Дом, о котором живет сценарист

СЮЖЕТ И ФАБУЛА

От многих режиссеров кино и телевидения мне приходилось слышать:

— Кино вообще должно рассказывать истории!

Мысль очень точная (хотя, может быть, и не новая). В фильмах, передачах рассказываются истории. Но прежде чем передача или телефильм выйдут в эфир, та или иная история должна быть записана в виде сценария.

У всякой истории есть свой сюжет, своя фабула — как у любого произведения литературы. Мы уже условились, что сценарий — это литературное произведение, правда, со специфическими особенностями. Следовательно, все критерии, применимые к записанным «историям», к литературным произведениям, применимы и к сценарию — к публицистическому, документальному и т. п. в той же степени, как и к художественному, игровому. Кстати, для нашего времени характерен жанр художественно-публицистических, художественно-документальных фильмов и передач. .

Что же такое сюжет? И — фабула'?

Иногда понятия «тема» и «сюжет» путают. Вспомним, что тема — это предмет повествования, а французское слово сюжет и означало предмет. А главное, тема раскрывается именно в сюжете (в фабуле). На вопрос, что такое сюжет, по-разному отвечают многие писатели и литературоведы, исходя из оценки литературных произведений (и вообще, произведений искусства) с позиций морально-этических, идеологических, философских и т. п. Это все правильно, но, думается, начинающему писателю, сценаристу на первых порах будет достаточно более приземленных и доступных в практике определений.

Будем считать, что сюжетом называется та временная, хронологическая последовательность событий, явлений, поступков персонажей, о которых рассказывается в сценарии (в литературном произведении).

Фабула же — это те же события, явления и поступки, но изложенные в произвольной последовательности, избранной автором.

Должен заметить, что нередко встречается противоположное толкование понятий «сюжет» и «фабула»: фабула — это цепь событий в произведении в их временной последовательности, а сюжет— в произвольной, авторской. В сущности, не имеет значения в данном случае, какой смысл придавать тому или другому термину. Важно просто знать, что кроме хронологической последовательности событий в произведении может существовать по воле автора и иная... Я же — не скрою, для собственного удобства! — толкую эти термины так, как меня когда-то учили в моем вузе.

Чтобы было понятным различие между сюжетом и фабулой, сошлюсь на произведения классиков. К примеру, «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова.

Вот как выглядит сюжет (в очень упрощенном виде, конечно) этого произведения, состоящего из отдельных повестей:

Сначала — «Тамань». Молодой офицер едет на Кавказ в действующую армию. Затем он служит в крепости под началом штабс-капитана Максима Максимовича и похищает горскую княжну— «Бэла». Потом он живет «две недели в казачьей станице на левом фланге», где чуть не погибает от руки пьяного казака, — «Фаталист». Затем он приезжает в Пятигорск на воды. Там он встречается с княжной Мери и происходит его дуэль с Грушницким. Через некоторое время Печорин оставляет службу и уезжает в Персию, по дороге встречается с Максимом Максимовичем— «Максим Максимович». На обратном пути из Персии Печорин умирает, и «рассказчик» решает опубликовать его дневник.

А вот как «выстроил» свой роман Лермонтов (фабула):

«Бэла» — «Максим Максимович» — «Тамань» — «Княжна Мери» — «Фаталист». Причем «Бэла», «Максим Максимович» и «Тамань» — это первая часть романа, хотя повести «Бэла», «Максим Максимович» и предисловия к ним написаны от имени рассказчика, а «Тамань», так же как и вся вторая часть («Княжна Мери» и «Фаталист»), — это уже дневник Печорина.

Почему М.Ю. Лермонтов именно так расположил повести, из которых состоит роман, — это тайна, которую до конца знал только он сам. А мы уже не представляем себе другой композиции «Героя нашего времени» и знаем, что даже двух строчек нельзя переставить в этом произведении, чтобы ничего не потерять в глубине и выразительности.

Повторяю, я пересказал сюжет и фабулу «Героя нашего времени» в очень упрощенном виде. Каждая из повестей, входящих в роман, имеет свой сюжет и фабулу. Сюжет и фабула иногда могут совпадать (например, в повести «Тамань»).

Другой пример — «Мертвые души» Гоголя.

Начинается повествование с того, что Павел Иванович Чичиков приезжает в губернский город N, знакомится с местными чиновниками, после чего начинает объезжать помещиков (Манилова, Собакевича, Плюшкина, Коробочку, Ноздрева). Разражается скандал, и Чичиков уезжает на своей «птице-тройке» с кучером Селифаном и лакеем Петрушкой. Это фабула. А сюжет этого произведения начинается вовсе не с приезда Чичикова в город, а с того, что в одной небогатой дворянской семье рождается мальчик, который, выросши, становится чиновником — прохиндеем и жуликом. Он чуть не попадает под суд, но счастливо избежав неприятностей и узнав, что можно закладывать в опекунский совет крепостных крестьян и получать за это деньги, отправляется скупать еще числящиеся в «ревизских сказках» (списках принадлежащих помещикам крепостных крестьян) мертвые крестьянские души. Во время одной из таких поездок он и прибывает в тот самый губернский город.

Но Н.В. Гоголь помещает начало биографии Чичикова в самый конец 1-го тома книги, в 11-ю главу, в ту самую, которая заканчивается знаменитым описанием «птицы-тройки». Казалось бы, Николай Васильевич мог последовательно рассказать историю Чичикова. Но тогда бы с первых страниц поэмы исчезла загадка Чичикова, читать «Мертвые души» было бы менее интересно, а кроме того, нужда в объяснении, кто же такой Чичиков, откуда он появился в современной Гоголю жизни, возникает только в тот момент, когда Чичиков вынужден спасаться бегством.

Применительно к произведениям художественной прозы и в той же степени к сценариям игровых фильмов и телепередач следует иметь в виду следующие положения.

«Сюжетные тексты всегда описывают событие... Событие, происшествие — всегда экстраординарный случай, то уникальное явление, которое произошло, хотя обычно не происходит, и предсказать которое невозможно... Сюжет нуждается в персонаже, который обладал бы большей свободой действия, чем все остальные: физической, умственной, нравственной или социальной... Его двойником-антиподом будет «негерой» — человек, прикованный к своему миру, персонаж, с которым ничего не случается»'.

В современных телевизионных передачах различие между сюжетом и фабулой разглядеть гораздо проще, чем в произведениях классиков. Например, ко всем военным юбилеям и воинским праздникам в эфир выходит много передач о ветеранах-фронтовиках.

Вот как выглядит типичный сюжет такой передачи. Герой (имярек) в семнадцать-восемнадцать лет призывается в армию (идет добровольцем), проходит краткосрочное обучение; часть отправляют на фронт. Его ранят в бою, после госпиталя — снова возвращается на фронт, его снова ранят. Войну он заканчивает в Берлине (Варшаве или Будапеште), после войны трудится на заводе или в колхозе. Понятно, встречаются варианты сюжетов, связанные с индивидуальной биографией героев передач.

Но передачи (и сценарии), естественно, не строятся так прямолинейно. Сначала показывают нынешнюю жизнь героя, его снимают в окружении близких ему людей, затем приводят его рассказ о минувшей военной молодости, прерывая монолог ветерана для того,

1 Лотман, Ю. Диалог с экраном.

чтобы снова что-то сказать о нем сегодняшнем или его жене, детях, внуках, товарищах, затем рассказ о войне продолжается и т. д. и т. п. Используются фотографии, кадры кинохроники, сегодняшние съемки, записи бесед и с главным героем, и с людьми, его окружающими. Это — фабула.

Должен заметить, что качество таких передач, несмотря на схожесть сюжетов и фабул, очень различно — от очень хорошего до очень плохого. Все зависит от мастерства сценариста, режиссера, оператора и их соратников... А мастерство это в большой мере зависит от того, насколько прочна цепь внутренней логики событий, явлений, поступков персонажей, о которых мы узнаем из сценария.

НЕРАЗРЫВНЫЕ ЗВЕНЬЯ ЦЕПИ

Еще из школьных учебников вы, наверное, знаете о тех элементах литературного произведения, из которых состоят любые сюжет и фабула. Тем не менее я позволю себе напомнить о них.

Во-первых, экспозиция. Описание места и времени событий, происходящих в произведении, представление основных персонажей.

Во-вторых, завязка. Начало всех событий и поступков персонажей, о которых нам еще предстоит прочесть. То, что мы наблюдали в экспозиции в спокойном состоянии, приходит в движение, например, завязывается конфликт — между героями, между героем и окружающими его людьми, между героем и природой и т. д.

В-третьих, развитие действия. Нам становятся известны события, в которые втянуты персонажи повествования, поступки, которые они совершают. Возрастает напряжение, действие становится все более драматичным, проясняются черты характеров героев и соответственно их взаимоотношения.

В-четвертых, кульминация. Самый напряженный, самый волнующий момент произведения. Иногда это катастрофа, завершающая развитие событий, иногда — смерть каких-либо персонажей, иногда — момент осознания главным героем истинной сути происходящего и т. п. В некоторых случаях кульминаций может быть две или даже несколько.

В-пятых, развязка. Завершение рассказа о событиях и поступках, результат конфликта, последний штрих в объяснении причин, породивших все, что произошло в произведении.

Все эти элементы обязательно присутствуют в произведении, из них как раз и состоят сюжет и фабула. Только не надо думать, будто они присутствуют именно в той логической последовательности, в какой здесь перечислены. Кульминация может быть ближе к концу произведения или дальше от него (хотя чаще всего ближе), экспозиции может не быть в начале, автор волен «разбросать» ее по всему повествованию или расположить в какой-то из серединных глав... Иногда о развязке мы узнаем с первых строк, и тогда она становится завязкой (прием, излюбленный в детективах).

Автор — хозяин и повелитель в мире своего произведения...

Есть еще такие понятия, как пролог и эпилог. В прологе автор иногда воспроизводит какое-то событие из середины своего повествования, событие, которое своей загадочностью, непонятностью должно заинтересовать читателя (зрителя), а иногда это небольшой фрагмент события, полный рассказ о котором становится кульминацией. В эпилоге автор сообщает нам о том, что произошло с героями после того, как закончилась «история», им рассказанная.

Нет и не может быть единой на все случаи жизни схемы литературных произведений. Но, повторяю, нет произведений, не имеющих сюжета, фабулы и элементов, их составляющих (во всяком случае, здесь мы такие произведения не рассматриваем).

«КИРПИЧИКИ» ДЛЯ ПОСТРОЙКИ

Понятия «сюжет», «фабула», я бы сказал, слишком общие. Нельзя ли их «материализовать», конкретизировать?

Читая сценарий, вы можете заметить, что он состоит из многих небольших сцен, картин, разговоров, определенным образом расположенных и связанных между собой. То есть сценарий — это определенная структура (слово, означающее «взаиморасположение и связь составных частей чего-либо»). И как всякая структура, состоит из отдельных составных частей — структурных единиц.

Еще Аристотель в своей «Поэтике»1, более двух с половиной тысяч лет назад (!) положившей начало теории драматургии (Аристотель размышлял о трагедии), видел структуру драматического произведения как состоящую из трех частей. «Целое есть то, — писал Аристотель, — что имеет начало, середину и конец».

По Аристотелю, начало — это то, что само не следует необходимо за чем-то другим, но за началом существует или возникает что-то другое.

Середина — то, что и само за чем-то следует (за началом), и за ним что-то следует.

Конец есть то, что само естественно следует за чем-то (за серединой) по необходимости, но за ним не следует ничего. Это логически оправданное завершение драматургического повествования.

Аристотель в своей «Поэтике» отмечал, что драматическое произведение должно быть а) цельным, б) производить эффект, в) быть пропорциональным, гармоничным. «Нужно, — писал Аристотель, — чтобы хорошо составленные сказания (сюжет, фабула. — Г.Ф.) не начинались, откуда попало, и не кончались, где попало».

В некоторых трудах по теории кино и телевидения аристотелевскую структуру рассматривают как естественную структуру кино- и телевизионного сценария. В принципе это правильно и применимо, кстати, к композиции любого литературного произведения. Можно даже с некоторой долей условности выстроить такую модель: начало — это экспозиция и завязка, середина — развитие действия, конец — развязка или финал.

Но кульминация может оказаться в середине или в конце, или даже в начале, а потом еще раз повториться, экспозиция может сместиться и расположиться по всей середине и т. д.

1 См.: Аристотель. Соч.: в 4 т. / Аристотель. — М.: Мысль, 1984. — Т. 4.

Не сомневаюсь, для опытного сценариста такое представление о структуре сценария может оказаться вполне достаточным. Именно для опытного сценариста, потому что для него естественно и привычно, работая над сценарием, видеть и начало, и середину, и конец как сочетание самостоятельных законченных сцен и каких-то кадров между этими сценами. То есть существует и другая, не аристотелевская, более детальная структура сценария, которая опытными сценаристами подчас воспринимается как сама собой разумеющаяся. Но от этого она не становится менее значимой. Для начинающего сценариста постижение смысла этой структуры сценария можно считать одним из важных этапов овладения ремеслом сценариста.

Так вот, основными структурными единицами сценария принято считать две: эпизод и переход от эпизода к эпизоду.

Что такое эпизод'? Это частичка сценария, всего лишь фрагмент, но фрагмент, который имеет свои начало, середину и конец. В театральных пьесах эпизод называется «сцена» или «явление» и обычно начинается и заканчивается появлением или уходом одного из действующих лиц. «Те же и Марья Андреевна», «Иван Кузьмич уходит»... В сценарии, особенно сценарии документальном, границами эпизода может быть что угодно: перенос действия из одного места в другое, из одного времени суток в другое, появление или исчезновение какого-то персонажа и т. д. Иногда границы между эпизодами размыты и их отделить друг от друга можно лишь по логической паузе между ними.

К примеру, в уже упоминавшемся сценарии фильма «Власть соловецкая» есть сцена, в которой A.M. Горький смотрит в кинозале фильм о Соловках. Это эпизод. Следующий эпизод— «скромная статика портретов» людей, ставших невольниками Соловецких островов.

В сценарии авторы откровенно раскрывают для читателя свой творческий метод:

«Весь фильм наш так и выстраивается — историческое изображение (фотография, кинокадр), современный пейзаж и, наконец, рассказчик (он же — наш старший современник). Если угодно, мы играем в игру, складывая в разных комбинациях эти три кубика».

Итак, кубики-эпизоды. Один кубик — Горький смотрит кинофильм. Другой кубик — рассказ о многих поколениях узников. А что между ними?

Помните? Я уже цитировал этот отрывок:

«...Перед взором объектива медленно поворачиваются льды Белого моря, заснеженные горбы сопок, многоугольник Соловецкого кремля, увенчанный устремленными в небо куполами соборов, навершиями сторожевых башен».

Вот эта зимняя панорама, предусмотренная сценарием, и соединяла два таких разнородных эпизода — просмотр фильма Горьким и представление зрителю тех, кто когда-либо отбывал наказание в Соловках. Она и есть то, что мы называем переходом между эпизодами. Она окрашивает в цвета зимы первый эпизод и задает настроение следующему.

Переход между эпизодами в сценарии — это описание того изображения, которое должно соединять (объединять, задавать тональность!) важные по мысли автора, но разнородные (иногда даже противоречивые) по содержанию эпизоды. В случае со сценарием «Власти соловецкой» понимание авторами значения эпизодов и переходов позволило найти один из использованных в сценарии и фильме художественных приемов: все эпизоды состоят из кадров кинохроники и архивных фотографий и картин и из встреч с чудом оставшимися в живых узниками Соловков, нашими современниками. А все переходы — это соловецкие, эмоционально очень выразительные пейзажи...

Иногда переходом может служить один кадр (план), иногда — сочетание нескольких логически связанных между собой планов (так называемая «монтажная фраза»).

Всегда ли после эпизода должен следовать переход к очередному эпизоду? Нет, совершенно не обязательно. Если последующий эпизод вытекает из предыдущего, продолжает его, переход вовсе не нужен. А бывает и так, что конец одного эпизода или начало другого, будучи их неотъемлемой частью, в то же время и являются переходами... В творчестве нет жестких правил — кроме правила знать азы творчества (свое ремесло — в хорошем смысле этого слова).

Итак, элементы сценария — экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация. Развязка, то есть сюжет или фабула, состоит из эпизодов и, в необходимых случаях, переходов между эпизодами.

Теперь, когда вы знакомы со структурой сценария, знаете, из каких кубиков-кирпичиков вам предстоит возвести его здание, попробуйте применить на практике такую методу работы:

— попытайтесь представить весь собранный вами материал для сценария в виде отдельных больших и маленьких кирпичиков — эпизодов и переходов (этих кирпичиков окажется гораздо больше, чем нужно для постройки здания);

— отберите из всех кирпичиков только те, которые, по вашему мнению, обязательно должны войти в сценарий;

— расположите отобранные вами кирпичики в порядке, соответствующем разработанной вами фабуле (завязка, развитие действия и пр.).

...Только не думайте, что, расположив — мысленно или на бумаге — в нужном порядке эпизоды и переходы, вы можете, как говорится, «сходу» написать сценарий! Это работа — увлекательная, но нелегкая. И работая над сценарием, сочиняя свою историю для экрана, не забывайте: писать надо эпизодами, сценами!

«ЛИХА БЕДА - НАЧАЛО»

В самом деле, труднее всего придумать, с чего начать, каким именно «кирпичиком» открыть ваше сценарное повествование. Сценарий в целом или его отдельную часть, даже отдельный эпизод. Мы знаем, что всякого рода авторские отступления, рассуждения на общие темы, авторские характеристики персонажей и т. п. в подавляющем большинстве случаев противопоказаны сценарию. «Кино (и вообще всякое, претендующее на художественность экранное зрелище. — Г.Ф.) — искусство действия» — эту мысль мы принимаем как аксиому. Следовательно, начинать надо с описания какого-то действия, совершаемого персонажами. Но с какого? Допустим, вы собираетесь написать сценарий о семейных отношениях. Разводится супружеская пара, решается вопрос, с кем остается ребенок. С какого же эпизода должен начаться сценарий?

Вот что пишет по этому поводу профессор Калифорнийского университета заведующий кафедрой сценарного мастерства Ричард Уолтер, анализируя известный фильм «Крамер против Крамера»:

«Менее опытный сценарист вероятней всего начал бы с дней учебы этой пары в колледже, их свиданий, ухаживаний и свадьбы. Затем последовало бы подробное описание постепенного ухудшения их отношений... В конце концов она собирает свои вещи и покидает дом...

Но сценарист Роберт Бентон знает, что фильм не о муже и жене, а об отце и сыне, не о разводе, а о примирении одного из родителей и ребенка. Поэтому сценарий начинается правильно: вещи упакованы, мать стоит в дверях. Неважно, отчего развалился брак... Разрыв супружеской жизни — завязка действия. Фильм начинается с подлинного начала...»'

Всегда следует задавать себе вопрос: тот ли это момент, с которого надо начинать сценарий? Или эпизод? Действительно ли это то начало, до которого ничего нет?! От всего второстепенного, скучного, не имеющего непосредственного отношения к сюжету следует отказываться.

Начало должно заинтересовать, заинтриговать читателя, ввести его в кажущуюся суть характеров персонажей (неважно, если к середине или к концу сценария наше мнение может перемениться).

Напомню еще раз: говоря о начале, я имею в виду не только начало всего сценария, но и начало любой его самостоятельной части.

ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ

Леонардо да Винчи наставлял художников:

«Хороший живописец должен писать две главные вещи: человек и представление его души. Первое — легко, второе — трудно, так как оно должно быть изображено жестами и движениями тела...

1 Уолтер, Р. Сценарное мастерство : реферат / Р. Уолтер. — М. : ИПК ТВ и Радио, 1993.

Делай фигуры с такими жестами, которые достаточно показывали бы то, что творится в душе фигуры, иначе твое искусство не будет достойно похвалы»'.

Слова великого Леонардо да Винчи могут быть отнесены и к сценаристам.

Но «жестов и движений тела» в какое-то «остановившееся мгновение» нам недостаточно. Не забывайте: искусство экрана — это искусство действия, непрерывного действия. Экранное зрелище — любое — это движение (само слово «кино» и означает по-гречески движение). Не застывшая, висящая на стене картина... Когда начнется экранное воплощение сценария, начнется движение пленки и, соответственно, движение человеческих тел, поступков, событий, движение мыслей и чувств. И в каждый данный момент жесты, поступки персонажей сценария, события, в которых они участвуют, слова, которые они произносят, должны быть необходимыми моментами этого движения. Аристотелевские начало, середина и конец — основные этапы этого движения, от его зарождения к развитию действия вплоть до кульминации и до эпилога или финала.

Но как это воплотить — сначала на бумаге, а затем на пленке (на экране) ? Из каких эпизодов-кирпичиков должен быть сложен сюжет?

Например, вы хотите рассказать об одном дне жизни вашего героя. В этот день ему суждено было совершить какой-то важный, с вашей авторской точки зрения, поступок. Тут возможны для сценариста три пути.

Во-первых, рассказать только об этом поступке. Но тогда есть опасность, что читателю и зрителю будет непонятно, как он пришел к мысли совершить то, что он совершил, каков характер вашего героя, каковы его интересы и т. д. То есть образ его будет обедненным, изображенным односторонним.

Во-вторых, можно подробно, ничего не упуская, описать весь день героя, час за часом, минуту за минутой, с того момента, как он проснулся в своей квартире, и до того, как он заснул. В этом случае мы ничего не

' Леонардо да Винчи. О науке и искусстве / Леонардо да Винчи. — СПб. : Амфора, 2005.

упустим, обо всем расскажем, но рассказ, скорее всего, получится скучноватым — из-за множества ненужных, тормозящих действие, не имеющих отношения к идее сценария, к характеру, к внутреннему миру героя подробностей...

И в-третьих, из множества частностей, значительных и незначительных поступков героя, слов, им произнесенных, из его реакций на окружающих в тот день людей, на мир вокруг него и т. д. и т. п. — выберем несколько динамичных ситуаций, несколько эпизодов — самых характерных для него, таких, из которых прояснятся его взгляды на жизнь, его отношение к людям, ко всему, что его окружает, его скорби и радости... И тогда, наверное, станет ясно, почему этот герой совершил те важные для автора поступки и почему именно он их совершил.

Последний, третий вариант самый правильный. Больше того — почти всегда это единственно возможный. И тут мы подходим к очень серьезному моменту — к пониманию дискретности (прерывистости) времени и пространства в сценарии и экранном воплощении сценария.

О ПРОСТРАНСТВЕ И ВРЕМЕНИ

Иногда сравнивают экранное зрелище с репортажем с места события. В самом деле, мы становимся свидетелями каких-то событий, каких-то поступков персонажей, слышим чьи-то речи, словно подглядываем в окно... А то, что события происходили десять, двадцать лет, а то и несколько веков тому назад или через несколько веков в далеком будущем, нас не удивляет. Тем более если речь идет о современной нам жизни. Почему?

А потому, что сценарист, режиссер, оператор и др. создают свой мир, другой, «параллельный» тому, в котором мы живем в реальности. Читатель и зритель воспринимают этот, «виртуальный», как нынче принято его определять, мир как абсолютно реальный в течение времени, пока длится сеанс в кинотеатре или телевизионный эфир фильма или передачи.

В этом виртуальном мире нередко мы становимся свидетелями моментального перемещения в пространстве, что, конечно, невозможно в мире «натуральном». Вот только что мы наблюдали события, происходящие, например, в Москве, а через секунду мы уже в Индии или в Америке. Мы воспринимаем эти фантастические перемещения как вполне естественные. В чем тут дело? А в том, что между эпизодами, в которых события разворачиваются в Москве и в Америке, расположился вроде бы нейтральный переход, вместивший незаметно для нас эти тысячи километров между Москвой и Америкой, поглотивший не нужное для развития действия Пространство.

То же происходит и со Временем. Например, мы знакомимся с главным героем в дни его молодости; ему всего двадцать лет, он силен и беспечен. А через несколько лет мы видим этого же человека пожилым, умудренным опытом. Куда же делись десятилетия его жизни? А вот куда: их поглотил один из переходов.

Это очень важный момент: переход может вместить те Пространство и Время, о каких сценарист и режиссер не хотят рассказывать подробно. В переходе заключено предполагаемое действие во Времени и Пространстве, о котором зритель (и читатель сценария) может только догадываться или узнать позже из слов какого-либо персонажа. Действие, воображаемое читателем и зрителем.

Иногда в качестве перехода в кино и на ТВ используют такие приемы, как затемнение или титры, сообщающие о перемещении во времени и пространстве, —традиция, завещанная немым кино. Каким должен быть переход — это в большей степени режиссерская задача, хотя и для сценариста она очень важна.

Ученый и драматург Валентин Красногоров в своей очень интересной книге «Четыре стены и одна страсть»1 писал: «...одновременно с иллюзией полного совпадения сценического и реального времени возникает и противоречащая ей иллюзия разноскоростного те

1 Красногоров, В. Четыре стены и одна страсть, или Драма — что же это такое? / В. Красногоров. — Израиль, 1997.

чения времени на сцене и в зрительном зале. Каким-то странным образом обе эти иллюзии мирно сосуществуют в голове зрителя».

Валентин Красногоров имел в виду театр, театральные спектакли, но это в той же мере верно и для кинематографа и ТВ.

То, как автор сценария распоряжается Временем и Пространством в своей работе, зависит очень многое. Время и Пространство — это «инструменты» сценариста, а инструментами надо уметь пользоваться.

Во-первых, изменение времени и пространства в сценарии всегда связано с монтажом — внутри одного эпизода или монтажом — соединением — различных эпизодов (о монтаже в сценарии — в следующей главе).

Во-вторых, надо тщательно, вдумчиво оценивать значение поступков персонажей вашего сценария, на которые будет потрачено время. Например, ваш герой встает рано утром, делает зарядку, умывается, чистит зубы — нужно ли это для понимания его характера, смысла конфликта, идеи и т. п., даже если вместо 15 — 20 минут, необходимых в реальной жизни, на экране эти действия промелькнут всего за одну минуту? Чаще всего не нужно, пустая трата экранного времени (если в тот момент не происходит что-то чрезвычайное). То же самое можно сказать и о пространстве — о месте, в котором происходит действие какого-либо эпизода. К примеру, нищий с протянутой рукой на церковной паперти вполне уместен — и нелеп на великосветском балу. Кроме того, не забудьте, что, выбрав какие-то разрозненные конкретные места будущих, в соответствии со сценарием, съемок (их может быть совсем немного), вы создаете обобщенный образ того города или села или просто дома, в которых в каждый данный момент живут и действуют персонажи вашего сценария.

СОБЫТИЕ И ПОСТУПОК

Сценаристу, прежде чем он приступит к работе над сценарием, видимо, следует вначале тщательно разработать сюжет или фабулу произведения. Мы знаем, что многие писатели движутся «от первой строки», они не знают, как закончится их произведение, это им продиктует логика развития характеров персонажей, логика развития конфликта (хотя не исключено, что писатели, говорящие это о своей работе, отчасти лукавят). Но в любом виде письменного творчества предварительное обдумывание и тщательная разработка сюжета (фабулы) не повредят. Недаром же А.П. Чехов как-то заметил: «Если бы какой-нибудь автор похвастал мне, что он написал повесть без заранее обдуманного намерения, а только по вдохновению, то я назвал бы его сумасшедшим»'.

Впрочем, в жизни все возможно. Тем не менее напомню, что же такое сюжет и фабула. В общем виде можно дать такое определение: и сюжет, и фабула — художественно осмысленные расположение и связь событий и поступков персонажей в произведении. В нашем случае — в сценарии.

Но что такое «событие» и чем оно отличается от «поступка» ?

Событие — это некое общественно важное, выдающееся явление, волнующее происшествие. Для него характерна несхожесть с тем, что происходит с нами и вокруг нас в обыденной, рутинной, «нормальной» жизни. В событии чаще всего участвуют несколько человек или множество людей. «На пристанях толпится интеллигенция, для которой приход парохода — событие», — писал А.П. Чехов своей сестре Марии из Перми во время своего путешествия на Сахалин.

А поступок — это конкретное действие конкретного человека. Физическое действие или какие-то слова (которые тоже действие!) по конкретному же поводу.

Приведу очень важное, на мой взгляд, соображение, высказанное профессором Ю.М. Лотманом.

«Все тексты — художественные и нехудожественные — могут быть разделены на две группы; одна отвечает на вопрос "что это такое?" (или "как это устроено?"), а вторая — на вопрос "как это случилось?" (или "каким образом это произошло?"). Первые тексты мы будем называть бессюжетными, вторые — сюжетными. Бессю

' Чехов, А.П. Собр. соч. / А.П. Чехов. — М.: Художественная литература, 1957. —Т. 11.

жетные тексты описывают некоторый статический порядок, дают классификацию, утверждают стабильную структуру. Календарь и телефонная книга, расписание поездов, учебник, лирическое бессюжетное стихотворение, план архитектурного сооружения описывают структуру какого-либо объекта, создают свой образ мира, образ, в котором все стабильно и правильно.

...Сюжетные тексты всегда описывают событие. Событие, происшествие — всегда экстраординарный случай, то уникальное явление, которое произошло, хотя обычно не происходит, и предсказать которое невозможно. Чудо или преступление, редкая удача, неожиданный несчастный случай — все, что нарушает стабильное состояние или предсказуемое течение вещей, является событием и может сделаться основой сюжета. Но для того, чтобы событие —экстраординарное действие —произошло, нужен экстраординарный действователь, тот, кто может совершить этот необычный поступок...»'

В реальной жизни происходит много самых невероятных событий. Иногда это природные катаклизмы. Достаточно вспомнить потрясшую весь мир катастрофу: цунами в Юго-Восточной Азии, унесшее тысячи жизней. Это, безусловно, событие планетарного масштаба. А поведение того или иного человека, невольно захваченного этим событием, — цепь поступков...

Подобного рода события и поступки нередко становятся основой сюжетов многих фильмов, так называемых фильмов-катастроф. Но чаще всего за основу сценариев берутся события, происходившие (на самом деле, в реальной жизни, или придуманные авторами) в результате человеческой деятельности.

Например, в сценарии и фильме «Служили два товарища» Красная армия через Сивашский пролив наступает на Крым, обороняемый Белой армией. Это событие, причем событие исторического значения. А конкретные действия главных и второстепенных персонажей сценария — Ивана Карякина, Андрея Некрасова, поручика Брусенцова, женщины-комиссара и др. — поступки (об этом сценарии мы еще поговорим подробнее в другой главе).

Подобное разграничение понятий «событие» и «поступок» в полной мере применимо и к сценариям реклам

1 Лотман, Ю. Диалог с экраном.

ных произведений для телевидения. К примеру, анимационный очень смешной клип — реклама пива «ПИТ».

В имении Ивана Таранова состоится домашний спектакль. Хозяин имения сам поставил Шекспира, «Гамлета». Это СОБЫТИЕ. А потом исполняющий главную роль Иван Таранов произносит знаменитый монолог Гамлета таким образом: «ПИТ или не ПИТ? Вот в чем вопрос!» — понятно, что это ПОСТУПОК.

Но вот что важно: в работе над сценарием значение имеют лишь те события, которые в той или иной степени связаны с людьми, с их жизнью, их поступками. Событие, о котором никто никогда ничего не узнает, описывать, как правило, не нужно.

Подведем итоги.

Всякий раз, сочиняя пьесу, или сценарий телефильма, или даже сценарий рекламного сюжета, автор создает свой собственный вымышленный мир, населенный подчас вымышленными же персонажами (или не населенный, или не вымышленными— неважно!). Но зритель придуманное драматургом зрелище воспринимает, вернее, должен воспринимать как реально происходящее — ведь все, что происходит на сцене или на экране, происходит на его, зрителя, глазах! Как реально происходящее — как бы фантастично, далеко от подлинной реальности ни было содержание произведения, которое зритель увидел.

Придуманный, нереальный мир, созданный воображением автора, должен вызывать у зрителя иллюзию реальности!

Таков закон. Просто не надо забывать, что в романах, повестях, рассказах, былинах описывается действительность (вымышленная), а в драматическом произведении (в театре, на экране кинотеатра или телевизора) она показывается, «оживает».

...Все, что вы прочли в этой главе, формулируется одним словом: композиция. Композиция — это взаиморасположение и взаимодействие основных частей произведения литературы, в нашем случае — литературного сценария. У слова «композиция» есть синонимы— архитектоника, конструкция, построение и др. А вот основными частями композиции сценария являются эпизоды и переходы между ними. Их взаиморасположение и взаимодействие и образуют то, что мы называем завязкой, развитием действия, кульминацией и т. п.

...Композиция сценария — это дом, в котором живет сценарист с момента, как он напишет первую фразу, и до того, как поставит последнюю точку...

ГОВОРИТЬ НА ЯЗЫКЕ МОНТАЖА

ЭПИЗОДЫ ПРОСТЫЕ И СЛОЖНЫЕ

Телевидение и кинематограф роднит общий принцип монтажа (соединения, склеивания, сборки) элементов изображения и звука.

На первый взгляд структура сценария может показаться совсем несложной: разберись в своем «строительном материале» — эпизодах и переходах между ними, — расположи эти кирпичики в соответствии с замыслом, в соответствии с началом, серединой и концом будущего сценария, и запиши все более или менее внятно... Сценарий готов!..

Готов ли? На самом деле это совсем не так. Из последующих глав этой книги вы узнаете, что есть еще и такие обязательные свойства сценария, какие, может быть, и нельзя определить как структурные единицы, но без которых хорошего сценария не существует.

А пока вернемся к эпизоду. Оказывается, есть эпизоды простые и сложные. Простые — не значит, что их содержание не