Друга должно быть честью, что ты даешь ему себя, каков ты есть?

Но он за это посылает тебя к черту!

Кто не скрывает себя, возмущает этим других: так много

имеете вы оснований бояться наготы! Да, если бы вы были богами,

Вы могли бы стыдиться своих одежд!

Ты не можешь для своего друга достаточно хорошо

Нарядиться: ибо ты должен быть для него стрелою и тоскою по

Сверхчеловеку.

Видел ли ты своего друга спящим, чтобы знать, как он

Выглядит? Что такое лицо твоего друга? Оно -- твое собственное

Лицо на грубом, несовершенном зеркале.

Видел ли ты своего друга спящим? Испугался ли ты, что так

Выглядит твой друг? О мой друг, человек есть нечто, что должно

Превзойти.

Мастером в угадывании и молчании должен быть друг: не

Всего следует тебе домогаться взглядом. Твой сон должен выдать

Тебе, что делает твой друг, когда бодрствует.

Пусть будет твое сострадание угадыванием: ты должен сперва

Узнать, хочет ли твой друг сострадания. Быть может, он любит в

Тебе несокрушенный взор и взгляд вечности.

Пусть будет сострадание к другу сокрыто под твердой корой,

На ней должен ты изгрызть себе зубы. Тогда оно будет иметь свою

Тонкость и сладость.

Являешься ли ты чистым воздухом, и одиночеством, и хлебом,

И лекарством для своего друга? Иной не может избавиться от

Своих собственных цепей, но является избавителем для друга.

Не раб ли ты? Тогда ты не можешь быть другом. Не тиран ли

Ты? Тогда ты не можешь иметь друзей.

Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому

Женщина не способна еще к дружбе: она знает только любовь.

В любви женщины есть несправедливость и слепота ко всему,

Чего она не любит. Но и в знаемой любви женщины есть всегда еще

Внезапность, и молния, и ночь рядом со светом.

Еще не способна женщина к дружбе: женщины все еще кошки и

Птицы. Или, в лучшем случае, коровы.

Еще не способна женщина к дружбе. Но скажите мне вы,

Мужчины, кто же среди вас способен к дружбе?

О мужчины, ваша бедность и ваша скупость души! Сколько

Даете вы другу, столько даю я даже своему врагу и не становлюсь

От того беднее.

Существует товарищество; пусть будет и дружба!

Так говорил Заратустра.

О тысяче и одной цели

Много стран видел Заратустра и много народов -- так открыл

Он добро и зло многих народов. Большей власти не нашел

Заратустра на земле, чем добро и зло.

Ни один народ не мог бы жить, не сделав сперва оценки:

Если хочет он сохранить себя, он не должен оценивать так, как

Оценивает сосед.

Многое, что у одного народа называлось добром, у другого

Называлось глумлением и позором -- так нашел я. Многое, что

Нашел я, здесь называлось злом, а там украшалось пурпурной

Мантией почести.

Никогда один сосед не понимал другого: всегда удивлялась

Душа его безумству и злобе соседа.

Скрижаль добра висит над каждым народом. Взгляни, это

Скрижаль преодолений его; взгляни, это голос воли его к власти.

Похвально то, что кажется ему трудным; все неизбежное и

Трудное называет он добром; а то, что еще освобождает от

Величайшей нужды, -- редкое и самое трудное -- зовет он

Священным.

Все способствующее тому, что он господствует, побеждает и

Блестит на страх и зависть своему соседу, -- все это означает

Для него высоту, начало, мерило и смысл всех вещей.

Поистине, брат мой, если узнал ты потребность народа, и

Страну, и небо, и соседа его, ты, несомненно, угадал и закон

Его преодолении, и почему он восходит по этой лестнице к своей

Надежде.

"Всегда ты должен быть первым и стоять впереди других;

никого не должна любить твоя ревнивая душа, кроме друга" --

Слова эти заставляли дрожать душу грека; и шел он своей стезею

Величия.

"Говорить правду и хорошо владеть луком и стрелою"

Казалось в одно и то же время и мило и тяжело тому народу, от

Которого идет имя мое, -- имя, которое для меня в одно и то же

Время и мило и тяжело.

"Чтить отца и матерь и до глубины души служить воле их" --

Эту скрижаль преодоления навесил на себя другой народ и стал