Неопубликованный сборник «Ноябрь».

В начале 1925 г. В. Эрлих подготовил сборник «Ноябрь», «но по каким-то неизвестным причинам издание не состоялось»^[80].

Сохранились гранки и обложка сборника. Существует 2 варианта гранок: один из них хранится в ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН, другой в РГАЛИ в Москве. Подробно об этом сборнике писал С. И. Субботин [81]. А. Кобринский относит время набора к ноябрю 1925, но С. И. Субботин доказывает, что сборник был закончен до 25 апреля 1925 г.

Обо всем сборнике О. Петыркина говорит: «Эрлих Вольф в стихах «Ноября» явно подражает мэтрам имажинизма»[82].

Описывая «неполный текст корректуры», хранящийся в Пушкинском доме, А. Кобринский называет следующие произведения: поэма «Ноябрь» (1924)[83] (посвящение Семену <Полоцкому>, 7-я часть поэмы с отдельным посвящением Сергею <Есенину>), стихотворения «Тысяча девятьсот двадцать пятый год», «Свадебная» (последнее посвящено Валюше).

В РГАЛИ хранятся гранки, вклеенные в альбом М. М. Шкапской[84]. А. Кобринский пишет, что последние два стихотворения в этом варианте отсутствуют, но поэме «Ноябрь» предпослано стихотворение «Слежу один за дальней лодкой…»

С. И. Субботин обращает внимание на разницу двух вариантов: «Приведенное описание корректуры стихов Эрлиха, хранящейся в Пушкинском Доме, страдает неточностями. Оно почему-то содержит элементы, которых на самом деле в указанном архивном материале нет, — посвящения "Семену" и "Сергею", на которые указывает автор описания, в "пушкинодомской" корректуре отсутствуют. Но самое главное — никакого отношения к сборнику Эрлиха "Ноябрь" эта корректура не имеет. Из сопоставления ее внешнего вида, текста и способа его набора с гранками "Ноября" с очевидностью следует, что она набиралась не только в другой типографии, но и в другое (причем более позднее) время, нежели сборник Эрлиха…»^[85]

Несмотря на это, стоит учесть замечание Кобринского о том, что книга насыщена подражаниями А.С. Пушкину и С.Есенину. Кроме того, он также указывает на то, что стихотворение «Свадебное», которое должно было войти в этот сборник, позже вышло в сборнике «Волчье солнце»^[86].

С. И. Субботин также комментирует первое стихотворение из версии РГАЛИ: «Слежу один за дальной лодкой…»[87]: оно написано в августе 1924 г. в Симбирске, в стихотворении воспоминания о ленинградских имажинистах и С. Есенине. Об этом стихотворении О. Петыркина пишет: «Эрлих не только использует прием неатрибутированного цитирования, но и в первых двух стихах полностью следует за поэтом, сохраняя есенинскую рифму: тревог — мог, странствий — в постоянстве»[88].

О. Петыркина также замечает, что в поэму «Ноябрь» вошли мотивы стихотворения Шершеневича «Мы — последние в нашей касте…», есенинского «Я последний поэт деревни…» и «Мы» Мариенгофа. Но наиболее сильное влияние, по мнению исследовательницы, оказал всё-таки С. Есенин: «Общие мотивы лирики Есенина и Эрлиха — мотивы уходящей юности, бродяжничества, беспочвенности, отчужденности и гибели, становящиеся ведущими в позднем творчестве Есенина. <…>

Например, у Эрлиха:

Вот так, неслышною походкой

Уходит день и юность с ним….

У Есенина:

Нынче юность моя отшумела,

Как подгнивший под окнами клен.

У Эрлиха:

Бродяжья доля. Золотая хлябь.

Две колеи, да руки для карманов…

У Есенина:

Дух бродяжий! ты все реже, реже

Расшевеливаешь пламень уст…»[89]

Последние строки поэмы («Мечту о золотой планете // И втянутый живот») О. Петыркина трактует как аллюзию на есенинскую «Инонию» («Вижу тебя, Инония // С золотыми шапками гор»).

О. Петыркина прослеживает также заимствование у С. Есенина образов («конь», «петух», «лебедь», «бревенчатая изба», «кабак», «шарманка»[90]) и «цветовой гаммы». Исследовательница заключает, что «стихотворения сборника «Ноябрь» производят впечатление творческого подражания произведениям Есенина последних лет»[91].

В альбом Шкапской рядом с гранками книги «Ноябрь» вписано стихотворение с таким же названием, его С. И. Субботин также приводит. Говорить об этом стихотворении стоит именно здесь в связи с интересным замечанием исследователя: «15-я строка этого текста является сокращённой автоцитатой из стихотворения «Следу один за дальной лодкой…», открывающего книгу Эрлиха "Ноябрь"»[92].

В том же альбоме М. М. Шкапской помещен «анонимный "частушечный триптих" с именами ленинградских имажинистов»[93] с названием «Тульские частушки». И в них С. И. Субботин тоже видит перекличку со сборником «Ноябрь»: «Конец второй и начало третьей из этих частушек вызывают в памяти как раз строки поэмы Эрлиха "Ноябрь" <…> Впрочем, и начало второй частушки, имеющее отчетливо физиологический оттенок, тоже, на наш взгляд, восходит к эрлиховской поэме — мотив мужской "нежности натощак", звучащий в "Ноябре" <…>, переведен в частушке в подчеркнуто сниженный план».[94]