ЕЩ‚ ОДНО ГОРЬКОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ И ОТЪЕЗД ИЗ МОСКВЫ 6 страница

Мы прошли с ним в каюту и увидели в постели бледную женщину с длинными русыми косами и мальчика лет восьми; казалось, он тяжело болен.

Пожилой человек обратился к дочери по-гречески; она открыла глаза, поглядела на И., склонившегося к ней, и сказала ему тоже по-гречески:

- Мне не пережить этого ужасного путешествия. Не обращайте на меня внимания. Спасите, если можете, сына и отца. Я не могу думать без ужаса, что будет с ними, если я умру, - и слезы полились из е„ глаз.

И. велел мне капнуть в рюмку капель из т„много пузырька и сказал:

- Вы будете завтра совершенно здоровы. У вас был сердечный припадок; но буря утихла, припадок прош„л и больше не повторится. Выпейте эти капли, повернитесь на правый бок и засните. Завтра будете полны сил и начн„те ухаживать за своими близкими. А сегодня мы сделаем это за вас.

Он приподнял е„ античную голову и влил ей в рот капель. Затем помог ей повернуться, накрыл одеялом и подош„л к мальчику.

Мальчик был так слаб, что с трудом открыл глаза; он, казалось, ничего не понимал. И. долго держал его тоненькую ручку в своей, прислушиваясь к дыханию, и наконец спросил:

- Он давно в таком состоянии?

- Да, - ответил старик. - Судовой врач уже несколько раз давал ему разные лекарства, но ему вс„ хуже. С самого начала бури реб„нок впал в состояние полуобморока, оно не проходит. Неужели он должен умереть?

И у старика задрожал голос, он отвернулся от нас, закрыв лицо руками.

- Нет, до смерти ещ„ далеко. Но почему вы не закалили его? Он хил и слаб не потому, что болен, а потому что вы изнежили его. Если хотите, чтобы ваш внук жил, - держите его на свежем воздухе, научите верховой езде, гребле, гимнастике, плаванью. Ведь вы губите реб„нка, - сказал И.

- Да-да, вы правы, доктор. Но мы так несчастливы, мы сразу потеряли всех своих близких, и теперь тряс„мся друг над другом, - вс„ с той же горечью отвечал старик.

- Если вы будете таким способом и дальше оберегать друг друга, - вы все умр„те очень скоро. Вам надо начать новую жизнь. Если вы согласны следовать моему методу, - я отвечаю за жизнь мальчика и начну его лечить. Если выполнять моих предписаний не будете, - я не стану и начинать, - продолжал И.

- Я отвечаю вам головой, что вс„ будет выполнено в точности, - прервал его старик.

- Ну, тогда начн„м.

И. сбросил с мальчика одеяло, стянул с его худеньких ног т„плые чулки, снял фуфайку и потребовал другую сорочку. А мне велел растворить в половине стакана воды кусочек пилюли из зел„ной коробочки Флорентийца и ещ„ меньшую часть пилюли из ч„рной коробочки Али. Когда лекарство смешалось, вода в стакане точно закипела и стала совершенно красной.

И. взял у меня стакан, капнул туда ещ„ из каких-то особых тр„х пузырьков и стал давать мальчику лекарство крошечной ложечкой. Я думал, что мальчик ни за что не сможет проглотить ни капли. Но последний глоток он даже допил из стакана.

Я осторожно опустил ребенка на подушку. И. велел мне достать самый большой флакон, вымыл руки, и я последовал его примеру. Затем он велел мне вытянуть руку мальчика и держать е„ ладонью вверх, а сам стал массировать жидкостью из флакона от ладони до плеча, каждый раз крепко растирая ладонь.

Рука, прежде совершенно белая, стала розовой, а затем покраснела. То же самое он проделал с другой рукой, потом с ногами и раст„р наконец вс„ тело.

Жидкостью из другого флакона он смазал мальчику виски, за ушами и темя.

Мальчик внезапно открыл глаза и сказал, что очень хочет есть. Немедленно, по совету И., дедушка позвонил и приказал принести горячего шоколада и белого хлеба.

Пока лакей ходил за шоколадом, И. дал капель старику и посоветовал поесть самому. Сначала старик отказывался, говоря, что от качки есть не может; но когда мальчику принесли еду, сказал, что шоколад он, пожалуй, выпил бы.

И. посоветовал ему поесть манной каши и выпить кофе, потому что сейчас шоколад ему вреден.

Вс„ это время И. не сводил глаз с мальчика, наблюдая за ним. Он спрашивал, не холодно ли ему; и мальчик отвечал, что у него вс„ тело горит, что ему ещ„ никогда не было так тепло. На вопрос, не болит ли у него что-нибудь, мальчик сказал, что у него в голове сидел винт и очень больно резал лоб и глаза; но что сейчас доктор, верно, винт вынул.

И. дал ему ещ„ каких-то капель и попросил заснуть, мальчик охотно согласился и, действительно, через десять минут уже спал, ровно и спокойно дыша.

- Ну, теперь ваша очередь, - сказал И., подавая лекарство старику.

Тот беспрекословно повиновался; затем И. попросил его лечь и сказал, что через три часа мы ещ„ раз наведаемся, а пока пусть все мирно спят.

Мы вышли из каюты, где так долго провозились, и миновали толпу нарядных дам и кавалеров, которые начинали обретать свой обычный высокомерно-элегантный вид, пытались острить и флиртовать.

Итальянки нетерпеливо ждали нас с пакетами белья и платьев, приготовленными для Жанны. И. поблагодарил обеих дам, но просил отложить знакомство до завтра, так как сегодня и мать и дети ещ„ очень слабы.

Итальянки были разочарованы, пожалели бедняжек и сердечно простились с нами.

Не задерживаясь более нигде, мы прошли прямо к Жанне.

Если бы я не проспал целые сутки, наверное уже свалился бы с ног, до того утомительны были это непрерывное хождение вверх и вниз по пароходу и непрестанное соприкосновение с людьми, с их болезнями, порывами злобы, страха и отчаяния.

Дети еще спали, а Жанна сидела в углу дивана, тщательно одетая и причесанная, но лицо ее было таким скорбным и бледным, что у меня защекотало в горле.

- А я уже и ждать вас перестала, - сказала она, чуть улыбнувшись, но глаза е„ были полны слез.

- Нам пришлось задержаться, - отвечал И. с такою лаской в голосе, какой я еще у него не слыхивал. - Но почему вы решили, что мы можем нарушить свое слово? Можно ли быть такой подозрительной и гак мало верить людям?

- Если бы вы только знали, как я верила людям прежде. И как жестоко пришлось разочароваться в их чести и доброжелательстве. Я боюсь даже думать о чуде вашей помощи. И все жду, что это дивный сон, и эта каюта растает, как туман, а мне останется только роса моих слез, - сказала Жанна.

- Я сострадаю вам всем сердцем, - ответил И. - Но человек, когда в жизни на него обрушивается буря, - даже такая ужасная и неожиданная, как та буря на море, которую вы только что пережили, - должен быть энергичным и бороться, а не падать духом и тонуть в слезах. Подумайте, что было бы с людьми на этом судне, если бы капитан и его команда растерялись, пали духом и отдались во власть стихий? Ваше положение небезнадежно. Правда, вы потеряли сразу и мужа, и любовь, и благосостояние. Но вы не потеряли своих детей, а значит, и ближайшей цели жизни. Зачем возвращаться мыслями к прошлому? Дважды потерять прошлого нельзя. Зачем думать с ужасом о будущем, которого вы не знаете и которого еще нет. Потерять можно одно только настоящее, вот это летящее "сейчас". А это зависит только от энергии, от жизнерадостности человека. Вдумайтесь, оглянувшись назад, сколько лишней муки вы создали себе сами страхом перед жизнью. Чему помог ваш страх? Приведите в такой же порядок свой внутренний мир, в какой привели вы свою внешность. Выбросьте из головы мысли о нищете и своей беспомощности. Не плачьте так ужасно. Помните, что вы оплакиваете себя, только себя, свою потерю, сво„ потерянное счастье. Вы думаете, что оплакиваете гибель мужа, его безвременную кончину. Но что мы можем понимать в совершающихся перед нами судьбах? Представьте, что и ваша жизнь может окончиться так же внезапно. Живите так, как будто каждую минуту вы отда„те свой последний долг детям и всем тем людям, с которыми вас сталкивает жизнь. Не поддавайтесь унынию; держите себя в руках: забудьте о себе и думайте о детях. Скрывайте ваши слезы и страх от детей; учите их - на собственном примере - быть добрыми и весело принимать каждый наступающий день. Не бойтесь сейчас ничего, не теряйте мужества, надейтесь только на себя. Завтра мы познакомим вас с двумя очень добрыми и культурными дамами, они с радостью помогут вам по части туалетов. Что же касается дальнейшего, то прямо здесь, на этом пароходе, едут два наших друга, имеющих большое предприятие в Константинополе. Они помогут вам найти работу. Быть может, вы сможете открыть шляпную мастерскую или что-либо ещ„, что обеспечит вашу жизнь. Но я ещ„ раз очень вас прошу, перестаньте плакать. Самое важное для вас дело сейчас - это здоровье ваших детей. Я думаю, что дочь ваша подхватила скверную форму лихорадки, и вам прид„тся немало повозиться с ней.

Я не сводил глаз с Жанны, совершенно так же, как она во все глаза глядела на И.

Сначала на ее лице отразилось беспредельное удивление. Потом мелькнули негодование, протест. Их сменили такие скорбь и отчаяние, что мне хотелось вмешаться и объяснить ей то, что она, очевидно, неправильно воспринимала. Но постепенно лицо е„ светлело, рыданья утихали, и в глазах мелькнуло уже знакомое мне выражение благоговения, с которым она впервые смотрела на И. - как на икону.

И. говорил с ней по-французски, говорил правильно, но с каким-то акцептом, чего я не отмечал, когда он разговаривал на других языках. И я подумал, что он выучил этот язык уже взрослым.

- Я не умею выразить вам своей благодарности, и даже не все, вероятно, понимаю из того, что вы мне говорили, - сказала Жанна своим тихим музыкальным голосом. - Но я чувствую в себе какую-то необъяснимую уверенность. Я не белоручка. Я вышла замуж за простого рабочего вопреки воле родителей - зажиточных фермеров. Я была у них единственной дочерью; они меня любили, по-своему, любили и баловали, но требовали, чтобы я вышла замуж за соседа, человека богатого, пожилого, скупого и очень противного. Но я увидела случайно на вечеринке у одной подруги моего будущего мужа, Мишеля Моранье. И сразу поняла, что ничто не устрашит меня, и за богатого старика я не пойду. Нам с Мишелем пришлось бежать из родных мест. Туг как раз подвернулся случай уехать в Россию; и мы попали на французскую фабрику резиновых изделий в Петербурге. Мы жили очень хорошо. Я работала в шляпном магазине, и дамы нарасхват покупали мои шляпы, мы были так счастливы, и вот... - и бедняжка снова зарыдала.

Собравшись с силами, она еле слышно закончила свой рассказ:

- Машина, у которой работал муж, была неисправна. Но управляющий вс„ тянул с ремонтом, пока не случилось непоправимое несчастье.

- Не бередите снова свои раны. Утрите слезы. Дети просыпаются, надо поберечь их нервы, да и ваши силы тоже подорваны, - вс„ так же ласково сказал ей И. - Поставьте себе ближайшую задачу: восстановить силы детей.

Надо дать девочке капли, чтобы ослабить новый припадок. А завтра детей следует вывести на воздух. Но мы поможем вам.

Жанна слушала И., как слушают пророка. Е„ щ„ки пылали, глаза горели, и во всей е„ слабой фигурке появилось столько силы и решимости, что я просто поразился.

Мы простились и вышли, провожаемые визгом проснувшихся детей, не желавших нас отпускать.

Как только закрылась за нами дверь каюты, я почувствовал полное изнеможение. Я так глубоко пережил бесхитростный рассказ Жанны, столько раз глотал подступавшие к горлу слезы, что за этот последний час потерял свои последние силы.

И. ласково взял меня под руку и сказал, что очень сочувствует столь трудному началу моей новой жизни.

Я едва добрался до каюты. Мы переоделись и сели за уже накрытый стол, где нас поджидал мой нянька-верзила.

Впервые мне не хотелось есть и говорить. Море уже достаточно успокоилось, но пароход вс„ ещ„ сильно качало. И. подал мне какую-то конфету, которая меня приободрила, но говорить по-прежнему не хотелось. Предложение И. сойти через час к туркам я решительно отверг, сказав, что я сыт людьми и нуждаюсь в некоторой доле уединения и молчания.

- Бедный мой Л„вушка, - ласково произн„с И. - Очень трудно почти реб„нком войти в бурную мужскую жизнь, которая требует предельного напряжения сил. Но ты уже немало судеб наблюдал за эти дни, немало слышал. Ты видишь теперь, как внезапны бывают удары судьбы, и человек должен быть внутренне свободным, чтобы суметь мгновенно включаться в новую жизнь; не ждать чего-то от будущего, а действовать, жить в каждое текущее мгновение. Действовать, любя и побеждая, думая об общем благе, а не только о своих собственных достижениях.

И. сел в кресло рядом; мы немного помолчали, но вот послышались на лестнице шаги и голос капитана. Он теперь окончательно сдружился с нами, а меня так просто обожал, по-прежнему считая весельчаком и чудохрабрецом, как я ни старался разуверить его в этом.

Чтобы дать мне возможность побыть одному, И. поднялся навстречу капитану, и они вместе прошли к нему в каюту.

Я действительно нуждался в уединении. Моя душа, мои мысли и чувства были похожи на беспокойное море, и волны моего духа так же набегали одна на другую, сталкивались, кипели и пенились, не принося успокоения. /

Из тысячи неожиданно свалившихся на мою голову событий я не мог бы выделить и одного, где логический ход вещей был бы ясен мне до конца. Во вс„м - казалось мне - присутствовала какая-то таинственность; а я терпеть не мог ни тайн, ни чудес. Слова Флорентийца: "нет чудес, есть только та или иная степень знания", часто вмешивались в сумбур моих мыслей, но я их не понимал.

Из всех чувств, из всех впечатлений в душе господствовали два: любовь к брату и любовь к Флорентийцу.

Я не любил ещ„ ни одной женщины. Ничья женская рука не ласкала меня; я не знал ни матери, ни сестры. Но любовь-преданность полную, не критикующую, но обожающую, - я знал, потому что любил брата-отца так, что он всегда был рядом, и я поверял им каждое движение своего сердца. Единственно, я скрыл от него свой писательский талант. Но опятьтаки, руководило мною желание уберечь брата-отца от незадачливых писаний брата-сына.

Эта любовь к брату составляла стержень, остов моей жизни. На ней я строил сво„ настоящее и будущее, прич„м на первое я смотрел свысока, как на преддверие той великолепной жизни, которой мы зажив„м вместе, когда я окончу ученье.

И теперь мне пришлось убедиться в своем детском ослеплении, ведь я не задумывался прежде о том, кто такой мой брат и какой жизнью он жив„т. Я увидел вдруг кусочек его жизни, в которой меня не было. Это была катастрофа, почти такая же острая, какую переживала Жанна. И рыдая над ней - я рыдал над собою тоже...

Я ничего не понимал. Какую роль играла и играет Наль в жизненном спектакле моего брата? Какое место занимает брат в освободительном движении? Как связан он с Али и Флорентийцем? Поистине, здесь вс„ казалось чудом, я осознавал свою невежественность и понимал, что не подготовлен к той жизни, в которую мне пришлось вступить.

Я думал, что любить так сердце может лишь один раз в жизни и только одного. И не заметил, как сердце мое расширилось и приняло еще одного человека; словно светлым кольцом он опоясал его, оставив в середине образ брата Николая.

Я не раздвоился в своей любви к Флорентийцу и брату. Они жили во мне оба, и оба образа часто сливались в один мучительный стон тоски и жажду свиданья...

Я ещ„ не испытывал такой силы обаяния. Странное, новое понимание слова "пленил" явилось в мо„м сознании. Поистине, плен моего сердца и мыслей н„с какое-то очарованье, радость, которую разливал вокруг себя Флорентиец. Вся атмосфера вокруг него дышала не только силой и уверенностью; попадая в не„, я радовался счастью жить ещ„ день, ещ„ одну минуту подле.

Рядом с ним я не испытывал ни страха, ни сомнений, меня не терзали мысли о завтрашнем дне, - только творческое движение всему окружающему задавал этот человек.

Со свойственной мне рассеянностью я забыл обо вс„м и вся, забыл время, место, ушло ощущение пространства, - я летел мыслью к моему дивному другу, я так был полон им, что снова, - как ночью, в бурю, - мне показалось, что я вижу его.

Точно круглое окно открылось среди темнеющих облаков, и я увидел мираж, мою мечту, моего Флорентийца в белой одежде, с золотистыми, вьющимися волосами.

Я вскочил, добежал до края палубы и точно услышал голос: "Я с тобой, мой мальчик; будь так же верен, и ты достигнешь цели, и мы встретимся снова".

Бурная радость охватила меня. Какая-то сила влилась во все мои члены, и они стали точно железными. Я почувствовал себя счастливым и необычайно спокойным.

- Ну, как же чувствует себя мой юный друг, смельчак-весельчак? - услышал я голос капитана. - Никак, чудесные облака сегодняшнего вечера увлекли вас в небо?

Я не сразу отдал себе отч„т в том, что происходит, не сразу откликнулся, но когда повернулся к ним, то, очевидно, преображ„нным своим лицом поразил не только капитана, но даже И., так изумл„нно они оба на меня поглядели.

Точно желая оградить от капитана. И. обнял меня и крепко прижал к себе.

- Ну и сюрпризы способны преподносить эти русские! Что с вами? Да вы просто красавец! Вы сверкаете, как драгоценный камень, - говорил, улыбаясь, капитан. - Так вот вы каким бываете! Теперь я не удивляюсь тому, что не только красавица из лазарета, но и молодая итальянка, и русская гречанка - все спрашивают о вас. Я теперь понимаю, какие ещ„ силы таятся в вас.

Я с сожалением поглядел на т„мные облака, в которых исчез мираж моей любви, и тихо сказал капитану:

- Вы очень ошибаетесь, я далеко не герой и не донжуан, а самый обычный "Л„вушка-лови ворон". Я и сейчас ловил свою мечту, да не поймал.

- Ну, - разв„л руками капитан, - если за три дня, учитывая ещ„ бурю, смутить три женских сердца - это мало, то оста„тся только швырнуть на весы ваших побед мо„, уже дырявое сердце старого морского волка. Вы забрали меня в плен, юный друг: пойд„мте выпьем на брудершафт.

Не было никакой возможности отказаться от радушного приглашения. Но, казалось, никогда ещ„ обязательства вежливости не были мне так трудны.

- Думай о Флорентийце, - шепнул мне И. - Ему тоже не всегда легко, но он неизменно обаятелен, постарайся передать сейчас его обаяние окружающим.

Эти слова дали выход бурлившей во мне радости. Спустя несколько времени и капитан, и поднявшиеся к нам турки покатывались со смеху от моих удачных каламбуров и острот.

Вечер быстро переш„л в ночь, а рано утром мы должны были войти в порт Б., пополнить запасы воды, угля и провианта, а также выгрузить животных.

Отговорившись усталостью, мы с И. распрощались с обществом и ушли в свою каюту.

Мы ещ„ долго не спали; я делился с И. своими мыслями, тоской по брату, своей преданностью Флорентийцу, рассказал о мираже среди облаков и слуховой иллюзии, порожд„нной жаждой общения с Флорентийцем. И. же советовал не думать о миражах и иллюзиях, а вникать в самый смысл долетевших до меня слов. Не вс„ ли равно, каким образом получена весть. Важно, чем была для тебя эта весть и какие силы она в тебе пробудила.

- Запомни ощущения уверенности и радости, которые родились в тебе сегодня, то спокойствие, которое ты ощутил в глубине сердца, когда тебе показалось, что ты видишь и слышишь Флорентийца. И если примешься за какое-то большое дело, имея в себе эти чувства, - не сомневайся в успехе.

Верность идее, как и верность любви, всегда приведут к победе.

Я крепко обнял к поцеловал И., от всего сердца поблагодарив его за все заботы, и л„г спать, благословляя жизнь за свет и красоту и будучи в полном мире с самим собой и со всей вселенной.

ГЛАВА XIV