Использование устаревших слов в стилистических целях
По степени устарелости лексические единицы можно разделить на три разряда:
1) слова, остающиеся понятными большинству населения: засим – затем, застава – сторожевой пост при въезде в город, заутреня – церковная служба у православных, совершаемая рано утром;
2) слова, знакомые по внешнему облику, но малопонятные по смыслу: забрало – подвижная часть шлема, опускаемая на лицо для защиты от ударов, заговенье – последний день принятия скоромной пищи накануне поста, зипун – старинная мужская верхняя крестьянская одежда;
3) слова, забытые большинством носителей языка: зане – так как, запятки – место для слуги за спинкой кареты, застолица – помещение, где работники принимали пищу, зело – очень, иже – который.
Среди устаревших лексических единиц выделяются два разряда, определяемые отсутствием или сохранейием в современном обществе тех или иных называемых ими предметов или явлений (понятий). Это прежде всего – историзмы, которые называют ушедшие из жизни народа предметы или явления. Например, названия должностных лиц на гражданской и на военной службе, перечень которых содержался в дореволюционной «Табели о рангах» (обер-прокурор, генерал-адмирал, есаул), термины дореволюционной метрической системы (аршин, сажень, вершок). В перестроечное и особенно в постперестроечное время постепенно переходят в разряд историзмов многие советизмы, обозначавшие реалии социалистической эпохи: агитпункт, агропромышленный комплекс СССР, большевизм, бригадный подряд.
Переход в разряд историзмов составных наименований может быть проиллюстрирован примерами из лингвострановедческого словаря «Советское общество»: автономия советская, автономная советская социалистическая республика, агентство печати «Новости», агитационный поезд, агитационный пункт, агропромышленный комбинат, Акадения наук СССР, большевистская печать, бригада производственная, Бюро международного молодежного туризма «Спутник» и т.д.
Многие составные наименования, появившись в языке в начале перестройки, вскоре перешли в разряд историзмов. Век лексических единиц скоротечен, как и век соответствующих явлений: административно-директивная система, административно-командная система, Государственный комитет по чрезвычайному положению (высший орган власти, созданный в августе 1991 г. при попытке государственного переворота), добровольно-принудительный и т.д. В Толковом словаре русского языка конца XX в. под ред. Г.Н. Скляревской приведено много составных наименований, получивших статус историзмов в последнее десятилетие XX в.: бескарточная система, на благо (народа), касса взаимопомощи, встречный план, ленинская гвардия, генеральный секретарь, Герой Советского Союза, добровольная народная дружина и др.
Все названные слова и составные наименования являются лексическими историзмами, так как вышли из употребления во всех своих значениях.
Если лексическая единица переходит в разряд историзмов только в каком-то одном из своих значений, она называется семантическим историзмом. Так, прилагательное знатный ранее употреблялось в значении «принадлежащий к высшему сословию, титулованный, именитый, сановный», а сейчас означает «отличный, высокого качества, сильный»; золотой имело значение «золотая монета»; казачок – мальчик-слуга. Сохранившиеся значения этих слов – соответственно «состоящий из золота» и уменьшительно-ласкательная форма от «казак».
Лексическая единица, вышедшая из употребления, хотя соответствующий предмет (явление) остается в реальной жизни и получает другое название, именуется архаизмом. Можно сказать, архаизмы – это устаревшие слова, вытесненные или замененные современными синонимами. Например, слова казистый, исполать, исполу были вытеснены их синонимами – соответственно видный, хвала, пополам. Приведенные слова – это лексические архаизмы, поскольку они перестали употребляться во всех своих значениях, а их место заняли другие лексические единицы. Архаизмы могут быть исемантическими, если выходят из употребления и, следовательно, заменяются синонимом только в одном из своих значений. Так, существительное картон М. Горький употребляет в значении «коробка для легких вещей», впоследствии его заменило слово коробка, но это существительное используется до сих пор для названия твердой, толстой бумаги.
Выделяют также стилистические архаизмы – слова или их отдельные значения, которые в классической русской литературе или народной поэзии употреблялись как средства художественной изобразительности, а к настоящему времени вышли из употребления или потеряли эту функцию. К ним принадлежат, например, прилагательное златой: То за трапезой сидит во златом венце (М. Лермонтов); существительное змий: В окно влетает змий крылатый (А. Пушкин); сейчас широко употребляются слова золотой, змей, имеющие нейтральную стилистическую окраску.
Нередко архаизируется не сама лексическая единица или одно из ее значений, а произношение слова (конфекты – конфеты, куриоз – курьез, магазейн – магазин), его структура (княжой – княжеский), морфологическое оформление (лжа – ложь, листы – листва, листья), сочетаемость с другими словами (ковырять лапти – плести или чинить лапти).
Если говорить в целом об устаревших словах, то писатели, работающие в жанрах, связанных с описанием прошлого страны или народа, не могут обойтись без историзмов и архаизмов.
В художественной литературе историзмы и архаизмы используются с двумя основными целями: для воссоздания исторического колорита описываемой эпохи и для правдоподобной речевой характеристики действующих лиц. Например, в историческом романе В. Шукшина «Я пришел дать вам волю», выделяющемся и по замыслу, и по языку среди других произведений этого жанра второй половины XX в., так отражены реалии описываемого времени: Шумит в Черкасске казачий круг: выбирается станица в Москву с жильцом Герасимом Евдокимовым... Герасима уже волокли голутвенные. Жилец перетрусил и заметно утратил начальный вид. Несомненными историзмами здесь являются слова жилец – мелкопоместный дворянин, находящийся на службе при государе в Москве; казачий круг – название сходки, общего собрания у казаков. К архаизмам следует отнести существительные станица и голутвенные люди, которые были заменены в языке синонимами, соответственно посольство (делегация) и бедняки, а также прилагательное начальный, вместо которого стал употребляться синоним начальственный.
Для иллюстрации речевых особенностей той эпохи приведем две выдержки из романа Шукшина. Первая представляет пример устной речи служилого человека:
– Приехал я от великого государя Алексея Михайловича с его государевой грамотой, – отвечал Герасим торопливо и сунулся за пазуху, достал цветастую грамоту. – Великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец и многих государств и земель восточных и северных отчич и дедич наследник и государь и обладатель, велел всех вас атаманов и казаков спросить о здоровье.
Речь служилого человека того времени не могла обойтись без таких теперь уже канувших в Лету слов и словосочетаний, как великий государь, государева грамота, царь и великий князь, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, отчич и дедич.
Второй отрывок представляет образец письменной речи тогдашнего воеводы:
А из запорожских де городов Черкасы и из донских городов казаки, которые голутвенные люди, к нему, Стеньке с товарищи, идут беспрестанно, а он де, Стенька, их осуждает и уговаривает всячески ... Да ему же де сказывали сотник стрелецкий Микита Урывков и иные служилые люди, которые были в калмыках, что на Дону и на Хопре во многих городах казаки, которые одинакие и голутвенные люди, Стеньке с товарищи гораздо рады, что они пришли на Дон.
Здесь историзмы создают колорит того времени: голутвенные люди, сотник стрелецкий, служилые люди. Этому же способствует употребление архаизмов, как лексических (осуждать, одинакие), так и грамматических, т.е. устаревших форм и конструкций, которые заменены в языке современными (Стенька с товарищи – с товарищами, предлог с для обозначения совместности теперь употребляется не с именительным, а с творительным падежом; частица де не частотна; были в калмыках – для обозначения места нахождения в настоящее время употребляется предлог у с родительным падежом – у калмыков).
Проиллюстрируем возможность использования в художественных целях не только устаревших лексических единиц или их значений, но и слов с другими устаревшими компонентами, на примере фрагмента из романа Б. Акунина «Внеклассное чтение», характеризующего бытовую речь дворян екатерининских времен.
Зубов достал из кармана мелко исписанную бумажку. Велел Мите: – Слушай и запоминай.
Стал читать вполголоса, проникновенно:
«Павлина Аникитишна, топ ате, топ tout се que j'aime! [душа моя, все, что я люблю (фр.)]. Напрасно вы бежите меня, я уже не есть тот, который был. Не беспутной ветреник и не любитель старушечьего плотолюбия, каким ты, верно, меня мнишь, а истинный Вертер, коему от нещастныя страсти неутоления жизнь не мила, так что хоть пулю в лоб или в омут головой. А чувствительнее мне то, что смотреть на меня не желаешь и, когда мимо твоего дома верхами проезжаю, нарошно велишь ставни закрывать. Жестокосердная! Пошто не бываешь ни в балах, ни на четвертках? И уж и она [Екатерина I] приметила. Давеча говорила, где моя свойственница, а у меня сердце в груди так затрепыхалось, словно крылья бога любви Амура. И то вам подлинно сказать могу, голубушка Павлина Аникитишна, что я буду не я, естли не стану с тобой, как Амур с Псишеей, ибо вы самая Псишея и есть. Помните сии вирши иль нет? «Амуру вздумалось Псишею, резвяся, поймать, опутаться цветами с нею и узел завязать». Так ведай же, о, Псишея души моей, что узел меж нами завязан волею небес и никоим силам не-мочно тот узел развязать!
В этом отрывке использованы слова с устаревшим произношением (естли, Псишея), написанием (Аникитишна, нещастныя, нарошно, пошто), структурой (верхами – верхом), морфологическим оформлением (беспутной ветреник, от нещастныя страсти), сочетаемостью (бежите меня – от меня, в балах – на балах); устаревшие синтаксические конструкции и выражения (Я уже не есть тот; от нещастныя страсти неутоления, Псишея души моей), не говоря уже об архаичных словах (мнить – представлять, чувствительнее – обиднее, пошто – почему, четвертки – приемные дни, давеча –немного времени назад, сии – эти, вирши – стихи, ведать – знать, никоим – никаким, немочно – невозможно), французские вкрапления и др.
Благодаря использованию историзмов и архаизмов создается впечатление об описываемых событиях как о реально происходивших – эффект столь желаемый для автора и читателей.
Историзмы могут употребляться для иллюстрации быстротекучести жизни. То, что было обычным, повседневным для одного поколения, для последующего уже сколки прошедшего, нечто бесформенное, малопонятное содержание. Это хорошо подметил В. Липатов, рассказывая в повести «Глухая Мята» о юношах 1950-х гг., для которых события гражданской войны и раскулачивания просматривались уже сквозь историческую дымку. Причем степень отдаленности историзмов от реальной действительности, от восприятия их нашими современниками может быть различной в зависимости от характера обозначаемых реалий:
Слова «белогвардейцы», «кулак», «обрез», «пристав» для лесозаготовителей Глухой Мяты так же стары, как та сосна, что облапила ветвями барак. Девятнадцатилетним Виктору и Борису слова эти вообще мало что говорят.
Слова «губчека», «продразверстка», «наган», «тачанка» говорят больше, но скорее не уму, а сердцу.
Историзмы могут обыгрываться в юмористических целях как слова незнакомые, а потому переосмысляемые современниками, на свой лад. Приведем пример из повести В. Федорова «Сумка, полная сердец»:
Тетка Арина с мрачной торжественностью протягивает Лешке районную газету:
– Поздравляю! Прославились, Алексей Степанович! Полюбуйтесь, как вас Терентий Кнут исполосовал! А название-то какое придумал! «Отрыжка домостроя!» Заковыристое! Кто ты есть? Дебошир и пьяница! Разрушитель семьи и вообще... Понял? – Почтальонша тяжело опускается на табуретку. Сумка – на коленях.
Лешка, побледнев, молча пробегает глазами фельетон, потом смотрит на Маринку и тетку Арину, как бы ища защиты.
– А что такое домострой? – спрашивает он нерешительно.
– А черт его знает!.. Белогорстрой – знаю... Это трест, что у нас рудник будет строить. Межколхозстрой в райцентре есть. А домострой – это что-то новое. Наверное, вас, плотников, будут объединять, – подумав, заключает тетка Арина.
Конечно, из-за незаконченности школьного образования сельчане гадают над значением слова домострой, что и обыгрывается автором.