Ый месяц 380-ого года по календарю Мира Людей 5 страница

И что-то произошло. У Алисы рядом со мной вырвалось тихое «Ах».

— !!!

В следующее мгновение я резко вдохнул. Проследив за взглядом рыцаря, можно было приметить в двадцати метрах от нас большой силуэт. Без сомнений, это были человеческие плечи и голова. Кто-то был замурован в толщу льда.

От разочарованности и осторожности я замедлил свои движения, а Алиса, напротив, пронзительно закричала и побежала ещё быстрее.

— Мастер!..

Не сдерживаясь, она понеслась к замёрзшему силуэту.

… Это Рыцарь Беркули?! Тогда, куда же делся Юдзио?!..

Даже я взволновался и ускорился. К тому времени, как я добрался дотуда несколько секунд спустя, Алиса уже сидела на коленях перед половиной гиганта, похороненного во льдах; она сжимала его двумя руками и издавала подобия полукриков.

— Мастер!.. Ваше Превосходительство, Командир Рыцарей! Что же с вами произошло?!.

Разве Алиса не видела искусство полного контроля Синей Розы Юдзио первой, ещё тогда, на восьмидесятом этаже? Мои сомнения вмиг разбились.

Огромный мужчина, по грудь заточённый во льдах, был не просто заморожен. Его плечи, толстые, выпуклые мышцы шеи, его мужественное лицо с порезами от меча, всё было ненатурального серого цвета.

— …Это… не искусство полного контроля Юдзио…

И тем не менее, когда я, стоя в оцепенении, сказал это, Алиса осторожно подтвердила мои слова.

— …Я тоже так считаю. Давным-давно я слышала об этом от Мастера. Это способность Главного Старейшины обращать любого человека в камень… в том числе и Рыцарей Всецелого. Думаю, это искусство называется… «Deep Freeze», если я правильно помню.

— Глубокая… заморозка. Но почему… Разве не он основная боевая мощь, что сейчас должна останавливать нарушителей?

— …Мастер, казалось, слегка не доверял инструкциям Палаты Старейшин… Тем не менее, он верит, что без правил Церкви Аксиом мира быть не может. Единожды начав бой, я буду продолжать идти через эти нескончаемые дни. Независимо от власти Главного Старейшины, это… эта процедура необоснованна, независимо от обстоятельств, что тогда были!

Слёзы, тёкшие из её левого глаза, падали на колено всё время с тех пор, как она с криками опустила голову. Даже не пытаясь стереть их со щёк, она вцепилась мёртвой хваткой в окаменевшего Беркули. Капли слёз падали на щёки Командира и разлетались на маленькие частицы. Так продолжалось, пока не случилось это.

Биши! Этот звук ударил по ушам.

Алиса вскочила на ноги и уставилась на шею Беркули. Будто от тепла, слёзы Алисы растворили окаменение, на нём образовались маленькие трещинки. Трещины мгновенно увеличивались, а некоторые кусочки сразу отваливались.

Алиса изумлённо смотрела, как пепельно-каменная голова, потрескивая, медленно повернула шею.

Вскоре, когда голова каменной фигуры, наконец, повернулась вверх, начали появляться трещины вокруг неё. Эти части, эта плоть и кровь, что ещё несколько часов назад были живыми, продолжали обваливаться без остановки.

Судя по названию глубокой заморозки, видимо, она замораживала не только тела жителей Underworld’a, но и их сознание. Это было не то же самое, что просто обмазаться штукатуркой в реальном мире. Они будут неспособны двигаться в соответствии с инструкциями их абсолютного бога, системы. И этот человек пробился через это, используя лишь силу своей воли.

— Мастер… остановитесь, остановите это! Ваше тело разрушается, Мастер!

Алиса кричала и рыдала. Тем не менее, Командующий Беркули не переставал бороться с богом, и его веки, наконец, открылись, издав при этом громкий звук разрушения. Его глаза были точно такого же серого цвета, что и кожа, но зрачок дрожал, будто поверхность воды, и потихоньку восстанавливал голубовато-серый цвет. Я мог чувствовать, как в его глазах бурлила сила воли.

Его рот приобрёл форму улыбки, и его части начали шелушиться и отваливаться, а ещё… ужасно хриплый голос выходил оттуда.

— Эй, маленькая мисс. Не стоит так сильно плакать… это губит твою красоту.

— Мастер!..

— Хватит уже беспокоиться… Я ведь не из тех, кто сдохнет от одного лишь искусства, так ведь? Вместо этого…

Беркули на мгновение остановился и посмотрел на плачущее лицо Алисы с импровизированной повязкой на правой части, а затем показал нечёткую улыбку, наполненную, казалось бы, отцовской любовью.

— Так вот оно что…. Наконец-то маленькая мисс… пересекла эту границу, да…Печать, что я… триста лет не нарушал…. в правом глазу…

— Ма-мастер… я…я…

— Не делай… такое лицо… я… рад…Теперь… больше нет ничего… Чему я мог бы научить тебя, маленькая мисс…

— Это не… это неправда! Есть ещё много, много вещей, которым я хочу, чтобы ты научил меня, Мастер!..

Совершенно не пытаясь сдержать детский плач, Алиса вновь обняла шею Командующего обеими руками. На лице Беркули до сих пор была лёгкая улыбка, он тихо прошептал ей на ухо.

— Ты можешь сделать это, маленькая мисс… ошибки Церкви Аксиом… исправить их и направить этот… извращённый мир так… как он должен идти.

Я понял, что его голос быстро затухает. Поразительная сила воли Командира Рыцарей была почти на пределе.

Глаза Беркули, что снова теряли свой цвет, становясь каменно-серыми, вдруг уставились на меня. Из его неподвижных губ послышался могильный, хриплый голос.

— Эй, негодяй… Я оставляю малютку Алису… в твоих… руках.

— …Хорошо.

Я кивнул, и в ответ герой былых времён кивнул мне, что вызвало новые трещины на его шее. Скорее всего, это были его последние слова, вскоре они дошли до нас, пройдя через холодный воздух.

— Твой… напарник был… взят… Главным Старейшиной, Чуделкиным… Наверное… до комнаты Первосвященника… Спешите… пока этого мальчика не введут в заблуждение… его путанными воспоминаниями…

Как только его голос прекратился, Командующий Беркули вновь превратился в немую каменную статую.

Плотный белый туман окружил его грудь, что покрылась трещинами вместе с шеей и лицом, всё это ещё больше подчёркивало доблесть старинного героя.

— …Мастер…

Душераздирающий крик цепляющейся за плечи командира Алисы не давал мне думать о смысле сказанных им слов.

Человек, известный, как Главный Старейшина Чуделкин, применил команду «Глубокой заморозки» на Командире Рыцарей Беркули и унёс Юдзио подальше от этого места. Вот известные нам факты. Оглянувшись вокруг, я увидел совершенное квадратное отверстие во льду рядом с замёрзшим Беркули; казалось, его выпилили электрической пилой, прямо до дна ванны.

Видимо, Юдзио использовал своё искусство полного контроля и активировал свои ледяные розы, чтобы завести противника в тупик. А заявившийся главный старейшина вырезал его изо льда и понёс в комнату Администратора. Тем не менее, меня беспокоили слова командующего о некой путанице воспоминаний. Не только я предполагал, что промыть мозги Юдзио довольно легко, но я даже не мог представить, что хитрая Администратор прибегнет к своей способности напрямую изменять флактлайт.

Глядя на дыру и параллельно размышляя об этом всём, я заметил что-то блестящее внутри вырезанной части. Подойдя ближе к дыре, я уставился вниз и увидел длинный меч, вбитый в дно ванны. Даже сквозь несколько сантиметров льда я не мог спутать эту элегантную форму ни с чем. Это был любимый меч Юдзио, Синяя Роза.

Зрелище застывшего во льду меча, что можно было назвать даже частью Юдзио, только усилило беспокойство. Я взглянул на всё ещё цепляющуюся за Беркули Алису и снял с левой части своей талии чёрный меч, направив его на похороненную Синюю Розу. Всего на мгновение, я нажал на его рукоять.

Пики! Лёд сломался и упал в углубление, издавая громкий шум. Присев коленями на лёд, я схватил рукоять Синей Розы левой рукой и начал тянуть, терпя безжалостный холод. Отрицательный градус Цельсия колол мне руку. Меч немного сопротивлялся, но вскоре начал выходить, совершенно не издавая шума, лишь роняя несколько кусочков льда.

Когда я всё-таки встал, держа чёрный меч в правой руке и Синюю Розу в левой, различные суставы в моём теле заскрипели, протестуя против их веса. Это было естественно, я ведь держал два священных орудия с высоким приоритетом, но отказаться от этого я просто не мог. Всё-таки наши камердинеры, Рони и Тейза, чтобы принести нам их перед тем, как нас увезли, истёрли себе руки в кровь.

На этот раз лишь я один отвечаю за то, чтобы Синяя Роза вернулась к Юдзио.

Ещё раз оглянувшись, я нашёл на поверхности льда знакомые ножны из белой кожи. Убрав чёрный меч на свою талию, я поместил Синюю Розу в упавшие ножны. Немного подумав, я повесил второй меч на правую часть своей талии, достигнув этим баланса.

Я сделал глубокий вдох и обернулся, обнаружив прямо перед собой Алису, которая, видимо, беззвучно подошла сюда. Она вытерла слёзы со своего левого глаза рукавом и заговорила несколько затупленным тоном, видно, чтобы скрыть своё смущение.

— …Единственные, кто способны держать два меча, это те ненормальные дворяне высшего класса, способные лишь играть на публику… но, как ни странно, тебе это идёт.

— Хм? Ох, точно…

Я не мог не показать кривой улыбки. Конечно, в SAO я жил как игрок-одиночка, обладающий способностью управляться с двумя мечами, но я так долго скрывал это ото всех, что слегка беспокоился, если кто-то смотрит на меня, держащего два меча.

Нет… всё не так… наверное, я испытывал некий страх перед другим мной, тем Кирито, что, используя два меча, завершил смертельную игру SAO… или же это было отвращение. Независимо от того, кто будет пытаться убедить меня, я с превеликим удовольствием передам эту роль кому-нибудь другому, если это всё повторится.

— …Но даже так, размахивать двумя мечами одновременно просто невозможно.

Алиса откровенно кивнула в знак согласия, а затем ещё добавила, пожав плечами.

— В конце концов, использование двух мечей помешает тебе использовать важные в бою секретные умения. Даже если не думать об этом, нет никакой выгоды в двух мечах. В любом случае… если меч оставлен здесь, то, думаю, Юдзио уже унесли к уважаемому Первосвященнику… Значит, нам надо поторопиться — варианты того, что она могла придумать, находятся вне человеческого воображения…

— …Ты раньше говорила с ней? Ты говорила с Администратором?

— Только однажды.

Выражение лица Алисы стало жёстче, и она кивнула на мой вопрос.

— Это было шесть лет назад…. когда я проснулась, у меня не было воспоминаний кроме того, что я ученик-рыцарь, тогда-то я и встретила уважаемого Первосвященника, «ту, что призвала меня» в качестве посланника богов в Мире Людей. Это была стройная и красивая женщина, которая, казалось, не сможет выдержать любого значительного веса, не говоря уже о мече… но её глаза…

Она продолжала говорить, обхватив себя двумя руками.

— Эти серебряные глаза были, как зеркала, отражая весь свет… Да, теперь я понимаю. Должно быть, меня сковал страх. Именно он заставил меня никогда не противостоять ей и доверять всем её словам, всё это было лишь сковывающее чувство страха… Теперь, я уверена в этом.

— Алиса…

Смотря на опустившееся лицо рыцаря, я испытывал лёгкое беспокойство.

Тем не менее, будто читая мои мысли, Алиса сделала глубокий вдох, а затем подняла голову и кивнула.

— Я в порядке. Я уже всё решила. Я буду делать то, что считаю правильным, ради моей маленькой сестрёнки, живущей на далёком севере… семья, которую я никогда не видела, а также остальные люди… Мастер знал про печать в наших правых глазах. Иными словами, тот, кто возглавил Рыцарей Всецелого, Беркули Синтез Один, не слепо верил в правила Церкви Аксиом. Спустившись сюда, мы не продвинулись в спасении твоего напарника, но я рада, что смогла встретиться с Мастером… Больше я не позволю своему сердцу дрогнуть.

Алиса слегка опустила свою талию и погладила окаменевшие щёки Беркули. Но это продолжалось лишь мгновение, она повернулась и твёрдой поступью пошла к тому месту, откуда мы пришли.

— Теперь, давай поспешим. До того, как мы придём к Первосвященнику, нас может встретить глава старейшин.

— Э-эй, а разве нормально оставлять командующего прямо так?

Оказавшись рядом с ней, я задал свой вопрос, на что Рыцарь Алиса ответила, случайно отразив своим левым глазом луч света.

— Всё было бы решено, если бы мы поймали главного старейшину Чуделкина и заставили бы его применить искусство освобождения… или же если бы мы убили его.

Мысль, что я бы не хотел, чтобы этот рыцарь вновь стал моим врагом, приходила мне в голову несколько раз, пока я шёл, терпя вес двух мечей.

Мы с Алисой остановились только на девяносто пятом этаже, «Точке Наблюдения за утренней звездой», пройдя при этом пять этажей, правда, идя при этом против силы тяжести.

В отличие от меня, пыхтящего из-за веса Синей Розы, что висела справа на моей талии, великий Рыцарь Всецелого не изменила своего спокойного выражения лица, хотя вряд ли в нашем снаряжении сейчас была большая разница в весе. Я мог прямо чувствовать холод от её белоснежной кожи и голубоватого глаза, наполненного решимостью, именно так она смотрела на лестницу на следующий этаж.

— …Пока ты отдыхаешь, послушай. Относительно использования оружия старейшины вряд ли отличаются от обычных жителей, но их приоритет в использовании священных умений превышает даже таковой у нас, Рыцарей Всецелого. Даже сейчас, когда воздух вокруг разряжен, они, скорее всего, будут использовать в качестве катализаторов кристаллы, что были собраны с роз, и с помощью них запустят в нас целый шквал искусств большой дальности.

— Для противников как они… будет правильно воспользоваться фактом внезапности, чтобы быстро сократить расстояние… ага.

Пока я запнулся, пыхтя и задыхаясь, Алиса слегка кивнула мне в ответ.

— Сейчас не время, чтобы решать, как мы будем сражаться. Будет конечно лучше, если нам удастся придти неожиданно, но на это нет никаких гарантий. Если внезапное нападение не получится, мне придётся защищаться от их священных искусств моим искусством полного контроля.

— …Значит, атаковать придётся мне одному…

Выказав некую напряжённость в связи с перспективой сражения с врагами магического типа, что я не любил, я увидел, как бровь Алисы дёрнулась, и она выдала мне свой саркастический подарок.

— Я не буду возражать, если пожелаешь поменять роли. Но в таком случае, мне придётся просить тебя защищаться от этих священных искусств.

— Да, точно, именно это я и сделаю.

Конечно, мой меч до сих пор восстанавливал свою Жизнь, и я вовсе не был уверен, что смогу применить искусство полного контроля. Если бы было возможно, я бы оставил это до боя с Первосвященником. Тем более, что мой особый навык, то копьё из теневого элемента, что возникало из Гигас Сидара, не доставало по эффективности «цветочный шторм» меча Алисы, хотя и могло изменить ход битвы.

Я кивнул в сторону, и Алиса мрачно заговорила.

— Если я буду в хорошем настроении, я могу использовать искусство врачевания, находясь сзади. Дерись, как берсерк, делай всё, что хочешь, но оставь главного старейшину Чуделкина в живых. Если я правильно помню, это должен быть маленький человек, одетый в красно-синий костюм шута.

— …Это… такой костюм пустит по ветру всё чувство собственного достоинства.

— Может быть и так, но не недооценивай его. Помимо этого страшного искусства «Deep Freeze» он должен иметь ещё множество быстрых и мощных умений… в конце концов, за исключением Первосвященника, у него больше всего возможностей относительно искусств среди всех в Церкви.

— Да, понятно. В квестах всегда именно те, кто выглядит наиболее невинно, доставляют больше всего проблем.

Мгновения хватило Алисе, чтобы осторожно отреагировать на мои слова и повернуть свой острый взгляд в сторону восходящей лестницы, сказав при этом с мощью в голосе: «Ну что?».

— …Давай, вперёд.

Пройдя по главной лестнице и стараясь при этом делать наши шаги настолько тихими, насколько это возможно сделать в спешке, мы увидели ждущий нас более светлый узкий проход, заканчивающийся чёрной дверью.

В ширину освещённый жуткими зелёными лампами проход был метра полтора, не больше. Он был настолько узкий, что двум людям придётся прижаться, идя друг другу навстречу. Дальше была аналогичная маленькая дверь. Я и Алиса едва могли пройти, не задев при этом её головой, а вот хорошо сложенному человеку, как Командующий Беркули, и вовсе пришлось бы наклоняться.

Это зрелище не предвещало ничего хорошего. Как правило, оплот самого сильного врага… короче, «последний данж» всегда выглядел экстравагантно; чем дальше и дальше их изучали, тем более кричащие декорации и мебель там были. И правда, все этажи, до предыдущего, «Пункта Наблюдения за утренней звездой» были не особо полны украшений и обильного использования пространства.

Так что же после таких изменений мы получим на самом верхнем этаже?

— …Это «Палата старейшин», о которой ты раньше говорила… ведь так?

— Думаю да, но… точно мы узнаем, только войдя.

Она вошла в коридор, убрав в сторону клок своих волос, как бы отмахиваясь так от всех сомнений.

Подумав, что там могут быть ловушки, установленные в узком пространстве, я инстинктивно попытался вытащить её назад, но тут же поменял решение и побежал за ней. Они бы не устанавливали ловушки так глубоко внутри Церкви Аксиом. А если ловушки и имелись, то выглядеть они должны как те миньоны на наружной стене.

Узкая дорожка метров в двадцать без проблем пропустила двух нарушителей, и мы достигли маленькой двери.

Обменявшись взглядами, мы оба кивнули, и я, выступая в роли первопроходца, потянул своей правой рукой за ручку двери. Дверь была не заперта… Ручка без сопротивления щёлкнула и начала плавно открываться, когда я потянул за неё.

Я отчётливо чувствовал, как слабый, холодный ветерок дул от этого бледного интерьера… как аналогия, то же самое запустение я чувствовал «в лабиринтах Айнкрада», когда открывал дверь в комнату босса, даже мурашки забегали по коже.

Тем не менее, сейчас я уже не мог поменяться с Алисой в авангарде. Я с силой потянул дверь и наклонился, заглядывая внутрь.

Узкая дорожка продолжалась и дальше, расширяясь в слабо освещённом пространстве. Казалось, вдалеке мерцал слабый фиолетовый свет, но понять, откуда он взялся, я не мог.

Именно сейчас, робко зайдя туда, до меня дошли странные звуки, похожие на проклятья. Остановившись, я навострил уши. Это был голос не одного человека. Там было несколько десятков человек, бормочущих все вместе. Алиса прошептала мне: «Это священные искусства», и я, затаив дыхание, согласился с ней.

Я ожидал залпа атак в нашу сторону, но, похоже, это был не тот случай. Во всех фрагментах команд, что я слышал, отсутствовало главное для наступательных искусств слов «сгенерировать».

Я склонил голову, размышляя, что же это может быть за искусство, но Алиса шёпотом подозвала меня.

— Давай поспешим, если старейшины бросят какое-нибудь искусство, не связанное с нами, это пойдёт нам на руку. Мы даже сможем подойти на расстояние удара, если проскользнём в темноте ближе к этим голосам.

— …Да, это так. Как мы и планировали, я пойду первым. Ты стой у меня за спиной.

Прошептав за спину, я медленно извлёк свой чёрный меч из ножен слева от моей талии. Я и правда понимал, что Синяя Роза может быть обузой в бою, но я просто не мог оставить её в таком месте. Убедившись, что и Алиса вытащила свою Душистую Оливу, я снова пошёл вперёд.

Скрывшись в тени, я заметил, что холодный воздух был смешан с непонятным неприятным зловонием. Оно отличалось от звериного зловония или крови, это было что-то, похожее на запах гниющей еды. Пожав плечами, я прижался к стене, заглядывая в тусклое место, известное как «Палата Старейшин».

Тут было просторно… или даже очень высоко.

Пол был круглый, диаметром метров в двадцать. Извилистые стены растягивались высоко вверх этажа на три, а потолок был скрыт тьмой. С точки зрения структуры всё очень походило на Великую Библиотеку, где жила Кардинал.

Вокруг не было никаких ламп… единственным источником света были слабые фиолетовые огни на стенах вокруг. Кроме того, равномерно были расставлены круглые объекты, но понять, что это было, я не мог.

Совсем рядом с нами появился новый свет. Прямоугольный объект, мерцающий фиолетовым цветом… «Окно Стасии». А те сферы дальше…

Головы людей.

Так вот что за круглые объекты выстроились в круг в этом зале.

— …От-отрубленные головы?..

У меня вырвался хриплый крик, а Алиса за спиной слева от меня испустила максимально тихий шёпот.

— Нет, кажется они соединены с органами, но… кажется, они растут прямо из стены…

Я отчаянно сосредоточился на её словах. Конечно, шея и плечи были ниже головы, но большего я увидеть не мог. В конце концов, их тела были аккуратно положены в прямоугольные коробки, установленные на стене.

Судя по скудным размерам коробок, их конечности, наверное, были согнуты внутрь. Я едва мог представить такую среду удобной, но похоже, что упакованные люди совершенно не осознавали ситуацию, в которой они были. В конце концов, их лица, торчащие из ящиков, совершенно не выражали эмоций.

У них вообще не было волос на голове, не было даже бровей… лишь два стеклянных глазных яблока на бледном лице, туманно смотрящие на окна Стасии, плавающие перед ними. Минуту плавные линии текста отображались в окнах, а затем была пауза, во время которой люди в коробке начинали монотонно двигать своими бесцветными губами.

— System call… display rebelling index…

Всё моё тело застыло, когда я услышал этот неподходящий живым существам голос.

— Они… Они… что ли?!.

— Ты знаешь о них?!

Алиса быстро ответила на мой стон. Взглянув на рыцаря, я слегка кивнул.

— Да… Два дня назад, когда я боролся против Райоса и Умбела в Академии Мастеров Меча, в углу комнаты появилось подобие окна. Белое лицо, что посмотрело на меня и Юдзио тогда… это определённо были эти парни…

Алиса переводила слух то к голосам людей из коробки, то ко мне, а потом угрюмо сказала.

— Искусства, что они скандируют… Я не помню о нём, но вроде бы они делят Мир Людей на мелкие части и отображают некоторое значение. Тем не менее, я даже не представляю, что это значит.

— Значение…

Как только я повторил это слово, в моей голове вспыхнул голос.

…В числе скрытых грехов был тот, что назывался «Коэффициент Греха».

…Администратор быстро поняла, что изменение этого коэффициента можно использовать, чтобы находить людей, скептически относящихся к установленному ею Индексу Табу…

Молодой Мудрец из Великой Библиотеки, Кардинал, сказала мне об этом. Сомневаться больше не стоило. Священные слова «Индекс протеста», что они говорили, должны были указывать на коэффициент правонарушения[7], о котором говорила Кардинал. Это значит, что сейчас десятки людей в этих коробах проверяют каждого человека на уровень правонарушений.

Если они обнаружат аномальное значение, то люди в коробке заглянут в это место и определят человека, нарушившего табу, а позже сообщат об этом. И если о нём сообщат, то Рыцарям Всецелого будет дан приказ арестовать преступника. Это уже случалось, когда Алису или Юдзио и меня увозили в Собор…

Я беззвучно, удивлённо стоял, а в это время рядом раздался гудок или, скорее, писк. И я, и Алиса сразу инстинктивно схватились за свои мечи, но, судя по всему, нас не обнаружили. Как никак, человек в коробке, что только что издал этот звук, сейчас смотрел вверх, а не вниз.

Раньше я этого не видел, но над их головами стояло что-то вроде крана. Все люди из коробок сейчас открыли рты, и неожиданно из кранов потекла липкая, коричневая жидкость. Они механически ловили её и пили. Часть жидкости выливалась из их ртов и пачкала их шеи и коробки. Видимо, вот откуда была такая гнилая вонь.

Гудок снова зазвонил, и подача жидкой пищи прекратилась. Люди в коробках вернули головы на место и продолжили произносить команды. System call… system call…

… Я не могу позволить им и дальше так обрабатывать людей.

Нет, я не могу позволить творить такие ужасы даже с коровой или овцой.

Я скрежетал зубами, сдерживая своё возмущение, вылезающее из глубины, Алиса тоже заговорила напряжённым голосом.

— И это… должно быть, Старейшины Церкви Аксиом, управляющие Миром Людей?

Я повернулся и увидел Рыцаря Всецелого, вопящего в пространство, синий глаз которой пылал светом. Пока она не упомянула, это не приходило на ум, но это не что иное, как умозаключение. Эти десятки людей в коробках были не кто иной, как старейшины, высшие государственные служащие Церкви Аксиом.

— И тем, кто в ответе за это неприглядное зрелище, тоже была… Первосвященник?

— Да… скорее всего.

Я слегка кивнул на слова Алисы.

— Это должны были быть люди с превосходными навыками в священных искусствах, пусть и с плохим боевым потенциалом, и их похитили из Мира Людей, запечатали их эмоции и чувства, сделав при этом обычными приборами для наблюдения под названием "старейшины"…

Да, они были не более чем инструментами. Инструменты для поддержания идеального мира… или, возможно, застоя всего человеческого мира и правления Церкви Аксиом. Убогость этих старейшин затмила даже Рыцарей Всецелого, у которых похитили так дорогие им воспоминания. Власть Администратора сотни лет держалась на спинах этих жертв.

Лицо Алисы медленно опустилось и скрылось за золотыми волосами.

— …Я не могу простить её.

Возможно, испуская ярость своего хозяина, Душистая Олива, зажатая в правой руке Алисы, начала слегка звенеть.

— Независимо от того, какое преступление они совершили, они всё ещё остаются людьми. Чтобы... лишить их интеллекта и эмоций, не останавливаясь только на памяти, как с рыцарями, закрывая их в небольшой коробке и кормя их, как скот… нет в этом ни чести, ни справедливости.

Алиса смело подняла лицо, краткий миг её откровений закончился, и она без остановки пошла в зал. Я же в панике побежал за ней.

Взгляд старейшин так и остался на окнах Стасии, несмотря на появление сверкающей красивой Женщины-Рыцаря, красоту которой можно было разглядеть даже в полумраке. Алиса двинулась левее и остановилась около одной из коробок. Я же посмотрел на лицо старца прямо позади.

Я не мог сказать ни его примерный возраст, ни даже пол. Все его человеческие качества были украдены после бесконечных месяцев в этом зале без света, нет, в тюрьме?

Алиса плавно подняла Душистую Оливу в её правой руке. Я думал, она хочет сломать окно, но его золотой конец упёрся туда, где должно находиться сердце старца. Проглотив вдох, я тихо сказал.

— Алиса!..

— Разве ты сам не веришь, что разорвать жизнь ЭТОГО… было бы милосердно?

Я не мог сходу ответить на этот вопрос.

Даже если я смогу вернуть их «фрагмент памяти»… даже если ещё хоть один остался, они уже не смогут вернуться к жизни до… флактлайт старейшин был сломан, и починить его было невозможно, я не смогу помочь им.

Однако Кардинал или Администратор, может, ещё могут предоставить хоть какую-то надежду, по крайней мере, это лучше, чем смерть. Подумав так, я решил положить руку на золотой эполет Алисы и удержать её.

Тем не менее, странный шум разнёсся эхом по залу и заморозил движения как Алисы, так и мои.

— Ааа…ааа!..

Это был пронзительный визг человека.

— Ааа, никоим образом, ааа, это такая трата, о Первосвященник, ааа, вы не должны, ааа, оо!

Алиса и я переглянулись, не совсем понимая смысл этого списка междометий.

Я никогда не слышал такого голоса. Казалось, голос не принадлежал молодому человеку, но я сомневаюсь, что это был кто-то пожилой. В чём я сейчас был уверен, хозяин этого голоса был крайне взволнован и даже потерял здравый смысл.

Как будто её ярость окатили холодной водой, Алиса отдёрнула лезвие и указала им в сторону голоса. Я тоже обратил свой взгляд туда.

Там, в большом, цилиндрическом зале был широко открытый проход, как тот, в который зашли мы. Пронзительный голос периодически издавался именно оттуда.

— …

Казалось, указывая мечом на проход, Алиса подразумевала, что надо двигаться туда. Я ответил ей кивком, и мы начали идти, приглушив шаги.

В зале не было никакой мебели или столбов, за которыми можно было бы скрыться, так что требовалось немного мужества, чтобы пройти прямо по середине комнаты, но так как глаза десятка людей не смотрели на нас, было видно, что жидкая еда из крана была единственным, что существовало в их мире. Узнав всё это, я не мог не жалеть тюремщика или девочку, что отвечала за лифт, но говорить, что судьба старейшин была трагична, значит, ничего не сказать.

В то же время, я мог только предполагать, зачем этот человек так громко орал рядом с таким местом. По крайней мере я был уверен, что это был не союзник.

Алиса, видимо, думала так же, на её бледном профиле сейчас горело яркое выражение гнева, какой я видел ранее. Пройдя по прямой через зал, Алиса заглянула во внутренний проход. Я шёл прямо за ней и тоже осмотрелся.

После прохода, что был настолько же узок, как и дверь, была комната, размеры которой были, конечно, меньше, чем зала. Хотя пространства там было и немного, всё было хорошо освещено, позволяя, тем самым, без проблем рассмотреть весь интерьер.

Первая моя мысль была такой, что это весьма странная комната.

Вся мебель внутри сияла грубым золотым цветом. Крупные вещи, как ящики, кровать или небольшой круглый столик для хранения вещей, всё ослепительно сверкало, настолько сильно отражая свет, что даже с такого расстояния он резал глаза.