Сказание об убиении гхатоткачи 8 страница
И пронзив сына Бхимасены многочисленными стрелами, Аламбала принялся жестоко теснить потоками своих стрел войско пандавов. И жестоко гонимые им отряды пандавов, о достойнейший, глубокой ночью были рассеяны, как тучи, гонимые ветром. Точно так же и войско кауравов, жестоко теснимое стрелами Гхатоткачи, пустилось в бегство глубокой ночью, о царь, тысячами бросая свои факелы. Аламбала тогда, воспаленный гневом, ударил сына Бхимасены в пылу свирепой битвы острыми стрелами, подобно тому как (погонщик бьет) стрекалами огромного слона. Но тут Гхатоткача разнес на мелкие части колесницу его, возницу и все виды оружия и испустил ужасающий рев. Затем он, как облако исторгает ливень на гору Меру, окатил потоками стрел Карну, Аламбалу и других кауравов тысячами.
Тогда, изматываемое ракшасом, войско кауравов стало волноваться все сильнее и сильнее. И составляющие его четыре рода войск начали давить и крушить друг друга. И вот сын Джатасуры, лишенный колесницы и потеряв убитым возницу своего, о великий царь, сильно ударил, разгневанный в сражении, Гхатоткачу кулаком. И получив от него удар кулаком, Гхатоткача зашатался, подобно горе вместе с ее чащами дерев и зарослями кустарников во время землетрясения. Тогда, (размахнувшись) рукою, подобной заостренному бревну и убивающей полчища врагов, сын Бхимасены сильно ударил тоже кулаком сына Джатасуры. Затем, избив его в ярости, сын Хидимбы быстро бросил его и обеими руками, подобными шестам знамени Индры, стал прижимать его к земле. Аламбала тоже, бросая и подбрасывая ракшаса Гхатоткачу в пылу сражения, принялся в гневе придавливать его к земле. И битва, происходившая между обоими героями необычайных размеров — Гхатоткачей и Аламбалой, ревущих друг на друга, стала весьма свирепой и заставляла подниматься (от содрогания) волоски на теле.
Пытаясь получить перевес один над другим при помощи своей чудодейственной силы, оба они, наделенные силой иллюзии и огромной мощью, сражались друг с другом, как Индра с сыном Вирочаны. То превращаясь в огонь и океан, то снова в Гаруду и Такшаку, то опять в облако и сильный ветер, то вновь в слона и тигра и затем снова в Сварбхану и Солнце, они таким образом вызывали сотню различных видов иллюзии, страстно желая убить друг друга. В самом деле, Аламбала и Гхатоткача сражались весьма удивительно! Оба они поражали друг друга заостренными дубинами и булавами, пиками, молотами и бердышами, палицами и вершинами скал. То на конях или на слонах, то снова
пешими или на колесницах, они, первейшие из ракшасов, оба наделенные большой силой иллюзии, сражались друг с другом в битве. Тогда Гхатоткача, о царь, движимый желанием убить Аламбалу, взмыл вверх в сильной ярости и затем низринулся стремглав, подобно коршуну. И схватив огромного телом владыку ракшасов Аламбалу, он поднял его и ударил о землю, как (некогда) Вишну — (асуру) Майю в сражении. Затем извлекши необычайный видом меч, Гхатоткача отсек от туловища его страшную и безобразную видом голову.
Схватив ту окрашенную кровью голову за волосы, ракшас Гхатоткача быстро направился к колеснице Дурьйодханы. И приблизившись (к царю кауравов), могучерукий ракшас, улыбаясь при этом, бросил на его колесницу ту голову с безобразным лицом и волосами и испустил устрашающий рев, подобно (громовым раскатам) облаков во время дождей. И обратившись затем к Дурьйодхане, о царь, он сказал такие слова:
«Этот союзник твой убит теперь, — его отвагу ты видел сам! Ты увидишь и гибель Карны, а затем и свою собственную!» Сказав так, он устремился тогда к Карне, о владыка людей, меча и сея сотни острых стрел на голову Карны. И битва, происшедшая тогда при столкновении человека с ракшасом, была, о великий царь, страшной на вид, весьма свирепой и потрясающей!
Так гласит глава сто сорок девятая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 150
Дхритараштра сказал:
Как происходила та битва, когда глубокой ночью Карна и ракшас м Гхатоткача сразились друг с другом? И как велась битва тем свирепым ракшасом? Какая у него была колесница, какова была сила иллюзии, в какие виды различного оружия? Какой величины были кони его, каков — знамя его колесницы и лук его? Каковы были его доспехи и латы, защищающие шею? Спрошенный мною, расскажи об этом, ибо ты искусен (в умении повествовать), о Санджая!
Санджая сказал:
С кроваво-красными глазами, (Гхатоткача) был огромен телом, с лицом медного цвета и впалым брюхом. Волоски у него на теле всегда были подняты (от возбуждения). Он был с рыжей бородой, стрельчатыми ушами и могучими челюстями. Рот у него был растянут вплоть до ушей. Зубы у него были острые, хотя (иные из них) и были тронуты порчей. Язык и губы у него были очень длинные и медно-красного цвета, брови широко простертые, а нос был толстый. С телом иссиня-темным и красной шеей, ростом высокий как гора, он был ужасен на вид. Громадных размеров, могучерукий и с огромной головой, он был наделен великой мощью. Плешивый, грубый при прикосновении, с безобразно выдающимися задними частями, с широкими бедрами и глубоко скрытым пупом, он был громадного роста, хотя и слабо упитан. Равным образом и украшения на руках у него были (соразмерны).
Наделенный огромной силой иллюзии, он был также украшен браслетами ангада. Он носил на груди золотое украшение нишку, будто гора, носящая на себе (в виде украшения) огненный круг. На голове его красовалась чудесная, сверкающая диадема, сделанная из золота, прелестная и соразмерная во многих частях и напоминающая арку. Он носил серьги, сияющие подобно утреннему солнцу, и гирлянду, сделанную из золота и сильно сверкающую, а также огромный панцирь из желтой меди, излучающий сильный блеск.
Он стоял на громадной колеснице, оглашаемой позвякиванием сотни колокольцев и осененной кроваво-красным знаменем и флагами. Огромная, размером в нальва, она была покрыта вся медвежьими шкурами. Она была снабжена всеми видами отборнейшего оружия и украшена высоким стягом и гирляндами. Она имела восемь колес и издавала грохот, глубокий, как рокот облаков. Впряженные в нее кони, подобные слонам, с красными глазами и ужасным видом, везли (его на битву). Они были различной масти, принимаемой по желанию (их владетеля), и отличались огромной быстротой и мощью. Ракшас со страшными глазами, с пылающей пастью и сверкающими серьгами был возницей его. Поводьями, сияющими как лучи солнца, он сдерживал коней в сражении.
Вместе с тем возницей он стоял на колеснице своей, как Солнце в сопровождении Аруны (своего возницы). Подобно высокой горе, окутанной могучим облаком, возвышалось на его колеснице страшно высокое знамя, касаясь небес. Плотоядный и очень ужасный стервятник, с огромным кроваво-красным телом (сидел на нем). Уверенно натягивая свой лук с тетивою весьма тугой, чей звон напоминал гром Васавы и который имел двенадцать локтей в длину и один локоть в ширину, и покрывая все стороны света стрелами величиною в ось колесницы, ракшас (Гхатоткача) в ту ночь, уносящую героев, ринулся против Карны.
И в то время как он натягивал свой лук, надменно стоя на своей колеснице, слышался звон его лука, напоминающий раскаты грома. Устрашенные им, все войска твои, о потомок Бхараты, затрепетали, словно громадные волны океана. Увидев того ужасного (ракшаса) со страшно-безобразными глазами, обрушивающегося на него, сын Радхи, как бы улыбаясь, стремительно отвратил его. Затем Карна ринулся против разящего противника, разя его в ответ совсем поблизости, как слон против слона или как вожак стада быков против вожака другого стада.
И столкновение, которое произошло между ними обоими, о владыка народов, между Карной и ракшасом, о царь, стало ужасно свирепым, как (некогда) между Индрой и Шамбарой. Оба они, взяв свои чрезвычайно тугие луки, издающие страшный звон, покрывали друг друга, жестоко истязая, мощными стрелами. И выпущенными из (луков), натянутых до предельной возможности, прямыми стрелами они отражали друг друга, пронзая у противника панцири из желтой меди. Словно два тигра когтями или как двое слонов клыками
(терзают один другого), оба они жестоко истязали друг друга дротиками, соразмерными с осью колесницы.
Пронзая тела (друг друга) и накладывая стрелы (на тетиву), ведь оба они, намереваясь спалить (один другого) тучами стрел, не в состоянии были даже взглянуть (друг на друга). С телами пронзенными и всюду искалеченными и залитыми потоками крови, оба они выглядели подобно двум горам из красной глины, заливаемым водою. Ослепительные блеском, сражающиеся с большим рвением, оба пронзая друг друга, все же не смогли заставить один другого трепетать.
Долгое время та ночная битва, возникшая при столкновении между Карной и ракшасом, словно игравших самой жизнью, о царь, казалось, была равной. Меж тем как Гхатоткача накладывал острые стрелы и метал их словно сливавшимися одна с другой, были тогда звоном его лука перепуганы свои и чужие. В то время Гхатоткачу Карна не мог превзойти, о царь! И тут он, лучший из знатоков оружия, вызвал к действию небесное оружие. Видя небесное оружие, нацеленное на него Карной, ракшас Гхатоткача, отпрыск Панду, проявил (в ответ) могучую силу своей иллюзии. И он (казался тогда) окруженным огромным войском ужасных видом ракшасов, вооруженных пиками и молотами, со скалами и деревьями в руках.
При виде его, подступающего с поднятым громадным луком, подобно Сокрушителю всех существ, держащему грозный роковой жезл, все цари, (бывшие там), страшно встревожились. Испуганные львиным ревом, изданным Гхатоткачей, слоны стали испускать мочу, а воины (все) задрожали от страха. И тогда посыпался со всех сторон мощный, густой ливень из скал и камней, (непрестанно) исторгаемый силою ракшасов, обретающих в полночь еще большую силу. Железные колеса и бхушунди, дротики, копья и пики, шатагхни и бердыши также начали падать непрестанно. Видя ту свирепую и весьма ужасную битву, цари все, а такжб сыновья твои и воины, перепуганные, разбежались совсем.
Только один Карна среди них, восхваляющий силу своего оружия и горделивый, не дрогнул и своими стрелами уничтожил ту иллюзию, вызванную Гхатоткачей. Но когда иллюзия была рассеяна, Гхатоткача в сильной ярости наг чал метать страшные стрелы, и они вонзились в сына суты. И затем стрелы те, смоченные кровью, пронзив насквозь Карну в той свирепой битве, вошли в землю подобно разгневанным змеям.
Но тут доблестный сын возницы, преисполненный гнева и наделенный большой ловкостью рук, беря перевес над Гхатоткачей, пронзил его десятью стрелами. И пронзенный сыном суты в жизненно важные места, Гхатоткача, испытывая сильную боль, схватил дивное колесо, имеющее тысячу спиц. Края его были остры, как бритва. Обладающее блеском утреннего солнца, оно было украшено драгоценными камнями и жемчугом. И разгневанный сын Бхимасены метнул то колесо в сына Адхиратхи, желая убить его. И пущенное с огромной силой, оно было отброшено стрелами Карны и упало на землю, оказавшись напрасным (в своей цели), подобно надеждам и намерениям обездоленного.
Воспылав гневом при виде того колеса, сброшенного (на землю), Гхатоткача покрыл Карну своими стрелами, подобно тому как Раху закрывает Солнце. Сын возницы, однако, наделенный отвагой Рудры, или младшего брата Индры, или же самого Индры, бесстрашно покрыл в одно мгновение оперенныдга стрелами колесницу Гхатоткачи. Тогда Гхатоткача, сильно разгневанный, закружив булавой, украшенной золотыми браслетами, метнул ее (в Карну). Но и она также, сбитая стрелами Карны, упала (на землю).
Тогда взмыв в воздух и издавая низкий рев, подобно рокоту грозового облака,260 огромный телом (ракшас) обрушил с небосвода настоящий ливень из деревьев. Но тут Карна своими стрелами пронзил в небе сына Бхимасены, одаренного силой иллюзии, подобно тому как солнце пронзает своими лучами густое облако. Убив затем всех его коней и сокрушив также колесницу его на сто частей, Карна стал дождить в него стрелами, подобно облаку, исторгающему ливни дождя.
И на теле Гхатоткачи не было даже места в два пальца шириною, которое оставалось бы непронзенным (стрелами Карны). И в одну минуту он уже выглядел словно дикобраз, усеянный (торчащими) иглами. Он так плотно был окутан потоками стрел, что мы не могли больше видеть в сражении ни коней, ни колесницы его, ни знамени и ни самого Гхатоткачи. Сокрушая своим оружием дивное оружие Карны, он, наделенный силой иллюзии, начал сражаться с сыном возницы путем применения силы иллюзии. И в самом деле, он сражался тогда с Карной при помощи иллюзии и проявлял большую ловкость, паря невидимым в небе среди частых сетей стрел.
Наделенный силой иллюзии, сын Бхимасены затем, о лучший из рода Куру, стал создавать иллюзию, сбивая с толку (кауравов) при помощи своей чудодейственной силы, о потомок Бхараты! Ужасный видом, изменяя свою пасть в безобразно-свирепые формы, он начал поглощать силою той иллюзии различные виды небесного оружия сына суты. И вскоре опять он, громадный телом, пронзенный в сотне мест, казался упавшим с неба (и лежащим) на поле брани, утратившим пыл, словно безжизненный. И считая Гхатоткачу убитым, быки из рода Куру издали громкий крик (радости). Затем он снова был виден во всех направлениях принимающим различные новые формы.
И опять он (показывался), огромный телом, с сотней голов и сотней животов, и выглядел, могучерукий, подобно горе Майнаке. И снова, приняв размеры большого пальца, тот ракшас то двигался в поперечном направлении, то взмывал вверх подобно вздымающимся волнам океана. Врываясь в землю (и опять поднимаясь на поверхность), он снова затем погружался в воду. То иногда он был виден там, то вновь возносился в другом месте. Затем, спустившись (с небосвода), он вновь стоял, облаченный в доспехи, на колеснице,-украшенной золотом, проникая землю и небо и все страны света силой своей иллюзии.
Приблизившись затем к колеснице Карны, Гхатоткача, с лицом, украшенным качающимися серьгами, бесстрашно промолвил, о владыка народов, такие слова сыну суты: «Постой же, о сын возницы! Теперь ты не уйдешь от меня живым! Сегодня на поле брани я изгоню из тебя всякое желание битвы!». Сказав так, ракшас, свирепый в своей отваге, с гла-
зами, медно-красными от гнева, взмыл в воздух и засмеялся пронзительно-громко. И принялся он разить Карну, как лев терзает вожака слонов. Гхатоткача дождил в Карну, того быка среди воинов на колесницах, стрелами величиною в ось колесницы, словно облако потоками своих ливней (заливает гору). Но тот ливень стрел Карна уничтожил еще на далеком расстоянии.
И видя, что иллюзия его разрушена Карной, о бык из рода Бхараты, Гхатоткача тогда вновь создал иллюзию и сделался невидимым. Он обратился в высокую гору со (множеством) вершин, изобилующих деревьями. И громадная, она исторгала потоки копий, дротиков, мечей и палиц. Увидев ту гору, подобную скопищу глазной мази, несущую в себе целые потоки страшного оружия, Карна не пошевельнулся вовсе. Улыбаясь в то же время, Карна тогда вызвал к действию небесное оружие. И отброшенная тем оружием, та владычица гор была уничтожена.
Тогда Гхатоткача, свирепый чрезвычайно, обратившись в синее облако с радугой на небосводе, стал поливать сына возницы ливнями камней. Но возложив (на лук свой) оружие ваявья, наилучший из знатоков оружия, Карна, сын Викартаны, (прозываемый также) Вриша, уничтожил то грозовое облако. Покрыв затем все стороны света тучами стрел, Карна, о великий царь, сокрушил оружие, посланное в него Гхатоткачей. Тогда сын Бхимасены могучий, засмеявшись громко в сражении, снова вызвал всемогущую иллюзию против Карны, могучего воина на колеснице. Видя вновь Гхатоткачу, наилучшего из воинов, сражающихся на колесницах, бесстрашно подступающего на колеснице, окруженного многочисленными ракшасами, подобными львам и тиграм и наделенными отвагой возбужденных слонов, едущими кто на слонах, кто на колесницах, а кто на спинах коней, страшными, носящими различного рода оружие и облаченными в разнообразные панцири и украшения, видя Гхатоткачу, окруженного теми свирепыми (приспешниками его), словно Васава — Марутами, Карна начал сражаться с тем ракшасом.
Тогда Гхатоткача, пронзив Карну пятью быстролетными стрелами, испустил страшный рев, пугая всех царей. И снова, оружием анджалика, Гхатоткача быстро рассек огромный лук в руке Карны и (отразил) поток стрел, им исторгнутый. Взяв тогда другой лук, еще более тугой и способный выдерживать большое напряжение, громадный как лук Индры, Карна натянул его изо всей силы.
Затем, о великий царь, Карна послал разящие врагов стрелы с золотым оперением в тех несущихся по небу ракшасов. Жестоко мучимое его стрелами, то полчище широкогрудых ракшасов казалось сильно встревоженным, как стадо лесных слонов, преследуемое львом. Изматывая своими стрелами тех ракшасов вместе с их конями, возницами и слонами, могущественный (Карна) испепелил их, подобно тому как божественный Агни сжигает существа при гибели мира.
И сокрушив войско ракшасов, тот отпрыск возницы выглядел блистательно, как некогда бог Махешвара на небе, сжегши город (асуров) Трипуру. Среди тех тысяч царей на стороне пандавов, о достойнейший, никто не мог даже взглянуть на Карну, о царь земной, кроме могучего Гхатоткачи, владыки ракшасов, одаренного страшною мощью и силой и разъяренного, о царь, подобно сыну Вивасвана. Из глаз его, охваченного гневом, казалось, исходило огненное пламя, точно сверкающие масляные капли из двух огромных пылающих факелов.
Ударяя ладонью о ладонь и кусая нижнюю губу, ракшас снова (показался) стоящим на колеснице, созданной его иллюзией, запряженной вместо коней ослами, подобными слонам и с мордами пишачей. И разгневанный, он сказал своему вознице: «Вези меня к сыну возницы!» И он, лучший из воинов, ведущих бой с колесниц, отправился на своей ужасной видом колеснице, чтобы вновь сразиться в поединке на колесницах с сыном суты, о владыка народов! И вот преисполненный гнева, ракшас метнул в сына возницы оружие ашани, снабженное восемью дисками, очень страшное, созданное самим Рудрой.
Однако, соскочив со своей колесницы, Карна, оставив на ней свой лук, схватил то оружие и метнул его обратно в самого Гхатоткачу. А тот тем временем (быстро) выпрыгнул из своей колесницы, (прежде чем оружие могло достичь его). И то (оружие), наделенное ослепительным блеском, превратив в пепел колесницу (ракшаса) вместе с конями, возницей и знаменем, вошло в землю, пробив ее глубоко.
И боги там пришли в изумление. И тут Карну почтили все существа, так как он, легко соскочив (со своей колесницы), схватил могучее оружие ашани, созданное самими богами. Совершив такой подвиг в сражении, Карна снова взошел на свою колесницу. И затем сын суты, усмиритель врагов, стал метать свои длинные стрелы. В самом деле, никем другим среди всех существ, о милостивый, не может быть сделано то, что совершил тогда Карна в том грозном сражении. И поражаемый стрелами (Карны), будто гора — потоками дождя, Гхатоткача вновь исчез из виду, как призрачный город в небе.
(Сражаясь) таким образом, тот сокрушитель врагов, обладающий всемогущей силой иллюзии, уничтожил, проявляя большую ловкость, при помощи той чудодейственной силы те виды небесного оружия (Карны). И когда все то оружие его было уничтожено ракшасом с помощью своей иллюзии, Карна бесстрашно продолжал сражаться с тем ракшасом.
Тогда, о великий царь, могучий сын Бхимасены, воспаленный гневом, разделил себя на множество частей, пугая повелителей людей (в войске кауравов). И вот со всех сторон стеклись (на поле битвы) львы, тигры и гиены, змеи с огненными языками и птицы с железными клювами. А (что до Гхатоткачи), то он, застилаемый острыми стрелами, выпущенными из лука Карны, представляясь то в виде города, то горы, то леса, исчезал тут же из виду.
А ракшасы и шппачи, ятудханы и ощетинившиеся волки ринулись отовсюду к Карне, намереваясь сожрать его. И своим ужасным воем принялись они устрашать его тогда. Но каждого из них поодиночке Карна пронзил множеством быстролетных и страшных, метко пущенных стрел, обагрившихся их кровью. И наконец уничтожив своим дивным оружием ту иллюзию ракшаса, он затем прямыми стрелами убил его коней. И сокрушенные, они, с телами искалеченными и со спинами, рассеченными его стрелами, рухнули на землю, на глазах у того ракшаса. Тогда сын
Хидимбы, чья иллюзия была рассеяна, сказав Карне, сыну Викартаны: «Вскоре я причиню тебе кончину!», снова исчез из виду.
Так гласит глава сто пятидесятая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 151
Санджая сказал:
Меж тем как происходила та битва между Карной и ракшасом, доблестный Алаюдха, владыка ракшасов, появился (на поле брани). Сопровождаемый огромным войском, он приблизился к Суйодхане. Окруженный тын сячами безобразных ракшасов, различных видом и преисполненных геройства, он (появился там), помня свою прежнюю вражду (с пандавами). Ведь родственник его, отважный Бака, пожиравший брахманов, а также Кирмира, наделенный великой мощью, и друг его Хидимба были убиты (Бхимой).
Он выжидал в течение долгого времени, все думая о своей прежней вражде. И узнав теперь о ночной битве, он (явился), жаждя убить Бхиму в сражении. Как возбужденный от течки слон или как разгневанная змея, он, жаждущий битвы, сказал Дурьйодхане такие слова: «Тебе известно, о великий царь, как были убиты Бхимой ракшасы Хидимба, Бака и Кирмира, родственники мои. Чего же более? — он совершил некогда насилие над девицей Хидимбой, пренебрегши нами и другими ракшасами! Я явился сам, о царь, чтобы убить его вместе с его свитой, конями* колесницами и слонами, а также и сына Хидимбы вместе с приверженцами его. Убив сегодня всех сыновей Кунти, с Васудевой и другими, идущими впереди, я сожру их вместе со всеми их последователями. Прикажи всему войску твоему отвратиться (от битвы). Мы сразимся с пандавами!».
Услышав те слова его, Дурьйодхана обрадовался тогда. И почтив его в ответ, он, окруженный своими братьями, сказал такое слово: «Поставив тебя вместе со свитой впереди, мы сразимся с врагами! Ибо мой войска не будут стоять (безучастно), обратившись мыслями на окончание вражды!».
И промолвив царю «Да будет так», тот бык среди ракшасов поспешно двинулся против Бхимы в сопровождении своих людоедов. С сияющим видом (Алаюдха мчался) на колеснице, сверкающей блеском солнца, точь-в-точь подобно той, на которой (ездит) Гхатоткача. И грохот ее был столь же несравненным, как и у его (колесницы), и была она украшена многочисленными арками. Покрытая вся медвежьими шкурами, та огромная колесница была размером в нальва.
Такие же, (как и у Гхатоткачи), в нее были впряжены сто быстрых коней, с туловищами, подобными слонам, и с голосами, как у ослов. Громадные размерами, они питались мясом и кровью. Точно так же, (как у его противника), колесница его издавала грохот, глубокий, как рокот громадного облака. Так же, как у его (противника), лук его был огромен и еще более мощным, с тетивою столь же тугой. Также и стрелы его были величиною в ось колесницы, с золотым оперением и отточенные на камне. И сам герой тот был таким же могучеруким, как и Гхатоткача.
Точно так же и знамя у него, блеском равное солнцу или огню, было, как и у (противника) его, усажено стервятниками и воронами. А видом своим он был более красив, чем Гхатоткача, с лицом, возбужденным от гнева и пылающим. В сверкающих браслетах ангада, в сверкающей диадеме и гирляндах, покрытый цветочными венками и тюрбаном и опоясанный мечом, вооруженный булавой, бхушунди, палицей и плугом, луком и стрелами, с телом твердым, как у слона, (мчась) на той колеснице, наделенной блеском огня, и обращая в бегство войско пандавов, он выглядел блистательно в сражении, подобно блуждающему облаку на небосводе, украшенному вспышками молний. Равным образом (с появлением ракшаса) и все первейшие цари — те выдающиеся герои из войска пандавов, наделенные великой мощью, облаченные в доспехи и вооруженные (мечами и) щитами, вступили там в сражение со всех сторон, о царь, преисполненные радости.
Так гласит глава сто пятьдесят первая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 152
Санджая сказал:
Увидев Алаюдху, вершителя страшных подвигов, явившегося на битву, все кауравы преисполнились восторга. Равным образом и твои сыновья, возглавляемые Дурьйодханой, (сильно обрадовались), как (радуются) люди, лишенные плота, желающие переправиться через океан, когда находят плот. В самом деле, цари тогда (в войске кауравов), считая себя точно вновь родившимися (после смерти), почтили своим приветствием Алаюдху, владыку ракшасов.
Меж тем как происходила та нечеловеческая и страшная битва ночью между Карной и ракшасом, — битва, хотя и ужасная, но привлекательная для взора, — панчалы вместе с другими кшатриями, улыбаясь, взирали на нее как зрители. И тогда же твои воины, о царь, с трепещущими сердцами — Дрона и сын Дроны, Крипа и другие издавали там и сям громкие вопли: «Все погибло!». Увидев тот подвиг сына Хидимбы на поле брани, все проникнулись смятением. Все было повергнуто в великое расстройство. Издавая горестные восклицания «Аи! Ой», все почти лишились чувств. И войско твое, о великий царь, потеряло надежду на жизнь Карны.
Но тут Дурьйодхана, видя Карну, попавшего в величайшую беду, позвал тогда Алаюдху, владыку ракшасов, и сказал ему: «Вон сын Викартаны, Карна, сражаясь с сыном Хидимбы, совершает величайшие подвиги в битве, во всем достойные его! Посмотри на этих храбрых царей, убитых сыном Бхимасены, сраженных различными видами оружия и (лежащих на земле), подобно деревьям, поломанным слоном. Среди всех царственных воинов моих (пусть будет) это и твоей долей в сражении, назначенной мною с твоего же дозволения, о герой! Проявив свою доблесть, убей того (ракшаса)!
Этот злостный Гхатоткача, мучитель врагов, опираясь на силу своей иллюзии, вскоре измучит совсем Карну, сына Викартаны!». После таких слов, обращенных к нему царем, ракшас тот, свирепый в своей отваге и могучерукий, сказав «хорошо», ринулся против Гхатоткачи. Тогда и сын Бхимасены тоже, о владыка, отпустив Карну, начал жестоко терзать подступающего к нему противника стрелами. И битва, разгоревшаяся между теми обоими владыками ракшасов, была подобна той, что (происходит) между двумя возбужденными слонами в лесу из-за слонихи.
Освободившийся тогда от ракшаса, Карна, выдающийся из воинов, сражающихся на колесницах, ринулся против Бхимасены на колеснице, наделенной блеском солнца. Увидев, однако, Гхатоткачу, жестоко теснимого Алаюдхой в сражении, подобно вожаку (стада) быков — львом, Бхима, лучший из разящих, пренебрегая нападающим на него Карной, двинулся к колеснице Алаюдхи на своей колеснице, видом подобной блеску солнца, сея тучи стрел. Видя, что тот подступает к нему, Алаюдха тогда, о владыка, оставив Гхатоткачу, вызвал на битву самого Бхимасену.
И тут Бхима, истребитель ракшасов, стремительно бросившись к нему, о владыка, окатил того владыку ракшасов вместе со свитой его ливнями стрел. Точно так же и Алаюдха, усмиритель врагов, о царь, снова и снова поливал, как дождем, сына Кунти прямыми стрелами, отточенными на камне. Также и все другие ракшасы, страшные видом и вооруженные различным оружием, обрушились на Бхимасену, желая победы твоим сыновьям. Жестоко теснимый ими, преисполненными сил, могучий Бхимасена пронзил каждого из всех пятью острыми стрелами. И те ракшасы с ослиной утробой, убиваемые Бхимой, издали пронзительные вопли и разбежались во асе стороны.
Видя тех (приверженцев своих), устрашаемых Бхимой, могучий ракшас, стремительно ринувшись против него, осыпал его стрелами. Тогда и Бхимасена в пылу сражения принялся изнурять его своими тонко заостренными стрелами. Алаюдха же быстро рассек некоторые из тех стрел, посланных в него Бхимой, а другие перехватил в сражении. Тогда Бхима, наделенный страшным могуществом, глядя (пристально) на того владыку
ракшасов, метнул в него с большой силой булаву, подобную своей стреми
тельностью удару грома.
Но ту палицу, быстро несшуюся, охваченную огненным пламенем, ракшас ударил своей палицей, и та булава (отразив первую), полетела к Бхиме. Вслед за тем сын Кунти покрыл владыку ракшасов ливнями стрел. Но и те его (стрелы) ракшас сделал тщетными
(в их назначении) своими острыми стрелами. Тогда и все те ракшасы-воины, страшные видом своим, тоже (сплотившись вновь), начали, по приказанию своего владыки, уничтожать боевые колесницы и слонов (в войске Бхимы). Панчалы и сринджайи, кони и громадные слоны, жестоко мучимые ракшасами, не находили там покоя.
Видя столь ужаснейшее зрелище, наблюдаемое в том свирепом сражении, (Васудева), превосходнейший из людей, промолвил Дхананджае такие слова: «Посмотри на Бхиму, подпавшего под власть владыки ракшасов! Быстро отправляйся по следам его268 и не раздумывай ни о чем, о Пандава! А (тем временем) Дхриштадьюмна и Шикхандин, Юдхаманыо и Уттамауджас, а также сыновья Драупади — пусть эти могучие воины на колесницах, объединившись вместе, выступят против Карны! Пусть На-кула и Сахадева и доблестный Ююдхана по твоему повелению, о Пандава, убьют других ракшасов! Что же до тебя самого, о могучерукий, то ты сдерживай войско, возглавляемое Дроной! Ибо, о тигр среди людей, | велика опасность, угрожающая нам!».