Особенности литературы периода «позднего сталинизма»

Поздний сталинизм – 1946-1953. Конец 40-х-начало 50-х годов, время позднего сталинизма, ознаменованы предельным, максимальным падением уровня литературы в СССР. А смерть И.А. Бунина в 1953 году была воспринята в качестве символического конца старой литературы зарубежья. Таким образом, обе основные ветви русской литературы эволюционируют по нисходящей от 20-х к 50-м годам, а во второй половине века вновь медленно поднимаются, достигая неплохого уровня, но едва ли сопоставимого с уровнем классики XX столетия. Видимо, последствия исторических потрясений, репрессий и войн слишком тяжелы.

40-50-е годы:

тема войны — Твардовский — Василий Тёркин, Шолохов — Судьба человека, Симонов — Дни и ночи, Живые и мёртвые, Солдатами не рождаются, Катаев — Сын полка, Фадеев — Молодая гвардия, Корнейчук — Фронт, Леонов — Нашествие.

Леонов — Русский лес.

Пастернак, Ахматова, Заболоцкий

вторая волна эмиграции — Набоков, Газданов, Алданов, Поплавский, Берберова, Одоевцева, Елагин, Нароков, Моршен

Советские писатели надеялись, что партия расширит пределы относительной творческой свободы, дарованной им во время войны, однако постановление Центрального комитета по вопросам литературы от 14 августа 1946 покончило с этими надеждами. Искусство должно вдохновляться политически, заявил советский политик А.А.Жданов, и «партийность» и социалистический реализм должны быть руководством для писателя.

Развитие традиции «военной» прозы. Ее основные направления. Понятие «лейтенантской» прозы

Представители "лейтенантской литературы" - т.е. те, кто шагнул на фронт со школьной скамьи, кто, по словам А.Т.Твардовского, "выше лейтенантов не поднимался".

Первым поднял эту тему, ставшую центральной в военной прозе 1950-1960, Виктор Некрасов в повести В окопах Сталинграда, вышедшей в 1946. Константин Симонов, служивший фронтовым журналистом, описал свои впечатления в трилогии Живые и мертвые (1959-1979). В повестях писателей-фронтовиков Григория Бакланова Пядь земли (1959) и Мертвые сраму не имут (1961), Юрия Бондарева Батальоны просят огня (1957) и Последние залпы (1959), Константина Воробьева Убиты под Москвой (1963) на фоне подробного, без прикрас описания военной жизни впервые прозвучала тема осознанного личного выбора в ситуации между жизнью и смертью. Знание фронтовой жизни и опыт выживания в лагерях легли в основу творчества Александра Солженицына, подвергшего советский режим наиболее последовательной критике.

Лагерная» проза и ее представители

«ЛАГЕРНАЯ ПРОЗА» - литературные произведения, созданные бывшими узниками мест заключения. Она порождена напряженным духовным стремлением осмыслить итоги катастрофических событий, совершившихся в стране на протяжении ХХ столетия. Отсюда и тот нравственно-философский потенциал, который заключен в книгах бывших узников ГУЛАГа И. Солоневича, Б. Ширяева, О. Волкова, А. Солженицына, В. Шаламова, А. Жигулина, Л. Бородина и др., чей личный творческий опыт позволил им не только запечатлеть ужас гулаговских застенков, но и затронуть «вечные» проблемы человеческого существования.
Естественно, что в своих творческих исканиях представители «лагерной прозы» не могли пройти мимо художественно-философского опыта Достоевского, автора «Записок из Мертвого дома». Не случайно в книгах А. Солженицына, в рассказах В. Шаламова, в повестях Л. Бородина и др. мы постоянно встречаемся с реминисценциями из Достоевского, ссылками на его «Записки из Мертвого дома», которые оказываются отправной точкой отсчета в художественном исчислении. В своих размышлениях о человеческой душе, о борьбе добра и зла в ней эти прозаики приходят к тем же выводам, к каким приходил их великий предшественник, утверждавший, что зло таится в человечестве глубже, чем предполагают социалисты.

Феномен «другой» прозы

Представители: Сергей Каледин, Михаил Кураев, Татьяна Толстая, Виктор Ерофеев, Вячеслав Посцух, Леонид Гаврушев, Людмила Петрушевская, Олег Ермаков и др.

ДП стала своеобразной отрицательной реакцией на глобальные претензии официальной литературы, поэтому в ней другие ситуации и приемы. К.п. внешне индифферентна к любому идеалу - нравственному, социальному, политическому; идеал либо подразумевается, либо присутствует на втором плане. Авторская позиция в ДП практически не выражена, для писателя важно изображать реальность как бы надобъективно(как есть). Отказывается от устойчивой традиции русск-й лит-ры воспитывать, проповедовать, поэтому автор порывает с традицией диалога автор-читатель; он изобразил и устранился. Автор изображает разрушенный, трагический быт, в кот-м царит случайность, абсурд, кот-й управляет судьбами людей и именно в быту переживает осознание себя герой. Обращение к предшествующим культурам явлено как ироническое переосмысление, а не как следование традициям. В ДП необычайно велика роль времени, оно может выступать как самостоятельный художественный образ(«Ночь» Петрушевская). Это время – безвремение оставляющее пробел между датами, время абсурдирует жизнь человека, делает его заложником бесцельного существования, которое становится буднями. Пространство в ДП к.п. четко определено и ограничено, но всегда реально. Много черт, признаков конк-го города, страны, привычек, быта. В ДП можно выделить 3 течения: 1. Историческое, в кот-м события истории показаны не под идеологическим углом зрения, а как бы отстраненно, судьба человека не пафосна, а обычна. Большая история заменяется малой историей(Михю Кураев «Капитан Дикштейн»). 2. Натуральной течение, или Жестокий реализм. Генетически восходит к жанру физиологического очерка с его откровенным и детальным изображением негативных сторон жизни, «дна» жизни( Людм. Петрушевская «Свой круг», Сергей Каледин «Смиренное кладбúще»). В изображении негативных сторон жизни в ДП заметную роль сыграла т.н. женская проза, своеобразными манифестамиеё стали коллетивные сборники «Непомнящие зла» 1990, «Чистенькая жизнь» 1990. 3. Иронический авангард. Ироническое отношение к действительности, когда жизнь похожа на анекдот, парадокс абсурд(Генад. Головин «День рождения покойника», Вяч. Пьецух «Новая Моск-я философия»). Иронический авангард стал предтечей ПМ и ряд писателей, кот. писали в этот период автоматически попадали в цех постмодернизма. Тема маленького человека. Жестокий реализм ( или Натуральной течение). Относится к одному из течений «другой» прозы. Генетически восходит к жанру физиологического очерка с его откровенным и детальным изображением негативных сторон жизни, «дна» жизни( Людм. Петрушевская «Свой круг», Сергей Каледин «Смиренное кладбúще»). В изображении негативных сторон жизни в ДП заметную роль сыграла т.н. женская проза, своеобразными манифестамиеё стали коллетивные сборники «Непомнящие зла» 1990, «Чистенькая жизнь» 1990. Важнейшая черта – в ней «чернушный» хаос и повседневная война за выживание, к.п. разворачивается вне особых социальных условий – напротив она отражает кошмар внутри нормальной жизни, любовных отношений, семейного быта. Новаторство ЖП в том что она разрушает традиционные для русской культуры идеальные представления о женской скромности, верности, жертвенности, выдвигая на первый план жизнь женского тела(обращая внимание не только на сексуальную жизнь, но и другие телесные процессы). Женское тело подвергается унижению и насилию, наслаждение неотделимо от страданий и болезней. Центральным хронотопом часто становится больница(наполняется отчетливым философским смыслом), здесь среди криков боли в грязи и слабости встречаются рождение и смерть, бытие и небытие. Столь «специфическое» описание жизни тела в ЖП видимо результат разочарования в разуме и его порождениях, утопиях, концепциях, идеологиях.

15. Антиутопия и ее разновидности (социальная, техногенная, экологическая, постъядерная) в рус лит посл 4-ти 20 века. «Остров Крым» Аксенова.

Василий Павлович Аксенов р. 1932 Остров Крым - Роман (1977-1979)

Случайный выстрел из корабельного орудия, сделанный английским лейтенантом Бейли-Лендом, предотвратил захват Крыма частями Красной Армии в 1920 г. И теперь, в годы правления Брежнева, Крым превратился в процветающее демократическое государство. Русский капитализм доказал свое превосходство над советским социализмом. Поражают воображение ультрасовременный Симферополь, стильная Феодосия, небоскребы международных компаний Севастополя, сногсшибательные виллы Евпатории и Гурзуфа, минареты и бани Бахчисарая, американизированные Джанкой и Керчь.

Но среди жителей острова Крым распространяется идея партии СОС (Союза Общей Судьбы) — слияния с Советским Союзом. Лидер партии — влиятельный политик, редактор газеты «Русский Курьер Андрей Арсениевич Лучников. Его отец во время гражданской воевал в рядах русской армии, стал предводителем дворянства феодосийской губернии и живет теперь в своем имении в Коктебеле. В Союз Общей Судьбы входят одноклассники Лучникова по Третьей Симферопольской гимназии Царя-Освободителя — Новосильцев, Деникин, Чернок, Беклемишев, Нулин, Каретников, Сабашников и др.

Андрей Лучников часто бывает в Москве, где у него много друзей и есть любовница — спортивный комментатор программы «Время» Татьяна Лунина. Его московские связи вызывают ненависть у членов «Волчьей Сотни», которая пытается организовать покушение на Лучникова. Но за его безопасностью следит одноклассник, полковник Александр Чернок, командир крымского спецподразделения «Эр-Форсиз».

Лучников приезжает в Москву. В Шереметьеве его встречает Марлей Михайлович Кузенков — работник ЦК КПСС, «курирующий» остров Крым. От него Лучников узнает, что советские власти довольны курсом на воссоединение с СССР, который проводит его газета и организованная им партия.

Оказавшись в Москве, Лучников скрывается от «ведущих» его сотрудников госбезопасности. Ему удается незаметно выехать из Москвы с рок-группой своего друга Димы Шебеко и осуществить давнюю мечту: самостоятельное путешествие по России. Он восхищен людьми, с которыми знакомится в провинции. Известный нарушитель границ Бен-Иван, доморощенный эзотерик, помогает ему выбраться в Европу. Вернувшись на остров Крым, Лучников решает во что бы то ни стало осуществить свою идею слияния острова с исторической родиной.

КГБ вербует Татьяну Лунину и поручает ей слежку за Лучниковым. Татьяна приезжает в Ялту и, неожиданно для себя, становится случайной любовницей старого американского миллионера Фреда Бакстера. После ночи, проведенной на его яхте, Татьяну похищают «волчесотенцы». Но ребята полковника Чернока освобождают ее и доставляют к Лучникову.

Татьяна живет с Лучниковым в его роскошной квартире в симферопольском небоскребе. Но она чувствует, что ее любовь к Андрею прошла. Татьяну раздражает его одержимость абстрактной идеей Общей Судьбы, в жертву которой он готов принести цветущий остров. Она порывает с Лучниковым и уезжает с влюбленным в нее миллионером Бакстером.

Сын Андрея Лучникова, Антон, женится на американке Памеле; со дня на день молодые ждут ребенка. В это время Советское правительство «идет навстречу» обращению Союза Общей Судьбы и начинает военную операцию по присоединению Крыма к СССР. Гибнут люди, разрушается налаженная жизнь. Гибнет новая возлюбленная Лучникова Кристина Парслей. До Андрея доходят слухи, что погиб и его отец. Лучников знает, что стал дедом, но ему неизвестна судьба Антона и его семьи. Он видит, к чему привела его безумная идея.

Антон Лучников с женой и новорожденным сыном Арсением спасаются на катере с захваченного острова. Катер ведет эзотерик Бен-Иван. Советские летчики получают приказ уничтожить катер, но, видя молодых людей и младенца, «шмаляют» ракету в сторону.

Андрей Лучников приезжает во Владимирский собор в Херсонесе. Хороня Кристину Парслей, он видит на кладбище у собора могилу Татьяны Луниной. Настоятель собора читает Евангелие, и Лучников спрашивает в отчаянии: «Почему сказано, что соблазны надобны Ему, но горе тем, через кого пройдет соблазн? Как бежать нам этих тупиков?..» За собором святого Владимира над захваченным островом Крым взлетает праздничный фейерверк.

Особенности литературы периода «позднего сталинизма»

40-50-е годы:

Леонов — Русский лес.

Пастернак, Ахматова, Заболоцкий