Часть вторая падение железного грифона 13 страница

Боргард довольно долго молчал.

– Рыцарь без замка, – произнес он. – Феодал без подданных. Что у меня осталось, кроме жизни, которую я не сумел отдать, чтобы… защитить своих людей и свой дом?

– Честь, господин! – твердо проговорил Бран, не успев удивиться тому, как в голове его возник точный и нужный ответ. – Вы не запятнали себя позорным бегством. Это я струсил, велев выжившим унести вас от опасности. Позор целиком на мне, господин. И я готов понести любое наказание.

Боргард снова замолчал.

– Ты все сделал правильно, капитан гарнизона Бран, – снова заговорил он.

Ратники стали недоуменно переглядываться. Никто не ожидал, что граф скажет такое. И сам Бран не ожидал. Но когда первое удивление прошло, стоявший рядом с Браном Удруг, громадный старик, служивший еще отцу Боргарда; Удруг, носивший на могучей шее в четыре ряда ожерелье из клыков убитых им огров, хлопнул широченной ладонью бастарда по плечу. Старый воин, всю жизнь живущий духом непрекращающейся войны и воинского братства, уловил настроение остальных ратников и выразил его без помощи слов, как умел.

– Сейчас мы двинемся в путь, – продолжал граф Боргард. – Как можно быстрее… мы должны добраться до Полночной Звезды. Как можно быстрее мы должны уведомить барона Траггана о том, что случилось. Не пройдет и нескольких часов, как мы встретимся с бароном, но все равно нужно спешить. С прошлой ночи время изменилось: теперь единый час должен вмещать целый день.

Эти слова повергли ратников в изумление. Очевидно, многие из них подумали, что ранение в голову дает о себе знать. Каким это образом они смогут встретиться с Трагганом через несколько часов, если до Полночной Звезды чуть меньше двух дней ходу? И эта странная фраза про изменение времени…

Боргард снова усмехнулся и медленно повернул голову, чтобы оглядеть единственным глазом воинов.

– Я помню огонь, – сказал граф. – Сильный огонь с неба.

– Да, господин, он поджег замок. Вспыхнуло все, что могло гореть, – подал голос Бран.

– Ты думаешь, капитан, что пламя… охватившее деревянные перекрытия сторожевых башен, издали видно хуже, чем сигнальные костры? – сказал Боргард.

Кое-кто из ратников даже рассмеялся. И у Брана потеплело в груди. Господин, несмотря на свою рану, мыслил трезвее их всех! Конечно, барон Трагган уже спешит на помощь своему товарищу-рыцарю. Вот оно что! Вот почему Боргард не разгневался на Брана, приказавшего вынести его из руин замка. Ведь барон уже в пути; очень скоро он будет здесь, и тогда они все вместе двинутся обратно. С такой силой им уже никто страшен не будет!

– Я понял вас, господин! – заговорил Бран. – Но… разрешите мне сказать: не лучше ли будет дождаться барона здесь? Дальнейший путь слишком опасен. Наш отряд достаточно велик для того, чтобы его заметили огры, но недостаточно велик, чтобы отбиться от них. Конечно, можно пойти через Змеиную пещеру – я так и рассчитывал: потратить лишние пять-шесть часов, но выйти к Полночной Звезде невредимыми. Наш долг, господин, – добавил Бран, будто кто-то здесь мог заподозрить его в трусости, – сберечь вашу жизнь. Коли уж мы приняли ее в свои руки, позвольте нам нести ее до конца.

– Мы не пойдем через Змеиную пещеру, – сказал граф. – Мы пойдем через Слепой перевал…

Он хотел продолжить речь, но тут его лицо исказилось, и он со стоном схватился за голову.

Бран ждал, пока Боргард снова будет говорить. Но приступ боли, вероятно, оказался так силен, что граф потерял нить разговора. Тяжело дыша, он смотрел прямо перед собой и морщился, собирая мысли.

– Позвольте мне сказать, господин? – негромко начал Бран.

Боргард сделал рукой разрешающий знак.

– Его сиятельство барон Трагган двинется через Слепой перевал, – проговорил бастард. – Это ясно как день, ведь он пойдет с большим отрядом и будет спешить. Я сказал, что мы собирались пробираться к Полночной Звезде через Змеиную пещеру, еще тогда, когда вы, господин, мудростью своей не просветили нас насчет пылавших сторожевых башен Орлиного Гнезда, которые барон, конечно, увидел. Теперь я понимаю, что идти в пещеру – плохая затея. Если мы пойдем через нее, мы наверняка разминемся с его сиятельством бароном. Но осмелюсь сказать, господин… Встреча с его сиятельством произойдет, скорее всего, ближе к середине перевала: в Змеином Горле или на плато, сразу после выхода из Горла. До того, как его сиятельство найдет нас, нас, скорее всего, найдут огры. Ежели встретится большая орда, нам не выстоять, и вы знаете это, господин. Коли будет на то ваше повеление, господин, мы направимся туда, куда вы укажете. И счастьем будет для всех нас сложить головы в вашу честь, господин. Верно я говорю, ребята?

Ратники вразнобой подтвердили слова капитана гарнизона.

– Но погибнем мы, погибнете и вы, господин, – договорил Бран. – Уж лучше подождать всего лишь несколько часов, и мы соединимся с войском его сиятельства барона. Если он двинулся в путь затемно, значит, будет здесь к ночи. Уж Круглого озера ему не миновать по пути к Орлиному Гнезду.

Боргард молчал. И это начало тревожить Брана. Ведь нет никакого смысла, спешить навстречу барону, нет никакой необходимости идти через опасный Слепой перевал. Они подождут Траггана здесь и вернутся с большой силой, разгонят огров, займут Орлиное Гнездо и, ежели огры успели напакостить в деревне или в замке, пойдут к их подземному городу. Серокожие твари должны помнить, кто истинный хозяин Серых Камней! Все это, торопясь, непривычной для себя сбивчивой скороговоркой, выпаливал капитан гарнизона Бран.

Пока полностью овладевший собой граф не прервал его повелительным жестом.

– Ты что, капитан, забыл, кто разрушил Орлиное Гнездо? – выговорил он. – Разве огры?

Воины Серых Камней с самого рождения привыкли видеть врагов в ограх, и ни в ком другом. В Серых Камнях люди никогда не убивали людей. Поэтому сейчас ратники пораженно молчали. Они не понимали своего господина. Явление в замок магов в сопровождении гвардейцев они – все как один – истолковали для себя чем-то вроде стихийного бедствия: урагана или землетрясения, несчастья, каковому невозможно воспрепятствовать. Огонь обрушился на них настолько неожиданно, что ни один из ратников не успел обнажить меч. То, что случилось прошлой ночью, никак нельзя было назвать битвой. Кто-то свыше – король или кто еще, не менее могущественный – ниспослал кару на Орлиное Гнездо. Разве можно замахиваться на того, кто свыше? Разве кто-то из этих ратников мог бы подумать обнажить меч против своего графа, если б тот вздумал наказать его – даже и несправедливо? Подобные дела не находят места в понимании простого ратника. Огры, которые наверняка пришли следом за магами и разодетыми в сверкающие кольчуги гвардейцами. – вот настоящая опасность. С ними воевали испокон веков, и эта война, вошедшая в кровь и плоть воинов Серых Камней, никогда не закончится. Ратники слишком хорошо знали, что нечего искать среди огров друзей, каждый из них слишком хорошо помнил, как быстро такие «друзья» превращаются во врагов.

Боргард повел плечами, скидывая руки Брана, и согнул ноги в коленях. Капитан гарнизона, угадав желание господина, помог ему подняться. Встав на ноги, граф тяжело вздохнул. Опираясь на плечо бастарда, он стоял крепко, даже не пошатываясь.

– Вам лучше еще немного отдохнуть, господин, – тем не менее негромко подсказал откуда-то сзади Алдан.

– Мне не впервые проламывают голову камнем, – не поворачиваясь, откликнулся Боргард. – Мое тело не повреждено, и мозги работают как надо. Я просто оглушен и оправлюсь от этого очень скоро. Послушайте меня, мои воины…

Тон, которым заговорил граф, показался ратникам необычно торжественным. Так хозяин замка Орлиное Гнездо не говорил со своими воинами никогда. Подобный тон попросту не был нужен в повседневной жизни, полной привычными битвами и хозяйственными заботами. Сейчас речь Боргарда звучала так, будто он обращался не к десятку вымотанных ратников, а ко всем людям Серых Камней Огров. Двое из ратников – Пустоголовый Куд и Эрат Булыжник, чьи умственные способности частенько становились темой для гарнизонных шуток, – даже обернулись, словно ожидая увидеть за своей спиной кого-то еще. Сухопарый и быстрый Алдан скрестил руки на груди, внимательно сузив и без того узкие глаза. Темное лицо старого Удруга, словно обглоданное временем лицо каменного идола, внешне оставалось абсолютно безучастным.

– Слушайте меня, воины, – говорил граф Боргард, глядя поверх голов ратников в бледно-голубую небесную высь. – Как бы я ни хотел верить в обратное, ужасная беда пришла в наше королевство. Его величество король Гаэлона Ганелон Милостивый, самый доблестный рыцарь королевства, государь, которому много лет назад я поклялся служить верой и правдой, убит. Убит не в славной сече, убит в своем дворце предательской рукой.

Ратники пооткрывали рты.

– И не славный рыцарь из знатного рода взошел на осиротевший престол, как было бы справедливо и по закону нашего королевства. Корону захватил могущественный и злобный маг, имя которого я впервые услышал совсем недавно. Маг! От него приходили чародеи, сровнявшие с землей наше Орлиное Гнездо. Имя мага – Константин. Имя того, кто называет себя королем Гаэлона, – Константин. Имя того, кто стремится объединить под незаконной своей властью все Шесть Королевств, – Константин!

Произнеся в третий раз имя мага-узурпатора, Боргард так сильно повысил голос, что с губ его сорвались брызги красной слюны, а из-под нижнего века набухшего кровью невидящего глаза скатилась багровая капля.

– Воин дает клятву один раз в жизни. Дав клятву, он ступает на выбранный однажды путь с тем, чтобы никогда не сворачивать с него. Я клялся в верности на всю жизнь перед лицом Вайара-Отца, перед лицом Милосердной Нэлы и перед лицом Андара Громобоя; я клялся в верности нашему государю Ганелону Милостивому, – сказал Боргард, понизив голос, но укрепив его рокочущей хрипотцой. – И я, рыцарь короля, ни при каких обстоятельствах не преступлю своей клятвы. Разве вы, воины Орлиного Гнезда, поклявшись служить мне, отыщете в своей душе сомнение, могущее заставить вас предать меня и перейти на службу другому господину?!

– Нет! – в один голос ответили ратники; все, кроме Удруга. Для старика вопрос графа прозвучал так нелепо, что он не увидел смысла отвечать на него.

– Так и я, посвятив свой меч его величеству, не буду искать иного господина. Я служил Ганелону Милостивому и служу трону Гаэлона… А тот, кто беззаконно захватил этот трон, – мой враг! Те, кто пришел в Орлиное Гнездо прошлой ночью, – пришли не с добром. Они явились в Серые Камни, чтобы напугать нас. Чтобы заставить нас склонить головы. Чтобы поселить в наших сердцах страх, который затмит дух верности воина к своему господину! Я говорю вам, ратники Орлиного Гнезда: называющий себя Константином – подлый захватчик трона нашего великого королевства. Он лишь называет себя государем, но он не государь! За ним – королевская армия; за ним – те мрази, кто уже успел, забыв совесть и честь, присягнуть ему. Помните, воины: мы будем сражаться не против Гаэлона, а против Константина! Мы не изменники королевству! Мы – защитники королевства. Приспешники мерзкого мага нарушили древний закон Серых Камней Огров. Они убивают людей. А мы будем убивать их. Константин – посмертный враг его величества! А значит, и мой враг!

Боргард вплел в окончание фразы вопросительную интонацию. И замолчал, ожидая. Ратники возбужденно загомонили. Бран, почувствовав, как у него сбивается дыхание от неожиданной силы, которой дышали слова Боргарда, сжал кулак. Он очень хотел найти в своей голове ответ… такой, чтоб отец его и господин сразу все понял. Слова, которые сжимались бы в мощную фразу, такую, как вот этот кулак. И тут нестройные выкрики воинов покрыл густой и гулкий, спокойный голос Удруга:

– Чего ж тут толковать? Ваш враг, господин, это и наш враг. А уж маги – так те враги всякого честного воина. Называй они себя хоть кем.

И все тут же стало просто.

Граф кивнул с усталой удовлетворенностью, благодарно взглянув на старого воина.

– Ваш враг, господин, – это и наш враг, – повторил Бран.

Боргард поднял руку, призывая воинов замолчать. Граф как-то очень быстро оправился от тяжелой раны, будто собственная речь напитала его уверенной мощью. Он снял руку с плеча своего бастарда. Снял и положил на рукоять меча. И моментально понял, что ощущение восстановления сил оказалось обманчивым, – тело графа покрылось липким потом, к горлу подкатила тошнота, и мутная пелена снова застлала разум. Но Боргард заставил себя держаться.

– Ублюдки этого Константина, скорее всего, пришли в Серые Камни недавно, – сказал Боргард, – иначе мы узнали бы о них. Хуже всего, если те, кого они посетили раньше, не нашли способа передать страшную весть другим. Если б я знал раньше, кого пускаю в свой замок… так просто они не взяли бы нас своей бесчестной магией. Добрая сталь опередила бы смертоносный огонь этих демонов – я нашел бы способ!.. Но теперь мы знаем Зло в лицо, поэтому самое главное, что мы должны сейчас сделать, – рассказать всем остальным в Серых Камнях Огров, как пал замок Орлиное Гнездо. Потому что он был первым… или одним из первых, но не последним. Понимаете теперь, почему я хочу идти навстречу барону Траггану через Слепой перевал? А не дожидаться его здесь, у Круглого озера?

Ратники, кажется, еще не вполне уяснили себе план графа – возбужденный гомон смолк.

– Потому что мы не станем возвращаться в Орлиное Гнездо, – чуть промедлив, словно и на самом деле ожидал ответа, проговорил рыцарь короля граф Боргард. – Потому что соединимся с бароном и пойдем в Полночную Звезду. А оттуда разошлем гонцов во все уголки Серых Камней. Иначе враг перебьет нас по одному. Чтобы противостоять Злу, нужна большая сила. Все рыцари Серых Камней восстанут против подлого захватчика королевского престола! Чужаки уберутся с наших земель!

Закончив на такой грозной ноте, на какую он был в теперешнем своем состоянии способен, Боргард вытащил меч и, заставляя свою руку не дрожать, поднял клинок к небу. Десять мечей с лязгом взметнулись вверх. Десять глоток проревели славу своему господину. Боргард помолчал немного, отдыхая и ожидая, пока данная им информация крепче уляжется в головах его ратников. Дело было сделано. Воины знают то, что должны знать. Они бы, конечно, и без того пошли за своим господином куда угодно, лишь бы на то была его воля, – хоть в Темный мир, вотчину Харана. Но граф знал: когда воин понимает, за что ему предстоит сразиться и умереть, воля его и сила его возрастают десятикратно. А воля и сила всем им еще понадобится. Этот Константин, видно, прочно забрал власть, если тянет свои лапы уже и к Серым Камням. А судя по ночным гостям, могущество узурпатора невероятно.

Оставался еще один вопрос. Сейчас он не мог возникнуть, но, безусловно, вылезет позже.

– Константин разрушил Орлиное Гнездо, чтобы сломать нас, – снова заговорил граф и отметил, что голос его ослаб и потрескался. – Он лишил людей из моей деревни защиты. И люди – пусть их осталось совсем немного – сейчас отданы во власть поганых огров. Что ж… Это моя деревня и мои люди, а я клялся отдать все, что имею, если того потребует дело служения моему государю. Я предупреждаю вас, воины Орлиного Гнезда, это далеко не первая жертва! Будут еще.

– Мы готовы идти за тобой, господин, – сказал Бран, капитан гарнизона, и ратники поддержали его громкими одобрительными выкриками.

– Готовы идти, так идемте, – проговорил граф и бросил меч в ножны.

Он знал, что самое лучшее для него сейчас – снова улечься на носилки. Но позволить себе этого он не мог. По крайней мере хотя бы час он должен идти во главе своего воинства.

Отряд двинулся в путь немедленно. Граф Боргард шел, опираясь на плечо Брана. И тот, новым своим зрением, открывшимся под влиянием внезапно проснувшейся сыновней любви, видел то, чего не видели другие ратники. Он видел не железного предводителя, способного не обращать внимания на тяжелую рану. Он видел измученного, страдающего человека, поддерживаемого лишь силой собственного духа. Его воодушевляющее соратников поведение только игра, за которую придется платить немалую цену.

И опять бастарду до дрожи в мышцах захотелось взять отца за руку.

– Послушай, капитан, – вдруг обратился к Брану граф шепотом – так, чтобы его не слышали остальные. – Если вдруг… мы нарвемся на диких огров на Слепом перевале… я приказываю тебе оставить отряд и, не вступая в бой, двигаться дальше, навстречу барону Траггану. Ты самый сильный и самый быстроногий из всех. Пусть мы погибнем, но Трагган, а следом за ним и все Серые Камни должны знать то, что знаем мы. Возможно, участь всех феодалов Серых Камней зависит от тебя одного. Ты понял меня, капитан?

– Я сделаю так, господин, – ответил Бран, капитан гарнизона замка Орлиное Гнездо.

– Его сиятельство Лота и Гирра, надо думать, к барону и посылал, – сказал Эрат Булыжник идущему с ним в паре Пустоголовому Куду. – А те, торопыги, через Слепой перевал и пошли. Это все Лот, должно быть, Гирра надоумил. Молодой больно и прыткий. Все бы ему поскорее управиться. Тут-то они, на перевале, смертушку свою и нашли. Ведь, ежли б не нашли, давно бы уже вернулись. А это что значит?

– Что? – бездумно ответил Пустоголовый, который и вовсе не вслушивался в речь своего товарища, потому занят был более важным делом – сосредоточенно ковырял в носу.

– А то, что его сиятельство заранее о нашествии магов знал! – важно заявил Эрат. – Вот и послал ребят барона известить. А почему приказал молчать Лоту и Гирру, с каким делом их посылает? А? Почему?

– Почему? – безо всякого интереса переспросил Куд, рассматривая вытащенный из обширной ноздри изрядного размера поганый кусок.

– Потому как на то соображения свои имел, – подвел итог Эрат, – которых нам нипочем не понять. А почему?

На этот раз Куд даже не переспросил. Он зачем-то решил попробовать добытую из носа субстанцию на вкус и, попробовав, погрузился в раздумья. Вероятно, решал про себя вопрос: зачем же он все-таки это сделал?..

Слепой перевал безмолвствовал, погруженный в слоистую пелену вечного серого тумана. Здесь ничего не было видно на расстоянии в три-четыре шага. Солнечные лучи пробивались сквозь неподвижные туманные слои, как сквозь неглубокую воду. Отряд шагал вперед почти бесшумно – здешний туман небывало глушил звуки. Прошло более часа с того момента, как ратники покинули Круглое озеро, а граф Боргард только сейчас позволил снова уложить себя на носилки. Бран шел рядом с носилками.

Не нравился ему этот перевал, очень не нравился. Действительно, вотчиной мертвых являлся Слепой перевал, не место тут было людям. Трижды капитану гарнизона Орлиного Гнезда приходилось бывать здесь, и каждый раз – все время, пока он тут находился, – раздражающее предчувствие опасности не отпускало его.

В самом деле, ничего не видно и ничего не слышно. Идешь, и вдруг впереди выплывает из серых волн скальный уступ, словно корма гигантского корабля. Или дорога обрывается разинутой пастью черного провала. Никто из людей не знал верного пути через Слепой перевал. Чтобы не заблудиться, люди ориентировались здесь только по солнечному свету – и то всякий раз велика была вероятность сослепу забрести в каменный тупик…

Граф Боргард мерно покачивался на носилках. Глаза его были закрыты. То ли он впал в болезненную дрему, то ли предавался раздумьям – не понять.

Но самому Брану некогда было размышлять. Пока граф отдыхает, бастард отвечает за безопасность ратников. Вот Бран и прислушивался напряженно: не донесется ли до него – не приведи боги – приглушенный серой пеленой пронзительный свист встретившегося с опасностью лазутчика Ардана. Но все было тихо. Неужто обойдется? Неужто боги смилостивятся, и они пройдут Слепой перевал, так и не встретив огров?

– А почему? – продолжал болтать Эрат, по сути, с самим собой. – А потому, дубина ты такая, что его сиятельство – благородных кровей. А те, у кого кровь благородная, всегда все лучше нас знают и наперед думают. А наше дело – мечом махать. Так оно-то и проще: делай, как велено, и горя знать не будешь. – Эрат снял шлем и вытер ладонью грязный пот со лба. – А теперь скажи-ка мне…

Какой именно вопрос хотел задать Эрат Булыжник своему собрату по интеллекту Пустоголовому Куду, так и осталось неизвестным. Потому что наполненный туманом воздух зашипел, разрываясь, и громадный камень, рухнув откуда-то сверху, размозжил в красные ошметья его голову.

Не успел труп Эрата упасть на землю – Куд неузнаваемо преобразился. Медлительный туповатый увалень исчез, как его и не было. Быть может, в обычной жизни Тупоголовый и не блистал умом, но в бою с ограми Серых Камней разум особо не требовался. В бою все решали скорость, сила, боевые навыки и инстинкты.

Молниеносно в руках ратника сверкнул меч. Куд отпрыгнул от еще одного вылетевшего из тумана камня и заорал истошно:

– Огры!

Стройная шеренга отряда смешалась и через миг стянулась плотным кольцом вокруг носилок. Двое ратников, имеющих щиты, выхватили их из-за спин и накрыли ими графа.

А камни все сыпались и сыпались на них, непонятно с какой стороны – казалось, что отовсюду. Будто серый туман под воздействием жуткого колдовства затвердевал в громадные тяжелые сгустки, обрушивающиеся на людей.

«Попались!» – мелькнуло в голове у Брана.

– Мечи к бою! – коротко рыкнул он. – Не терять друг друга из виду!

Круглый камень, размером с медвежью голову, упал прямо к его ногам, выбив фонтан мелких осколков; еще один, поменьше, ударил в плечо, погнув металл доспеха. Бран крутнулся вокруг своей оси, но устоял на ногах.

– Оборонять господина! – крикнул еще Бран, хотя в том приказе не было особой необходимости. Ратники скорее погибли бы, чем бросили графа в опасности.

Бран не мог видеть нападавших. Из-за густого тумана он не мог даже примерно определить, сколько их. И где они находятся, откуда швыряют камни?! Ратники ждали его приказаний, пытаясь увернуться от камней и защитить господина. Нужно было что-то решать. Решать как можно скорее, не просто быстро – молниеносно!

– Не рассыпаться! – выкрикнул Бран.

Бран закрутился на месте, пытаясь понять, откуда летят смертоносные булыжники. Трижды он кидался в стороны, чудом уходя от увесистых снарядов, – огры метали камни явно прицельно, между тем как люди никак не могли даже разглядеть врага!

Рядом с Браном свалился ратник – здоровенный булыжник угодил воину аккурат под нижнюю кромку наспинной пластины, в поясницу. И должно быть, перебил основание позвоночника.

– Капитан! – загремел рядом с Браном зычный голос Боргарда.

Разум бастарда воспринял сигнал. Память послушно всколыхнула приказ графа: в случае нападения огров отделиться от отряда и продолжить путь навстречу барону Траггану. Но сознание Брана продолжало искать пути возможного отступления для отряда – воинский опыт говорил бастарду: еще минута-другая, и отряд понесет ужасные потери.

«Камни летят не горизонтально, – неслись в голове бастарда молниеносные мысли, – они обрушиваются сверху…» Значит, по обе стороны от дороги, которой шли ратники, возвышения, где и находился враг. Туда ходу нет. Хуже, если проход закрыт и впереди – отряд зашел в каменный тупик, и ограм теперь осталось только захлопнуть ловушку и перебить людей, как крыс.

Но почему же Алдан, который должен был разведывать дорогу, не предупредил воинов? Почему не было слышно предупреждающего свиста? Неужели к опытному лазутчику огры сумели подобраться так, что он не заметил их вовремя? Такого просто не могло быть. Но все же…

– Назад! – скомандовал Бран, сам кидаясь в обход отряда в направлении, противоположном движению отряда. – Отходим назад! Держать строй!

Отступление, как решил Бран, – наиболее подходящий выход из положения. Что впереди – неизвестно, справа и слева – невидимый враг, а оставаться на месте и держать оборону невозможно.

Отряд подался назад, но град камней только усилился. Еще один из ратников упал, сваленный с ног булыжником, который угодил ему в голову, сбив шлем. Раненого тотчас подхватили под руки.

Бран скрипнул зубами. Продолжать отступление было равносильно самоубийству. Враг не давал отряду отступить. Капитан открыл рот, чтобы отдать приказ, отменяющий отход, но… не успел издать и звука.

– Отряд! – громыхнул позади бастарда железный голос графа Боргарда. – Стой! Повернуться и бегом вперед! Быстро!

Бран оглянулся.

Хозяин Орлиного Гнезда крепко стоял на ногах, сжимая в руке меч. Носилки валялись рядом, а по обе стороны от графа двое воинов прикрывали своего господина щитами. Встретившись взглядом с графом, бастард увидел, что единственный его глаз пылает лютой ненавистью. Брану не нужно было гадать, кто именно разгневал господина. Не смея больше медлить, он пригнулся и, обгоняя отряд, бросился вперед. Граф взял управление отрядом в свои руки.

Несколько камней просвистело рядом с Браном, но из зоны обстрела он выбрался почти сразу же после того, как обогнал отряд. Да, нужно было двигаться вперед, а не отступать! Это единственный возможный выход. Но как он мог понять это раньше?

Еще через несколько шагов перестали быть слышны грохот камней, крики ратников и лязг доспехов – серый туман поглотил звуки, и бастард остался один в мутной пустоте. Последнее, что донеслось до него, ревущий голос графа Боргарда:

– Готовность к бою! Смотреть в оба! И бежать, не останавливаясь!

Длинными скачками продвигаясь вперед, Бран слышал только стук собственных шагов и шум крови в ушах. Бесформенные каменные глыбы на его пути выныривали из тумана неожиданно – он едва успевал углядеть их, чтобы перепрыгнуть или увернуться. Один раз, скакнув в сторону, капитан ударился плечом о сплошную скальную стену и бежал теперь вдоль нее. До тех пор, пока не понял, что бежит по узкому коридору, который образует эта стена и противоположная.

Вот оно – Волчье Горло! В самой узкой его части, как раз, где находился сейчас Бран, от стены до стены могли встать плечом к плечу трое воинов. Волчье Горло тянулось на три сотни шагов, а дальше путь через перевал шел по небольшому плато, где туман, теряя свою силу, был не таким плотным. На этом плато, как предполагал Бран, они и должны встретиться с людьми Траггана.

«Но почему огры устроили засаду не здесь, а раньше? – подумал вдруг Бран, продолжая бег. – Заметив нас, они легко могли бы проводить подальше, в Волчье Горло. Стены скал в Горле нельзя назвать неприступными – на них вполне возможно взобраться. Если бы враг напал в этом узком коридоре, хватило бы нескольких увесистых булыжников, чтобы завалить ратников… Огры не блещут умом, но они и не настолько тупы, чтобы не разглядеть явное преимущество…»

Еще одна неожиданная мысль вдруг ударила Брана так крепко, что он, тяжело дыша, остановился.

Не вступая в рукопашный бой, огры целенаправленно гонят камнями людей… Куда? Туда, куда хотят, – в самую узкую часть Волчьего Горла. Но зачем? Если там, впереди, их ждет орда огров, почему эта орда не нападает в открытую, чего они медлят? Да и где они?.. Бран уже давно бы должен наткнуться на них. Что происходит?!

Ответ на этот вопрос пришел в голову бастарда очень быстро.

Спохватившись, что слишком долго стоит на одном месте, Бран шагнул вперед… Вернее, только поднял ногу, чтобы сделать шаг. Но тут же, заметив что-то впереди себя, остановился. И эта остановка спасла ему жизнь.

В шаге впереди чернела глубокая яма. Продолжи он бег, точно не успел бы вовремя среагировать и рухнул бы в яму, ширившуюся от одной скальной стены до другой. Бастард встал на колени, подполз к острой кромке и заглянул за нее. Туман стлался по поверхности, окутывая пространство высотой в два или три человеческих роста, но не наполнял яму, поэтому капитан гарнизона Орлиного Гнезда сразу увидел глубокое дно, утыканное острыми кольями, и безвольно обвисший на этих кольях человеческий труп в ратных доспехах. Серая от каменной пыли медвежья шкура, упавшая сверху, зацепилась за один из колов рядом с бездыханным телом.

Картина недавнего происшествия молниеносно вспыхнула в голове бастарда. Вот Алдан, чутко прислушиваясь, скользит по узкому проходу меж скал, расплескивая бесшумные брызги струящегося под ногами тумана. Вот он делает очередной шаг, и… твердь уходит из-под ног. Успев лишь вскрикнуть, Алдан падает в яму, укрытую натянутой медвежьей шкурой, густо осыпанной пылью и мельчайшими каменными осколками. Остро наточенное острие одного из колов входит ему под подбородок, едва не отделив голову от шеи.

Огры испокон веков оттачивали мастерство ловушек – люди очень редко могли вовремя распознать их.

Лазутчик умер мгновенно. Можно сказать, что ему повезло. Вряд ли кого-то из ратников гарнизона Орлиного Гнезда, которых огры камнями гонят в эту страшную яму, ждет такая же легкая смерть…

Бран кинул меч в ножны и, углядев на скальной стене над своей головой небольшой выступ, прыгнул, уцепившись за него, подтянулся… Он взбирался вверх быстро и легко, руки привычно нащупывали углубления и трещины, ноги, скользя по камням, безошибочно находили углубления. И по мере того как воин поднимался, туман становился менее плотным.

Очень скоро капитан выбрался на тропу, достаточно широкую, чтобы по ней можно было передвигаться с порядочной скоростью, не рискуя сорваться вниз – туда, где колыхалась вязкая серая пелена. На мгновение он замер, прислушиваясь. Здесь, из-за того, что туман был реже, звук должен распространяться на большие расстояния.

Отголоски мерзкого ворчания донеслись до ушей Брана. Характерные гортанные взрыкивания достигли бастарда сквозь жидкий туман, отвратительное влажное хрюканье, с помощью которого огры выражали эмоции, которые люди обычно выражают посредством смеха, услышал Бран.