Криволинейные бордюры (2.1.0) 1 страница

О. М. РЫНДИНА

ОРНАМЕНТ

БИБЛИОТЕК/ шкоаы

РУСС КС и К* Jib

ИЗДАТЕЛЬСТВО ТОМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Томск—1995

Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 3. Рынднна О. М. Орнамент.— Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995.— 6-40 с. 1000 экз.

В монографии впервые на системном уровне дано описание и исследование орнамента северных народов и русского населения Западной Сибир_й (по этно­графическим данным). Детальный сравнительный анализ позволил решить так­же весьма актуальную задачу по выявлению общих черт и этнической специфи­ки у отдельных групп, народа в целом и на межэтническом уровне. -Обобщение данных по эволюции разных признаков позволило по-новому воссоздать гене­зис орнамента и связать его с историей исследуемых народов.

Для этнографов, археологов, искусствоведов, сотрудников учреждений куль­туры, художников, краеведов и всех интересующихся традициями народов Си­бири.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Рецензент — д-р ист. наук В. М. Кулемзин

Издание выпущено в .счет дотации, выделенной Комитетом РФ по печати

ISBN5—7511—0744—6

pQSQSQQQOQO 177(012)-95

О_; М. Рындина, 1995

Предлагаемая вниманию читателей работа является продол­жением коллективного труда «Очерки культурогенеза народов За­падной Сибири». Первый его том «Поселения и жилища» и второй «Мир реальный и потусторонний» уже вышли в свет. Общие цели и задачи труда сформулированы в I томе, там же дана краткая ха­рактеристика физико-географических условий, археологических культур и этносов Западной Сибири. Конкретные задачи данной работы изложены далее во введении. .

В отличие от первого и второго данный том подготовлен толь­ко на основе этнографических данных, хотя задумывался он тоже как комплексное исследование. Однако из-за больших лакун в ар­хеологических источниках по Западной Сибири и недостатка в на­учных кадрах исследовать древние периоды генезиса орнамента не удалось. Кроме того, работа над томом «Орнамент» пришлась в основном на период общественного кризиса в нашей стране, выра­зившегося и в резком ухудшении положения науки, ее финансиро­вания. По этой причине и число исполнителей постепенно свелось к минимуму (одному автору). Таким образом, монография вместо предполагаемой коллективной стала индивидуальной. По указанным причинам в том не вошли -материалы по орнаменту тюркоязычного населения, исследование которого было начато, но не завершено. Материалы по русскому населению охватывают Кемеровскую, Том­скую, Омскую и Тюменскую области.

Существенную роль, особенно в аналитической части работы, сыграло различие в численности и территориальной представитель­ности этносов в Западной Сибири. Обские угры разместились здесь во всей скоси этнической и зтногрупповой многоликости. Са-модийцы вписались в рассматриваемый регион лишь наполовину. Эвенки представляют здесь маленький осколочек широко рассе­лившихся в Восточной Сибири тунгусов. Основное этническое ядро русских также размещается вне западносибирских границ. Указан­ные различия в этнической репрезентативности естественным обра-

зом сказались на выводах. Они имеют разноуровневый характер применительно к различным народам. По указанным выше причи­нам наибольшую информацию историко-этнографического плана удалось извлечь из обоко-угорских узоров.

Различная степень изученности орнаментального творчества сибирских народов, а также неодинаковый уровень развития это­го творчества предопределили разную количественную представи­тельность материала в предлагаемом томе. Первенство в западно­сибирской орнаментике, бесспорно, принадлежит обским уграм, и количество проанализированных обско-угорских орнаментальных мотивов превышает два десятка тысяч. У других народов счет идет в пределах одной тысячи, и лишь русские узоры несколько превзо­шли этот показатель. Такой разрыв в массиве орнаментальных данных обусловил существенные расхождения в текстовых объе­мах, относящихся к различным этносам.

Проведенное автором исследование в отношении и источнико-вой базы, и методики, и целого.ряда теоретических положений опирается на работы предшественников. История изучения орна­мента народов Сибири до 1960-х гг. изложена в книге С. В. Ивано­ва (1963) и поэтому здесь не приводится. Из этого периода можно назвать лишь две наиболее крупные работы, содержащие огромный первичный материал по орнаменту хантов и манси: альбом У. Т. Сирелиуса [Sirelius U. Т., 1904] и монографию Т. Вахтер [Vahter Т., 1953]. Последняя почти не использовалась отечественными автора­ми (очевидно, из-за отсутствия перевода с немецкого языка), но оказалась весьма важной для исследуемой проблемы.

1950—1960-е гг. стали рубежной датой в орнаментоведении народов Сибири, когда благодаря работам С. В. Иванова (1952, 1952 а, 1958, 1961, 1961 а, 1963 и др.) была создана научная основа, базирующаяся на сравнительно-историческом методе исследования. Этот метод предполагает выяснение внутренних (эндогенных) про­цессов в развитии орнамента; определение в нем изменений под воздействием внешних факторов (экзогенные процессы); изучение распространения орнамента определенного вида или отдельных его мотивов; сравнительное изучение орнамента (1963. С. 31). Ос­новной анализируемой единицей для С. В. Иванова служил мотив как повторяющаяся часть орнамента. В роли дополнительных кри­териев выступали технические приемы орнаментации и композиция. Последняя сведена ученым к категориям симметрии: розетке, сетке и бордюру, т. е. к сорасположению мотивов, а симметрические за­кономерности в компоновке самих мотивов не рассматривались, хотя это и постулировалось во вводной части монографического ис­следования (1963).

Проделав огромный труд по выборке сибирского орнамен-

тального материала из музейных коллекций и литературных ис­точников, С. В. Иванов путем его сравнительного изучения выде­лил типы орнаментов. Под ними он понимал «общность более или менее близких по характеру мотивов, которая в пределах художе­ственной культуры одного народа или территории, населенной не­сколькими родственными или неродственными народами, отлича­ется относительной устойчивостью, повторяется на протяжении бо­лее или менее длительного отрезка времени и обычно связана с определенными материалами и категориями бытовых предметов» [Там ж.е. С. 42]. Представив орнаментальное искусство коренных сибирских народов как набор исторически сложившихся типов, ис­следователь не рассматривал их во взаимосвязи друг с другом в рамках орнаментальной культуры этноса или родственных этносов с учетом эволюционной последовательности. В итоге орнаменталь­ные типы предстали как надэтничные образования, характеризую­щие специфику крупных регионов. Это отражает уже сама типо­логическая номинация С. В. Иванова: северосибирский, приобский, саяно-алтайский и т. д. Его «орнаментальные комплексы», соответ­ствующие определенным периодам истории орнамента (1963. С. 157—160, 241—242 и др.), отражают еще большую степень обоб­щения народного художественного творчества.

Реализация ученым предложенного им метода на примере ор­наментального творчества народов Сибири была столь основатель­ной, что нарисованная им картина развития орнамента не претер­пела существенных изменений вплоть до конца XX в. Вместе с тем продолжалось изучение декоративного творчества тех'народов и групп, которое детально не анализировалось С. В. Ивановым. Так, лакуну в исследовании селькупской орнаментики заполнили рабо­ты Г. И. Пелих '(1972, 1972 а), ненецкой — Л. В. Хомич (1966, 1976, 1976 а), восточнохантыйской — Н. В. Лукиной (1979), орна­ментики западносибирских татар — В. Б. Богомолова и Н. А. То-милова (1973, 1976, 1978, 1978 а). При этом орнаментальные типы и комплексы, 'выделенные С. В. Ивановым, выполняли функцию своего рода орнаментальных логарифмических таблиц: по ним вы­числялись исторические напластования в традиционном искусстве этносов или этнических групп. Основными анализируемыми призна­ками оставались мотив, техника, материал.

В 1980-е гг. были предприняты попытки комплексного археоло-го-этнографического исследования орнамента на материалах За­падной Сибири [Богомолов В. Б., Соболев В. И., 1981; Богомолов В. Б., Томилов Н. А., 1981, 1990]. В эти же годы по хантыйскому орнаменту выполнены совместные работы Н. В. Лукиной, О. М. Рындиной (1983, 1984), а также часть докторской диссертации Н. В. Лукиной (1985а). Кандидатская диссертация О. М. Рынди-

ной «Орнамент народов Среднего Приобья как этнокультурное яв­ление» и ее статьи (1987, 1987 а, 1988, 1990, 1990 а, 1991, 1993 а) частично посвящены вопросам, обсуждаемым в данном томе. Ею же была начата обработка хантыйского орнамента на ЭВМ [Рын-дина О. М., Леонов В. П., 1992]. Увидели свет ряд статей Л. М.' Русаковой (1981, 1983, 1985, 1987)" и ее монография (1989), посвя­щенные изобразительному искусству русских Сибири, но иным его аспектам по сравнению с предлагаемой работой. Хантыйскому изо­бразительному творчеству уделено внимание в работах М. В. Южа-ниновой (1987, 1988). В 1992 г. вышел сборник «Орнамент народов Западной Сибири», отражающий подготовительный этап коллек­тивного труда «Очерки культурогенеза народов Западной Сибири». Этнографические статьи сборника посвящены орнаменту куман-динцев, обских угров и русских (Славнин В. Д., Федорова Е. Г., Молданова Т. А., Ромбандеева Е. И., Федорова Н. Н., Фурсова Е. Ф.). В 1993 г. увидели свет статьи Н. В. Лукиной и О. М. Рын-диной об изобразительных традициях-хантов.

Конец 1980-х и начало 1990-х гг. связаны с приходом в науку национальной интеллигенции. Работы, вышедшие в свет в послед­ние годы, ценны как с точки зрения значительного расширения ис-точниковой базы, так и с позиции интерпретации материала [Мол­данова Т. А., 1988; Бармич М. Я-, 1990; Сязи А. М., 1993; Сусой Е. Г., 1994 и др.]. Особую значимость имеет обращение авторов к святая святых орнаментики — ее смысловой нагрузке. С момента выхода в свет статьи В. Н. Чернецова (1948) эта тема пребывала в забвении. Рассмотрение народных узоров, исходя из традиционных устоев породившей их культуры, к которой принадлежат и сами авторы, позволяет им вскрыть в орнаментике такую семантическую глубину, которую трудно было даже предполагать. В диссертаци­онном исследовании Т. А. Молдановой (1993) использован эволю-ционно-номииативный метод как инструментарий при решении вопросов, связанных с происхождением орнамента.

Таков общий абрис историографической ситуации по этногра­фическому изучению западносибирской орнаментики к моменту написания настоящего тома. Кроме опубликованных источников при его подготовке использованы и не публиковавшиеся ранее ма­териалы. Это полевые сборы О. М. Рындиной по русскому населе­нию (1980-е гг.) и экспедиционные материалы Н. В. Лукиной по северным хантам (1980-е гг.). Немалая доля материала извлечена из музеев Томска, Омска, Тюмени, Тобольска, Ханты-Мансийска, Салехарда, Санкт-Петербурга '(в двух последних городах музей­ный материал собран Н. В. Лукиной).

Подробный перечень использованных публикаций, полевых и музейных материалов по тому или иному народу дается далее в

тексте. На подготовительном этапе работы над монографией бы­ла создана картотека ручных перфокарт, отражающая всю инфор-цию по орнаменту исследуемых народов. В ее создание немалый вклад внесла Л. А. Рейно.

В процессе исследования автору было высказано немало цен­ных наблюдений и предложений коллегами — этнографами Проб­лемной лаборатории истории, археологии и этнографии Сибири Томского университета.

Существенной частью тома является его иллюстративная
часть. Она обеспечена кропотливым трудом художников С, Г. Бар­
дина, О. Я- Скрябиной, Л. А. Рейно; часть рисунков выполнена
О. М. Рындиной. . .

Всем, кто в той или иной форме помогал в подготовке данной монографии, — самая искренняя благодарность.

Н. В. Лукина, О. М. Рындина.

ВВЕДЕНИЕ

Любое явление традиционной культуры системно уже по са­мой своей природе. Будучи продуктом функционирования сложней­шего социального организма, оно, словно микромодель, воспроиз­водит в себе его характерные черты в их взаимосвязи. Однако мно­гообразные культурные реалии отражают порождающее их нача­ло с различной степенью наглядности. Наиболее образно и всесто­ронне, изящно и эстетично делает это орнамент. В этом смысле он сродни поэтическому образу росинки, в которой отражено все мно-гоцветие окружающего нас мира. Наилучшим же графическим ото­бражением многогранной природы орнамента как объекта иссле­дования служит, пожалуй, пирамидальная конструкция. Три угла в ее основании — три начала, создающих фундамент любого узо­ра: изобразительное, прикладное и семантическое.

В изобразительном искусстве выделяют два вида: собственно изобразительное искусство и орнамент. Общепринятого лаконич­ного определения для последнего не выработано [см.: Терчук Ю., 1978, 1979]. Среди изобразительных черт, сообщающих орнаменту специфику, все большее признание в последнее время получают следующие: во-первых, отказ от перспективы и намеренное ограни­чение плоскими и линейными конструкциями и образами; во-вто­рых, симметрия как главное средство для создания зрительного эф­фекта, связанного с движением, временем и пространством; в-треть­их, обогащение симметрии линий за счет цветовой симметрии [Бер-сенева В. Я., Яглом И. М., 1974]. Как вид изобразительного искус­ства орнамент определяется прежде всего через мотивы, их кон­фигурацию, сорасположение, цветовое решение и т. д. В построе­нии самих мотивов и их упорядочении сокрыты точные математи­ческие закономерности. . И отнюдь не случайно, что сложнейшие виды функций из разряда высшей математики графически пред­стают в виде строг.о выверенных и сверхзамысловатых криво­линейных орнаментов.

Орнамент бытует не в виде некой, абстрактной субстанции, он всегда вписан в контекст конкретной вещи. Функции предмета, его внутренняя структура, материал, технология изготовления — все это оказывает прямое воздействие на изобразительное начало. Прикладная сторона орнамента призвана служить мерилом гармо­нии между предметом и узором, ибо нарушение равновесия в поль­зу одного из них гасит эффект обоих [см.: Фадеева И. Е., 1978]. Вместе с тем нельзя абсолютизировать прикладную обусловлен­ность узоров, так как им присуща относительная самостоятель­ность в рамках предметного «руга. Она проявляется в избиратель­ном, а не в равномерном охвате орнаментации вещных реалий. Это, в свою очередь, указывает на семантические приоритеты в мире вещей — наглядном отражении вторичной, очеловеченной природы. Таким образом, прикладная сторона орнамента наполня­ется глубоким мировоззренческим подтекстом.

Выбор мотива во многом определяется характером вещи, но и сам узор придает ей более мощный эстетический и семантический заряд. Орнамент может нести прямой смысл письма и отражать своими^ритмами в сложно опосредованной форме ритмы и темпы самой жизни, свидетельствовать об особенностях хозяйственно-бы­тового уклада и обладать символическим значением, закрепленным традицией и связывающим его с глубинными мировоззренческими сферами. Видение окружающей действительности глазами народа и ее ассоциативное моделирование в значительной доле сокрыты в .мире узорных наименований. Самореализация творческого начала . в процессе творения вещи и орнаменте делает его сопоставимым с иными формами реализации личностных качеств, например с по­этическими.

При относительной самостоятельности все три орнаментальных начала переплетены теснейшим образом. Вершиной их единства — пиком образной пирамиды — служит семантическое поле орнамен­тированной вещи, точнее вещного мира. Только в общем ансамбле орнаментированных предметов эмоциональные ручейки образуют мощный поток, в котором выявляется определенное Мироощущение и даже мировоззрение, запечатлевшее особенности социального и национального психического склада людей, существенные черты той или иной исторической вехи, мировоззренческие основы. Орнамент, таким образом, превращается в художественный сим­вол самой культуры на определенном этапе ее функционирования, и отсюда проистекают его характеристики типа «художественная модель мира», «почерк эпохи» и т. д.

Комплексная природа орнамента делает его предметом иссле­дования различных научных дисциплин: искусствоведения, архео­логии, этнографии, геометрии, кристаллографии, лингвистики и др.

И

Каждая из них рассматривает орнамент сквозь призму своих задач. В искусствоведении, например, во главу угла ставится эстетиче­ская значимость узорочья, средства ее достижения и выражения. Здесь большое внимание уделяется гармонии предмета и орнамен­та, а в творческом процессе, предполагающем синтез традицион­ных устоев и авторского новаторства, акцент делается на послед­нем. Археологические и этнографические исследования определя­ются отношением к орнаменту как к историческому явлению. Спо­собность орнамента на любом временном срезе сохранять свою древнейшую первооснову наряду с включением современных мо­тивов превращает его в важнейший источник по изучению этни­ческой истории народа, создавшего неповторимое узорочье.

Вместе с тем информативность данного источника различна с учетом специфики археологического и этнографического материа­ла. В первом случае речь идет главным образом об изобразитель­ной стороне орнамента и частичном отражении прикладной. Так, в Западной Сибири керамика служит практически единственной сфе­рой орнаментального приложения, а узоры чаще характеризуются несложной конфигурацией, определяемой технологией применения определенного штампа. Этнографические материалы дают представ­ление о различных гранях орнамента. Его изобразительные харак­теристики наполнены разнообразными мотивами сложной конфи­гурации, а прикладные включают в себя широкий круг предметов, материалов и техник. Однако керамический декор здесь отсутству­ет. Подобное соотношение археологической и этнографической ор­наментальных б.аз на исследуемой территории порождает объек­тивные трудности как в проведении комплексных исследований, так и в возможности наложения результатов, полученных в каждой из указанных дисциплин.

Этническая окрашенность всех составных орнаментальной структуры превращает его в ценнейший этнографический источник. В этом смысле показателен сам подход к декоративной отделке вещей: у одних народов она издревле специализирована на орнамен­тации, а у других ей отведена минимальная роль. Этнически из­бирателен и круг предметов, являющихся орнаментальными марке­рами традиционной культуры и обладающих наибольшим семанти­ческим статусом: у русских это полотенца, у молдаван — ковры, у ненцев — меховые сумки, у хантов — берестяные вместилища и т. д. Каждый народ вырабатывает свой, показательный лишь для него набор орнаментальных мотивов и упорядочивающие их виды симметрических преобразований. И наоборот, простейшие изна­чальные формы носители различных культурных традиций воспри­нимают по-особенному: для северных хантов, например, зигзаг символизирует линию жизни, а у соседних с ними тундровых нен-

[

цев он ассоциируется с чумами. 'Подобный перечень этнически по­казательных сторон народного орнаментального творчества можно продолжить, но и из сказанного становится понятным пристальный интерес к нему в этнологических исследованиях.

Задачи предлагаемого тома определяются общей целью «Очер­ков культурогенеза народов Западной Сибири» и состоят в следую­щем.

Во-первых, дать характеристику орнаментального творчества каждой из крупных групп исследуемых этносов и раскрыть их групповые особенности.

Во-вторых, выявить общие орнаментальные черты на уровне этноса в целом, а затем и на уровне родственных этносов и, кроме того, обнаружить признаки, определяющие специфику последних по отношению к неродственным народам.

В-третьих, вскрыть внутреннюю динамику, присущую выявлен­ным этнопоказательным чертам орнамента, и на этой основе ре­конструировать процесс становления современной орнаментальной культуры народов Западной Сибири.

В-четвертых, определить исконные и приобретенные черты в орнаментальных культурах этносов и проследить взаимовлияние этих культур.

В-пятых, соотнести основные этапы орнаментального генезиса с этногенетическими и этноисторическими процессами.

В предлагаемой работе в основу анализа положен эволюци­онный метод, при котором воссоздается цепочка последовательных превращений, наблюдаемых в развитии того или иного орнамен­тального признака или группы признаков. Таким образом просле­живаются истоки орнаментальных черт и их последующая транс­формация в более сложные образования.

Описанию и анализу в томе подлежали две стороны орнамен­та: прикладная (главы «Орнаментированные предметы») и изобра­зительная (главы «Узоры»), Для характеристики каждой из них Н. В. Лукина и О. М. Рындина предварительно разработали пере­чень признаков и их реализаций. В ряде случаев исследование вплотную подводит к семантическому аспекту, и такие • моменты оговариваются особо.

Прикладная сторона орнамента, раскрывается по нижесле­дующим признакам.

1. Категория предметов, на которые распространяется орна­
ментальное искусство народа.

2. Соотношение орнамента с другими средствами декорирова­
ния: кисточками, опушками, подвесками и т. д.

• 3. Орнаментальная композиция на предмете. 4. Технические приемы исполнения орнамента*.

5. Материал, из которого изготавливается орнаментируемая вещь и сами узоры.

Изобразительная сторона исследуется с учетом следующих признаков.

1. Характер излома орнаментальной линии, обусловливающий
прямо- или «риволинейность орнаментов.

2. Композиция мотивов. Этот показатель сводится к трем ка- •
тегориям симметрии: бордюру, розетке и сетке. Их классификация
и отражающие ее символы заимствованы из монографии А. В. Шуб-
никова и В. А. Копцика ('1972).

' В орнаментах присутствуют три симметрических преобразо­вания: отражение, вращение и параллельный перенос. При отраже­нии, или зеркальной симметрии, возникает воображаемая плос­кость, которая делит фигуру на две зеркально равные половины и называется «плоскостью симметрии» — т. Совмещение посредством вращения связано с «осью симметрии»— линией, при полном обо­роте вокруг которой фигура несколько раз приходит в совместимое равновесие сама с собой — п. Число совмещений при полном обо­роте называется «порядком оси». Если вращение соединено с от­ражением, то мы имеем дело с зеркально-поворотной осью — п. Параллельный перенос а предполагает наличие оси, вдоль которой происходит смещение фигуры — «ось переносов». Минимальный путь, который должен быть пройден фигурой, прежде чем про­изойдет совмещение, -называется «элементарным переносом» или «периодом».

При бордюрной организации орнамента сорасположение мо­тивов определяет параллельный перенос а, причем имеет место лишь одна ось переносов. Поскольку именно бордюры превалиру­ют в- западносибирской орнаментике, остановлюсь подробнее на характеристике данной орнаментальной категории.

Бордюрная симметрия насчитывает семь видов (ил. 1). Пер­вый вид наиболее прост: из симметрических преобразований в нем • присутствует лишь параллельный перенос а. У второго вида про­является еще один элемент симметрии — плоскость .скользящего

*^~ .

отражения — а. Суть симметрического преобразования, отражае­мого- им, сводится к тому, что мотив приходит в совмещение с са­мим собой после последовательно произведенных переноса на расстояние а/2 (половина периода); и отражения в плоскости, пер­пендикулярной к плоскости чертежа. Формула данного вида а-а. Третий вид симметрии предполагает комбинацию оси переносов с поперечными осями второго порядка — а:2. Соединение оси пере­носов с поперечной плоскостью симметрии дает.четвертый вид —

Ил. 1. Виды бордюрной симметрии, по А. В. Шубникову (1972. Рис. 86)

а:т. Если суммировать ось переносов с продольной плоскостью симметрии, получится пятый вид -— а-т. Шестой вид образован в результате сложения плоскости скользящего отражения с попереч­ной осью второго порядка а:2-а. Другая форма записи для данно­го вида выглядит так: а-а:т. Седьмой, последний вид симметрии бордюров возникает при комбинировании оси переносов с попереч­ной и продольной плоскостями симметрии — а-т:т.

В розетках совмещение мотивов вызывается вращением. Ви­ды розетчатой симметрии определяются, во-первых, наличием или отсутствием зеркальной симметрии в мотиве, во-вторых, числом совмещений мотивов друг с другом при полном обороте. Так, на­пример, виды 2-п и 4-п характеризует асимметричность мотива, подвергаемого вращению, а число его совмещений равно соответ­ственно двум и четырем. Виды розеток 2-т, и 4-'п образованы мо­тивом, имеющим плоскостную симметрию и аналогичное число совмещений.

Основу симметрических преобразований в сетке составляет па­раллельный перенос, но в отличие от бордюров он осуществляется в нескольких направлениях, т. е. предполагает наличие как мини­мум двух осей переносов. Крайне слабая выраженность сетчатых узоров в западносибирском творчестве избавляет от необходимости описывать 17 их видов.

3. Мотив.- Он является ключевым показателем, как и у С. В.

Иванова. Однако в связи с новыми задачами требуется и иной под­ход к этой анализируемой единице. Как отмечалось выше, орна­ментальное сходство и различие на уровне мотивов шире, чем гра­ницы традиционных культур. Для того, чтобы определить этниче­ское авторство той или иной серии узоров, необходимо проследить историю их формирования, т. е. попытаться заглянуть вглубь мо­тива и установить механизм его образования. Эта задача выполни­ма лишь при подходе к мотиву как к системному образованию, об­ладающему определенным набором элементов и упорядочивающей их расположение структурой.

Понятию структуры в искусствоведении близко- определение композиции как замкнутой структуры с фиксированными элемен­тами, связанными единством смысла [Волков Н. Н., 1977]. По­скольку оба понятия охватывают различные виды соотношения ча­сти и целого, они оказываются многоплановыми и зависят от того уровня, на котором происходит членение целого на части. Приме-, нителвно к орнаменту можно вести речь о композиции (структуре) элементов в мотиве, мотивов в бордюре, бордюров на декорируе­мой поверхности и т. д. Если родовым признаком композиции слу­жит цельность, то наиболее существенным фактором, приводящим к ней, является симметрия [Шорохов Е. В., 1986]. Таким образом-, мотив предстает в' виде элементов и осуществляемых с ними сим­метрических преобразований.

Этнографические источники по исследуемым народам запечат­лели орнаментальные мотивы различной степени сложности. Одна их часть имеет облик несложных геометрических фигур, например , ромбов, косых крестов, зигзага с уголками и т. д. Мотивы здесь часто равнозначны элементам, а симметрические преобразования г легко читаются при обращении к видам симметрии, разработан­ным в геометрии (см. признак 2). Подобные узоры, образованные в результате сочетания несложных и относительно 'самостоятель­ных элементов, названы прерывистыми. Их разложение на эле- ••;-менты и определение симметрических показателей проводится ав­тором на визуальном уровне.

Другая часть узоров возникает в результате сложных изломов непрерывной орнаментальной линии. Такие орнаменты отнесены к непрерывным и для определения их элементного состава на осно- ' ве симметрических характеристик проведено кодирование моти­вов с последующей обработкой на ЭВМ по пакету статистических программ TBMDP. Подробно данная методика изложена в статье О. М. Рындшюй и В. П. Леонова (1992).

Как видим, неоднородность орнаментального материа-ла по­требовала различного исследовательского инструментария, но при этом строго выдерживается основной принцип рассмотрения дан-

ного признака — подход к мотиву на уровне элементов и упорядо­чивающих их симметрических преобразований.

4. Структурную характеристику мотива дополняет форма
пространства, отводимого в орнаменте для его построения. Именно
этот показатель порой определяет визуальную несхожесть мотивов,
построенных из одинаковых элементов и с помощью одних и тех
же симметрических превращений. Графическое соединение формы
пространства, отводимого под мотив, с симметрическими преобра­
зованиями в последнем дает наглядное представление о структуре
орнамента и определяется в монографии понятием «композицион­
ная схема» узора (см.: рис. 7, 18, 46, 74 и др.).

Исследование изобразительного начала предстает как ис­тория развития мотивов с определенными свойствами, например, как прямолинейных непрерывных бордюров или криволинейных розеток (под эту категорию подпадают и стилизованные изобра­жения)., а прикладного — как история развития декора на кон­кретных предметах. При пересечении указанных характеристик выявляются орнаментальные блоки, наиболее показательные для художественной культуры, во-первых, этнической группы, во-вто­рых, этноса, в-третьих, родственных этносов. Они связаны с оп­ределенным предметным кругом, материалами, техникой, мотива­ми. При раскрытии внутренних закономерностей функционирова­ния этих блоков выявляются объединяющие их тенденции разви­тия, которые и позволяют реконструировать основные этапы ор­наментального генезиса'в рамках современных этнических образо­ваний.

5. Роль мотива в общем декоре: основной или окаймляющий.
Различная степень сложности этих мотивов не должна приводить
к игнорированию нехитрых по конфигурации окаймляющих узо-
роз, так как они очень часто отражают более раннее состояние ор­
намента, чем то, что представлено в основных орнаментах.