Знаки рукою и выражением лица своего

Тайная вечеря

На этом месте прорицатель прервал приветствие Заратустры и

Гостей его: он протеснился вперед, как тот, кому нельзя терять

Времени, схватил руку Заратустры и воскликнул: "Но, Заратустра!

Одно бывает необходимее другого, так говоришь ты сам: ну

Что ж, одно для меня теперь необходимее всего

Остального.

Кстати: разве не пригласил ты меня на трапезу ? И

Здесь находятся многие совершившие длинный путь. Не речами же

Хочешь ты накормить нас?

Кроме того, все мы уже слишком много говорили о

Замерзании, утоплении, удушении и других телесных бедствиях: но

Никто не вспомнил о моей беде, о страхе умереть с

голоду". --

Так говорил прорицатель; но, когда звери Заратустры

Услыхали слова эти, они со страху убежали. Ибо они видели, что

Всего принесенного ими в течение дня будет недостаточно, чтобы

накормить досыта одного только прорицателя.)

Quot;Включая сюда и страх умереть от жажды, -- продолжал

Прорицатель. -- И хотя я слышу, что вода здесь журчит, подобно

Речам мудрости, в изобилии и неустанно: но я -- хочу

Вина !

Не всякий, как Заратустра, пьет от рожденья одну только

Воду. Вода не годится для усталых и поблекших: нам

Подобает вино -- только оно дает внезапное выздоровление

и импровизированное здоровье!"

При этом удобном случае, пока прорицатель просил вина,

Удалось и королю слева, молчаливому, также промолвить слово. "О

вине, -- сказал он, -- мы позаботились, я с моим братом,

Королем справа: у нас вина достаточно -- осел целиком нагружен

Им. Так что недостает только хлеба".

Quot;Хлеба? -- возразил Заратустра, смеясь. -- Как раз хлеба и

Не бывает у отшельников. Но не хлебом единым жив человек, но и

мясом хороших ягнят, а у меня их два:

Пусть скорее заколют их и приправят шалфеем: так

Люблю я. Также нет недостатка в кореньях и плодах, годных даже

для лакомок и гурманов; есть также орехи и другие загадки,

Чтобы пощелкать.

Мы скоро устроим знатный пир. Но кто хочет в нем

Участвовать, должен также приложить руку, даже короли. Ибо у

Заратустры даже королю не зазорно быть поваром".

Это предложение пришлось всем по сердцу; только

Добровольный нищий был против мяса, вина и пряностей.

Quot;Слушайте-ка этого чревоугодника Заратустру! -- сказал он

Шутливо. -- Для того ль идут в пещеры и на высокие горы, чтобы

Устраивать такие пиры?

Теперь понимаю я, чему он некогда нас учил, говоря: "Хвала

Малой бедности!", почему и он хочет уничтожить нищих".

Quot;Будь весел, как я, -- отвечал Заратустра. -- Оставайся

При своих привычках, превосходный человек! жуй свои зерна, пей

Свою воду, хвали свою кухню -- если только она веселит тебя!

Я -- закон только для моих, а не закон для всех. Но кто

принадлежит мне, должен иметь крепкие кости и легкую поступь,

--

Находить удовольствие в войнах и пиршествах, а не быть

Букой и Гансом-мечтателем, быть готовым ко всему самому

Трудному, как к празднику своему, быть здоровым и невредимым.

Лучшее принадлежит моим и мне; и если не дают нам его, мы

Сами его берем: лучшую пишу, самое чистое небо, самые мощные

мысли, самых прекрасных женщин!" --

Так говорил Заратустра; но король справа заметил:

Quot;Странно! Слыханы ли когда-нибудь такие умные речи из уст

Мудреца?

И, поистине, весьма редко встречается мудрец, который был

Бы умен и вдобавок не был бы ослом".

Так говорил король справа и удивлялся; осел же злорадно

Прибавил к его речи И-А. Это и было началом той продолжительной

Беседы, которая названа "тайной вечерей" в исторических книгах.

Но за нею не говорилось ни о чем другом, как только о высшем

Человеке .

О высшем человеке

Когда в первый раз пошел я к людям, совершил я глупость

Отшельника, великую глупость: я явился на базарную площадь.

И когда я говорил ко всем, я ни к кому не говорил. Но к

Вечеру канатные плясуны были моими товарищами и трупы; и я сам

Стал почти что трупом.