Часть вторая падение железного грифона 11 страница

Несмотря на то что огров было более полусотни, напасть на людей они решились только с наступлением сумерек. Когда солнце погасло, а Серые Камни угрюмо почернели, в ратников, расположившихся на отдых, полетели камни и копья. Пусть огры никогда не отличались особым мастерством боя на расстоянии, но люди, сидящие вокруг ярко пылавших костров, являлись отличными мишенями, и не один ратник повалился в пламя с проломленной головой или с пронзенной огромным копьем грудью. Кто знает, скорее всего, в ту страшную ночь полег бы весь отряд, если бы Гарпан в этой кровавой неразберихе не вспомнил о пещере, раскрывшей узкую извилистую пасть всего в нескольких шагах от лагеря. Зычный голос старого герцога заглушил вой и рык огров и спас жизни многим ратникам Железного Грифона.

Шестеро воинов – и юный Дужан с ними – сумели отойти в пещеру, втащив за собой нескольких раненых. Пещера оказалась невелика, и проход в нее низок и неудобен. Двое людей могли бы одновременно пролезть через этот проход. Илиодин огр.

Ярость огров не имела пределов. Они то бросались в атаку, пытаясь поразить людей длинными копьями, – ратники отчаянно отбивались. То разводили у входа костер, стремясь удушить воинов черным дымом, но те, швыряя камни, разбрасывали горящие ветви и сбивали пламя.

Люди сражались в полной темноте, не видя ни друг друга, ни врагов. И юный Дужан сражался наравне со взрослыми воинами мечом, выкованным под его руку замковыми кузнецами. Люди понимали, что обречены. Рано или поздно огры доберутся до них, а помощи ждать неоткуда. И когда пошел второй час битвы и силы стали оставлять ратников Железного Грифона, над лязгом, скрежетом, криками и стонами птицей взвился звонкий голосок Дужана. «Держитесь, братья! – призывал наследник Гарпана. – Только наступит утро, и подоспеет подмога! Я видел своими глазами, как отец мой, указав нам путь к спасению, нырнул в ночную темень. Он уже взобрался на самую высокую скалу из всех высоких скал в этих местах и разжег сигнальный костер. И наверняка из замка спешит к нам большой отряд! Держитесь, братья, ибо мой отец и ваш господин волею своей передал мне право командовать отрядом!»

Так говорил юный Дужан, и каждое слово его обжигающей кровью вливалось в жилы ратников. Действительно, они только сейчас сообразили, что уже давно не слышат голоса Гарпана. И в горячке жестокой битвы никому из них не показалось странным, что сын старого герцога заговорил только сейчас… Да и кому бы пришло в голову искать ложь в словах наследника Железного Грифона? А если в кромешной тьме смерти и ужаса мелькнет луч надежды, кто станет сомневаться в истинности этого луча?

Только трое из всего отряда дожили до утра. Лишь трое и юный Дужан. Когда в залитом кровью проходе пещеры забрезжил розовый свет утреннего солнца, огры вдруг прекратили натиск… и спешно отступили.

А воины Железного Грифона склонились над ранеными, теми, кого, как они думали, спасли, взяв с собою в укрытие. Но было уже поздно. Раненые, втащенные в пещеру в первую минуту беспощадной огрской атаки, истекли кровью из ран, нанесенных огромными мечами и копьями серокожих чудищ, – никто из них не увидел утра.

В одном из мертвецов ратники узнали старого герцога. Бледные, покрытые кровью и копотью лица обернулись к юному Дужану, на груди которого мрачно поблескивала золотая герцогская цепь. Когда он успел снять ее с тела своего отца и надеть? Ведь он не подходил к телу ближе чем на три шага, когда пещеру осветило солнце. Он взял цепь еще ночью? Значит, он знал, что старый герцог умер!.. Как же тогда объяснить его слова о том, что Гарпан, оставив на него отряд, отправился за подмогой? И кто же в таком случае зажег сигнальный костер и призвал людей из замка? Трое ничего не спросили у мальчика. Они молчали и только смотрели.

Мальчик не успел ничего объяснить, даже если и собирался сделать это сейчас. Среди камней запрыгали отголоски боевого клича воинов замка Железного Грифона, пронзительный свист плетьми забил светлеющее небо, и очень скоро отряд в полторы сотни ратников вышел к лагерю, где, среди потухших головешек, валялись тела людей.

Подоспевшие ратники освободили вход, почти полностью заваленный тяжелыми телами чудовищных тварей, и вывели спасенных. Вынесли испустивших дух раненых и с ними – тело старого герцога.

И тихо стало вокруг.

– Мой отец и ваш господин отдал душу Светоносному Вайару, лишь только я опустил на камни пещеры его голову, – заговорил Дужан. – Я был рядом с ним и подхватил его за плечи, когда в грудь его ударило копье огра. Только одно слово он успел сказать мне: «Храни…»

Воины молчали. Никому из них не нужно было объяснять, что именно завещал хранить старый герцог Гарпан своему сыну.

– Тогда я и взял у него цепь.

Больше ничего не сказал герцог Дужан. Воины, пришедшие из замка, расступились, и к мальчику подошел ратник. Горьким дымом остро пахло от его куртки. Трое выживших узнали его. И им сразу все стало ясно.

Ратник, имени которого не сохранило сказание; ратник, заснувший в карауле и пропустивший огров в лагерь, разбуженный шумом битвы и бежавший от нее, чтобы разжечь сигнальный костер, безмолвно снял с головы шлем, преклонил колени и, опустив голову, отбросил с шеи длинные пряди волос.

Юный герцог поднял меч, багрово-черный от поганой огрской крови. И вонзил в беззащитную шею клинок. И отошел.

Той ночью сэр Дужан стал хозяином замка Железного Грифона. Верный завещанию отца, он всю жизнь хранил свободу и спокойствие своих людей, родовой замок и гордое право человека ходить по горным тропам, ни от кого не прячась и никого не боясь.

Наконец черный провал пропасти ушел влево. Двигаясь прямо на сияющего под солнцем Грифона, Эрл вскарабкался на невысокий подъем и оказался на изгибе широкой тропы: один конец ее вел прочь от замка, теряясь меж высоких скал, а другой, заостряясь, стрелой упирался в небольшой лесок, судя по стройности рядов деревьев, насаженный искусственно. Здесь скалы расступались, открывая путь в долину. За этим леском, должно быть, начинались поля, а за полями стоял легендарный замок.

Шагая к недалекой опушке по очищенной от крупных камней тропе, Эрл улыбнулся. Его опасения по поводу того, что Железный Грифон потерял свою силу, оказались явно безосновательными…

Не успела эта мысль окончательно утвердиться в сознании горного рыцаря, как он уловил едва слышимые звуки, доносящиеся из леса. Остановившись на мгновение, чтобы тщательней прислушаться, Эрл нахмурился и двинулся дальше, ускорив шаг. Кто-то бежал ему навстречу, и бежал не размеренно, а торопливо, спотыкаясь и бросаясь из стороны в сторону.

Эрл положил ладонь на рукоять меча.

Она вылетела на него, когда до лесной опушки оставалось всего два десятка шагов. Рыцарь еще раньше приметил мелькавший между деревьями белый силуэт и безошибочно определил его как женский.

Женщина-крестьянка была довольно молода, но определить точный возраст ее не представлялось возможным: лицо ее было густо выпачкано глиной и пылью, волосы растрепаны, в них застряли куски паутины. Пыль и глина безобразными пятнами покрывали длинное белое платье, подол которого, разорванный почти до пояса, обнажал босые ноги с разбитыми в кровь коленками. Расширенные от неведомого ужаса глаза, казалось, не видели Эрла – рыцарю пришлось посторониться, чтобы женщина не наткнулась на него. Впрочем, пробежав еще несколько шагов, она споткнулась и с размаху грянулась о землю. Юный рыцарь подался было к ней, но тотчас отпрянул и, выхватив меч, обернулся к лесу.

По лесной тропе бежал еще кто-то, и нетрудно было узнать в тяжелых бухающих шагах поступь нечеловека.

Пригнувшись и отведя руку для удара, Эрл кинулся вперед.

Огр появился на опушке спустя два удара сердца. Громадное чудище, чей рост превышал человеческий более чем вдвое, оказалось полностью голым, даже обычной набедренной повязки из шкур не наблюдалось на могучих чреслах. На широченную грудь тянулись вязкие нити слюны из полуоткрытой пасти, отвратительный фаллос размером в человеческую руку слепым червем болтался меж колонноподобных ног.

Увидев Эрла, огр резко остановился и подался назад – зарычал, оскалив крепкие желтые клыки. Метнувшись к врагу, рыцарь поразил его скользящим ударом в левый бок. Огр инстинктивно выбросил навстречу мечу лапу, чтобы отразить клинок, но не успел. Лезвие глубоко вспороло толстую серую кожу и погрузилось в брюхо.

Огр взвизгнул, отпрыгивая, пытаясь в прыжке развернуться, чтобы броситься бежать, но рыцарь и тут опередил его. Он еще дважды ударил чудовище мечом – в бок и в брюхо. Огр все-таки сделал еще пару шагов, шатаясь и пытаясь зажать лапищами глубокие раны, из которых темно-красными струями била кровь, но упал. Эрл подошел к нему, сотрясавшемуся в предсмертных конвульсиях, и, примерившись, перерезал врагу горло.

И сразу же повернулся к женщине.

Она полулежала-полусидела, упершись локтями в землю, широко раскинув согнутые в коленях ноги, так что разорванный подол перепачканного платья не мог прикрыть срамного места. Рот крестьянки был широко раскрыт и уродливо искривлен, точно судорогой, какое-то невнятное мычание рвалось из ее горла.

– Что здесь происходит? – шагнув к ней, быстро спросил Эрл. – Ты слышишь меня, женщина?! Эй, прикройся, говорю тебе!

Он подошел ближе, заслоняя глаза ладонью и стараясь смотреть в сторону. Женщина все так же глядела мимо него, едва слышно прерывисто мыча. Рыцарь сам одернул на ней платье, но женщина и тогда никак на него не отреагировала.

– Что случилось? – снова задал вопрос сэр Эрл и потряс женщину за плечо.

Она пронзительно вскрикнула и попыталась вскочить. Ноги не послушались ее – женщина снова упала, но на этот раз вниз лицом – и сжалась в комок, закрыв голову руками.

– Глупая баба… – пробормотал Эрл.

Допрашивать ее более не имело смысла. Какое-то страшное потрясение прочно и надолго вогнало женщину в полубезумное состояние. Горный рыцарь отвернулся и с мечом в руках побежал в лес.

Он полностью вошел в боевой режим. Разум его более не отвлекался на мысли о том, что же все-таки могло произойти близ замка Железного Грифона. Горный рыцарь полностью сосредоточился на окружающей его реальности.

«Ссадины на коленях этой несчастной свежие, – анализировал он, – глина, приставшая к ее платью, совсем сырая. Все это легко объяснить – она падала при бегстве… А вот пыль и паутина… Должно быть, женщина пряталась где-то… в погребе или чулане…»

В лесу не было ни единой души. За лесом на поверхности расстилавшейся долины и вправду лежали поля, поделенные на участки, ухоженные и неожиданно безлюдные. А за полями высился замок Железного Грифона. Он был много больше, чем любой из замков, возведенных в Серых Камнях, больше, чем родовой замок сэра Эрла – Львиный Дом. Высокие стены, сложенные из цельных скальных обломков, поражали своей монументальной мощью, сторожевые башни целились в небо остриями шпилей, а главная башня, в которой располагались покои нескольких поколений герцогов, высокая и широкостенная, точно гора, венчалась поражающим воображение изваянием Железного Грифона. Под стенами замка виднелись крестьянские хижины; их было много, очень много, но они смотрелись такими маленькими по сравнению с замком… Будто грибы, выросшие у подножия векового дуба.

Не убирая меч в поясное кольцо, рыцарь быстро зашагал по дорожке между двумя участками. По обе стороны от него заколыхалась, шелестя, высоченные стебли кукурузы. Видно, здешние крестьяне – люди работящие, да и недостатка в воде не испытывают. Дорожка сужалась вдаль, подчиняясь закону перспективы, и тотчас от Эрла скрылась деревня – только башни замка непоколебимо чернели на фоне неба. Скоро юноша свернул с дорожки и побежал прямо через кукурузное поле, чтобы сократить путь до деревни у стен замка.

Прошло время, достаточное, чтобы сердце стукнуло сотню раз, и рыцарь, раздвинув клинком меча стебли кукурузы, шагнул на открытое пространство.

Картина, представшая Эрлу, оказалась настолько неожиданна, насколько и ужасна.

Слепыми темными окнами глазели крестьянские хижины друг на друга, и дверные проемы их с сорванными с петель дверьми походили на разинутые в ужасе рты. А среди хижин тут и там валялись человеческие трупы, трупы домашних животных и огромные камни. Никогда еще Эрлу не приходилось видеть столько трупов зараз. Будто кто-то взял и вывернул наизнанку городское кладбище огромного города, вытряхнув мертвых из могил. Ратники в измятых доспехах лежали рядом с полуодетыми крестьянами, переломанное оружие валялось вперемешку с крестьянскими мотыгами, топорами и лопатами…

Несколько огров, одетых лишь в набедренные повязки и плащи из шкур, бродили меж хижин, собирая расшвырянную по земле нехитрую утварь. Двое огров – это были воины, судя по грубым подобиям доспехов, прикрывающих их груди и плечи, и мечам, подвешенным к поясным ремням, – занимались несколько другой работой. Они стаскивали в кучу трупы людей и овец. А две самки с обмотанными вокруг необъятных бедер шкурами и обвисшими до складчатых брюх грудями валили трупы друг на друга и связывали их веревками: видимо, для удобства дальнейшей транспортировки. В центре разоренной деревни, завывая, кружился в ритме варварского дикого танца огр-жрец. Его Эрл тут же узнал по множеству костяных амулетов на груди и длинному изогнутому посоху, которым жрец, танцуя, пристукивал по земле. На рукояти посоха – горный рыцарь от гнева закусил губу – была воткнута человеческая голова; нижняя челюсть ее отсутствовала, и мясо с головы было обглодано во многих местах до костей. Двенадцать огров насчитал Эрл – дюжина. С того места, откуда он смотрел, огры напоминали больших мерзких сытых мух, деловито кружащих вокруг трупа, на костях которого еще осталось немного мяса.

А над всем этим возвышался замок Железного Грифона.

Стены его, много веков считавшиеся неприступными, зияли множеством огромных дыр – точно какой-то обезумевший великан лупил по стенам могучей дубиной, а массивные, окованные железом ворота валялись более чем в десятке шагов от распахнутого щербатого прохода. И теперь – с такого близкого расстояния – стало видно, что замок мертв. Ни одного ратника не было на стенах, и ни звука не раздавалось из-за изувеченных стен. Башни замка скалились безобразными провалами в стенах, словно тот же сумасшедший великан рвал их зубами, откусывая огромные куски. Только Железный Грифон на главной башне все так же сверкал, отражая свет солнца. Но сейчас сияние древнего изваяния наводило на мысль о смерти и упадке. Так светится под толщей воды обнаженный утопленник, когда сквозь нее проникают солнечные лучи.

Горному рыцарю пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы утихомирить гнев и заставить себя мыслить трезво.

Как это могло случиться? Какая же сила нужна, чтобы так искалечить каменную твердыню?! Какая же чудовищная мощь заставила замок пасть?

Но когда мутная пелена бешеной крови спала с его глаз, он уже решил, что ему делать дальше. Не в его силах что-либо изменить. Но он может отомстить…

В этот момент Эрл не думал о судьбе Гаэлона, о судьбе всех Шести Королевств, которая зависела – как положил для себя – только от него одного. Холодная ненависть заполнила все его существо. Он попросту не мог сейчас уйти. Поступи он так, он сам себя не имел бы права считать рыцарем, наследником замка Львиный Дом.

Рыцарь снял со спины щит и вдел левую руку в его ремни. Затем, держа меч у груди, пригибаясь к земле и прячась за хижинами и камнями, побежал вокруг деревни, приближаясь к тому месту, где орудовали огры-воины. Первым делом следовало устранить наиболее сильного противника – это горный рыцарь знал наверняка.

Эрл бросился на огров-воинов из-за угла хижины. Первый из серокожих упал, вряд ли успев сообразить, что происходит. Честь рыцаря не позволила Эрлу напасть на огра со спины. Поэтому он призывно и устрашающе крикнул, прежде чем нанести удар.

Огр круто развернулся, одновременно выхватывая из-за пояса меч, и немедленно получил сильный удар клинком в солнечное сплетение, прямо под нижний край доспехов, защищающих грудь. Хватая пастью воздух, он не успел еще рухнуть на землю, как на рыцаря кинулись двое его соплеменников – боевой клич Эрла мгновенно привлек их внимание.

Огры обрушились на юного рыцаря безо всякой осторожности, полагаясь только на собственную силу и ярость. Но Эрл, привыкший сражаться с противниками, намного превышающими его в размерах, действовал осмотрительно – но и как мог быстро, потому что к месту схватки уже спешили огры со всех концов деревни.

Прыгая влево-вправо, горный рыцарь держал чудищ на одной линии – так, чтобы они не могли атаковать его с разных сторон. Не отбивая удары тяжеленных мечей, он лишь уворачивался, пока не представилась возможность самому нанести удар. Спустя три удара сердца с момента начала боя, он размозжил одному из огров коленную чашечку. А когда тот грохнулся на задницу, изо всех сил пнул сапогом в сморщенную от острой боли морду. Огр, загромыхав доспехами, опрокинулся под ноги второму нападавшему. Тот, не успев погасить рывка, налетел на раненого, но сумел сохранить равновесие, замешкавшись, впрочем, на пару мгновений. Этого Эрлу вполне хватило на то, чтобы вонзить меч ему в брюхо и, навалившись на рукоять, провернуть клинок в глубокой ране.

Огр, неожиданно пискляво заскулив, повалился на бок, а меч Эрла, который тот не успел вытащить, хрустнув, сломался. Остро скошенный обломок меча в ладонь длиной, не считая рукояти, остался в руках юного рыцаря, остальную часть клинка поглотило огрское брюхо.

Эрл с размаху воткнул острый обломок в горло пытающемуся подняться раненому, выхватил из-за его пояса нож (огрский меч даже на вид был чересчур велик, тяжел и неудобен для человека) и выпрямился, оглядываясь.

Серокожие, вопя и завывая, бежали к нему со всех сторон. Лишь самки остались у кучи трупов, да огр-жрец, прекратив дикую пляску, столбом стоял на одном месте и вглядывался в Эрла, перехватив посох обеими руками.

Нож сраженного огра-воина оказался гораздо лучше того охотничьего огрского ножа, который Эрл не стал забирать у вчерашнего убитого. Рыцарь несколько раз крутанул его в воздухе, давая руке привыкнуть к новому оружию. Потом зашептал слова заклинания, активирующие амулет Огненного Шара.

Он успел выпустить лишь один шар пламени – огонь ударил точно в голову ближайшего к Эрлу огра, разнеся безволосую ушастую башку в кровавые брызги. Остальные пятеро замедлили свой бег, испуганно заверещав.

Рыцарь не стал рисковать, отвлекаясь на то, чтобы выпустить последний огненный шар, – враг был уже слишком близко. Наметив себе противника, который растерялся более других, он кинулся врукопашную.

Огры были вооружены лишь ножами, только у одного, которого выбрал в качестве очередной жертвы Эрл, было копье. Приблизившись на расстояние удара копья, рыцарь на миг замер, позволяя врагу размахнуться. Огр-охотник отвел для выпада руку с копьем, открыв тем самым грудь, и рыцарь метнулся вперед, мгновенно и точно пронзив чудищу сердце.

Времени на дальнейшие маневры уже не хватило – враги, отойдя от неожиданного испуга, с яростью атаковали. Они набросились на рыцаря одновременно – как в голодный сезон стая огромных горных волков бросается на неосторожно показавшуюся из-под камня ящерицу, и следующие два десятка ударов сердца Эрл отчаянно кружился среди грохочущего смерча беспорядочных выпадов огрских ножей. Этот бой требовал максимальной концентрации. Уворачиваясь от тускло сверкающих лезвий, Эрл беспрестанно менял угол наклона щита, чтобы с каждым выпадом тяжелые ножи врага только скользили по его поверхности – иначе удар, нанесенный огром по щиту с невероятной силой, несоизмеримой с человеческой, наверняка сшиб бы юношу с ног. Но, защищаясь, рыцарь успевал и сам наносить удары, выбирая для этого наиболее уязвимые места…

Первая атака скоро захлебнулась, потому что Эрлу удалось выскользнуть из гибельного кольца. Тяжело дыша, он смахнул со лба пот, молниеносным взглядом уяснив ситуацию. Один из огров, скуля, дергался на земле, пытаясь запихать обратно в распоротое брюхо вылезшие наружу сизые кишки. Второй, обалдело встряхивая окровавленной башкой, все старался встать, не понимая, почему это ноги не слушаются его – Эрл нанес ему колющий удар в поясницу, безнадежно повредив позвоночный столб. Эти уже не бойцы, но и подходить близко к ним тоже не стоило. Страдая от нестерпимой боли и не имея возможности передвигаться, враги все же могли успеть отомстить, схватив рыцаря за ногу и повалив… Другие трое огров получили не такие серьезные повреждения.

Горный рыцарь сэр Эрл поднял щит на уровень глаз, выставил вперед руку, сжимающую окровавленный огрский нож… Он все еще не сумел восстановить дыхание, и это немного беспокоило его. Сердце неистово колотилось в груди. Неужели он так ослаб за время путешествия по Серым Камням? Не может этого быть!.. Эрл знал, на что способен, и грамотно расходовал силы.

Мгновение спустя, когда огры двинулись к нему, рыцарь почувствовал, что сбитое дыхание – это еще не все. Свинцовая усталость как-то необычно быстро наполнила его тело, руки и ноги загудели, а перед глазами замаячила туманная пелена. Эрл сморгнул несколько раз, но пелена никуда не исчезла. Не понимая еще, что с ним творится, он попятился назад, отступая.

Угловым зрением рыцарь заметил какое-то движение.

Огр-жрец! Он медленно, кругами, приближался к сражающимся и, держа посох обеими руками, плавно поводил им перед собой, выписывая замысловатые фигуры. Его сгорбленная фигура странно подергивалась, будто жреца била крупная дрожь.

«Магия! – понял Эрл. – Мерзкая и трусливая огрская магия!»

Губы его сами собой зашептали слова заклинания, а амулет Огненного Шара на запястье левой руки напряженно завибрировал. Огры, увидев, что противник ослабел, бросились в атаку, и рыцарь понял, что они настигнут его раньше, чем он сумеет швырнуть в медленно убивающего его жреца заряд магического пламени. На мгновение в мозгу Эрла вспыхнула мысль запустить шар себе под ноги, чтобы наверняка убить себя и напоследок захватить в могилу хотя бы еще одного из отвратительных чудищ, но рыцарь тут же устыдился этой мысли.

Дочитывая последние слова заклинания, он молниеносно превратил свое отступление в атаку: собрав силы, прыгнул вперед с занесенным клинком.

Первый же огр, оказавшийся на пути рыцаря, приготовился отразить угрожающий ему клинок, но за мгновение до того, как сделать выпад, получил острым краем щита сильнейший удар под колено.

Рев раненого чудовища, хруст его голенной кости и шипение огненного шара, сорвавшегося с ладони левой руки Эрла, к которой был прикреплен щит, прозвучали одновременно.

Не удержавшись, горный рыцарь упал на колени, успев только поднять щит над головой. Два мощных удара, тут же обрушившихся на него, раскололи щит и сбили рыцаря на землю.

Стараясь откатиться в сторону как можно дальше, Эрл стряхнул с гудящей и почти онемевшей руки обломки щита. И поднялся – удивительно, но это ему удалось.

Огры снова набросились на Эрла – с диким ревом, очевидно до крайности взбешенные тем, что этот маленький человечек, юркий, словно ядовитый шмель и так же больно и смертоносно жалящий, до сих пор жив.

И весь мир вскипел оглушающим рыком, звоном стали о сталь, хрипом тяжкого дыхания, хрустом разрубаемой плоти и яркими вспышками боли – и остановился бег времени, остались только ярость и отчаянье безнадежной битвы.

А потом мир засиял красным и ухнул в черное удушающее небытие.

Капли холодной воды падали на язык, словно ледяные горошины. Он открыл глаза и увидел только колышущуюся багровую муть, словно проснулся в реке крови. Но вода все лилась в его раскрытый рот, а вместе с водой вливались и силы.

Кровавая муть перед глазами рассеялась, и юноша увидел склоненное над ним бородатое лицо… морщинистый лоб… уродливую нашлепку носа, перебитого когда-то давным-давно ударом дубины или булавы. Как бы некрасиво это лицо ни было, но оно являлось лицом человека… А не огра.

Огра? Юноша поморщился, отчего в гудящей голове качнулась боль. Огры… Кажется, был бой… И случилось нечто очень плохое… Нет, это плохое случилось еще раньше. А потом был бой…

– Очухался, милок? – спросил обладатель перебитого носа ласково рокочущим басом. – Ну, не дергайся. Лежи покудова… Вона как тебя измолотили – чудо, что очнулся.

– Ты кто? – спросил юноша и удивился тому, что может говорить.

– Я-то? Меня зовут Гус, – пророкотал бородатый. – Гус Носач. А твое имя как, милок?

Имя?.. Этот вопрос вдруг привел его в замешательство. Великие боги, неужели он забыл, кто он такой?!

– Что случилось? – спросил юноша, медля с ответом. – Я помню… Я бился с ограми. И… кажется…

Он приподнял голову – бородатый Гус Носач с торопливой готовностью помог ему привстать. Юноша огляделся, пытаясь понять, где находится, но ничего не увидел вокруг. Плотное кольцо воинов окружало его. Некоторое время он разглядывал их, закованных в запорошенные дорожной пылью, неуклюже старомодные, но добротно сработанные доспехи, которые украшали лишь следы давних сражений. Он смотрел на их лица: молодые и старые, заросшие бородой и безбородые, покрытые шрамами и чистые – такие разные, но объединенные угрюмой печатью общей беды.

В голове юноши вдруг вспыхнуло то, что он видел перед тем, как мир для него перестал существовать: оскаленные морды огров, мелькающие серые клинки, высекающие друг из друга снопы ярко-желтых искр…

– Кажется… – прокашлявшись, проговорил он, – я должен отблагодарить вас. Они бы меня одолели, если бы вы не подоспели…

Кто-то из ратников недоуменно хмыкнул. А Гус потер себе лоб и, придав своему рокочущему голосу явно непривычную ласковость, сказал:

– Да ты что, милок! Когда мы пришли к Железному Грифону, тут уже все было кончено. Только ты один живой и оставался – лежал на куче трупов этих тварей. Десяток гадов прикончил, а последний – тот, что с перебитой лапой, едва тебя самого не уморил. Ты, милок, рукоять ихнего ножа сжимал, в грудь его воткнутого, а он клыки свои на твоем плече сцепил да так и подох. Мы-то поначалу думали, что и ты… того… С тех пор как человек пришел в Серые Камни, никто не совершал подобного подвига! – закончил Гус.

– Десяток, – повторил юноша, вспоминая еще больше. – А самки, значит, удрали… Что ж, боги милостивы… Если б они оказались посмелее, я бы сейчас находился не здесь, а в их желудках… по большей части. Какой бесславный конец для…

Тут окровавленный молодой человек в изорванной куртке, которого придерживал за плечи ратник по имени Гус Носач, замолчал, растерянно оглядывая суровые лица стоящих над ним воинов.

– Эрл… – выговорил он с некоторым сомнением. – Меня зовут Эрл, – повторил он уже более уверенно. – Сэр Эрл, рыцарь… Ордена Горной Крепости Порога. Наследник замка Львиный Дом. А вы?.. Кому вы служите?..

Словно неожиданный порыв ветра налетел на могучий лес, колыхнув зашептавшие кроны, – ратники залязгали доспехами, оборачиваясь друг к другу, повторяя тем среди них, кто не слышал, слова рыцаря. Гус удивленно крякнул, и руки его, поддерживающие сэра Эрла, дрогнули.

– Простите, милорд! – почтительно заговорил он. – Что я с вами эдак… как прямо с ровней себе… Горная Крепость Порога! Еще бы нам не слышать о ней! И замок Львиный Дом мы знаем. Значит, сэр Генри, тот, что сейчас Магистр Ордена Горной Крепости, вам, милорд, папенькой приходится?

– Да, – сказал Эрл, – сэр Генри, хозяин замка Львиный Дом – мой отец.

В теле рыцаря ныла каждая мышца. На груди и вверху живота ощущались неглубокие порезы – вероятно, лезвия огрских ножей лишь прорезали кожу, разрубив толстую куртку. И еще болела голова. Юный рыцарь, за свою недолгую жизнь получивший десятки ран, давно привык определять степень повреждений собственного тела по наитию. И сейчас он не чувствовал, что серьезно ранен в голову. Скорее всего, пара ссадин и шишек. А обморок вызван чрезвычайным перенапряжением – это поганый жрец постарался, высасывая из него силы, будь проклят он и все его племя до седьмого колена!.. Эрл попробовал пошевелить конечностями. Ноги слушались безотказно, но руки… Левая рука будто стала в пять раз толще, хотя – он посмотрел на нее – с виду в размерах она точно не увеличилась. И шевелить ею было больно, каждое движение втыкало раскаленный кинжал в шею и левую лопатку. Правая оказалась повреждена меньше: Эрл поднял ее к лицу и увидел в прорехе рукава на предплечье громадный синяк, в середине которого багровела сеченая рана.

– Чуток руку не отрубили, милорд, – сочувственно проговорил Гус, заметив взгляд Эрла. – Удар клинка не прямо пришелся, точно скользнул с чего-то… должно, с вашего клинка. Да и остальные раны тоже нестрашны…

«Ничего страшного, – согласился с его словами Эрл, не произнося мыслей вслух, ибо не пристало рыцарю много внимания уделять своим ранам. – Дня через два я буду в порядке…»

– Вы не ответили мне, – расслабив тело и позволив услужливому Гусу поддерживать его в сидячем положении, сказал горный рыцарь, – кто вы и кому служите?

В первые ряды ступил воин, выделявшийся среди остальных ростом, статью и облачением – поверх боевых доспехов на его плечи был накинут пурпурный плащ. Из-за правого его плеча выглядывала длинная рукоять двуручника. Красивое, очень правильное лицо воина было удлинено клинообразной черной бородкой.

– Позвольте мне, милорд, – густым, как смола, голосом заговорил воин. – Вы, милорд, говорите с Сатианом, сотником гарнизона. Мы – ратники замка Железный Грифон. Служим мы его сиятельству герцогу Дужану.

В голове Эрла всплыла картина мертвого легендарного замка. Он снова глянул на аккуратную бородку сотника и почувствовал, как в груди снова закипает ярость.