Смысл названия «Как я съел собаку».

Из названия "Как я съел собаку" также понятен смысл спектакля. Это значит некий горький опыт, который не хотелось бы повторить. К этому опыту он относит школу, службу на флоте, момент, когда он был пьян, "реабилитационная" жизнь после службы на флоте… Гришковец говорит о школе, службе и не понимает, он ли это. Для Гришковца всегда стоит вопрос, когда играет в этом спектакле, где он, а где персонаж, потому, что этот персонаж будет рассказывать часть его жизни и физически это будет он. В самом заглавии пьесы «Как я съел собаку» автор начинает игру с автоматизмом читательских ожиданий. Провокативность названия заключается в том, что оно как бы обещает изложение определённого события, к которому движется всё повествование, а именно, к ситуации, как однажды герой рассказа съел собаку. Однако, рассматривая текст пьесы, сталкиваемся с парадоксом: события в пьесе так и не происходит, а ситуация поедания собаки оказывается рядовой на уровне с теми эпизодами жизни героя, которые описывает рассказчик.

Гришковец рассматривает себя в моменты учёбы, службы, как другого человека, не себя. Тот персонаж лучше, чем он сам: "Я стремлюсь к славе, аплодисментам, а персонаж просто хочет хорошо жить".

Проблема личной самоидентификации («кто я?») является магистральной для творчества Евгения Гришковца. По замечанию А. Ю. Мещанского, в драматургии Е. Гришковца «в центре театрального акта – сценическое alter ego драматурга, которое стремится “до донышка” раскрыть себя, свой внутренний мир, в каком-то смысле исповедаться перед зрителем. О. Журчева также акцентирует внимание на том, что в его творчестве «проблема экзистенциального разграничения “я” и “не я”, “я” сейчас и “я” завтра, “я” такой и “я” другой становится единственной. Все это эгоцентричное мерцание призвано уловить неуловимое “я” и тем самым достичь полноты бытия». Значимость проблемы в пьесе «Как я съел собаку» подчеркивается её прямым авторским проговариванием через оппозицию «Я — не Я».

Основная идея спектакля заключается в приобретении горького опыта жизни и становлении мужских качеств: ответственности, самостоятельности…(=>проблема ответственности, пр. самостоятельности).

Какова пьеса интонационно?

Пьеса «Как я съел собаку» интонационно очень сложна: комическое здесь переплетается с грустным. Печальным, трогательным. Правда, недавно записанная на диск «звукопьеса», несет больше грусти, чем сценический ее вариант в исполнении Гришковца. Возможно, дело в музыкальном сопровождении текста на диске, а также в отсутствии живой смеховой реакции зрительного зала, бурно сопереживающего на каждом спектакле очень понятному, полюбившемуся всем персонажу.

Композиция пьесы?

Герой рассказывает о своей службе на флоте, это становится сюжетной канвой пьесы, которая держит текст единым целым. Он вспоминает различные моменты из той жизни, смешные и грустные, нелепые и непонятные, делится своими переживаниями со зрителем. Ни развития действия, ни кульминации, ни развязки, как структурно важных элементов внешней событийности, в монопьесе мы так же не наблюдаем. Композиционно перед нами ряд эпизодов, не связанных единой фабулой, связь между ними осуществляется с помощью определённых внутренних ассоциаций автора, хронологически обусловленная связь между частями наличествует только в начале и конце повествования (начало службы на флоте, конец службы на флоте => кольцевая комп.).

В основу композиции положен ассоциативный принцип повествования. Эпизоды из жизни на острове Русском постоянно перемежаются воспоминаниями из детства и юности (=>введение ретроспекции), которые как будто бы сами складываются в отдельный сюжет, но совсем не случайны. Возникая в памяти героя, они помогают ему донести главное, во имя чего произносится монолог: «я расскажу о человеке, которого теперь уже нет, его уже не существует, в смысле – он был раньше, в теперь его не стало, но этого, кроме меня, никто не заметил… на самом деле тот «я», который сейчас это рассказывает – это другой человек, а того уже нет и у него уже нет шансов вновь появиться… Короче, мне пришлось, или довелось, служить 3 года на тихоокеанском флоте… Вот такой был человек».

Видимо, вернувшись из армии и проснувшись на следующее утро у себя дома, он вдруг понял: больше нет ни дома, ни его самого, таких, какими были раньше. И именно это «открытие» стало реальным толчком к тому, чтобы попытаться осознать и как-то определить то, что с ним произошло. Для того и необходимо было рассказать все о службе на Русском острове, чтобы подчеркнуть: это время послужило водоразделом между «Я», которого уже нет, и «Я» нынешним. В частности, эпизод поедания собаки, приготовленной корейцем-сослуживцем Колей И, можно воспринять как своеобразный обряд инициации, сопутствующий акту перехода из детства во взрослое состояние. «Я ел, ел, думал, понимал, что внутри меня, в желудке, уже находится кусок этого доверчивого и беззащитного существа, которое, наверное, перевернулось на спину, когда Коля подманил его, и виляло хвостом… Ел, пытался ощутить бунт в себе, а мне… было вкусно. Коля вкусно приготовил. Я думал, до последнего, что не смогу есть, а смог. И с аппетитом. А раньше не смог бы… Раньше… То есть один человек думал, другой — ел. Тот, который ел, был более… современным…, то есть, лучше совпадал со временем».

Удивительно, но герой, перенесший во время службы немало обид и унижений, жалеет не себя, а прежде всего своих родных, потому что у них больше нет его – прошлого, которого они любят и ждут. Они посылали письма и посылки «тому, кто махал им рукой из уходящего на восток поезда… А этого мальчика уже нет. Посылка пришла не по адресу. Она пришла не к их милому, единственному, умному мальчику. А к одному из многих грязных, затравленных и некрасивых пареньков, который имеет порядковый номер и… фамилию… эту фамилию один раз в сутки выкрикивают на вечерней поверке…».

Традиционно герой через анализ своего прошлого (своего поведения в различных ситуациях, своих поступков и т. д.) приходит к более или менее конкретному, целостному представлению о себе.

Сколько временных планов в пьесе?

Во-первых, вместо двух временных планов, прошлого и настоящего, в пьесе возникает три («дофлотское прошлое», «флотское прошлое», и настоящее), причём каждый временной план предполагает свою ипостась «Я другого» и своё, ещё более глубокое внутреннее дробление. Наиболее показательным будет эпизод, который заявляет о себе ещё в названии пьесы — поедание собаки, пойманной и искусно приготовленной корейцем Колей И.

Организация времени и пространства представлена в драматическом тексте Е. Гришковца главным образом в отношениях, в которых главными категориями оказываются «вертикальное пространство» и «горизонтальное пространство».
«Вертикальное пространство» формируется сдвигом горизонтов персонажей, образуя систему сцеплений: «место службы – родной город – Россия» («Как я съел собаку»).

В «горизонтальном пространстве» раскрывается атрибут времени, поскольку это пространство включает образы времени биографического (детство, юность, зрелость, старость героя), исторического (разных поколений, важных событий в жизни общества), космического (представление о вечности и вселенской истины), а также представления о соотнесенности прошлого, настоящего, будущего => передает картину виртуального и реального хронотопа, макромира и микромира.

Кем выступает автор?

Следует отметить, что в отношении «инструкций» автор выступает не только как создатель текста и единица субъектной сферы произведения, но и как сценарист-режиссёр, что расширяет спектр полномочий автора относительно рассказчика и героя, углубляет его значимость и присутствие в тексте пьесы, как субъекта. На мой взгляд, то, что Гришковец играет главную роль, сам делает декорации, подбирает музыку, - очень помогло в осознании зрителем сути этого спектакля. Никто не сможет в точности передать того, о чём думает автор, кроме него самого. Вот, как говорит Гришковец об этом: "…Почему-то какие-то люди захотели выучить наизусть и сыграть мои пьесы. Но я стараюсь не смотреть эти спектакли, так как наверняка они не совпадут с тем, как я это вижу. Я приду на спектакль, а люди поставили его, они любят его, а мне не понравится. И хотя я обычный зритель в этой ситуации, ко мне будет повышенный интерес и мне придётся лгать или говорить обидные слова. И они расстроятся и огорчатся, и потом человек с меньшим удовольствием будет дальше играть. Но не ревностно. Я стараюсь всячески помогать в таких случаях. Вы поймите, "Как я съел собаку" поставлен от Японии до Бразилии, тут ревности не хватит". Гришковец передаёт всё то, о чём он думает, при помощи пантомимы, не цензурных выражений и очень простого языка, чтобы быть ближе к слушателям, и у него это получается.

Далее, важнейшая ремарка, дающая возможность определить отношение рассказчика к автору, степень его свободы: «Текст можно дополнять собственными историями и наблюдениями. Те моменты, которые особенно не нравятся, можно опускать. Эту историю желательно рассказывать не меньше часа, но и не более полутора часов» — традиционно, наибольшей свободой в субъектной сфере произведения обладает автор, здесь же отмечается относительная свобода рассказчика. Как отмечает О.С. Наумова: «Большую роль в драмах Е. Гришковца играет рассказчик, которому драматург поручает найти точные слова для передачи авторского замысла, доверяет ему и даже позволяет быть соавтором (“Как я съел собаку”)».

Далее выступление автора в роли декоратора: «На сцене много канатов, разных морских атрибутов, ведро с водой и тряпка. В центре стоит стул» — обычно автор в описании обстановки действия даёт пространственную характеристику относительно приближенную к жизни, сценическая мизансцена же — предмет работы декоратора и режиссёра. Таким образом, углубление значимости автора происходит ещё и за счёт синкретичного слияния автора с режиссёром, сценаристом, декоратором.

Целесообразно рассмотрение ремарок в структуре «повествовательного» текста. Среди таковых можно привести примеры слияния в одной зоне локации «автора» и «рассказчика» за счёт возникновения эффекта инструктажа: «(В этом месте лучше показать картинки или фотографии моряков или изобразить, какими они бывают и что они делают.)»; «Бабочки были очень красивые. Они очень медленно двигали крыльями и летели. Вот так. (Тут необходимо снять обувь и показать, как летают большие бабочки, в смысле самому показать.)»; «И почему так пляшут цыгане. (Здесь нелишне было бы показать, как они танцуют.)».

Евгений Гришковец пишет "как в жизни" - запинаясь, спотыкаясь, путаясь. В нём узнаёшь свои, никогда никому не произнесённые слова, недодуманные мысли, невыраженные чувства. Попадания точны: болезненные, как укол, и радостные, как поцелуй. Обыденное и очень хорошо знакомое опознается как исповедальное и неожиданное. Все это при чтении не столько воспринимается, сколько узнаётся. Человек видит себя изменившегося в старых декорациях, и по прежним отметинам строится график его души. Так персональные откровения Гришковца, совпадая с остальными людьми, будоражат и пополняют знание о себе. При этом проза Гришковца - всегда конкретна и изобразительна. Стиль подчинён стремлению ухватить "кусок из жизни". Фирменный знак - он не боится и не стесняется признаться в "очевидном открытии". По-настоящему существует только пережитое, а не узнанное.

ИСТОЧНИКИ (творчество Е. Гришковца, анализ):

1. Ай Цзин. О художественных особенностях жанра монодрамы Евгения Гришковца. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/o-hudozhestvennyh-osobennostyah-zhanra-monodramy-evgeniya-grishkovtsa (дата обращения - 18.03.17).

2. Быков Д. Взрослая жизнь молодого человека. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2002/1/bykov-pr.html (дата обращения - 19.03.17).

3. Ващилин П. О себе. Пресса – «Осада» - классицизм от Гришковца. URL: http://www.vashilin.ru/about/press/osada1/ (дата обращения – 21.03.17).

4. Гришковец Е. Дневник Евгения Гришковца. URL: http://odnovremenno.com/ (дата обращения – 19.03.17)

5. Давыдова Т., Сушилина И. Современный литературный процесс в России: Учеб. Пособие. URL: http://www.hi-edu.ru/e-books/xbook699/01/part-012.htm#i788 (дата обращения – 9.03.17).

6. Заславецкий Г. С Гришковцом на дружеской ноге. URL: http://www.ng.ru/art/2001-05-31/5_compositions.html (дата обращения - 18.03.17).

7. Липовецкий М., Боймерс Б. Перфомансы насилия: Литературные и театральные эксперименты «новой драмы» / Марк Липовецкий, Биргит Боймерс. – М.: Новое литературное образование, 2012. – 376 с.

8. Литературная Россия. Гришковец: автор, феномен, синдром. URL: http://www.litrossia.ru/archive/item/1263-tratatest (дата обращения - 21.03.17).

9. Мещанский А.Ю. Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2010, №2 (6).

10. Наумова О. С. формы выражения авторского сознания в драматургии конца ХХ — начала ХХ I вв. (на примере творчества Н. Коляды и Е. Гришковца). Самара: 2009.

11. Русская драматургия конца XX - начала XXI века: учеб. пособие / М.И. Громова.- 2-е изд., испр. -М.: Флинта: Наука, 2006. - 368с.

12. Театральный смотритель. Планета. Евгений Гришковец. Пресса о спектакле. URL: http://www.smotr.ru/2001/2001_gr_plan.htm (дата обращения - 21.03.17).

13. Театральный смотритель. Пресса о спектакле. URL: http://www.smotr.ru/proect/zima.htm (дата обращения - 21.03.17).

14. Ядровская Е.Р. Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Пьеса Е. Гришковца «Одновременно или одновременно» в дискурсе читательской интерпретации. Вып. №104, 2009. С. 148.

Телепередачи:

1. Телепередача «Линия жизни», эфир от 17 февраля 2017 года. URL: http://odnovremenno.com/archives/category/%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B2%D1%8C%D1%8E (дата обращения – 19.03.17).

2. Телепередача «На ночь глядя», эфир от 26 января 2017 года. URL: https://www.youtube.com/watch?v=s9jvIqOWtvg (дата обращения – 20.03.17).

Интервью:

1. Интервью: ««Сатисфакция» - фильм о том, о чем действительно говорят мужчины». URL: http://sir-matrix.livejournal.com/20237.html (дата обращения - 21.03.17).

ТЕСТ
Театр Е. Гришковца. Монодрама «Как я съел собака» Е. Гришковца.