Пользоваться воздухом, которым мы дышим

Ртом, глазами, рукой.

Какое горячее нетерпение

Потратить всего себя без остатка

В одном-единственном взрыве смеха.

О, эта наглая оскорбительная смерть.

Убивающая нас издалека.

Через удовольствие,

Которое мы находим, умирая

За чашку чая…

За слабую ласку.

Обстановка для стихотворения была захватывающей. Я ощутил озноб. Ко мне подошли Эмилито и курьер Хуан Тума. Они не сказали ни слова. Их глаза сияли, как черные стеклянные бусинки. Казалось, все их чувства были сфокусированы в глазах. Курьер Хуан Тума очень мягко сказал, что когда-то в своем доме он посвятил меня в тайны Мескалито и что это было предшественником другого случая в колесе времени, когда он проводил меня в окончательную тайну.

Эмилито сказал, как если бы его голос был эхом Хуана Тумы, что они оба уверены, что я выполню свою задачу. Они будут ждать того, что однажды я присоединюсь к ним. Курьер Хуан Тума добавил, что Орел свел меня с партией Нагуаля Хуана Матуса, как со спасательной командой. Они еще раз обняли меня и прошептали вдвоем, что я должен верить в самого себя.

После курьеров ко мне подошли воины-женщины. Каждая обнимала меня и шептала на ухо пожелания, пожелания полноты и осуществления.

Последней подошла ко мне женщина-нагуаль. Она села и какое-то время держала меня на коленях, как будто я был ребенком. Она излучала чистоту и привязанность. У меня перехватило дыхание. Мы поднялись и обошли комнату, разговаривая о нашей судьбе. Силы, которые невозможно изменить, привели нас к этому кульминационному моменту. Испытываемое мною преклонение было неизмеримым, и такова же была моя печаль. Затем она открыла мне частичку правила, относящегося к трехзубчатому Нагуалю. Она была в состоянии крайнего возбуждения и в то же время спокойной. Ее интеллект был безупречен, и в то же время она не пыталась ни о чем рассуждать. Ее последний день на земле поглощал ее. Она затопила меня своим настроением. Казалось, что вплоть до этого момента я не вполне понимал фатальность нашей ситуации. Пребывание на левой стороне приводило к тому, что непосредственно текущий момент заслонял все остальное, и это делало практически невозможным какое бы то ни было предвидение дальше этого момента. Однако воздействие ее настроения захватило значительную часть и моего правостороннего осознания вместе с его способностью предвидеть те чувства, которые придут потом. Я понял, что никогда больше не увижу ее. Это было невыносимо.

Дон Хуан говорил, что на левой стороне нет слез, что воин не может больше плакать и что единственным выражением боли является дрожь, приходящая откуда-то из самых глубин вселенной, как если бы одна из эманаций Орла была болью. Дрожь воина бесконечна. Пока женщина-нагуаль разговаривала со мной и держала меня, я ощутил эту дрожь. Женщина-нагуаль обвила руками мою шею и прижала свою голову к моей. Я подумал, что она выжимает меня, как кусок тряпки. Я чувствовал, как что-то не то выходит из моего тела, не то переходит из ее тела в мое. Моя боль стала настолько сильной и наводнила меня настолько быстро, что я обезумел и повалился на пол вместе с женщиной-нагуаль, все еще обнимавшей меня. Как во сне, промелькнула мысль, что я, должно быть, ушиб ей голову при падении. Наши лица были залиты кровью. Кровь залила ее глаза.

Дон Хуан и дон Хенаро подняли меня и крепко схватили за руки. По мне проходили неудержимые спазмы, подобные судорогам. Женщины-воины окружили женщину-нагуаль, а затем они выстроились в ряд посреди комнаты. К ним присоединились мужчины. Через мгновение между ними возникла явная энергетическая цепь. Этот ряд проходил передо мной. Каждый из них подходил и на секунду останавливался возле меня, не разрывая при этом ряда, как будто они находились на конвейере, который нес их куда-то, двигаясь рывками и замирая возле меня. Первыми ушли мужчины-курьеры, затем женщины-курьеры, затем мужчины-воины, затем сновидящие, сталкеры и, наконец, женщина-нагуаль. Они прошли мимо меня и находились в полной видимости еще одну – две секунды – достаточно долго для того, чтобы сказать «прощай», а затем исчезали во тьме таинственной расщелины, появившейся в комнате.

Дон Хуан нажал мне на спину и снял часть невыносимой боли. Он сказал, что понимает мою боль и что та близость, которая связывает Нагуаля-мужчину с женщиной-нагуаль, является чем-то таким, что нельзя сформулировать. Она существует как результат эманаций Орла. После того, как эти двое людей сведены вместе, а затем разъединены, нет никакого способа заполнить пустоту, потому что это не социальная пустота, а движение этих эманаций. Дон Хуан сказал мне, что он собирается переместить меня в мое крайнее правостороннее осознание. Он добавил, что этот маневр – милосердный, хотя и временный, и что он позволит мне на некоторое время забыть, но не успокоит меня, когда я вспомню.

Дон Хуан сказал также, что этот акт вспоминания является абсолютно непостижимым. Фактически это акт вспоминания самого себя, который не прекращается после того, как воин вспомнит все взаимодействия, имевшие место на левой стороне осознания, а продолжается до открытия каждого воспоминания, хранящегося светящимся телом с момента рождения.

Те систематические взаимодействия, через которые воин проходит в состояниях повышенного осознания, являются лишь средством приманить другое «я» раскрыть себя в воспоминаниях. Этот акт вспоминания, хотя он кажется относящимся только к воинам, в действительности находится в пределах досягаемости каждого человеческого существа. Каждый из нас может идти прямо в память нашего светящегося тела, достигая неимоверных результатов.

Затем дон Хуан сказал, что этим днем, в сумерках, они уйдут, и единственное, что им осталось сделать для меня, так это создать расщелину – разрыв в непрерывности моего времени. Они собирались заставить меня прыгнуть в бездну для того, чтобы прервать те эманации Орла, из-за которых у меня есть ощущение, что я цельный и непрерывный.

Прыжок должен быть сделан, когда я буду находиться в состоянии нормального осознания.

Идея состояла в том, что мое второе внимание возьмет верх. Вместо того, чтобы умереть на дне бездны, я полностью войду в свое другое «я». Дон Хуан сказал, что через некоторое время я выйду из своего другого «я», после того, как моя энергия будет израсходована. Но выйду я не на той вершине, с которой мне придется прыгнуть. Он предсказал, что я появлюсь на своем излюбленном месте, где бы оно ни было. Это и будет разрывом в континууме моего времени.

Затем он полностью вытолкнул меня из моего левостороннего осознания, и я забыл свою боль, свою цель и свою задачу.

В сумерках того же вечера Паблито, Нестор и я прыгнули в пропасть. Удар Нагуаля был столь точным и столь милосердным, что ничто из важного события их прощания не проникло сквозь границы другого важного события, когда мы остались живы после прыжка в верную смерть. Каким бы поразительным ни было это событие, оно бледнело по сравнению с тем, что происходило в другой сфере.

Дон Хуан заставил меня прыгнуть как раз в тот момент, когда он и его воины воспламенили свое осознание. Меня посетило подобное сну видение ряда людей, смотрящих на меня. Впоследствии я рационально решил, что это одно из длинной серии видений или галлюцинаций, прошедших передо мной во время прыжка. Такова была жалкая интерпретация моего правостороннего осознания, подавленного чудовищностью этого события. На своей левой стороне, однако, я понял, что вошел в свое другое «я», и это вхождение не имело никакого отношения к моей рациональности. Воины партии дона Хуана удержали меня на бесконечный момент, прежде чем исчезнуть во всеобщем свете, прежде чем Орел пропустил их. Я знал, что они находятся в сфере эманаций Орла, которой я достичь не мог. Они ждали дона Хуана и дона Хенаро. Я видел, как дон Хуан принял руководство, а затем это стало лишь линией великолепных огней в небе. Что-то, подобное ветру, казалось, заставило ряд огней сокращаться и сжиматься. На том конце линии огней, где находился дон Хуан, появилось массивное сияние. Я подумал об оперенном змее из толтекской легенды. А затем огни исчезли.

[1] Crappy - дерьмовый; дрянной; паршивый.

[2] Pimp – сводник, сутенер, подстрекатель.

[3] Doggedly - упрямо, не отходя от выбранного курса; упорно, не ослабевая.

[4] To embody – воплощать, реализовывать, осуществлять.

[5] … unyieldingly struggle for a lifetime.

[6] To nurture – воспитывать, вскармливать, учить, обучать, питать, насыщать.

[7] Limbo – рел. лимб (у католиков: пограничная область ада, в которой пребывают души праведников, умерших до пришествия Христа и души умерших некрещеными детей); преддверие ада.

[8] To conceive – полагать, размышлять, постигать, представлять себе.

[9] To comprehend – понимать, постигать, осмысливать, соображать, охватывать.

[10] To gaze - пристально глядеть; вглядываться.

[11] To whirl – вертеть(ся); кружить(ся); вращать(ся).

[12] Same input and output. Input – потребляемая мощность; подводимая мощность; ввод информации; информация на входе; input data — исходные данные; входные данные; входной сигнал; входное устройство; устройство ввода. Output – выпуск; выработка; производительность; мощность, отдача; итог, результат; выходное устройство, устройство вывода; вывод.

[13] To secure – охранять; защищать; оберегать (от чего-л.); завладевать, овладевать; добиваться; достигать (цели); получать.

[14] To secure – см. стр. 201

[15] Ominous – грозный, зловещий, угрожающий.

[16] Tenuous – тонкий; незначительный, слабый, бедный, скудный; разреженный (о воздухе); невещественный, неуловимый.

[17] Inadequacy - неадекватность; несоответствие требованиям; недостаточность; несоразмерность.

[18] Внутренний дворик

[19] Slingshot – рогатка.

[20] Mesmerize - гипнотизировать; очаровывать, зачаровывать (от имени австрийского психиатра-гипнолога Месмера)

[21] Wretched – бедный, несчастный; плохой, жалкий, никудышный.

[22] To rally - а) вновь собирать или сплачивать (для совместных усилий, продолжения борьбы и т. п.; сплачивать, собирать под чьим-л. командованием (армию и т. п.); собираться (с силами, мыслями и т. п.) ; овладевать собой (усилием воли).

[23] Recapitulation – краткое повторение, вывод, резюме.

[24] Self-esteem – самоуважение; чувство собственного достоинства; самолюбие.

[25] Condition – условие, положение, состояние.

[26] Human condition is no longer part of their view.