Норма литературного языка. Общая характеристика

В предыдущем разделе мы охарактеризовали языковую норму как совокупность коллективных традиционных реализаций структурных потенций языковой системы. В этом смысле норма свойственна любому языковому идиому. Вместе с тем можно предположить, что специфический характер норм, связанный с теми или иными особенностями реализации и функционирования конкрерной языковой системы, определяет — наряду с другими признаками — своеобразие различных «форм существования» языка. Одним из таких исторически сложившихся функциональных типов является литературный язык, нормы которого должны, следовательно, рассматриваться как частный случай языковых норм.<565>

Опираясь на принятое нами понимание языковой нормы, можно утверждать, что литературная норма — это некоторая совокупность коллективных реализаций языковой системы, принятых обществом на определенном этапе его развития и осознаваемых им как правильные и образцовы е [25] . Литературная норма фиксируется в грамматических справочниках и словарях и является, как и любая другая социально обусловленная норма, обязательной для всех членов коллектива, говорящего на данном языке [26] .

Наличие стабильных фиксированных и осознанных норм, обеспечивающих большую или меньшую «стандартность» языка, рассматривается сейчас большинством лингвистов в качестве одного из основных признаков литературного языка национального периода [23]. Однако в связи с тем, что норма не является исключительной принадлежностью литературного языка, приходится говорить не просто о наличии данного признака, но и о его особом содержании применительно к развитому литературному языку. Мысль эта в наиболее определенной форме была высказана Б. Гавранком, утверждавшим при этом, что специфику литературных норм следует искать не столько в их качественных, сколько в их количественных характеристиках [90, 152].

Норма «народного» языка (имеются в виду прежде всего различные формы диалектно окрашенной речи) носит, с точки зрения Б. Гавранка, преимущественно негативный характер и слабо осознается. Норма литературного языка отличается от норм диалекта главным образом по степени своей императивности и осознанности, кроме того, она носит не только негативный, но и позитивный характер [91, 85—86]. Этот позитивный характер литературной нормы заключается в более сложном распределении и использовании нормативных реализаций, т. е. в усложнении селективной, дифференцирующей и оценочной стороны нормы.

Определение специфики литературных норм в связи с общей характеристикой языковой нормы является, таким образом, одной из заслуг Пражской школы лингвистов. К числу важнейших<566> теоретических положений, выдвинутых пражцами, принадлежит также отграничение объективной нормы как явления «внутриязыкового» от явлений, связанных с кодификацией, т. е. как бы «внешних» по отношению к языку (см. об этом [9, 121; 30, 547]).

Следует заметить, что для литературного языка факт кодификации его норм, т. е. их сознательный отбор и закрепление, играет весьма важную роль. Кодификация норм является вместе с тем специфическим признаком национального литературного языка, отличающим его не только от других языковых идиомов, но и от ранних этапов существования литературного языка в национальной и донациональный период [91, 85—86].

Отмеченная выше в самой общей форме специфика норм развитого литературного языка, видимо, непосредственно связана с генезисом и функциональными особенностями данного языкового типа, обладающего следующими признаками: 1) потенциальным участием в его формировании нескольких языковых подсистем, различных по степени структурной близости (разные территориальные диалекты, различные региональные разновидности литературного языка); 2) распространением литературной формы национального языка на значительной территории, что вызывает необходимость в поддержании ее единства; 3) многообразными функциями развитого литературного языка, его сложными коммуникативными и экспрессивными задачами.

Названные выше признаки усиливают необходимость избирательного подхода к языковым фактам, необходимость их более строгого отбора, распределения и фиксации, что и обусловливает специфический характер литературных норм, проявляющийся, с нашей точки зрения, в следующих направлениях: а) в усилении стабильности реализаций и — соответственно — в ограничении общего числа и типов вариантных реализаций; б) в усилении избирательности нормы и дифференцированности нормативных реализаций, а также — соответственно — в распределении различных вариантных средств по разным территориальным, функциональным и стилистическим сферам литературного языка; в) в факте сознательной кодификации норм, т. е. в их оценке и принятии обществом. Обратимся к более подробной характеристике выделенных выше признаков литературной норм ы.

Стабильность и вариантность нормативных реалзиаций

Для каждого современного литературного языка характерна не только определенная степень устойчивости нормативных реализаций, но и некоторый набор вариантных средств, допускающих известный выбор. Категория вариантности является тем самым весьма существенной для характеристики литературной нор<567>мы (см. [12; 34; 71; 95] и др.), а диапазон вариантности в значительной мере характеризует специфику норм разных литературных языков и служит основанием для выделения отдельных исторических периодов в их развитии (ср. далее, стр. 584).

Предпосылки вариантности создаются для литературного языка — как, впрочем, и для любого другого языкового идиома — многообразием его структурных потенций, различным образом реализуемых в процессе исторического развития языка. Наличие более или менее значительных формальных модификаций в рамках определенной лексемы, словоформы или синтаксической конструкции, не связанных с изменениями основного значения этих единиц, и создает их варьирование [27] .

Вариантность характеризует норму большинства современных литературных языков (ср., например, варианты, входящие в норму немецкого языка: backte buk 'пек', gesalzen gesalzt 'посоленный', des Tages des Tags 'день', род. п. ед. ч., am Tage am Tag 'днем', дат. п. ед. ч., blasser bl д sser 'бледнее', es schaudert mir mich 'мне страшно' и т. д.; ср. также русск.: туфель туфля, брызгает брызжет, мок мокнул, сказав сказавши, ноль нуль, неряшество неряшливость, ъначе инбче, м ы шление мышлйние и др.).

Наиболее общим источником вариантности для разных языковых идиомов является параллелизм некоторых структурных возможностей языка, а также исторические сдвиги, происходящие в языковой структуре и формах ее реализации (ср. исторические варианты в чешск. типа posv e t posvit , приводимые В. Матезиусом [53], или в нем. типа molk melkte , dem Tische Tisch .).

Вместе с тем для целого ряда литературных языков существенную роль играют и варианты, отражающие особенности различных диалектов или разных территориальных вариантов литературного языка. Гетерогенность исходного материала часто приводит к значительной вариантности в рамках литературной нормы. Подобное положение отмечается, например, С. А. Мироновым для нидерландского языка, ср. гетерогенные элементы, сосуществующие как бы в «снятом» виде в норме современного нидерландского языка: schoon (южн.) — mooi (сев.) 'красивый', sturen (сев.) — zeriden (южн.) 'посылать' (многочисленные примеры подобного рода см. в [55; 56]). Для немецкого литературного языка, тоже гетерогенного в своей основе, также могут быть названы вариантные<568> словоформы и лексемы, восходящие генетически к разным территориальным ареалам: derer deren 'тот', указ. мест. род. п. мн. ч., sandte sendete 'послал', fett feist 'толстый', Lippe Lefze 'губа' и т. д.

Диапазон и характер использования отдельных вариантных реализаций, входящих в литературную норму, может быть весьма различным. Наряду с некоторыми вариантами, свободно заменяющими друг друга (ср. русск. издалекб издалйка, моло ч ный молошный, н о ль н у ль; нем. Werkanlage Werksanlage , jemand jemanden вин. п.) в пределах литературной нормы объединяются и неравноценные варианты, один из которых должен рассматриваться как основной, а другой — лишь как допустимая, но второстепенная, реже употребляемая форма (ср. русск. профессорб профйссоры, творуг твурог, запаснуй запбсный; нем. (er) backte buk ' пек ', der Name Namen ' имя '). Источником подобных занимающих второстепенное положение реализаций являются устаревшие формы или инновации, а также явления, проникающие в литературный язык под влиянием различных типов разговорного языка и еще не вполне утвердившиеся в рамках литературной нормы.