Если цель – сохранение собственной жизни, т.е. самосохранение.

Если цель – сохранение собственной жизни, т.е. самосохранение.

А.С. Пушкин «Капитанская дочка»

В основу повести «Капитанская дочка» легли реальные события – крестьянская война 1773-1775 гг. под предводительством Емельяна Пугачёва. Однако самое ценное в повести не историческая достоверность, а нравственные проблемы. Герои попадают в сложные ситуации, где необходимо сделать выбор, проявить жестокость или милосердие, найти верный путь к поставленной цели.

Главный герой повести – Пётр Гринёв – дворянин, офицер. В любых ситуациях он поступает с неизменным достоинством, всегда защищает свою честь. Главные испытания в жизни героя начинаются в день взятия крепости Пугачевым, который назвался законным царем Петром Третьим и потребовал, чтобы все принесли ему присягу на верность. Многие защитники крепости предпочли смерть предательству. Например, комендант капитан Миронов до конца сражается с пугачевцами и честно выполняет свой долг, оставаясь верным данной им присяге. Во время захвата Белогорской крепости и Гринев проявляет твердость характера, верность присяге и императрице, мужество. Конечно, определенную роль в том, что его не казнили вместе с остальными, сыграл заячий тулупчик, подаренный Петром вожатому еще по дороге в крепость. Но и после помилования, приняв помощь и покровительство Пугачева, Гринев не изменил своим принципам: он отказался служить самозванцу, отказался целовать ему руку и присягать на верность. Для Гринева осквернение дворянской и офицерской чести и нарушение воинской присяги было гораздо хуже смерти, и недаром он говорит Пугачеву: «Я природный дворянин; я присягал государыне императрице: тебе служить не могу». Именно эта нравственная стойкость и готовность принять смерть за свои убеждения определили отношение Пугачева к Гриневу.

Итак, самое дорогое для человека – жизнь. Сохранить её – цель, достойная многих жертв. Однако и для Гринева, и для большинства защитников крепости предательство (а именно оно должно стать тем самым средством, оправдывающим цель) оказалось невозможным. Даже такая цель, как «самосохранение», не стала тем, что может оправдать любые действия.

Однако в произведении есть герой, который для достижения своих целей готов и на подлость, и на предательство. Это Швабрин — образованный молодой человек, дворянин и офицер. Во время поединка с Петром Швабрин, желая победить, не гнушается воспользоваться двусмысленностью ситуации для нанесения бесчестного удара. Он при первой же возможности переходит на сторону Пугачева. Ему чужды понятия чести и долга, он старается спасти свою жизнь любой ценой. И ради своих личных целей Швабрин готов совершить любой бесчестный поступок. Он изменяет присяге, пользуясь силой, пытается принудить Машу Миронову к замужеству и даже после разгрома восставших, будучи арестованным, клевещет на Гринева. Таким образом, можно сделать вывод о том, что Швабрин абсолютно убежден: «Цель оправдывает средства». Но это убеждение не приносит ему счастья: у героя нет друзей, и свои, и чужие относятся к нему с презрением, и в конце произведения он получает по заслугам.

Если цель – личное счастье

Если цель – спасение других людей

А. Фадеев «Разгром»

Фадеев-теоретик был согласен с принципами коммунистической нравственности, оправдывающей любые средства для достижения высших целей, и даже признавался в своем желании развить в "Разгроме" мысль о том, что нет отвлеченной, "общечеловеческой" вечной морали. Со ссылкой на известный постулат Ленина, писатель говорит о "таком понимании морального, когда все поступки и действия направлены в интересах революции... Не морально все то, что нарушает интересы революции".

Однако, чтобы понять позицию писателя с точки зрения соотношения цели и средств, стоит рассмотреть две сцены из "Разгрома": экспроприация свиньи у корейца и смертная чаша, точнее мензурка, для Фролова. Можно ли говорить о "социалистическом гуманизме" Левинсона, отобравшего последнюю свинью у корейского крестьянина, жестоко поступившего с раненым Фроловым? Как можно считать Левинсона классическим образцом коммуниста-организатора, достойным подражания? Оправдывает ли цель, к которой идет Левинсон, средства?

Отвечая на данные вопросы, один из исследователей творчества А. Фадеева пишет: "Фадеев правильно оценил экстремальную, чудовищную, нечеловеческую ситуацию, к которой можно отнестись по-разному. Можно вместе с Мечиком ужаснуться поступку Левинсона и Сташинского. Можно попытаться оправдать его, как крайнюю меру, вынужденную чрезвычайными обстоятельствами. Но вряд ли можно представить этот поступок как некий нравственный подвиг".

Да, в романе яд для смертельно раненного Фролова, задерживающего отряд, вовсе не выглядит как некий нравственный подвиг Левинсона и Сташинского. Ничего от подвига нет в описании: "Не глядя друг на друга, дрожа и запинаясь и мучаясь этим, они заговорили о том, что уже было понятно обоим, но чего они не решались назвать одним словом...". "– А как он – плох? Очень?.. – несколько раз спросил Левинсон... – Надежд никаких... да разве в этом суть?.. – Все-таки легче как-то, – сознался Левинсон. Он тут же устыдился, что обманывает себя, но ему действительно стало легче".

Душераздирающие подробности эпизода заставляют страдать не только Мечика, но и Левинсона, поступок которого вовсе не возводится Фадеевым в ранг добродетели. И то, как Левинсон запнулся и смолк, сурово стиснув челюсти, и то, как доктор (кстати, ранее предложивший остаться с Фроловым) подавал мензурку, кривя побелевшими губами, знобясь и страшно мигая, говорит о том, что герои не подвиг совершают, а обрекают себя на муки совести, на чувство неизбывной трагической вины. Эпизод раскрыт автором не только как абсолютно неприемлемый для Мечика, но и как крайне тяжелый и драматичный для Левинсона и Сташинского. Фадеев не только сочувствует Мечику, но он понимает и Левинсона, попавшего во власть суровой необходимости и уверовавшего в право революции на жестокость.

В эпизоде с крестьянином-корейцем полемика также может идти только с советской критикой, объявившей содеянное образцом социалистического гуманизма и примером для подражания. Фадеев, как говорится, ответственности за это не несет. Вспомним, почему Левинсон не поднимает бросившегося ему в ноги корейца: "Он боялся, – пишет Фадеев, – что, сделав это, он не выдержит и отменит свое приказание". Многозначительна и другая фраза романа: "– Стреляйте, все равно, – махнул Левинсон и сморщился, словно стрелять должны были в него".

Фадеев дает понять, что вынужденный совершать жестокие поступки Левинсон боится привыкнуть к жестокости, что делает фигуру этого литературного героя не слишком типичной.

В "Разгроме" гуманистическая позиция Фадеева проявилась в том, что он дал понять: у его героя нет, и не может быть абсолютных оправданий в своих действиях и в то же время нет иного выхода. Для него принятое решение, позволяющее, пожертвовав одним, спасти многих, совсем не простое, мучительное. Но иного выхода он не видит и обрекает себя на муки совести. А значит, всепрощающее «цель оправдывает средства» не может быть истиной.

Если цель – сохранение собственной жизни, т.е. самосохранение.