Х р и с т о с и А н т и х р и с т в литературе первых лет Октября.

Серебряный век по версии Н.А. Бердяева был, как известно, назван р е н е с с а н с о м (См.: Н.Бердяев. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989). По определению Г.Федотова этот период с не меньшим основанием именовался как период крайнего духовного распада, сопровождающегося ослаблением религиозности. «Человек, потерявший Бога, в искусстве ищет разгадки всех проклятых вопросов…» (Г.Федотов. Борьба за искусство// Вопросы литературы. 1990. 2. С.214). Вот где «раздолье вере» (Б.Пастернак) как принципиальной позиции духовно зрелой личности!

Так называемые мистические настроения никогда не остаются только настроениями. В этом принципиальное отличие религиозного уровня мышления от не религиозных уровней. Религиозное мышление не нуждается в т.н. исторических и социальных поправках. Ибо не существует – по самому определению – п о п р а в о к, которые корректировали бы ( с изменениями или без) сущность Антихриста. _ Его воплощение осуществляется по упоминанию его. Вот потому и подведёт страшный итог своей жизни М.А.Алданов в романе «Самоубийство». Джамбул и Таня спорят о поэмеА.Блока «Двенадцать». Чем талантливее произведение художника, тем больше вероятности, что упомянутым в нём событиям будет суждено бессмертие и «возвращение».

1. Демифологизация Антихриста в прозе Л.Андреева (Дневник Сатаны).

2. Романтизация Антихриста в произведениях Горького. Метафизика Горьковской утопии.

3. Мифологизация Антихриста в произведениях А.Блока. История создания поэмы «Двенадцать» - история деформации еретической версии Христа в антихристианскую.

История этих художественных экспериментов восходит к литературе 19 века: к опыту Лермонтовского демонизма и его поисков нравственного объяснения высокомерного богоборчества сильной личности. Опыт этот окажетсячрезвычайно созвучным Серебряному веку. В первую очередь его ощутит на себе великий Врубель ( См. об этом подробнее: П.К.Суздалев. Врубель и Лермонтов. М.: Изобразительное искусство, 1991) и, конечно, Л.Андреев и А.Блок.

Но впервые обнаружит тесную связь между идеологией социализма и антихристианством и со всей сокрушительной убедительностью воплотит её в своих произведениях, безусловно, Ф.М.Достоевский. Его Раскольников, его Инквизитор и особенно молчаливый Христос окажут на русскую философию Серебряного века буквально завораживающее влияние. И не случайно именно под пером Вл.Соловьёва возникнет повесть, предопределившая и открывшая собою одну из наиболее популярных в русском андеграунде импровизаций: мотив об Инквизиторе и Христе ( Л.Андреев, И.Эренбург, С.Кржижановский, Б.Пильняк, М.Булгаков, Я.Голосовкер…)

1/ Последнее произведение Л.Андреева было завершением исследования психологической природы зла.

Объяснимо зло уже в рассказе Андреева «Иуда Искариот», где известное библейское событие исследуется художником тщательно и объективно.

Первые беспощадные для России предсказания будущего, неизбежного и связанного с грядущей победой большевизма – «Venycreator!»- были посуществу возвращением к образу Иуды. Серый человек в автомобиле, презирающий свой народ, тот самый народ, который охотно верит в тех, кто его презирает, - гордец Иуда, презирающий опасность смерти губернатор («Губернатор»). Поэтому и появится под пером Андреева «SOS!» - обращение к международной общественности с предупреждением об эпидемии большевизма.

Но в «Дневнике Сатаны» Фома Магнус – не только «приговаривает» большевизм, но и объясняет его как последнюю стадию отчаяния оскорблённой любви к недостойному любви человечеству.

Библейский образ предателя и злодея в произведениях Андреева оказывается «формулой» человеческого опыта любви, страдания и – той степени отчаяния, которая толкает сильную личность на так называемый «подвиг греха», знакомый читателю по произведениям Ф.М.Достоевского.

2/ Романтизация зла в произведениях Горького была закономерным следствием:

а) разрыва глубоко религиозного по природе своей художника с традиционной верой;

б) возведения в статус религии тех ценностей, которые не являлись безупречными с интеллектуальной и моральной точек зрения.

Увлечённость сильной личностью проявляется уже в ранних произведениях писателя, его курьёзной притче «Хан и его сын». Подобно Раскольникову, Горький, утратив веру в Бога, «ставит» на т.н. сильную личность, не замечая её неотвратимой метаморфозы, её превращения в Антихриста. В романе «Мать», в повести «Лето» Горький будет искать способы «очищения» героя от налёта антихристианских примет. Нелюбовь Горького к Достоевскому - это прямое следствие поражения художника эпохи революции в споре с его великим предшественником.

Признать правоту Достоевского Горький не решится никогда. В этом случае «очищение» героя от антихристианского достигалось лукавством, компромиссом, «слепотой»… Этот путь писателя виден уже в «Несвоевременных мыслях» и, конечно, в «Климе Самгине» мотив «спасительной» слепоты займёт самое заметное место, как и мотив неминуемой расплаты (за предательство человеческого – «чертовщиной»).