СРЕЗ b - b. ДИСКУРСИВНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ 4 страница

СРЕЗ g - g. МЕДИТАТИВНЫЙ

В.Бычков

Музей современного искусства⁺ .
Тексты из Книги ПОСТ-адекваций
«Художественный Апокалипсис Культуры»

- ОХРИДСКАЯ АКСИОМА НИЦШЕ
(или "Будто-бы-евангелие" ПОСТ-культуры)

к 100-летию со дня смерти мыслителя
(мы любим круглые даты)

Осенью 98-го мы отдыхали в Охриде - "зализывали" духовные раны, полученные во время летней поездки в американс­кую пустыню Нью-Йорк - каменный монстр цивилизации; квинтэссенцию ПОСТ-^* . Ибо эта точка (Охрид) на земном шаре ощуща­ет­ся мной как один из мощных (после Св. Горы, но туда не так-то просто добраться, а вдвоем - невозможно - не для женщин сие) центров приема и концентрации духовно-космичес­кой энергии. Здесь я активно подпитываюсь энергией. Еще один из таких центров - наши Соловки; менее сильный, но все-таки - Ферапонтово. Есть, как известно, и другие (в Азии особенно), но там я не бывал. Да с меня и сего вполне хватает.
На этот раз нам посчастливилось жить в самом центре охридской духовности - почти на вершине Горы старого города - выше нас были только фундаменты ранневизантийской огромной базилики, рядом - св. Йован на Канео, да стройные ряды кипарисового воинства; под нами - древняя св. София и множество византийских храмов. Каждый камень здесь и каждая пядь земли излучают нечто, приобщающее Вечности, являю­щее непостигаемое. Вокруг днем и ночью бескрайняя гладь священного Озера, по берегам которого на десятки километров на север и на юг разбежались неприметные древние христианские храмики. Они полностью окольцовывают Озеро - даже на албанской стороне не прерывается это мистическое кольцо христианского духа. На север каждое воскресенье и в праздники ездим на Литургию к нашему другу о.Стефану в Калишту (монастырик почти у самой албанской границы). На юг совершаем иногда паломничество на поклонение мощам св. Наума Охридского в его монастырь тоже у самой албанской границы уже в противоположной части Озера. Изредка посещаем за горным перевалом и Курбиновский храмик на Прес­пенском озере с его уникальными по силе и красоте росписями. Там уже все дышит Грецией - византийской и древней. До нее - рукой подать.
На огромном балконе нашего домика, почти нависающем над Озером, осенью тишина, покой, созерцательно-медитативная атмосфера. Хорошо мыслится, хорошо работается. И в самых разных направлениях. Многое открывается под новыми углами зрения. Когда-то это был Климент Охридский, когда-то - Дали. На этот раз нередко предавался созерцанию Озера с томиком позднего Ницше в руках, почти физически ощущая могучее напряжение полей между этими полюсами: Озеро - Ницше, что придавало особый привкус чтению вроде бы хорошо известных текстов.
Дух больного гения, ощутившего за целое столетие глобальность кризиса ПОСТ- и в какой-то мере стимулировавшего его и усмотревшего даже некоторые пути его развития, как бы успокаивается на охридских просторах (где он никогда не бывал, а Турин все-таки имеет совсем не ту духовную атмосферу). Энергетика оголенных полей дает возможность спокойно вчувствоваться в эпатаж­но-надрывную симфонию мятущегося духа пророка и Иова, бунтующего против Бога, рядящегося в тогу Антихриста, чтобы через отталкивание («от противного», сказали бы математики) придти к Христу, но на ином уровне духо-видения.

Ницше - это отчаянный крик изболевшейся души человечества в больном теле человека - вопль и страх богооставленности и провидение того ИНОГО, к чему сегодня со скоморошеским трагикомизмом и ужим­ками боли и отчаяния устремляется ПОСТ-. Смех и кликушество юродивого сквозь слезы и кровь изболевшегося организма...

чайки и лебеди черного цвета не расступаются
перед приходом вестников Авроры
и дальняя песня на непонятном языке
органично вплетается в пляску кипарисов
на древних могилах мучеников
и руинах былых святилищ
запахи ладана мяты и чего-то темно-уползающего
не нарушают устремленности
и звонко разбегаются ищущие нетления

28.09.98 ff к генеалогии ПОСТ- перелистывая Ницше на верху горы... Кипарисы - как скульптуры пластичны и неподвижны. Зеленые свечи юга.	Размышляя на верху горы старого Охрида - на фундаментах раннехристианской базилики, в окружении горящих в небо кипарисов и уникаль­ных византийских храмов с драгоценными росписями под ритмичный шум Вечности - реликтового Охридского озера в обрамлении мирно спящих под осенним солнцем гор, я прихожу к многозначным (и многозначащим) не терпящим возражения выводам:
или: с позиции фрейдизма оче­видно, что злобная рито­рика Н. против христиан­ст­ва - типичный комплекс бо­льного (физически и психически) человека, страстно же­­лающего стать здоровым и с отвращением относящегося ко всему, что напоминает о болезни (страдании) или оправдывает ее, со-ст­ра­дает. Только идеал - здоровый во всех отношениях (природно!), сильный, могучий, красивый человек есть оправдание жизни, ее венец. Он всегда и во всем прав. Ибо здоров. Это оправдывает любую мораль (и аморальность). Н. - глашатай и певец врожденной аристократической морали сильного здорового человека (= общества). Отсюда - культ Диониса против сострадания, мученичества и аскезы христиан. "... инстинкт самовосстановления воспретил мне философию нищеты и уныния..." (700)	1. Гений безнадежно больного Ницше в озлобленно-проро­че­с­кой умиротворенности интуитивно ощутил и ясно и четко возвестил начало конца Культуры и наступления ПОСТ-. Болезнь усилила восприимчивость разрушающегося сознания и глубинную тоску по несбыточному идеалу. 2. Сам он полушутя-полувсерьез считал себя Антихристом. А не был ли он пророком ИНОГО уровня бытия? ИНОЙ духовнос­ти. Он - интуитивно ощущавший себя атеистом, рожденный в семье потомственных священников, "жрецов", в его терминологии. 3. "Кажется, что все великое в мире должно появиться сначала в форме чудовищной, ужасаю­щей карикатуры" (II, 239 - здесь и далее цитируется по изданию: Фридрих Ницше. Соч. в двух томах. М., Мысль, 1990 с указанием стр. - в Охриде имел только второй том, поэтому далее указания на него опускаю). Может быть, и ПОСТ- - такая карикатура? 4. ПОСТ- - борьба Культуры со своей боле­з-­ нью? За новое здоровое состояние?
Не стоит далеко ходить за примерами - они повсюду вокруг нас. Вот только что вышедшее уникальное по объему (4 огромных том) вроде бы классическое издание "Encyclopedia of Aesthetics" Колумбийского университета и Оксфорда, в которой и мы с Олегом принимали участие в качестве единственных российских авторов. Однако пример. Статья "Lesbian Aesthetics" занимает 6 столбцов, но совсем нет статьи "Средне­ве­ковая эстетика" (даже западная), а мне на "Византийскую эстетику" отвели только 4 столбца. Вот вам и "переоценка всех ценностей".	5. Ницше провозгласил переоценку всех ценно­стей. ПОСТ- последовательно и настойчиво реализует эту программу maximum. Во всех отношениях. Во всех направлениях. Со все­ми ценностями.
Случайность и "закон бессмыслицы" господствуют "в общем бюджете человечества". (289)	6. Взять хотя бы принципы абсурда, алогизма, энтропийной полисемии, которые ПОСТ- активно внедряет в сферу арт-бытия и всего человеческого бытования. Не Ницше ли провозгласил, что в "сущности вещей" (an-sich) нет никакой необходимости, никакой причинной связи, никакого подвластного разуму "зако­на"? Там действие не следует за причиной. "Это мы, только мы выдумали причины, последовательность, взаимную связь, относительность, принуждение, число, закон, свободу, основание, цель; и если мы примысливаем, примешиваем к вещам этот мир знаков как нечто "само по себе", то мы поступаем снова так, как поступали всегда, именно, мифологически". (257) И вот ПОСТ-, зная или не зная (точ­нее ни то, ни другое, ибо культура - даже ПОСТ- - не может что-либо знать или не знать в че­ловеческом смысле - у нее свои измерения и категории) идеи Ницше, отказывается ото всего того, что "выдумали мы" и принима­ет все то, что выдумали ОНИ (другие, иные). Они. Кто они? И есть ли они? Всплы­вает столь модная ныне проблема другого, под спудом существовавшая всегда. Also! ПОСТ- отказывается от старого "мифо­ло­ги­ческого" бытия и мышления. Что же? Оно восходит к "сущности вещей"? Творит новые мифы? И это предвидел Ницше. Так действуют ПОСТ- артисты. Но я не понимаю, не ощущаю, не принимаю этого что ли?
... и ныне многомыслие, полисемантика опрделяют и занимают столбовую дорогу в ПОСТ- - все смыслы имеют одинаковые права на существование; все дороги ведут в Мекку; истина не сущест­вует вообще или ее можно достичь любым путем и всегда; каждый и всегда приходит к истине - к своей истине; других истин не существует и не может существовать...	7. И Ницше открывает ворота в ПОСТ-, когда постоянно и неуклонно и с великим энтузиазмом пророка возвещает, что человечество живет во лжи и фальши; что у него сильна "воля к незнанию, к неверному, к ложному". (260) "O sancta simplicitas! В каком диковинном опрощении и фальши живет человек!" Тогда что же остается этому любителю фальши, как не отказаться в какой-то момент от нее. То есть объявить все до того считавшееся истинным ложным и наоборот, а затем принять и то и другое. Вот вам и ПОСТ- ! Гуляй, рванина! От рубля и выше! Философы у Ницше - "рыцари печального образа, господа зеваки и пауки-ткачи ума"; Истина не нуждается в их защите. (261) Но: нарождается уже новый тип философов, которых Ницше называет (условно) искусителями. (273) Их девизом могло бы стать утверждение: "Мое суждение есть мое суждение: далеко не всякий имеет на него право... Нужно отстать от дурного вкуса - желать единомыслия со многими".(274)
Donnerwetter! О каком же времени говорит Ницше? Неужели и сто лет назад было то же самое? Но это же в чистом виде ПОСТ- ! Уже в Вагнере он усмотрел то, чем "гениальны" Штокхаузен или Деррида. Некое принципиальное между. Метаксюйность как одна из основ ПОСТ-. Мост (Brьcke) между Культурой и чем-то иным, что может оказаться и ничем; мост активно и с упоением сооружаемый всеми нами, человеками, в неизвестность; над бездной или в бездну ? вот вопрос... второй стул-то еще не оплотнился, и туман не рассеивается пока на том берегу, но даже, кажется, сгущается...	"Современный человек представляет собою в биологическом отношении противоречие ценностей, он сидит между двух стульев, он говорит сразу Да и Нет. Что же удивительного, что именно в наше время сама фальшь становится плотью и даже гением". (555)
...о Государстве ПОСТ- вещает Ницше; только кого же он призывает "посмотреть" на этих "лишних", когда все - лишние, все - в этом ПОСТ-, и никого сна­ружи... К кому же обращается Заратустра? Риторический вопрос ? Кажется, даже сам Ницше не думал так...   Практика последего столетия Культуры подтверждает, что глас больного гения был гласом вопиющего в пустыне. Кто услышал его ? или точнее, кто внял ему? А кто внял Христу?.. ...и не антиподом ли Ницше было сказано: не мечите бисер... ? ...но Ницше больше чем Христа любил этих лишних обезьян, карабкающихся к грязному трону, и их стремился направить на пути "истины", которой не признавал вроде бы и сам... ...не путем ли Христа шел этот безумец, называвший себя Антихристом ?..	7а. "Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех - называется - "жизнь". Посмотрите же на этих лишних людей! Они крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов: культурой называют они свою кражу - и все обращается у них в болезнь и беду! Посмотрите же на этих лишних людей! Они всегда больны, они выблевывают свою желчь и называют это газетой (теперь - СМИ. - В.Б.). Они проглатывают друг друга и никогда не могут переварить себя. Посмотрите же на этих лишних людей! Богатства приобретают они и делаются от этого беднее. Власти хотят они, и прежде всего рычага власти, много денег, - эти немощные! Посмотрите, как лезут они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга и потому срываются в грязь и в пропасть. Все они хотят достичь трона: безумие их в том - будто счастье восседало бы на троне! Часто грязь восседает на троне - а часто и трон на грязи." (36)
постмодернизм, балансирующий на грани иронии и цинизма, вошел в плоть и кровь человека последней трети ХХ в. ... и все больше всего боялись прослыть пошляками и выдумывали теории и облекали в пестрые одежды и павлиньи перья то, что стремилось к чему-то, но силы иссякли на полпути и полудепрессивное состояние почти не прекращалось... астения Культуры...	8. "Цинизм есть единственная форма, в которой пошлые души соприкасаются с тем, что называется искренностью."(262) Наш век переполнен подобными "соприкосновениями" и ПОСТ- особенно. "Но мы святые; мы - не циники", - написал я как-то в студенческие годы, впервые читая Ницше. И все это органично влилось в ПОСТ- ХХ века. И острый угол, и овал - явления одного порядка в человеческой истории.

Аксиологический релятивизм

пожалуй, это главное, что Ницше прозрел и энергично отстаивал как предпосылку будущего бытия человечества; собственно его сверхчеловек и есть концентрированная мифологема этой предпосылки

В "Esse homo" повторяет слова Заратустры: " - и кто должен быть творцом в добре и зле, поистине, тот должен быть сперва ра­з­рушителем, разбивающим це­нности. Так принадлежит высшее зло к высшему благу, а это благо есть творческое." (763).	9. Ницше утверждает релятивность и амбивален­т­ность всех "ценностей" (и антиценностей) для людей "высшей породы", к которым причисляет и себя, вестимо. Добро и зло, добродетель и порок, прекрасное и безобразное, трагическое и комическое не составляют здесь оппозиций, не предстают антиподами. Они нейтральны в аксиологическом смысле. "Сверхчеловек" Ницше - по ту сторону этих оппозиций. Что сказал бы этот имморалист и "психо­лог", певец потомственного аристократизма, узрев, что в ПОСТ- чандала подхватила и активно реализует его главные принципы. В ПОСТ- нет ценностной шкалы. Все относительно. Конвенциально. Равно-при­емле­мо. И это принадлежность отнюдь не аристократов духа, но скорее самой примитивной черни. А Ницше-то:
Фактически это только духовные высоты христианской святости, вплотную приблизившейся к сфере божественного. Там человеческая трагедия и скорбь не являются таковыми. Христианство не знает категории трагического вообще.	"Есть такие духовные высоты, при взгля­де с которых даже трагедия перестает действовать трагически; и если совокупить в одно всю мировую скорбь, то кто отважится утверждать, что это зрелище необходимо склонит, побудит нас к состраданию и таким образом к удвоению скорби?.." (265) Сегодня ПОСТ- (не подозревая) покушается на эти высоты, превращая трагедию, страдания, сострадание в фарс, или пытаясь ПОСТ-сакрализовать эти "человечес­кие, слишком человеческие" феномены. "Безнравственно говорить: что справедливо для одного, то справедливо и для другого" (342). Этика Ницше. "Есть мораль господ и мораль рабов" (381). Ницше, естественно, ярый приверженец первой и противник второй - христианства. Он выдвигает "новое требование" ((време­ни и его собственное)): "нам необходима критика моральных
	цен­­ностей, сама ценность этих ценно- стей должна быть однажды постав- лена под вопрос" (412). "Именно евреи рискнули с ужасающей последовательностью вывернуть наизнанку аристократическое уравнение ценности (хоро­ший = знатный= могущественный = прекрасный = счастливый = боговозлюбленный) - и вцепились в это зубами бездон­ной ненависти (ненависти бессилия), именно: "только одни отверженные являются хорошими; только бедные, бессильные, незнатные являются хорошими; только страждущие, терпящие лишения, больные, уродливые суть единственно благочестивые, единственно набожные, им только и принадлежит блаженство, - вы же, знатные и могущественные, вы, на веки вечные злые, жестокие, похотливые, ненасытные, безбожные, и вы до скончания времен будете злосчастными, проклятыми и осужденными!" ... Известно, кто унаследовал эту еврейскую переоценку... с евреев начинается восстание рабов в морали, - восстание, имею­щее за собою двухтысячелетнюю историю и ускользающее нынче от взора лишь потому, что оно - было победоносным..." (422) С христианством победил народ: "рабы", "плебеи", "стадо". ""Господа" упразднены; победила мораль простолюдина." ""Спасение" рода человеческого (именно от "гос­под") на верном пути; все заметно обиудеивается, охристианивается, оплебеива­ется (что проку в словах). Ход этого отравления по всему телу человечества выглядит безудержным,.." (424)

Однако. В целом христианство за 2000 лет мало продвинулось в осуществлении идеалов, выдвинутых Христом и закрепленных в Евангелиях. Идеалы так и остались идеалами; христианство выродилось в некую формально-номенклатурную институцию и завершает свою историю. Тем не менее в чем-то оно существенно изменило человечество. Когда-то попробовать яснее сформулировать: в чем? и какую все же переоценку ценностей осущест­вляет ПОСТ-? С Ницше-то все ясно, а вот с ПОСТ- ...
Скорее всего, речь должна идти о личностном, индивидуальном сознании и самосознании. Здесь, по всей видимости, одна из значимых антиномий христианства. Поставив свободу воли, гипертрофиророванно понятую, каждого конкретного человека, каждой личности (древний мир фактически вообще не знал такого понятия) выше божественного императива, христианство стимулировало развитие индивидуализма и небывалого эго-цент­ризма, отрицающего и не приемлющего "любовь к ближнему" и даже - к Богу (то есть правом "свободы воли" христианство открыло путь произволу ницшеанского сверхчеловека? уберите "страх Божий", и все дозволено! - активно реализовался этот принцип в Европе с Ренессанса). Любовь к собственной самости превысила сущностное нравственное требование Христа - всеобъемлющей любви. Человеские сознание, менталитет, экзистенция, религиозность оказались недостаточными, чтобы вместить и тем более реализовать (на основе собственно той же свободы воли) сущность главной божественной заповеди. В этом Ницше не понял реальное христианство; записал в его актив то, чего оно не смогло осуществить. И современный кризис христианства, и собственно бездуховное ПОСТ- - именно от принципиальной сущностной не-до-раз­витости человечества до истинного Христова хри­стианства. Культура затухает и правит бал ПОСТ- , видимо, потому, что человечество так и не смогло понять и органично принять как нечто необходимое для его бытия сущность учения Христа; почти изначально двинулось путями "великого инквизитора", путями человеческими, слишком человеческими. Оно очень быстро формализовало и выхолостило сущность, приняв (или выдав) за него пус­тую оболочку. И усыхает само вместе с этой оболочкой - симулакром христианства, симулакром Культуры. Ницше вменил в вину христианству то, что собственно было порождением этой усыхаю­щей оболочки, съеживающейся коже псевдо-бытия, псевдо-ду­хов­ности.

ПОСТ- ? ...нелишне вспомнить, что для христианства "второе" не являлось не только "ценностью", но и вооб­ще - ни чем; в прямом смысле сло­ва: зло - это просто отсутствие добра - пустота... и уже само выведение Ницше негативных (для классической культуры) антитез на уровень ценностей - это, конечно, предвестие (и какое!) ПОСТ-. Вскоре после Ницше один из кру­п­нейших русско-еврейских мысли­телей, кажется, вполне справедливо (и углубляя, существенно углу­б­ляя проблему) перевел стрелки с Рима на Афины. Именно Афины были и остаются сущностной антитезой Иерусалима, и именно хри­стианство попыталось свести их в некую целостную духовную антиномию. Именно в Афинах вы­песто­вался истинный духовный аристократизм (но Ницше интересовал больше другой "аристо­кра­тизм"). Что же касается Рима, то здесь Ницше, как западный мыслитель, да еще кичащийся своим врожден­ным атеизмом, скользит по повер­хности. Он преувеличивает и излишне облагораживает его; вероятно, ностальгирующе­му западно­му средневековому варвару им же уничтоженный Рим и представлял­ся "аристо­кра­тичес­ким", но нельзя же сие принимать всерьез после хотя бы беглого знакомства с культурой Византии; христианской Византии! Аристократизм Рима - это внешний аристократизм; эстетизм, но не эстетика; "прочный шкаф" с достаточно "убогим содержимым". И в нем Ницше видел будущее человечества. Собственно этот идеал сегодня активно реализует супертехнизированное ПОСТ- (и американская цивилизация).	"Обе противопоставленные ценности "хоро­шее и плохое", "доброе и злое" - бились на зем­ле тысячелетним смертным боем; и хотя несомненно то, что вторая ценность давно уже взяла верх, все-таки и теперь еще нет недостатка в местах, где борьба продолжается вничью." (435)   "Символ этой борьбы": ""Рим против Иудеи, Иудея против Рима" - до сих пор не было события более великого, чем эта борьба, эта постановка вопроса, это смертельное противоречие. В еврее Рим ощутил нечто вроде самой противоестествен­ности, как бы своего монстра-антипода; в Ри­ме еврей считался "уличенным в ненависти ко всему роду человеческому": и с полным правом, поскольку есть полное право на то, чтобы связывать благополучие и будущность рода человеческого с безусловным господством аристократических ценностей, римских ценностей. // Очевидна непоследовательность Ницше, его метания от аксиологического плюрализма - еще нового в западной культуре - к чистому монизму. - В.Б.// Что же, напротив, чувствовали к Риму евреи? Это угадывается по тысяче симптомов; но достаточно и того, чтобы снова принять во внимание иоан­нов­ский Апокалипсис, этот наиболее опустошительный из всех приступов словесности, в которых повинна месть." (436) // один из наших поклонников Ницше Андрей Белый чтил и "Апокалипсис" - все относительно в этом мире//   ///кажется, Ницше был недостаточно осведомлен в еврейской истории и социо-историчес­ком менталитете древних евреев///
	Ницше поставил под вопрос ценность истины, само ее существование и тем самым открыл дорогу (предвосхитил) ПОСТ-. Только последние философы-идеалисты, эти "чахоточники духа", верят еще в истину. "Свободные" же умы со времен крестоносцев почерпнули на Востоке древнюю мудрость: "Ничего истинного, все позволено" ! "Ну так вот, это была свобода духа, этим была отменена даже вера в истину..." (515) Поэтому, убежден Ницше, "воля к истине нуждается в критике... ценность истины должна быть однажды экспериментально поставлена под вопрос" (517); "Сама наука нуждается отныне в оправдании (чем вовсе еще не сказано, что таковое для нее имеется)." (516) Во времена Ницше подобные утверждения в русле западноевропейской мысли казались бредом сумасшедшего. Сегодня этот "бред" принимается почти на уровне аксиомы. Спросите любого наизнаменитейшего западного (у нас пока нет таковых - подрастают) философа...
	Противоречия в позиции самого Ницше: он то отрицает существование какой-либо объективной истины и нравственных ценностей вообще; то утверждает плюрализм ценностей; а то (в частности, в "Esse homo") все-таки при­знает наличие и некой высшей истины и доброты, о которых знает (и учит) только его Заратустра, опираясь на мудрость Востока и "аристокра­тизм" Рима. Ибо "Заратустра" - это "книга самая глубокая, рожденная из самых сокровенных недр истины, неисчерпаемый колодец, откуда всякое погрузившеееся ведро возвращается на поверхность полным золота и доброты." (695) Вот вам и релятивизм !

28. 09. 98 Сегодня, как и в первый день нашего пребывания здесь, Озеро штормит. От Ал­­бании дует сильный ветер, по небу несутся живопи­сные рваные черные тучи. Но тепло и нет дождя. То­ль­ко рев и завывание ветра. Да белые барашки по всему Озеру. Кипарисы гуляют во все стороны. Воздух удивительно прозра­чен. С нашего балкона видно все Озеро вплоть до св. Наума и какого-то албанского городка. Пишется и думается хоро­шо. Ибо пища, климат, географическое положение (здесь несомненно прав Ницше) способствуют ПОСТ- аде­­­квационному мышлению. Тем более, что в св. Клименте идет реставрация росписей. Каким-то допотопным способом. Пахнет нашатырем.	10. "но не пришли ли мы нынче к необходимости решиться еще раз на переворот и радикальную перестановку всех ценностей, благодаря новому самоосмыслению и самоуглублению человека, - не стоим ли мы на рубеже того периода, который негативно следовало бы определить прежде всего как внеморальный...?" (267)   ПОСТ- стоит ! или лежит ! "Преодоление морали, ...самопреодоление морали" - этот процесс и вершится в ПОСТ-. НО! Самоуглубления ли человека - это результат?
Этих философов (будущего) Ницше именует "искусителями" (273); он надеется, что они перевернут "вечные ценности" (322). Уже переворачивают и, возможно, что ПОСТ- в целом великое искушение для Культуры.	11. "Разве не позволительно относиться прямо-таки с некоторой иронией как к субъекту, так и к предикату и к объекту? Разве философ не смеет стать выше веры в незыблемость грамматики?" (269) Позволительно. Смеет. Стал. - - отвечает с оптимизмом ПОСТ- в лицах современных продвинутых философов-постмодернистов.
ПОСТ-артист следует в своем творчестве инстинктам, а современный искусствовед (арт-кри­тик) оказывает ему помощь "вескими доводами" (читайте любого из них! не заскучаете).	12. "... нужно следовать инстинктам, но убедить разум, чтобы он при этом оказывал им помощь вескими доводами", - так, согласно Ницше, размышлял Сократ. (311)
А что же ПОСТ- ?	13. Ницше сетует, что нынче "в Европе одно лишь стадное животное достигает почета и раздает почести" (337).
Постмодернистский карнавал, да плюс иные (многие) явления ПОСТ- активно развернули этот постулат в огромное многомерное полотно (или полиэкран). Сегодня (а собственно, когда было не так?) карнавал костюмов и масок как никогда красочен и изобретателен. Вся индустрия симулакров, в которую превращают Культуру (и уже превратили), - доселе невиданное зрелище. Оно во всем - от социально-государст­вен­ных институтов до наук (особенно гуманитарных), искусств (осо­бен­но - атр-проду­к­ция всех видов), бесчисленных духовно-ре­лигиозных учреждений и напра­в­лений. Все-таки в оны столетия сей карнавал был скромнее. Это точно.	14. "... наш век является первым по части изучения "костюмов", я хочу сказать, моралей, верований, художественных вкусов и религий; он подготовлен, как никакое другое время, к карнавалу большого стиля, к духовному масленичному смеху и веселью, к трансцендентальной высоте высшего тупоумия и аристофановского осмеяния мира. Быть может, именно здесь мы откроем область для наших изобретений, ту облась, где еще и мы можем быть оригинальными, например, как пародисты всемирной исто­рии и шуты Божьи - быть может, если и ничто нынешнее не имеет будущности, все-таки именно смех наш еще имеет ее!" (343-44)
Вкус ПОСТ- , или кэмпа, может быть дословно описан этой фор­мулировкой (безотноси­тельно к Шекспиру). ПОСТ- - это реализация именно "дикой пестроты" всего и вся. «О, прелесте! понеже еси пестра!» - сетовал в 17 веке по этому поводу старовер Федор Иванов.	15. о Шекспире: мы "принимаем с тайным дружелюбием и сердечностью именно эту дикую пестроту, эту смесь самого нежного, самого грубого и самого искусственного, мы наслаждаемся ею как нарочито для нас сбереженными ухищрениями искусства" (345)
Пожалуй, точнее трудно описать внутреннюю суть художественно­го авангарда начала ХХ века. "Голубой всадник" Кандинского и Марка четко подтверждает сие и визуально (Подробнее см. блок текстов ""Авангардные" лики Культуры"). Так же - Цветаева о "безмер­ности в мире мер".	16. "Мера чужда нам, сознаемся в этом; нас щекочет именно бесконечное, безмерное. Подобно всаднику, мчащемуся на фыркающем коне, мы бросаем поводья перед бесконечным, мы, современные люди, мы, полуварвары, - и там лишь находим наше блаженство, где нам грозит и наибольшая опасность." (345)
Знал бы Ницше, как развернется маскульт в ХХ веке и охватит всё и вся!	17. "Теперь век масс: они ползают на брюхе перед всем массовым. И тоже самое in politicis." (360) А "массы", или "народ", в понимании Ниц­ше имеют плебейское происхождение. Отсюда: "В наш слишком народный, лучше сказать плебейский, век "воспитание" и "образова­ние" должно быть по существу своему искусством обманывать - обманывать насчет происхождения, обманчиво скрывать унаследованное душой и телом плебейство."(389) Три качества плебейского типа: "отвратительная невоздержанность, затаенная зависть, грубое самооправдание" (389) "эгоизм есть существенное свойство знатной души" (там же) "Как бы ни было, когда бы ни было, где бы ни было, - всякое общение "опошляет"." (398)
а имели ли когда-либо ?   Начиная с авангарда ХХ в., искусство последовательно и неуклонно демонстрировало эту "усталость". Оно практически отказалось от человека во всех аспектах. "Дегуманизация" искусства, отмеченная Ортегой и другими мыслителями середины века, и узаконен­ная ПОСТ-культурой, - плод этой "усталости".	18. "Здесь и таится рок Европы - вместе со страхом перед человеком мы утратили и любовь к нему, уважение к нему, надежду на него, даже волю к нему. Вид человека отныне утомляет - что же такое сегодня нигилизм, если не это?.. Мы устали от человека..." (430)
Человек так и остался "слишком человеком" до наших дней и ПОСТ- подтверждает это. См. все что относится к вопросу насилия и жестокости (их эстетизации) в ПОСТ-искусстве, в современных арт-практиках, кино, телевидении etc.	19. Ницше подчеркивает одухотворение и даже "обожествление" жестокости, пронизывающее "историю высшей культуры". "Видеть страдания - приятно, причинять стра­дания - еще приятнее: вот суровое правило, но правило старое, могущественное, человеческое-слишком-человеческое... Никакого празднества без жестокости - так учит древнейшая, продолжительнейшая история человека, - и даже в наказании так много праздничного!" (446-447). Христианство, попытавшись бороться с этим инстинктом, только облекло его в некие особо изощренные и замаскированные под благопристойность формы.
т.е. избавит от христианства, прежде всего   теперь уже выросло - ПОСТ- во всей его красе	20. Ницше убежден, что придет этот чаемый им идеальный "человек-искупитель" //сверхчело­век//, "этот человек будущего, который избавит нас как от прежнего идеала, так и от того, что должно было вырасти из него, от великого отвращения, от воли к Ничто, от нигилизма,.." (471)