносова неизмеримо шире и важнее их официально-придворной роли. В каждой из них поэт развивал свои идеи и планы, связанные с судьбами русского государства. Похвальная ода представлялась Ломоносову наиболее удобной формой беседы с царями. Ее комплиментарный стиль смягчал наставления, позволял преподносить их в приятном, не обидном для самолюбия правителей тоне. Как правило, Ломоносов давал свои советы в виде похвалы за дела, которые монарх еще не совершил, но которые сам поэт считал важными и полезными для государства. Так желаемое выдавалось за действительное, похвала обязывала правителя в будущем оказаться достойным ее.

Особен жанр оды Сумар

Александр Петрович Сумароков (1717—1777), третий основоположник русского классицизма, младший современник Тредиаковского и Ломоносова, принадлежал к старинному дворянскому роду. Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав русского классицизма, — трагедия и комедия. Начинавший в поэзии учеником Тредиаковского, Сумароков затем изменил свою творческую манеру, пойдя по стопам Ломоносова. "Неправильное", "необразцовое" творчество Тредиаковского стало восприниматься Сумароковым как поверженный кумир, как нарушение "вечных" канонов искусства, пожалуй, даже как осквернение алтаря Прекрасного. Вот почему Сумароков обрушивается на Тредиаковского с такой ожесточенной критикой: он стремится повергнуть ниц ложных богов и восславить единственное Божество - Истину. (Впоследствии Сумароков по той же причине поведет полемику и с Ломоносовым, дотошно разбирая чуть ли не каждую его строку, пытаясь совершенно доказать свою правоту.) В отношении жанра оды полемика с Ломоносовым затрагивала главным образом два вопроса: должен ли быть перерыв в ведении основной темы произведения (т.е. так называемый лирический беспорядок) и каким следует быть слогу поэта, избравшего этот жанр? Прежде всего, разум, плененный "дерзкой мыслью", - это не исполненный восторгом ум Ломоносова ("восторг внезапный ум пленил"), который свершает вдохновенный полет чрез Вселенную, свивает края покрывала Времени, за миг преодолевает огромные просторы Земли, - т.е. "ум-дух", вдохновенный ум. "Мысль восхищенна" Сумарокова движется в строго определенном направлении, она "заданна", выверенна; ей свойственны "подъемы" и "спуски" - но не вольное парение.

Ода у Сумарокова - это строго "комплиментарный" жанр, образовавшийся вследствие отказа поэта от принципа перерыва в раскрытии главной темы. Если Ломоносов мог вставить в оду стихотворное переложение отрывка из речи Цицерона в защиту поэта Архия, подчинив его просветительским целям ("Науки юношей питают, отраду старым подают..."), то Сумароков "теряет" просветительское звучание оды, сознательно отказываясь от "вставных эпизодов", сужая свою поэтическую задачу до ясного "ведения" единой темы. Слог Сумарокова, "нежный" по определению современников, тоже гораздо проще, лаконичнее. Эпитеты Сумарокова чаще точны. Метафоры поэта построены на использовании уже сложившихся образов-символов, своего рода поэтических формул: "кровавый меч" (у Ломоносова - "умытый кровию меч"), "Громкий шум дел славных" (у Ломоносова "громкий шум" Невы, возвещающий, "что здесь зимой весна златая" - "Ода на прибытие Елизаветы Петровны", 1752 года). Жанр похвальной оды, как признавал и сам Сумароков, был не главным в творчестве поэта: не обладая разносторонним гением Ломоносова и его стремлением к просветительству, Сумароков рассматривает этот вид оды главным образом как "комплиментарный". Гораздо большие перспективы для творческого дара Сумарокова открывали оды "духовные", или переложения псалмов. Еще со времен Симеона Полоцкого русские поэты часто использовали Псалтырь как основу для стихотворных переложений, видя в книге псалмов широкие возможности для выражения собственных чувств и мыслей. Подобно своим предшественникам, переводил, а вернее, перелагал в стихах псалмы и Сумароков. Переводы псалтыри не были для стихотворца чем-то второстепенным, только парафрастическими упражнениями в стихосложении, - скорее всего, поэт обращался к псалтыри в тяжелые минуты жизни, в моменты скорби, наделяя библейских героев автобиографическими чертами, чтобы передать собственные скорбь, тревоги, волнения. Так, возможно, перипетии личной жизни поэта, вступившего в брак с крепостной и вследствие этого вынужденного прекратить всякие отношения с дворянской родней, отразились в строках переложения 145 псалма о естественном равенстве людей. Рифмовка смешанная – ааbссb.Рифма аа, сс - мужская, bb - женская. Подобное построение строфы необычно в русской поэзии, однако часто встречается в немецкой. Известно, что А.П.Сумароков перелагал псалмы по славянскому переводу Библии. Однако поэт интересовался и древнееврейским оригиналом, поэтому, не владея древнееврейским языком, он воспользовался европейскими переводами и прежде всего "новым и очень к подлиннику близким переводом на немецком языке".Сумароков был знаком также и с немецкими поэтическими переложениями псалмов. Возможно, при создании своих "од духовных" он ориентировался на ритмический строй немецких произведений этого типа. Вообще, Сумарокову было свойственно использование в своем творчестве богатейшего опыта античной и западноевропейской поэзии. Как пишет Н.Булич, "у Сумарокова есть...целый отдел од, под названием разных... В этот отдел входят так называемые анакреонтическия, сафическия, горацианския оды, написанные в подражание внешней формы этих поэтов древности". Поскольку Сумароков не знал языков античности, он пользовался прозаическими переводами Козицкого, которые перекладывал в стихи.

Жанр классиц комедии

Русский классицизм формировался позже западноевропейского и использовал его богатый опыт. В то же время он не стал подражательным, копирующим чужие образцы. Классицизм в России опирался на традиции национальной культуры. Своеобразие русских классицистических трагедий обусловливалось и их связью с важнейшими историческими событиями, с передовыми общественными взглядами. Отсюда — их гражданственно-патриотическое звучание. Не исключая античных образцов, русская трагедия берет сюжеты и из истории своей страны. Не стала лишь копией зарубежных образцов и русская комедия. Рядом с типичными для зарубежного театра образами «скупого», «картежника», «псевдоученого» в русской комедии появился «подьячий» (мелкий чиновник) — фигура, порожденная социальным укладом России и ставшая большим злом в жизни русского общества. Высмеивались галломания, невежество, грубость и жадность дворян.Первым представителем русской классицистической драматургии, первым профессиональным драматургом и театральным деятелем был Александр Петрович Сумароков. Александр Петрович Сумароков (1717—1777), третий основоположник русского классицизма, младший современник Тредиаковского и Ломоносова, принадлежал к старинному дворянскому роду. Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав русского классицизма, — трагедия и комедия. Литературную славу принесли Сумарокову трагедии. Он первый ввел этот жанр в русскую литературу. Восхищенные современники называли его «северным Расином». Всего им написано девять трагедий. Трагедии Сумарокова представляют собой своеобразную школу гражданских добродетелей, рассчитанную не только на рядовых дворян, но и на монархов. В этом — одна из причин недоброжелательного отношения к драматургу Екатерины II. Одна из последних и наиболее знаменитых трагедий Сумарокова «Димитрий Самозванец» (1770). «Дмитрий Самозванец» — единственная из пьес Сумарокова, основанная на достоверных исторических событиях. Это первая в России тираноборческая трагедия. В ней Сумароков показал правителя, убежденного в своем праве быть деспотом и абсолютно неспособного к раскаянию. Свои тиранические наклонности Самозванец декларирует настолько откровенно, что это даже вредит психологической убедительности образа: «Я к ужасу привык, злодейством разъярен, //Наполнен варварством и кровью обагрен». Сумароков разделяет просветительскую идею о праве народа на свержение монарха-тирана. Разумеется, под народом подразумеваются не простолюдины, а дворяне. В пьесе эта идея реализуется в виде открытого выступления воинов против Самозванца, который перед лицом неминуемой гибели закалывает себя кинжалом. Следует отметить, что незаконность правления Лжедмитрия мотивируется в пьесе не самозванством, а тираническим правлением героя: «Когда б не царствовал в России ты злонравно, // Димитрий ты иль нет, сие народу равно» .

Особен люб лир Сумар

Александр Петрович Сумароков (1717—1777), третий основоположник русского классицизма, младший современник Тредиаковского и Ломоносова, принадлежал к старинному дворянскому роду. Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав