Сказание об убиении гхатоткачи 9 страница
После таких слов, сказанных Кришной, те могучие воины на колесницах, как было приказано, двинулись против Карны, сына Викартаны, и против других ракшасов, (сражавшихся) на поле битвы. И тогда стрелами, подобными ядовитым змеям и выпущенными (из лука), натянутого до предельной возможности, доблестный владыка ракшасов рассек лук Бхимы. И вслед за тем (другими) острыми стрелами могучий (ракшас) убил в пылу сражения его коней и возницу на глазах у самого Бхимасены, о потомок Бхараты!
Лишенный коней своих и возницы, Бхима тогда, сойдя с площадки колесницы, издал зычный рык и метнул в своего врага страшную увесистую булаву. И ту огромную булаву, устремлявшуюся на него с жутким шумом, ужасный ракшас сокрушил своею палицей и испустил затем громкий рев. Видя тот удивительный, страшный подвиг владыки ракшасов, Бхимасена, возрадовавшись душою, быстро схватил (другую) булаву.
И битва, происходившая между человеком и ракшасом, стала яростной. Гулом от падения своих палиц оба они заставляли сильно сотрясаться землю. Отбросив затем свои палицы, оба они сшиблись вновь друг с другом. Они били друг друга кулаками, обрушивающимися с треском грома, и Неистовые от гнева, они разили (друг друга) колесами колесниц, ярмамвщ и осями, боевыми площадками и всякими принадлежностями, используя все, что попадалось на их пути. Так нападая друг на друга, оба они, истекая кровью, сшибались все снова и снова подобно двум громадным слонам, одержимым течкой. И на ту (битву) взирал Хришикеша, всегда преданный благу пандавов. И для защиты Бхимасены он побудил тогда отправиться сына Хидимбы.
Так гласит глава сто пятьдесят вторая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 153
Санджая сказал:
Увидев в сражении Бхиму, жестоко теснимого ракшасом, Васудева тогда, приблизившись к Гхатоткаче, сказал ему такие слова: «Посмотри, о могучерукий, на Бхиму, жестоко теснимого ракшасом почти на глазах у всех войск и тебя самого, о наделенный великим блеском! Оставив пока Карну, быстро убей Алаюдху, владыку ракшасов, о могучерукий! Потом ты сможешь убить Карну!» Услышав эти слова отпрыска рода Вришни, могучий Гхатоткача отпустил тогда Карну и сразился с тем владыкой ракшасов, братом (людоеда) Баки.
И битва, которая произошла ночью между теми обоими ракшасами, была свирепой и яростной. Тем временем Ююдхана, могучий воин на колеснице, во всеоружии, преисполненный гнева, а также Накула и Сахадева пронзили острыми стрелами воинов Алаюдхи — тех ужасных видом и храбрых ракшасов, которые, вооружившись луками, стремительно нападали на них. А носящий диадему Бибхатсу, о царь, в сражении том, меча стрелы во все стороны, начал опрокидывать всех (воинов), тех быков среди кшатриев. Также и Карна в том сражении, о царь, стал обращать в бегство царей и могучих воинов на колесницах среди панчалов, возглавляемых Дхриштадьюмной, Шикхандином и другими.
Видя их, убиваемых (Карной), Бхима, преисполненный отваги, внушающей страх (врагам), стремительно ринулся к Карне, сея стрелы в сражении. Тогда и те (воины) тоже — Накула и Сахадева и Сатьяки, могучий воин на колеснице, убив ракшасов, отправились туда, где находился сын возницы.
И все они вступили в сражение с Карной, в то время как панчалы сражались с самим Дроной. А между тем Алаюдха, воспаленный гневом, ударил Гхатоткачу, усмирителя врагов, по голове огромнейшим заостренным бревном. И от того удара могучий сын Бхимасены, всегда отличающийся доблестью, казалось, впал немного в обморочное состояние и оставался неподвижным.
Затем, (придя в сознание), он в сражении том метнул в своего противника украшенную золотом палицу, увешанную сотнею колокольцев и видом подобную сверкающему огню. Выпущенная с большой силой вершителем страшных подвигов, она, издавая громкий шум, разнесла в куски коней и возницу Алаюдхи и колесницу его. И когда кони его были убиты, когда колеса, ось и дышла его колесницы были сломаны и знамя разорвано, он, прибегнув к иллюзии ракшасов, быстро соскочил со своей колесницы.
Полагаясь на силу своей иллюзии, ракшас тот исторгнул обильные ливни из крови. И небо тогда, казалось, стало покрытым черными тучами и было озаряемо вспышками молний. Затем обрушились грозовые ливни в сопровождении ярких молний и глубоких раскатов грома. И громкий гул звуков «чата-чата» раздавался там, в свирепом сражении. Видя ту иллюзию, созданную ракшасом, ракшас, сын Хидимбы, взмыв ввысь, уничтожил ее при помощи своей иллюзии. А обладающий чудодейственной силой, Алаюдха при виде своей иллюзии, разрушенной такой же иллюзией врага, начал извергать оглушительный ливень из камней на Гхатоткачу. Но тот страшный ливень камней доблестный Гхатоткача рассеял во все стороны ливнем своих стрел. И все это казалось весьма удивительным!
Затем оба они принялись поливать друг друга различным оружием: железными дубинами и копьями, булавами, палицами и молотами, трезубцами и мечами, пиками, дротиками и дрекольями, острыми стрелами — длинными и с серповидным острием, обычными стрелами, дисками и секирами; железными шарами и короткими дротиками, оружием с наконечниками наподобие коровьей головы, а также палками из дерева удумбара.
И в сражении том они били друг друга разнообразными широковетвистыми деревьями, вырывая их с корнем, такими, как шами, пилу и карира, а также шамьяка, о потомок Бхараты, ингуда, бадари и цветущими ковидара, палаша и аримеда, могучими плакша, ньягродха и пиппала, а также разнообразными горными вершинами, покрытыми различными минералами. И гул от их (столкновения) был сильно оглушителен, как от раскалывающихся громовых ударов. И в самом деле, битва, которая разыгралась между сыном Бхимы и Алаюдхой, о повелитель, была подобна той, что происходила некогда, о царь, между Вали и Сугривой, двумя владыками обезьян.
Сражаясь различными видами страшного оружия, а равным образом и стрелами и хватаясь также за острые мечи, оба они разили друг друга. Затем они, оба огромные телом, наделенные могучей силой и мощью, бросившись друг на друга, схватили руками за волосы один другого. С телами израненными, оба громадных размеров, о повелитель людей, они истекали потом и кровью, словно это были две огромные горы, орошаемые дождем. Обрушившись потом со всей стремительностью на ракшаса и закружив его высоко (над головой), сын Хидимбы бросил его с большой силой и отрубил его огромную голову.
И взяв ту голову, украшенную двумя серьгами, он, преисполненный могучей силы, испустил тогда оглушительный рев. Увидев громадного телом родственника Баки, того усмирителя врагов, убитым, панчалы и пандавы стали издавать львиные рыки.
После того как был повержен тот ракшас, пандавы ударили в тысячи барабанов и затрубили в десять тысяч раковин. И та ночь явно была для них победоносной. Окаймленная со всех сторон светильниками, она сияла ярко и выглядела весьма блистательно. И тогда могучий сын Бхимасены бросил бесчувственную голову Алаюдхп перед самим Дурьйодханой.
Царь же Дурьйодхана, увидев, что Алаюдха убит, сильно встревожился вместе со всем своим войском, о потомок Бхараты! Ведь Алаюдха явился, к нему по своей доброй воле, помня прежнюю вражду, и дал обещание ему, что он убьет Бхимасену в битве. И царь решил, что тот будет несомненно им убит, и счел также, что жизнь его братьев будет долговечной. Видя же, что Алаюдха убит сыном Бхимасены, он счел клятвенное обещание Бхимасены (убить его самого и братьев его) уже исполненным.
Так гласит глава сто пятьдесят третья в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 154
Санджая сказал:
Убив Алаюдху, ракшас Гхатоткача возрадовался душою. Стоя во главе войска, он начал издавать всевозможные кличи. Услышав тот громкий, неистовый рев, приводивший в трепет слонов, воины твои, о великий царь, проникнулпсь паническим страхом. Но при виде могучего сына Бхимасены, занятого (в битве) с Алаюдхой, могучерукий Карна ринулся против пан-чалов. Он пронзил Дхриштадыомну и Шикхандина — каждого десятью крепкими и прямыми стрелами, выпущенными (из лука), натянутого до
предельной возможности. Затем другими мощными длинными стрелами он заставил трепетать Юдхаманью и Уттамауджаса, и Сатьяки, выдающегося из воинов на колесницах.
И меж тем как они тоже метали в ответ там (стрелы) налево и направо, луки их всех казались точно сомкнутыми кругами, о повелитель людей! Звон от их тетивы и хлопков в ладони и грохот ободов колес их колесниц, (смешиваясь вместе), стал оглушителен в ту ночь, как рокот облаков в конце жаркой поры.
То (ночное) сражение представлялось облаком, о царь! Звон тетивы и грохот ободов колес колесничных заменяли ему громы. Луки (воинов) составляли для него вспышки молний, а верхушки знамен — светящийся круг (над облаком), потоки же стрел заменяли ему грозовые ливни. Стоя неколебимо, как утес, обладая мощью, равной огромной горе, тот сокрушитель полчищ врагов, сын Викартаны, о владыка царей, уничтожил в битве тот обильнейший ливень (из стрел, обрушившийся на него). Преданный благу сыновей твоих, благородный Вайкартана начал тогда в пылу сражения разить своих врагов острыми стрелами с красивым золотым оперением, несравненными, равными по силе ударов громовым стрелам.
Вскоре знамена у некоторых (воинов) были разорваны и срублены сыном Викартаны, у других тела были пронзены и истерзаны его стрелами, иные были лишены своих возниц, а еще другие — своих коней. Не находя надежного прибежища в том сражении, они примкнули тогда к войску Юдхпштхиры. Видя их разбитыми и вынужденными отвратиться (от битвы). Гхатоткача впал в неистовую ярость. Стоя на превосходнейшей своей колеснице, расцвеченной золотом и драгоценными камнями, он испустил львиный рев и, приблизившись к Карне, сыну Викартаны, пронзил его стрелами, по силе подобными грому.
Оба они стали застилать небесный свод стрелами с колючкообразным острием, длинными стрелами и с наконечником в виде лягушки, копьеобразными и жезлообразными стрелами и с острием в виде телячьего зуба, стрелами с наконечником в виде кабаньего уха и заостренными, в вй$е слоновьих клыков и рогов скота, а также ливнями стрел с бритвообраднйм острием.
И небосвод, покрытый потоками тех стрел, выглядел блистателънр в том сражении благодаря (вереницам стрел) с золотым оперением й сверкающих блеском, проносящихся горизонтально через него, словно он был увешан гирляндами из красивых цветов. И оба они, в равной мере наделенные несравненной отвагой, одинаково разили друг друга мощнейшим оружием. Ибо в сражении том никто не мог заметить и признака превосходства ни в одном из обоих выдающихся героев.
В самом деле, битва та между сыном Солнца и сыном Бхимы, отличавшаяся густым и страшным потоком оружия, выглядела в высшей степени красиво и представляла чрезвычайное зрелище, точно жаркая схватка между Раху и Солнцем в небе. Когда же Гхатоткача оказался не в состоянии превзойти Карну, о царь, тогда он, лучший пз знатоков оружия, вызвал к действию страшное и мощное оружие. И тем оружием ракшас убил сначала коней Карны, а затем и возницу его. И тут же сын Хидимбы быстро сделался невидимым.
Дхритараштра сказал:
Когда ракшас тот, сражающийся обманными средствами, исчез таким образом, что было задумано предпринять воинами моими? О том расскажи мне, о Санджая!
Санджая сказал:
Заметив, что ракшас тот исчез, все кауравы громко воскликнули: «Невидимый в битве и сражающийся с применением обмана, сей ракшас непременно убьетКарну!». Тогда Карна, сражающийся различным оружием с удивительной ловкостью, покрыл все стороны света сетями своих стрел. И небосвод был так густо окутан темнотою, созданной стрелами, что ни одно существо не могло спуститься оттуда.
Из-за большой ловкости сына возницы невозможно было увидеть, когда он прикасается пальцами к обоим своим колчанам, когда берет стрелы, когда накладывает их на тетиву и (целясь, мечет их). Так он покрывал весь небосвод своими стрелами. Тогда ракшасом была создана на небосводе иллюзия, страшная, грозная и наводящая ужас. Мы увидели там зрелище багрового облака, напоминающее свирепое пламя сверкающего огня. Там из него исторгались вспышки молний, а также пылающие головешки, о владыка кауравов! Затем раздался оттуда ужаснейший гул, точно (грохот) от тысяч барабанов, ударяемых сразу.
Затем оттуда посыпались стрелы с золотым оперением, дротики и копья, палицы и другое подобного рода оружие, секиры и мечи, смазанные маслом, бердыши со сверкающими лезвиями и пики; остроконечные дубинки, ярколучистые, и красивые булавы, сделанные из железа, и длинные копья с отточенными остриями, увесистые палицы, украшенные золотом и обвитые тесемками, и шатагхни показывались отовсюду. Огромные камни падали там и сям и тысячами — громовые стрелы в сопровождении сильного грохота; также колеса, оснащенные многими сотнями бритв, сверкающих блеском огня, показывались там.
И тот обрушивающийся обильный и сверкающий ливень дротиков, камней и секир, метательных копий, мечей, громовых стрел и молотов Карна не смог сокрушить ливнями своих стрел. От падающих коней, убитых стрелами, от падающих слонов, сраженных громовыми стрелами, и от падающих с колесниц могучих воинов, убиваемых камнями, страшный поднялся тогда шум и грохот. Жестоко теснимое Гхатоткачей со всех сторон ужаснейшими ливнями разнообразного оружия, то войско Дурьйодханы выглядело мечущимся и блуждающим в мучительном горе (по полю брани). С горестными криками «Аи! Ой!» и с сильно удрученным видом, то блуждающее (войско), казалось, стало таять. Однако главенствующие среди воинов из чувства благородства не поворачивались в то время лицами вспять.
При виде того ужаснейшего и неистового ливня могучего оружия, вызванного (иллюзией) ракшаса и обрушивающегося (на поле битвы), п при виде полчищ войска своего, повергаемых непрестанно, сыновей твоих обуял великий страх. И шакалы с языками, пылающими как огонь, со страшным воем стали сотнями завывать там. И увидев толпы ревущих ракшасов, воины владыки людей очень сильно удручились.
И те ужасные (ракшасы) с огненными языками и пылающей пастью, с острыми зубами и с телом, подобным горе, проносясь по небу с дротиками, сжатыми в руках, исторгали потоки оружия, как облака — ливни дождя. Жестоко поражаемые теми лютыми стрелами, дротиками и копьями, палицами и сверкающими остроконечными дубинками, громовыми стрелами, трезубцами и дисками, наносящими молниеносные удары, а также крушимые оружием шатагхни, те (воины кауравов) начали падать. Железные пруты, бхушунди, каменные шары аов и шатагхни, стхуны, сделанные из черного железа и обвитые бечевкой, посыпались на войско твоего сына.
И тогда всех охватило страшное замешательство. С вывалившимися внутренностями, с головами отсеченными и телами разорванными, храбрые воины, {пав на поле брани), оставались лежать там. И от падающих скал гибли кони и погибали слоны и в щепы разлетались колесницы.
Те ятудханы, страшные видом, созданные там Гхатоткачей силой своей иллюзии, исторгая так могучий ливень оружия на поле битвы, совсем не щадили ни тех, кто перепуган, ни просящих о пощаде. Во время того страшного побоища героев кауравов, вызванного самой смертью, во время гибели кшатриев, те кауравы все внезапно потерпели полное поражение и пустились в бегство, громко крича: «Бегите, о кауравы! Все погибло! Сами боги с Индрой во главе убивают нас ради пандавов!» И в то время как тонули (в бедствии) те воины из рода Бхараты, никто не мог там стать прибежищем для них.
Когда происходил тот оглушительный шум, когда войско кауравов терпело поражение и таяло, когда подразделения войск теряли свои очертания, ни кауравов, ни противников невозможно было распознать {друг от друга). Во время того панического бегства, когда (воины) переступали границы дозволенного, все стороны (поля битвы), будучи обозреваемы, казались пустыми. Только одного Карну, о царь, я мог видеть там, утопающего грудью в том ливне оружия. И тут Карна покрыл небосвод своими стрелами, соперничая с дивной иллюзией ракшаса. Сын возницы, наделенный скромностью, совершая трудновыполнимый и благородный подвиг, вовсе не потерял сознания в том сражении. И все сайндхавы и бахлики, о царь, испуганно взирали на Карну, не сбитого с толку в битве. И все они почтили его, взирая в то же время на победу ракшаса.
Тогда выпущенное Гхатоткачей оружие шатагхни, снабженное восемью колесами, убило сразу всех четырех коней (Карны). И они упали на землю безжизненные, лишенные зубов, глаз и языков. Однако, спрыгнув с колесницы, лишенной коней, и обратив внимание на бегущих кауравов и на дивное свое оружие, сокрушаемое иллюзией (ракщаса), Карна не впал в замешательство и начал размышлять о том, что следует делать дальше.
И тогда кауравы все, при виде Карны и той страшной иллюзии (ракшаса), воскликнули громко: «Убей немедленно, о Карна, ракщаса сегодня своим дротиком! Эти кауравы и сыновья Дхритараштры находятся уже на краю гибели! И что нам сделают еще Бхима и Партха? Убей ночью этого ракщаса, сжигающего нас! Тот из нас, кто избавится от этого страшного оружия теперь, тот сможет сразиться с партхами в битве! Поэтому убей этого ужасного видом ракщаса дротиком, данным тебе Васавой! Пусть кауравы все, подобные самому Индре, не погибнут, о Карна, вместе с воинами этой ночью!».
Жестоко уязвляемый ракшасом, о царь, глубокой ночью, Карна, видя войско свое гибнущим и слыша громкие вопли кауравов, принял решение» метнуть дротик. Воспаленный гневом, как разъяренный лев, он не в состоянии был вынести того ответного удара и взял превосходнейший дротик, невыносимый и несущий победу, желая убить наконец Гхатоткачу.
И тот дротик, о царь, который в течение многих лет был им храним и по-читаем для убиения Пхальгуны в бою, тот превосходнейший дротик, который Шакра дал сыну суты в обмен на его серьги, тот самый дротик, точно шевелящий жалом и сверкающий, обвитый тесемкою, напоминающий Ночь Разрушителя (Ямы) или сестру самой Смерти и подобный ярко светящемуся метеору, Вайкартана (теперь) послал в ракшаса. Увидев тот превосходнейший и сверкающий дротик, способный пронзить тело» любого врага, в руках сына возницы, ракшас пустился бежать в страхе* о царь, увеличивая тело свое до размеров подножия горы Виндхья.
В самом деле, увидев дротик в руках Карны, все существа в небе подняли громкий крик, о владыка царей! Начали дуть свирепые, неистовые ветры, о царь, и громовые удары со страшным шумом стали обрушиваться на землю! Разрушив ту иллюзию ракшаса и пронзив насквозь грудь его, тот сверкающий дротик взвился ввысь, блистая в ночи, и вошел в сферы созвездий (на небосводе).
Сразившись различными видами красивого, дивного оружия со (многими) мужами-воинами и ракшасами, герой тот испустил разноголосый страшный рев и (пал), лишенный дротиком Шакры дорогой для себя жизни. А это еще другой чудесный, весьма удивительный подвиг, который он совершил ради уничтожения своих врагов: в то время как его жизненно важные места были пронзены дротиком, он сиял блистательно, о царь, уподобляясь горе, окутанной облаком.
И вот, приняв огромную форму, Гхатоткача, тот владыка ракшасов, упал с небосвода на землю безжизненный, с пронзенным (насквозь) телом, со свернутой назад; головой, с онемевшими членами и лишенный языка. И в самом деле, приняв этот грозный и ужасный вид, сын Бхимасены, вершитель страшных подвигов, рухнул вниз. Даже убитый так, он (при падении) смял часть твоего войска, приводя в ужас кауравов. Тогда, смешиваясь со львиными, кличами, затрубили раковины и загремели разные барабаны и литавры. И право же, увидев иллюзию ракшаса разрушенной, а самого ракшаса убитым, кауравы, обрадованные, издали громкие клики. Затем Карна, почитаемый кауравами, словно Шакра — Марутами после убиения (асуры) Вритры, взошел вслед за твоим сыном на его колесницу и, тоже обрадованный, вступил в свое войско.
Так гласит глава сто пятьдесят четвертая в Дронапарве великой Махабхараты.
КОНЕЦ СКАЗАНИЯ ОБ УБИЕНИИ ГХАТОТКАЧИ
СКАЗАНИЕ ОБ УБИЕНИИ ДРОНЫ
Глава 155
Санджая сказал:
Увидев сына Хидимбы убитым и (лежащим) подобно горе, пандавы все глубоко опечалились душою, и глаза их наполнились слезами. Только. Васудева, охваченный великой радостью, начал издавать львиноподобный клич, повергая (всех) в глубокое уныние, о потомок Бхараты! И издавая могучий клич, он обнял Пхальгуну. Привязав поводья (своих коней) в издавая громкие клики, он принялся плясать, исполненный восторга, словно дерево, сотрясаемое ветром. Затем вновь покружив вокруг Партхи не раз похлопывая шлепками рук, Ачьюта снова начал издавать страшные рыки, стоя на площадке колесницы. Заметив, что могущественный Васудева преисполнен радости в душе, Арджуна, о царь, вовсе не радостный душою, промолвил ему:
«Эта чрезмерная радость у тебя сегодня совсем не к месту, о сокрушитель Мадшу, когда, напротив, случилось великое горе, вызванное убийством сына Хидимбы! И войска наши обратились вспять при виде Гхато/г ткачи убитого! И мы тоже сильно обеспокоены из-за сокрушения сына Хидимбы! Ведь причина для этого должна быть весьма значительная, о Джанардана! Поэтому, спрошенный мною, скажи сейчас мне правду об этом, о лучший из правдивых! И право же, если это не тайна, благоволи сказать мне об этом, о усмиритель врагов! Поведай мне о том, что нарушило сегодня всю твою обычную серьезность, о сокрушитель Мадху! Этот твой поступок, это легкомыслие твое кажется мне столь (удивительным), как волнение вздымающегося океана или передвижение (горы) Меру, о Джанардана!».
Васудева сказал:
Велика радость, испытываемая мною! О ней слушай же меня, о Джанардана! И то весьма возвышенное, (что я скажу тебе), немедленно вселит радостное чувство в сердце твоем! Знай, о величаво блещущий, что Карна, обезвредив этот дротик на Гхатоткаче, уже заранее убит в бою, о Дхананджая! Какой существует человек в этом мире, который смог бы бесстрашно стоять перед Карной, вооруженным тем дротиком, подобно Карттикее в сражении? Благодаря счастливой судьбе, его (естественный) панцирь удален. Благодаря счастливой судьбе, серьги его также унесены.
Благодаря счастливой судьбе, его дротик, не знающий промаха, теперь обезврежен, (будучи применен) на Гхатоткаче. Ведь если бы Карна был в (естественном) панцире, а также с серьгами, он, могучий, смог бы один покорить даже три мира вместе с богами! Ни Васава и ни Кубера, ни Варуна, владыка вод, и ни Яма не осмелились бы противостоять ему. В самом деле, если бы тот бык среди людей был наделен теми (вещами), то ни ты, натягивая лук гандиву, ни сам я с диском сударшаной не смогли бы победить его в сражении!
Ведь именно для твоего блага Карна был лишен своих серег Шакрой при помощи иллюзии. Точно также сей покоритель вражеских городов был лишен и своего (естественного) панциря. И так как Карна, срезав (естественный) панцирь свой и сверкающие свои серьги, отдал их Шакре, он поэтому зовется Вайкартаной («Разрезающий»). Карна кажется мне теперь подобным разгневанной ядовитой змее, оцепеневшей от силы заклинаний, или подобным огню с успокоенным пламенем.
С тех пор, о могучерукий, как благородным Васавой дан был дротик Карне в обмен на серьги его ж дивный панцирь, — тот самый дротик, который попал в Гхатоткачу, — с тех самых пор Вриша, обретя его, всегда считал тебя уже убитым в сражении! Но хотя и случилось так, (что Карна лишился дротика), все же он не может быть убит никем другим, кроме тебя, о тигр среди людей, клянусь тебе в том, что это сущая правда, о безупречный!
Преданный брахманам и правдоречивый, занятый подвижничеством, соблюдающий обет и милосердный даже по отношению к врагам, Карна поэтому называется Вришей;
Одержимый в битве, могучерукий, с луком всегда поднятым, словно лев, терзающий в лесу спесивых вожаков слоновых стад, Карна всегда лишает тигроподобных воинов на колесницах их спеси на поле брани, напоминая собою полуденное солнце, на которое невозможно взглянуть» (Состязаясь) с благородными и выдающимися из твоих воинов, о тигр среди людей, он, когда мечет тучи стрел, выглядит подобно солнцу с тысячью лучей в осеннюю пору.
В самом деле, как облако изливает потоки дождя на исходе жаркой поры, так он исторгает ливни своих стрел. Карна подобен исторгающему ливень облаку, густой туче, пронизанной дивным оружием. Лишенный (дротика), данного Шакрой, он теперь оказался в положении обыкновенного человека (и не является уже божеством). А ведь представится один удобный случай для его убиения. Когда колесо его колесницы погрязнет в выбоину, ты, действуя особенно внимательно, должен будешь убить его, оказавшегося в бедственном положении, в то время как сам он будет вовсе невнимателен. И ты заранее получишь от меня знак.
Именно ради твоего блага, при помощи различных изобретательных средств мною были убиты один за другим все эти (герои): Джарасандха и благородный царь чедиев, и наделенный могучей силой нишадец Экалавья. Равным образом были убиты и другие: великие ракшасы с главенствующими из них Хидимбой, Кирмирой и Бакой, а также Алаюдха, сокрушитель вражеских войск, и Гхатоткача, вершитель страшных подвигов, отличавшийся большой стремительностью.
Так гласит глава сто пятьдесят пятая в Дронапарве великой Махабхараты.
Глава 156
Арджуна сказал:
Каким образом ради нашего блага и какими изобретательными средствами, о Джанардана, были убиты те владыки земли — Джарасандха и другие?
Васудева сказал:
Джарасандха, царь чедиев и могучий сын царя Нишадского, если бы не были убиты ранее, теперь наводили бы на всех ужас. Суйодхана непременно выбрал бы тех превосходнейших воинов на колесницах (чтобы привлечь на свою сторону). Ибо они всегда были враждебны к нам и теперь примкнули бы все к кауравам. Ведь все они были благородными героями, искусными во владении оружием и стойкими в бою. Они, словно бессмертные (в своей доблести), защищали бы все войско сына Дхритараштры.
В самом деле, сын возницы и Джарасандха, царь чедиев и сын царя нишадов, примкнув к Суйодхане, смог бы сжечь всю эту землю. Слушай же меня о том, о Дхананджая, какими средствами они были убиты. Ибо без применения изобретательных средств их невозможно было победить в бою даже самим богам. Ведь каждый из них поодиночке смог бы, о Партха, сражаться в битве со всем воинством богов, защищаемых хранителями мира!
(Как-то однажды), сильно теснимый сыном Рохини, Дхарасандха, воспаленный гневом, метнул, чтобы уничтожить нас, булаву лохитамукхи. Наделенная блеском огня, та булава устремлялась (к нам), оставляя разграничительную линию на небосводе, подобную пробору (на голове женщины), и видом своим напоминала громовую стрелу, выпущенную Шакрой. Увидев ту булаву, так несущуюся (на нас), сын Рохини метнул для отражения ее оружие стхунакарну. И сбитая силой ответного удара его оружия, та булава упала на Землю богиню, разрывая ее и заставляя сотрясаться горы. Там находилась ужасная ракшаси, по имени Джара, наделенная неистовой отвагой. (Некогда) она соединила в одно целое (из двух половинок) рожденного (в таком виде) того усмирителя врагов, который позже стал (прозываться) Джарасандхой. Ведь (обе) половинки тела его были по отдельности рождены двумя матерями. И так как он был соединен воедино Джарой, то поэтому он стал называться Джарасандхой («Соединенный Джарой»).
И та ракшаси, находившаяся в земле, о Партха, была убита вместе с ее сыном и родственниками тою булавою и оружием стхунакарной. Лишенный своей булавы в той великой битве, Джарасандха был впоследствии убит Бхимасеной у тебя на глазах, о Дхананджая! Ведь если бы доблестный Джарасандха был бы вооружен булавою, сами боги с Индрой во главе не смогли бы убить его в сражении, о лучший из людей!
Ведь ради твоего блага и сын царя Нишадского, наделенный истинной отвагой, был вероломно лишен своего большого пальца Дроной, взявшего на себя роль наставника. Однако тот сын царя Нишадского, твердый в своей отваге, с надетыми на пальцы кожаными предохранителями, меча (стрелы) и одиноко бродя по лесу, выглядел блистательно, точно это был другой Рама.
Ведь Экалавью, обладавшего большим пальцем, о Партха, не в состоянии были никогда победить в битве сами боги и данавы вместе с ракшасами и змеями. С твердою хваткой и искушенного во владении (оружием), способного непрерывно метать стрелы днем и ночью, разве был бы в состоянии взглянуть на него простой человек! И ради твоего блага он был убит мною на головном участке сражения. Также и доблестный царь чедиев был убит мною у тебя на глазах. Он тоже не мог быть убит в сражении даже всеми богами и асурами. Ради убиения его, а равно и других ненавистников богов я принял свое рождение, имея тебя помощником своим, о тигр среди людей, из желания блага миру. Хидимба, Бака и Кирмира повержены Бхимасеной. Все они были наделены мощью, равной силе Раваны, и были губителями брахманов и жертвоприношений. Равным образом и Алаюдха, обладавший силой иллюзии, был убит сыном Хидимбы. А сын Хидимбы был также убит (мною) благодаря применению подходящего средства, а именно через Карну, при помощи его дротика.