Как Куняев стал из Савла Павлом

Как доверительно (исподволь вербуя в «русскую партию») рассказывал нам, молодым, на своём семинаре на Всесоюзном совещании молодых писателей Вадим Валерианович Кожинов, – он, Кожинов, ещё учась в советские 50-е годы в Московском университете на филологическом факультете, в начале хрущёвской «оттепели» уже организовал вокруг факультетской стенной газеты «Комсомолия» первый «русский клуб».

Сменными главными редакторами «Комсомолии», выпускавшими номера каждую неделю поочерёдно, стали его, Кожинова, близкие друзья Пётр Палиевский и Александр Байгушев.

Газета была объёмом с хороший литературный журнал. Её вывешивали вдоль всей колоннады вокруг Коммунистической аудитории – тогда ещё в старом здании Московского университета, что напротив Кремля. Газета «Комсомолия» также организовывала еженедельные литературные вечера в Большой коммунистической аудитории.

На эти вечера Байгушев и Марианна Роговская, – сначала вышедшая замуж за крупного советского разведчика, военного атташе в Египте, а затем жена замечательного поэта из кожиновского кружка Владимира Соколова, – приглашали реабилитированных поэтов (кто при Сталине выжил!) и родственников репрессированных поэтов с воспоминаниями. И на эти вечера – прообраз «русского клуба» – тогда ломилась вся интеллигентная Москва, люди стояли даже в проходах. Ярым противником того первого «русского клуба» был тогда тоже учившийся на филфаке молодой поэт Станислав Куняев.

Станислав Куняев изначально придерживался антирусской ориентации. Он был отчаянным почитателем русскоязычного поэта Бориса Слуцкого и буквально лизал ему пятки. Слуцкий взял шефство над Куняевым и вывел его в люди – буквально, вытащил из сибирского захолустья, где тот работал после МГУ в маленькой местной газетке, и устроил сразу заведующим отделом поэзии в журнал «Знамя». Влиятелен Борис Слуцкий был страшно.

Дальше однако были ещё более интересные события. Кожинов и вся его группа – писатели Пётр Палиевский, Сергей Семанов, Виктор Чалмаев, Олег Михайлов, Валентин Сидоров, Виктор Петелин, Святослав Котенко, Александр Байгушев и другие, приняли активное участи в создании ВООПИК – Всероссийского общества охраны памятников и культуры и развернули под крышей секции пропаганды этого общества по всей стране «русские клубы».

В «русских клубах» собравшиеся слушали доклады и принимали активное участие в обсуждениях тем по русской истории, замалчивавшихся антиправославной марксистской властью. И – тут же делом подкрепляли свои убеждения, восстанавливая на общественных началах древние храмы. Это встречало активное недовольство активных богоборцев типа Бориса Слуцкого.

Куняев, варившийся в сплошь либеральной литературной среде, сначала активно поддерживал позицию ярых противников восстановления храмов. Он даже одобрял политику своих предков-золотоордынцев. И не по идее ли своего покровителя Бориса Слуцкого поэт Станислав Куняев взялся за такое программное стихотворение «Реставрировать церкви не надо…»? Он писал:

Реставрировать церкви не надо –
пусть стоят как свидетели дней,
как вместилища тары и смрада
в наготе и в разрухе своей…

Всё равно на просторах раздольных

ни единый из них не поймёт,
что за песню в пустых колокольнях
русский ветер угрюмо поёт!

Вот она непредсказуемая мистика поэзии! Куняева посетило вдохновение, и он подсознательно нашёл щемящую музыкальную мелодию стиха. Да такую, что неожиданно для него самого всё в самом Куняеве перевернулось. И Куняев в этом стихотворении неожиданно для самого себя из Савла превратился в Павла.

После оглушительного успеха этого стиха – а ничего лучше Куняев, пожалуй, больше не написал! – Куняев вдруг прозрел. Он понял, что в «иудейской партии внутри КПСС» (так эту группировку Слуцкого в кулуарах цинично называли) ему ничего не светит, что он в этой группировке навсегда останется шабесгоем. Что там есть и всегда будут и поэты посильнее и критики позубастее, чем он.

И тут наш Савл, превратившийся в Павла, решил перебежать в негласную «Русскую партию внутри КПСС». А чтобы доказать, что делает это искренне и отрезает себе все пути назад в Савлы, Куняев обвинил своих прежних союзников по Союзу писателей в сионизме.

***
Надо сказать, что Станислав Куняев всё просчитал очень верно. В «русский клуб» его не приняли (новоиспечённого Павла не допустили ни на одно заседание «русского клуба» – всё-таки боялись, что он «единожды предав»…). Но зато Куняева взял под свою личную опеку и стал «шлифовать» – даже приглашать к себе домой на свой узкий кружок, стал воспитывать, доводить до ума один из духовных лидеров «русского сопротивления» сам гениальный Вадим Кожинов.

Зачем Кожинову нужен был Куняев? Кожинов нам, молодым поэтам, на своём семинаре на Всесоюзном совещании молодых авторов, оправдываясь, объяснил, что это было его особым тактическим ходом. Куняев, мол, мог стать весьма полезен, как человек, прекрасно знавший либеральную среду, сам долго варившийся там.

Тут дело было в политике. Две партии внутри КПСС усердно разыгрывали политическую борьбу. И Кожинову хотелось эту карнавальную борьбу для остроты подперчить.

Между тем, у обеих негласных партий была одна общая цель. Нет, не свалить советскую власть. Так изначально вопрос не стоял. А её облагородить – из сталинского «казарменного социализма» вывести хотя бы на путь «социализма с человеческим лицом». Но общей цели обе группировки добивались исподтишка – на фоне якобы своей грызни.

***
Кожинов так был убеждён в том, что перевоспитал Куняева и сделал его из Савла Павлом, что, использовав свои огромные связи, «пробил» назначение именно Куняева главным редактором «Нашего современника» вместо Викулова, которого буквально затравили за его Православие.

Кожинов пробил на Старой площади (где размещался аппарат ЦК КПСС) Куняева в главные редакторы даже вопреки многочисленным протестам своих близких русских соратников! Насколько я знаю, Семанов и Байгушев считали, что Куняев легко продаст «русскую партию», если ему дадут больше – так же, как он продал либеральную литературную группировку Бориса Слуцкого.

Союз писателей России в лице Юрия Бондарева тоже был категорически против. Против был и отдел культуры ЦК КПСС. Об этом, напомню, уже писала «Литературная Россия» в воспоминаниях тогдашнего сотрудника ЦК КПСС Вадима Дементьева.

Но Кожинов посчитал, что Куняев, не очень любивший работать, а больше склонный весело гулять по рыбалкам, охотам и дармовым банкетам в провинции, станет для него прекрасной подставной фигурой, а журнал будет делать он сам, Кожинов.