Часть вторая падение железного грифона 6 страница

Принцесса, слушая Оттара, отщипнула от лепешки крохотный кусочек.

– У вас в Гаэлоне, я посмотрю, воины топорами вообще не пользуются, – продолжал рассказывать северянин. Было видно, что эта тема его волновала. – А те, кто пользуется, делать этого вовсе не умеют. У вас так принято: воин правой рукой, мечом вооруженной, сражается, а топор, который он в левой руке держит, вроде как на подхвате: шлем проломить, щит ли, доспех… Тьфу! Простите, ваше высочество. У нас в Утурку не так. У нас топор – оружие особое!

Северянин воодушевился. Он говорил, уже не обращая внимания, слушает его принцесса или нет.

– Топор у нас, в Королевстве Ледяных Островов, называют несущий смерть. Когда воин вооружается боевым топором, это значит: он не намерен брать пленных. Он идет убивать безо всякой пощады. Он намерен уничтожить врагов или умереть. Знаете, ваше высочество, после удара мечом можно выжить. Я помню случаи, когда воины, копьем насквозь пронзенные, через несколько месяцев уже снова брали в руки оружие, но любая рана, нанесенная боевым топором, – смертельна.

– Ваш рассказ, сэр Оттар, мне аппетита не прибавляет, – заметила Лития, но северянина было уже не остановить.

– Простите, ваше высочество, – с готовностью извинился он. – Так ведь я дело говорю! Боевой топор – оружие искушенных воинов. Тут все решается за один-два удара. Не то, что у вас, – по полдня друг вокруг друга с мечами пляшут. Верно ударишь – враг мертвым падает. А чуть ошибешься, считай, труп. Он же тяжелый, топор-то! Пока того… равновесие вернешь, тебя десять раз зарубят.

– Я и представить не могла, – улыбнулась снова принцесса, – что путешествие в сопровождении двух рыцарей Братства Порога окажется таким познавательным.

– Я, между прочим, в воинском мастерстве не хуже брата Кая осведомлен, – похвалился Оттар, опять не заметивший сарказма. – На чем я, бишь, остановился? Ага… Это вот топор лесоруба… был. А ежели я сейчас рукоять заменю, так он вполне за секиру сойдет. Секира у нас – король среди топоров. Есть еще ручной, так он с короткой рукоятью и сам легкий, его на ременной петле носят, к руке подвесив. Он хоть и называется боевым, но… это оружие крестьян: одинаково хорош, чтобы и дров нарубить, и семью защитить, если враг вдруг нападет. Такие топоры в Утурку крестьяне постоянно с собой носят, как вот у вас – ножи. Еще «бородатый» топор есть – у него лезвие снизу оттянуто, прямо как борода. «Бородатый» в морских сражениях просто незаменим! Этой бородкой при абордаже борт вражеской шнеки цепляют, в воду врага скидывают. Зацепишь за доспех, дерг на себя… вражина – плюх и пошел бульки пускать. В доспехах-то не всякий выплывет, особенно если сверху кто-нибудь веслом по маковке саданет. Вот, ваше величество… А уж топор, который мы секирой зовем!.. Это совсем другая песня. Он тяжелый, им двумя руками рубят. И затачивать его надо правильно. Уметь надо! Вот, поглядите, ваше высочество!

Оттар одной рукой легко поднял отвоеванный в доме деревенского старосты топор и покрутил им перед лицом принцессы.

– Видали, ваше высочество? – осведомился он. – Как заточено лезвие-то?

– Наверное, дурно заточено? – предположила Лития.

– Да вообще никак! – возбужденно помотал головой северянин. – Дрова колоть – вот для чего он сгодится. Его еще заточить правильно надо! Но не остро, как меч или кинжал. Тот дурак… простите, ваше высочество, кто так точит топоры? Ежели лезвие остро по всей длине, так топор может в теле врага застрять. Будешь корячиться вынимать, а тебя сзади по черепушке – бац! – Эта ситуация почему-то показалась северянину крайне комичной, и он хохотнул, хлопнув себя по коленке. – Надобно вот как точить – чтоб лезвие клином шло, вот эдак! – Оттар, приставив два пальца друг к другу, изобразил острый угол. – Тогда топор при ударе не впивается в плоть, а разваливает ее. Конечно, чтобы такой топор вогнать глубоко, надобна большая сила, но зато лезвие нипочем не застрянет. Некоторые, вместо того чтобы клином оттачивать, на железо шипы ставят, которые, значит, должны помешать лезвию глубоко вонзиться, но это… – Оттар пренебрежительно цыкнул, – которые мало соображают, так делают. Что за удар-то будет? Царапина! Правильно наточить – вот как надобно-то! И тогда – шарах! – рука прочь отлетела! Шарах – нога вскачь пошла отдельно от тулова! Шарах – и черепушка дзинькнула на две половинки, а из нее мозги фонтаном!.. Вот как надобно-то! – отдуваясь, договорил, наконец, северянин.

Лития положила отломленный от лепешки кусочек на лопух.

– Чего ж это вы не кушаете, ваше высочество? – забеспокоился Оттар. – Покушайте, а то ведь сейчас в путь отправляемся, и до самого полудня не удастся перекусить…

– Как раз до полудня впечатление от вашего, сэр Оттар, увлекательного рассказа во мне и ослабнет, – сказала принцесса.

– Интересно, правда? – осклабился северянин.

– Чрезвычайно.

– А со мной вот никогда такого не бывало, – признался Оттар, – какие бы увлекательные беседы за трапезой ни велись, я куска мимо рта не пронесу. Кушайте, ваше высочество. Жратва добротная. Не зря эти пустоголовые защищали ее, как… сундук с золотом. Мне, между прочим, за этого поросенка ухватом по горбу досталось.

– Что? – неожиданно удивилась принцесса. – Как это – ухватом?

– Ну как… обыкновенно. Хрясь – и все.

– Постойте, сэр Оттар! – Лития даже отодвинулась от снеди. – Вы что же… Вы хотите сказать, что мои подданные отказались дать мне, их принцессе, еды добровольно?

Оттар озадаченно подергал себя за жидкую бороденку.

– Так ведь… это… – произнес он. – Я ж не говорил, что это для вас, ваше высочество. Буду я еще объясняться с чернью да разрешения у них испрашивать! Просто взял, что нужно было, и ушел.

– Но ведь получается, что вы… ограбили честных людей!

Северянин почесал в затылке. Подобного поворота он явно не ожидал.

– Не, – сказал он. – Не ограбил. Кто грабит – те разбойники. А я разве разбойник? Да и… ваше высочество, ежели б я и сказал, рази ж они мне поверили? Даже ежели бы я, ваше высочество, и с вами был… Вот ежели бы мы подъехали со свитой в полсотни рыцарей, да с дудками, тогда – да. Тогда б эти… грязнорылые повыскакивали, нюхалками в землю потыкались. Только и тогда б они что повкуснее под лавки заныкали, а нам бы всякое дерьмо совали: глядите, добрые господа, как бедно живем и что с нас взять!.. Еще и нудели бы, выклянчивая золотые монеты за кусок плесневелого хлеба! Мол, с них, с сиятельных пуз, не убудет!..

Северный рыцарь перевел дух – хотел было презрительно сплюнуть, но вовремя удержался.

– Сэр Оттар! – прерывающимся голосом начала Лития. – То, что вы говорите, это… ужасно! Не менее ужасно, чем то, что вы сделали – ограбили честных тружеников! Оскорбляя моих подданных, вы и мне наносите оскорбление!

– Спаси меня боги от такого! – искренне произнес Оттар. – Вы, ваше высочество, просто, окромя дворцовой, никакой другой жизни и не видели…

– И сэр Кай, – словно не слыша северянина, говорила принцесса, – он позволил вам сделать это?!.. Добрая Нэла, как это отвратительно!

– Я вижу, вы еще не успели позавтракать, ваше высочество, – раздался позади принцессы голос болотника. – Мне очень жаль, но пришло время сниматься с места. Время не ждет.

– Сэр Кай! – вздрогнув, обернулась Лития.

Болотный рыцарь поклонился, приложив руку к груди:

– Ваше высочество…

– Сэр Кай, – поднявшись на ноги, обвиняющим тоном заговорила принцесса. – Мне известно о произошедшем вчера в деревне!

– Да, ваше высочество, я слышал часть разговора, – кивнул болотник.

– Сэр Оттар ограбил крестьянский дом! Будто… будто грабитель!

– Каждый человек обязан идти по пути Долга, – сказал на это болотный рыцарь, – его жизнь бессмысленна, если это не так. Долг подданных вашего высочества – служить вашему высочеству. И вы должны быть благодарны брату Оттару за то, что он помог крестьянам исполнить свой долг.

– Во! – обрадовался поддержке северянин. – И я то же самое говорю!

Он, прищурившись, внимательно глянул на болотника.

– Чего-то ты хреновато… прошу простить, ваше высочество, неважно выглядишь, брат Кай, – проговорил Оттар, засовывая за пояс нож. – Говорил я тебе, ночью нужно спать, а не с побрякушками возиться.

Принцесса присмотрелась к болотнику и увидела, что северянин прав. Серая тень лежала на лице юноши, и глаза его поблескивали влажной тревогой.

Оттар поднялся и прикинул в руках обструганную палку.

– Неплохо, – оценил он собственную работу. – Пока ты, брат Кай, оседлаешь коней, я успею сменить рукояти. А там уж пустяки останутся – в седле доделаю за пару часов…

К полудню на горизонте показались темные приземистые силуэты домов, прижавшихся друг к другу, словно семейство грибов. Примерно через час уже можно было разобрать, что поселение окружено невысоким частоколом и что оно достаточно велико, чтобы называться городом. А еще через час путники, трусившие на черных конях по пыльной дороге, нагнали пару нищих. Одноногий калека в фантастически грязных отрепьях, опираясь на кривой костыль, вел под руку долговязого малого, ступавшего с неестественной осторожностью слепого. Опрятностью и изящным покроем одеяние слепца тоже не блистало.

– Эй, убогие! – проорал Оттар, оторвавшись от своих спутников, чтобы поравняться с нищими. – Что это за город там, впереди?

– Арпан, если угодно вашей милости, – с готовностью проблеял одноногий, останавливаясь и низко кланяясь. – Городок небольшой, но славящийся своими кабачками, где подают сладкое пиво, которое не попробуешь нигде, кроме как здесь. Местные пивовары добавляют в него какую-то тайную травку…

– Лучшей причины, чтоб остановиться на обед в этом самом Арпане, не сыщешь! – удовлетворенно заявил Оттар, обернувшись к своим спутникам.

– Ваша милость! – глядя незрячими глазами куда-то вдаль, неожиданно густым басом протрубил долговязый слепец. – Извольте пару медяков за полезный совет. Во имя Нэлы, помогите двум несчастным, лишившимся здоровья в жестокой битве с кровожадными болотными троллями.

– Я и мой бедный друг, – снова заблеял одноногий, – в лучшие свои времена служили в городской страже одного маленького городка… очень далеко отсюда. Как-то маленькая девочка – как сейчас помню, младшая дочь трудолюбивого, но небогатого сапожника – отправилась за болотной ягодой…

Смех Оттара прервал рассказ нищего.

– О том, что маленькая девочка потерялась на болотах и отряд стражников, из которых выжили только вы двое, отправился ее спасать, можешь не трепаться, – пророкотал северянин. – Меня такими байками досыта накормили в кабаках Дар… – Он осекся, с досадой оглянувшись на болотника.

Но Кай ответил ему лишь коротким взглядом, в котором Оттар не смог прочитать никакого чувства. Рыцарь Болотной Крепости все утро был на удивление неразговорчив, словно погружен в самого себя. Может быть, это было следствием усталости и недосыпа, как предположил Оттар, а быть может, и что-то другое…

– Даже если эти бедолаги и не были стражниками, – подала голос Лития, – мы обязаны помочь им. Они же не в состоянии самостоятельно заработать себе на хлеб.

Оттар снова расхохотался.

– Я заметил их прежде того, чем они увидели нас, – сказал он. – Вот этот тип бодро перебирал обеими ногами по дороге, зажав свой костыль под мышкой. Но как только они меня заметили…

– Ваша милость, да как я мог бодро перебирать тем, чего у меня нет! Ваша милость, да я заметил вас, только когда вы заговорили с нами! – подпустив в свой козлетон слезу, с жаром принялся опровергать северянина одноногий. – Я ведь еще и на ухо туговат, стука копыт не расслышал, но голос у вас такой громкий…

– Я и не говорю, что ты нас заметил, – хмыкнул северный рыцарь, – твой приятель оглянулся первым. Ставлю золотой гаэлон против тухлого рыбьего хвоста, что глаза его столь же остры, как и мои. А я могу разглядеть чайку в утреннем тумане за две сотни шагов от берега.

– Неужели это правда?! – поразилась принцесса. – Но ведь это… подло?..

– Хотите убедиться? – осведомился Оттар и, выпростав ногу из стремени, сделал вид, что хочет пнуть слепца. Тот резво отпрыгнул в сторону, опрокинув одноногого, который, впрочем, грохнувшись в дорожную пыль, невольно продемонстрировал недостающую конечность, вынырнувшую из-под грязных лоскутов рубища.

– Не понимаю, – презрительно поджав губы, проговорила принцесса, – если имеешь возможность работать, зачем унижаться? Неужели все нищие – обманщики?

– Да через одного, – авторитетно заявил Оттар. – Уж мне ли не знать!

– Никогда не думала, что в королевстве моего отца столько ленивых лгунов… – проговорила принцесса. И прихлопнула рот ладонью.

Но было уже поздно. Лежащий на земле одноногий от изумления дернул обеими своими ногами, а слепец вытаращил на золотоволосую глаза.

Северянин шумно вздохнул.

– Извиняйте, ребята, – заговорил он, спешиваясь и отвязывая от седла топор. – Лучше бы вам и на самом деле быть слепыми и глухими…

– Остановись, брат Оттар, – произнес Кай. – Убивать этих двоих нет никакой необходимости.

– Помилуйте, добрые господа! – перепуганно забасил слепец.

– Ничего никому не скажем! – проверещал и одноногий.

– Остановись, брат Оттар, – твердо повторил болотник.

– Да эти прохиндеи продадут нас первому же стражнику за кружку знаменитого местного пива! – прорычал северянин, прикидывая в руке тяжелый топор. – Мне их подлая натура хорошо известна.

– Что ж, – чуть улыбнувшись, сказал сэр Кай. – Кружка пива после трудной дороги им не помешает.

– А тебе, брат Кай, не помешало бы объяснить, что ты имеешь в виду! – рявкнул Оттар, свободной рукой хватая за шиворот одноногого, который, поднявшись, собрался было броситься наутек.

– Константин уже знает, где мы находимся, – сказал болотник.

Принцесса не удержалась от вскрика.

– С чего ты взял? – изумился северянин.

– Мир вокруг нас изменился, – сказал Кай. – Я почувствовал это утром. Рано утром, когда вы еще спали. Кто-то идет следом за нами. И этот кто-то все ближе и ближе. Странно только то, что я никак не могу понять: кто же он? С таким противником я еще не сталкивался. Я не могу его увидеть и не могу услышать. Изменение мира едва ощутимо, но… оно есть.

Слепец, все это время мелкими шажками пятившийся к обочине дороги, вдруг сорвался с места и рванулся в сторону, противоположную городу Арпану. Одноногий затрепыхался в мощном захвате северного рыцаря и, поняв, что самостоятельно освободиться ему не удастся, тоненько захныкал.

– Пусти его, – сказал Кай.

Оттар выполнил просьбу с неожиданным энтузиазмом – отшвырнул от себя побирушку, будто грязную тряпку.

– Смердит, как дохлый тюлень, – проворчал рыцарь Северной Крепости Порога.

Когда оба псевдокалеки, поднимая за собой тучи пыли, отдалились на порядочное расстояние, Оттар, отняв руку от затылка, который он усиленно чесал, наблюдая за бегством перепуганных нищих, задумчиво проговорил:

– И что теперь будем делать? Какая-то дрянь идет за нами следом, причем такая, что даже ты ее распознать не можешь. А если она следом, может, навстречу ей рванем, а?! Пусть, гадина, не думает, что мы ее боимся!

– Константин отправил в погоню демонов из Темного мира? – тихо спросила Лития.

– Демоны – магические существа, – проговорил болотник, – а я не чувствую магии. Нет, это люди.

– Против которых рыцари Болотной Крепости никогда не сражаются, – невесело усмехнулся Оттар. – Что ж это за люди такие?.. Константин что, снабдил их амулетами невидимости? А, ну да… ты ведь не чувствуешь магии…

– Так что нам делать, сэр Кай? – спросила принцесса, боязливо оглядываясь.

По обе стороны дороги шумела под легким ветерком пожухлая трава, кое-где расцвеченная широкими багровыми листьями колючего кустарника. Далеко позади темнела опушка леса. В небе, где сияло ярко-желтое полуденное солнце, не было видно ни одной птицы, а со стороны окруженного частоколом городка успокаивающе тянуло печным домашним дымом.

– Ничего не вижу… – пробормотал Оттар. – Брат Кай, не обижайся, но… Ты не можешь ошибаться?

– Я не ошибаюсь. Я знаю, что рядом с нами кто-то, кто не хочет быть замеченным. И это ему… или им… вполне удается. Сейчас самый жаркий час дня, птицы прячутся в тени кустов и в траве. Те, кто идут за нами, – неподалеку, но они настолько ловки, что способны двигаться, не пугая птиц.

– Сэр Кай, что же нам делать? – повторила свой вопрос принцесса, и нотки испуга в ее голосе зазвучали яснее.

– Мы направляемся в Болотную Крепость Порога, – пожал плечами Кай, трогая с места своего коня. – Что же нам делать, кроме того, чтобы продолжать путь?

– Негоже врага за спиной оставлять, – прыгнув в седло, проговорил северянин. – Э-гей! – гаркнул он, обернувшись. – А ну, покажись, сволочь! Пусть только покажется, – добавил он, обращаясь к принцессе. – Вы не волнуйтесь, ваше высочество, пока мы с вами, вам ничего не грозит. Да я любого на куски порублю! Таким-то топором! Эх, если б его еще и наточить как следует!

– Я нисколько не сомневаюсь в том, сэр Оттар, что вы сумеете постоять за себя и за меня, – попыталась улыбнуться Лития. – Но… сэр Кай, не лучше ли нам будет остановиться сегодня в городе? Среди множества людей проще затеряться. А здесь мы… как на ладони.

– Нет, ваше высочество, – спокойно ответил болотник, – мы не поедем в город. В двух часах езды отсюда – лес. Мы остановимся на привал там. Вы ведь еще не получили ответа на свой вопрос: как отличить ядовитые растения от неядовитых. Я должен дать вам все знания о растениях, какие имею, а я не выполнил этого даже на четверть. Мы остановимся в лесу и продолжим наши занятия.

– Как вы можете думать о каких-то занятиях, когда за нами гонится враг? – воскликнула Лития. – Сэр Кай, это, правда… это же нелепо!

– Я должен делать то, что должен, – сказал болотник и взглянул на принцессу с некоторым удивлением. – Как иначе?

– А с чего ты взял, что за городом будет лес? – удивился северянин, приподнимаясь в седле и вглядываясь в даль. – Город вижу, а лес – нет.

– Я тоже не вижу, – сказал Кай. – На таком расстоянии увидеть его невозможно, тем более что дальнейший обзор закрывают городские дома. Ветер доносит до меня аромат цветущего пурпурника. А эта травка не способна вырасти под открытым солнцем. Ее можно встретить только в тени дубовых лесов. У нее очень сильный и устойчивый запах и довольно интересные свойства…

Кай легонько потянул повод, поворачивая своего коня. Теперь он ехал рядом с принцессой, чуть позади. Оттар, повинуясь указующему взгляду болотника, обогнал их на расстояние в два лошадиных крупа. Оглянулся на Кая и принцессу и неодобрительно помотал головой.

Сколько уже времени прошло с тех пор, как Оттар познакомился с Каем в Дарбионе? Не так уж и много… Поначалу северянин воспринимал болотника как чудаковатого малого, безусловно достойного дружбы, но такого, казалось бы, беспомощного в наипростейших вещах. Манера Кая одеваться и вести себя неизменно вызывала насмешки придворных – болотник при дворе напоминал ребенка, впервые попавшего в общество взрослых. Но очень скоро Оттар смог убедиться: то, что для любого другого человека важно, для болотника не имеет никакого значения. Более того, северянин и сам с удивлением стал понимать: это важное и на самом деле ничтожно. Кай словно жил другой жизнью, отличной от жизни окружающих. Настоящей жизнью. Болотник знает, видит и слышит то, чего ни за что не смогут узнать, увидеть и услышать все остальные. Потому что там, где другим доступны лишь тени и отражения, он способен углядеть суть.

А когда Оттар увидел Кая в битве, то окончательно понял бесхитростным своим разумом: болотник – он такой один на всем свете. Потому что то, на что он способен, не может повторить никто. А раз так, то к чему стремиться достичь того же уровня, на котором стоит Кай? Это ведь просто невозможно.

С самого раннего детства выгодно отличаясь от соплеменников силой и способностями к воинскому мастерству, привыкнув играючи повергать более опытных и зрелых противников, Оттар не сомневался: хоть ты годами не выпускай из рук меч, но все равно не станешь гением меча, раз уж боги распорядились не дать тебе этого. Поэтому потуги принцессы воспринять в себя крохотную часть того, что знает и умеет болотник, смешили и даже немного раздражали северянина. Зачем все это? Бесполезно ведь. Напившись из реки, невозможно стать рекой.

Кай уникален. Потому что на то была воля богов. Можно сколь угодно подражать рычанию полярного медведя, перенимать его повадки, но разве от этого ты обрастешь шерстью и обретешь неимоверную силу зверя?

– Травники используют отвар из пурпурника для утоления боли, – продолжал рассказывать Кай, – но надобно уметь правильно готовить отвар. Если положить слишком много этой травы или снять котел с огня раньше времени, рассудок недужного, который выпьет отвар, помутнеет, и тело перестанет принадлежать ему. Начнутся судороги, в результате чего недужный может повредить себе. С особой осторожностью нужно обращаться с корнями пурпурника…

Ее высочество принцесса Лития, дочь великого государя Гаэлона Ганелона Милостивого, покорно вслушивалась в медленно текущую речь болотника и не смела пропустить мимо ушей ни единого слова. Как только рыцарь замечал, что внимание принцессы ослабевало (а Кай замечал это всякий раз), он прерывался для того, чтобы Лития имела возможность повторить только что сказанную им фразу.

Такая метода обучения сильно отличалась от той, к которой принцесса привыкла, когда во дворце придворные ученые пытались привить ей основы знаний об окружающем мире. В то время стоило Литии ненароком зевнуть, как великомудрые мужи тут же умолкали, почтительно склонив седовласые головы, и, проворно собрав свои свитки, моментально ретировались. Целью учителей Литии являлось не научить принцессу чему бы то ни было, а угодить ей.

С болотником такие приемы не срабатывали. Он старательно вкладывал в золотоволосую головку Литии названия растений, их описания, способы применения для лекарского или какого другого дела и ревностно следил, чтобы она запоминала все сказанное, будто бы от того, насколько крепко она их уяснит, зависят жизни его и ее. Болотник открывал принцессе неведомый ранее безмолвный растительный мир с такой серьезностью, словно ничего важнее на свете и быть не может. Глядя на сосредоточенное лицо Кая, Лития не раз ловила себя на мысли: если она сейчас вдруг, осердившись от усталости, откажется продолжать урок, болотник безо всяких колебаний снимет с себя ремень, перекинет ее высочество поперек лошадиного крупа и примется вбивать знания посредством того самого ремня.

И она не смела протестовать.

Потому что вдруг неожиданная мысль молниеносно и прочно вонзилась ей в душу, будто кинжал – в грудь обреченного на смерть…

Ей вспомнился тот день, когда она впервые увидела сэра Кая. Невзрачный паренек в простой серой одежде поначалу позабавил ее. Манера отвечать на игривые, ни к чему не обязывающие вопросы с ненужной и смешной откровенностью показалась Литии признаком крайнего простодушия, а также отсутствия приличного воспитания. Болотник ни в чем не походил на тех людей, которые с детства окружали принцессу, и эта несхожесть тогда не могла вызвать у нее ничего, кроме смеха. И не только у нее, но и у многих придворных.

Но настал час, могучие механизмы судьбы, невольно запушенные королем Ганелоном, разбудили дремлющую опасность, и тогда в Дарбион пришли они – те-кто-смотрят. Никто бы не подумал, что они пришли не с добром. Потому что великое зло, сотворенное ими, давно забылось. Потому что снова они стали идеалом вечной красоты, всепоглощающей неги и вековой мудрости. Не было никого, кто усомнился в их добрых намерениях. Поэтому никто бы не посмел даже допустить мысли о том, чтобы преступить дорогу им.

Никто, кроме рыцаря Болотной Крепости Порога сэра Кая.

И когда взошла над королевствами людей Алая Звезда и Ганелон Милостивый стал одним из первых монархов, павших во имя становления нового порядка, только рыцарь-болотник оказался способным противостоять захватчикам.

Ибо у рыцаря Порога есть Долг, который смысл и цель его жизни. И есть долг перед теми, кого он считает своими друзьями и близкими.

Маг-узурпатор Константин, захвативший престол Гаэлона и стремящийся объединить крупнейшие соседствующие королевства и княжества в единую Империю, был человеком. Один из тех, кого Кай поклялся защищать, поэтому противостояния с ним Долг рыцаря Порога не требовал. Но действия великого мага поставили под угрозу жизни людей, дорогих сердцу сэра Кая. И болотник вывел братьев-рыцарей и принцессу из Дарбионского королевского дворца, ставшего теперь для них смертельной ловушкой…

«А ведь все, что он делает, – подумала сейчас принцесса, покачиваясь в седле обок рыцаря Кая, – имеет для него равную важность. Для него не существует мелочей. Все его действия подчинены соблюдению Кодекса чести рыцаря Крепости Болотного Порога…»

Эта мысль поразила Литию. Понимание того, что для болотника обучить ее премудростям травника и преодолеть сопротивление целой, армии стоят на одном уровне значимости, целиком не укладывалось в голове.

– Простите, ваше высочество, – услышала она голос Кая и вздрогнула. – Но я вижу, что вы опять потеряли нить моего рассказа.

– Нет, нет, сэр Кай! – постаравшись придать голосу как можно больше искренности, поспешила ответить Лития. – Я внимательно вас слушаю.

– Благоволите повторить, что я сказал сейчас.

– Вы говорили… говорили о… О том, как вывести змеиный яд из тела отравленного… Для этого нужен… нужен… стебель лисьего глаза и… и крысиная травка… и…

– Три созревших ягоды мертвой головы, – договорил за нее болотник. – Мне придется вернуться к началу, ваше высочество.

– Обещаю больше не отвлекаться, сэр Кай, – Лития заглянула болотнику в глаза, – и… прошу вашего прощения. Я – дурная ученица, но я приложу все старания, чтобы исправиться.

Едущий рядом Оттар даже присвистнул. Он, кажется, только сейчас начал по-настоящему прислушиваться к болотнику и принцессе. До этого северянин беспечно напевал какую-то песенку, демонстрируя полнейшее презрение к потаенным секретам, хранимым растительным миром. Впрочем (Кай это прекрасно видел), беспечность Оттара являлась древнейшей военной хитростью: заподозрив, что враг наблюдает за тобой, прикинься не понимающим этого и будь начеку.

Через два с лишком часа путники добрались до опушки леса, который – как и полагал болотник – располагался совсем близко к Арпану. Немного углубившись в лес, они расположились на первой встреченной полянке, неподалеку от которой Кай безошибочно определил родник. Здесь, в дубовом лесу, было прохладно, сыровато и как-то очень просторно – словно в громадном дворцовом зале, сплошь уставленном колоннами, роль которых выполняли древесные стволы. Густые кроны закрывали от путников небо, но кое-где широкими пылающими мечами прорезали лесную полутемь косые солнечные лучи.

– Ф-фух!.. – выдохнул Оттар, спрыгивая с коня. – Великий Громобой, как жрать хочется!

– И я очень голодна, – откликнулась принцесса, опираясь на руку северянина, чтобы спешиться.

– Чувствуете запах? – проговорил в ответ Кай и, легко соскочив с коня, сорвал росшую меж корней ближайшего дуба какую-то неприметную травку, серо-зеленую, с едва видимыми пурпурными прожилками на стебельках. – Это и есть пурпурник. Нам повезло, мы застали период его цветения. Ваше высочество, возьмите…

Принцесса приняла в ладонь травяной пучок и осторожно понюхала его.

– Действительно, – сказала она, – как необычно пахнет! Сладко… И от этого запаха будто… будто в носу и в голове кто-то перышками щекочет.

– Однако одним этим пурпурником сыт не будешь, – заметил недовольный заминкой Оттар. – Брат Кай, ты бы того… дал бы ее высочеству отдохнуть. А сам бы костер развел, пока я коней поить поведу.

– Кони подождут, – отозвался Кай.

– С чего это? – поразился Оттар. И вдруг понял.

Делано рассмеявшись, он подошел к болотнику вплотную, приобнял за плечи и громко спросил:

– Ты что ж это, брат, коней уморить хочешь? – и сразу вслед за этим незаметно шепнул на ухо: – Они уже близко, да?

– Ближе, чем ты можешь предположить, – так же тихо ответил Кай.

– Они готовятся напасть?

– Да, и на этот раз они вряд ли будут использовать метательное оружие.

– На этот раз?! Метательное оружие?! Как тебя понимать?

– Разве я говорю на незнакомом тебе языке?

– Д-дерьмо свинячье… но как такое может быть? Я ничего не видел и не слышал, хотя старался как мог. Люди не способны передвигаться так скрытно! И ты ведь не видишь их, да? И не слышишь, только чувствуешь…

– Сейчас отпусти меня. Но не отходи дальше чем на пять шагов, – посоветовал болотник.

Северянин тут же повиновался.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила Лития. – О чем вы говорите?

– Да ничего страшного! – махнул рукой Оттар, отступая от болотника. – Ничего не бойтесь, ваше высочество, пока с вами рядом рыцари Братства Порога.

– Продолжим, ваше высочество, – обратился к принцессе Кай, – разотрите в пальцах стебель пурпурник… вот так… хорошо. Глубоко вдохните его аромат.

– У меня… голова кружится, – призналась Лития, выполнив приказание болотника.

Она присела, почти упала на траву и прикрыла глаза ладонью. Оттар кинулся к ней.

– Совсем ее высочество уморил! – выкрикнул он по адресу Кая. – Всякую гадость ей даешь нюхать – разве можно так, брат Кай?! У нее ж организмы тонкие, нежные… Ну-ка, отдайте-ка мне, ваше высочество, эту отраву!