Часть вторая падение железного грифона 9 страница

– Королевские посланники и его сиятельство сами обо всем договорятся, – проговорила она мягко. – Нам, простым людям, думать об этом незачем.

Тор грязно выругался. Первый раз услышала Рут, как с его пухлых молодых губ сорвались ругательства.

– Дура! – крикнул мечник. – Неужто непонятно? Его сиятельство сейчас этих гвардейцев с потрохами сожрет! У него в гарнизоне больше двух сотен воинов! Да, с потрохами сожрет, а магов на закуску оставит! И что он с ними сделает – представить страшно! Как тут у вас магов не любят, я уже понял! А уж потом… Потом и мне придет черед расплачиваться за то, что запрет нарушил!..

Тор вдруг прекратил орать и устало опустился на валун, свесив ноги.

– Истинно, Харан меня попутал сюда идти, – негромко выговорил он. – Я ж вовсе не собирался в эти… проклятые горы! Я на восток хотел… Там, говорят, драгоценные камни, которые у нас пуще золота ценятся, просто на земле валяются, а местные жители голые все как один, и бабы ихние тоже… Потому что из-за тамошнего горячего солнца одежда вовсе не нужна. Этими вот камнями орехи колют, истинной стоимости камней не зная… Денег у меня не было, голодал я в Арпане. Всего и добра-то – меч один. Хотел уж продать его, а тут рыцари подвернулись. Увязался с ними оруженосцем, заплатить обещали хорошо, и… вон оно как все вышло! О милосердная Нэла и небесный отец Вайар, что же мне теперь делать? Сколько стран я еще не исходил, скольких чудес не видел!.. Сложу здесь свои косточки… Как страшно-то здесь у вас, как неуютно!.. Не гожусь я сюда… – снова повторил Тор.

Поднявшись с земли, Рут подошла к милому и обняла его колени. Тор оттолкнул ее так сильно, что она упала. Но женщина, встав, снова прильнула к коленям юноши, подняв к нему растерянное лицо. Она будто не поверила, что он сделал это.

Тор, отвернувшись, смотрел вдаль. Видно, очень хотелось ему сбежать отсюда, но страшила парня перспектива снова услышать внезапный вой огров и снова очутиться в их лапах, уже не имея ни малейшей возможности бежать.

Прошло около часа в мучительном ожидании неизвестно чего. Рут несколько раз пыталась заговорить с милым, но тот упорно молчал.

Давно уже стемнело, и смолкла деревня, и погасли в ней огни.

– Наверное, его высочество сейчас тешится с плененными гвардейцами, – произнес вдруг Тор осипшим от долгого молчания голосом.

…И вдруг чудовищный грохот сотряс весь мир. Тор подпрыгнул на валуне, моментально оказавшись на ногах. Рут отлетела от него. В следующее мгновение оба замерли в неестественных позах, будто заколдованные небывалым зрелищем. Прямо над Графской башней, освещенной огнями факелов, прикрепленных к стенам, сгустилась, ворча, туча чернее ночной темноты и оттого явственно видимая. Из тучи ринулись к земле пламенные струи, извиваясь словно живые. Спустя крохотный промежуток времени, за который человек успел бы разве что моргнуть, струи пылающим коконом обвили Графскую башню и сжали ее!

Жуткий треск качнул расцвеченную огнями ночь. Башня обрушилась грудой камней – как ее и не было, и столбы пыли на миг притушили обжигающее сияние пламени.

Но только на миг.

Над стенами замка один за другим стали вспухать багровые огненные шары – вспухать и тут же лопаться мириадами красных брызг. С диким свистом полетели из замка какие-то темные сгустки – один, другой, третий… Много, очень много – точно ошалевшие пчелы из подожженного улья. И ночь умерла. Вокруг стало светло, будто днем. Рут и Тор безмолвно смотрели, как шатались, теряя камни, башни замка. Как сотни лет защищавшие замок стены во многих местах пошли трещинами, как хлестал сквозь эти щели (словно кровь из разбитых зубов) ослепительный красный свет.

И вдруг все стихло. Кошмар прекратился так же внезапно, как и начался. Только обожженное небо над тем местом, где еще минуту назад величественно возвышалась Графская башня, пульсировало кровавым бесформенно-округлым пятном. Да пылали все крепнущим пламенем верхушки сторожевых башен.

– Милосердная Нэла… – выдохнула Рут.

Люди в деревне, видно, тоже очнулись от оторопи. Пронзительный женский крик взметнулся к изуродованным небесам. И тут же отозвался на него басовитый рев насмерть перепуганного какого-то мужчины. А потом крики слились в единый, раздирающий душу вой.

– Маменька… – прошептала Рут. – Маменька! – крикнула она в полный голос.

Подобрав подол юбки, женщина кинулась в сторону деревни. Но, пробежав несколько шагов, остановилась, обернулась к окаменевшему Тору. Лишь упал на юношу ее взгляд, как он, вздрогнув, ожил. И без слов бросился за женщиной – должно быть, непереносимо страшно показалось оставаться ему в эти ужасные минуты одному на пустынном берегу Ледяной речки.

Они пробежали половину дороги до деревни бок о бок. Когда ясно стали видны при свете пылающих сторожевых башен деревенские хижины и мечущиеся между хижинами человеческие тени, Рут вдруг неловко взмахнула руками и с размаху грянулась о землю. А Тор, увидев, обо что она споткнулась, резко остановился и дико заорал, закрывая лицо руками.

Рут, скрипя зубами от боли в разбитых коленях, приподнялась, обернулась… и тоже не смогла удержаться от крика. Наверное, и никто бы не смог.

На дороге валялось, исходя черным вонючим дымом, тело графского ратника в невероятно измятых доспехах. Впрочем, назвать телом этот безобразно скомканный, словно тряпка, кусок плоти вряд ли было возможно. Труп совершенно потерял человеческие очертания, словно кто каким-то чудовищным образом выдернул из него все кости и швырнул на землю измятую безликую оболочку.

Тора вывернуло тут же, на дороге.

– Маменька… – всхлипнула Рут и побежала дальше.

Юный мечник, отплевываясь и хрипя, едва поспевал за ней.

Чем больше приближались они к деревне, тем светлее становилось вокруг. И тем чаще встречались им изувеченные и дымящиеся трупы. Некоторые из них, рухнув с неба (в воспаленном мозгу Рут сама собой всплыла страшная догадка о том, что именно со свистом вылетало из-за замковых стен), лежали на земле в положении, которое давало возможность увидеть, что голов у них нет – разорванные шеи были похожи на уродливые цветки со свалявшимися и подгнившими лепестками.

А еще через минуту Рут и Тор наткнулись на живого человека.

Старый пастух Тат сидел, вытянув ноги, прямо на земле. В глазах его светилось безумие, а рот криво и бессмысленно улыбался.

– Маменька! – крикнула женщина, останавливаясь перед стариком. – Ты видел ее?! Что с ней?

– Видал, – захихикал пастух. – Как не видать?.. Видал… Видал я, что, когда, значит, грохнуло… и парни… что на стенах-то стояли… забегали. Закричали, значит, руками замахали. И тут бошки у них лопаться стали – бах! бах! Ровно как арбузы перезревшие. И снова грохнуло… – старик говорил, не переставая хихикать. – И начали они в небо подлетать… И другие, которые во дворе были, тоже полетели…

Тат закатился тонким смехом, от которого у Тора заледенело в животе.

– Ровно птицы-то… разлетелись! – давился сумасшедшим смехом пастух. – Разлетелись, говорю, как птицы… Из Гнезда-то!.. Из Орлиного-то!..

Продолжать он не мог. Смех душил его. Старый пастух Тат лупил кулаками о каменистую землю, кровавя пальцы, и визгливо хихикал. Без слов Рут бросилась дальше.

А Тора силы оставили. Правду говорят: страх имеет свои пределы. И этот предел юный чужеземец уже перешагнул. Он тупо шел вперед, механически отмечая происходящее.

Между хижинами в панике беспорядочно бегали люди, то и дело спотыкаясь о дымящиеся трупы. Языки пламени метались над стенами замка, выхватывая из тьмы громадные куски пространства и сразу же снова погружая их во тьму. Из-за этого казалось, что деревню сотрясала могучая подземная дрожь.

Войдя в деревню, Тор увидел гвардейцев. Из огороженных навалами камней загонов королевские ратники в незапятнанно сверкающих кольчугах копьями выталкивали истошно блеющих овец. Один из гвардейцев (Тор зачем-то начал их пересчитывать и сбился на шести) поймал за шиворот ошалевшего мужика с красной, всклокоченной бородой.

– Эй ты, образина рыжая! – рявкнул он. – Ну-ка, помогай! Гони их к речному берегу. Давай поворачивайся, а не то…

– Добрый господин! – завопил мужик, бухаясь на колени. – Добрый господин, пощадите!

– Встань, псина! – прикрикнул гвардеец и пнул мужика ногой. – Встань, сказал!.. Ах ты ж… трусливая тварь! Каждый раз одно и то же – никого работать не заставишь!..

Он бил его ногой еще и еще, но мужик только мотал головой и сотрясался от каждого удара, не в состоянии что-либо сообразить…

А в провалах стен и в окнах замковых башен мелькали еще гвардейцы, проворно вышвыривая во двор замка большие мешки, в которых что-то металлически звенело. Воины действовали слаженно и сноровисто – будто то, чем они занимались, давно уже стало для них привычным делом. С каждой минутой становилось все темнее – все, что могло гореть в замке, почти целиком сложенном из камня, уже догорало.

В проеме ворот, где косо торчала искореженная, но все-таки чудом уцелевшая створка, показалась группа людей. Их было пятеро. Остроконечные колпаки мерно покачивались в такт шагам. Они шли близко друг к другу, неторопливо и будто устало. Они не смотрели по сторонам.

Тор остановился (все это время он бездумно шагал по дороге, ведущей к воротам замка). Маги прошли мимо него. Только один, чуть приотстав, обратил внимание на юношу.

Темное сияние, исходящее от начертанного на лбу нечеловеческого глаза, легло на лицо Тора холодной тенью.

– Это ты? – бесцветным голосом проговорил маг. – А твой господин оказался редкостным упрямцем. Как и многие в этих краях… Почти все. Вот и пришлось ему заплатить больше, чем он должен был. Он отдал его величеству все, что имел. Я считаю это справедливым. А ты?

Не дожидаясь ответа, маг отвернулся и пошел вслед своим.

А юный мечник Тор круто развернулся и зашагал прочь от света – во тьму, которая казалась ему теперь много предпочтительней. Когда крики и стоны за его спиной стали почти неслышны, он побежал. Побежал, не разбирая дороги.

ГЛАВА 3

– Нет, я не понимаю! – вскричал Оттар и замотал головой так, что едва не грохнулся с седла. – Клянусь Громобоем, не понимаю! Объясни мне, брат Кай, как можно было пощадить этих мерзких созданий?! Ведь ты же мог их уничтожить?

– Да, – ответил болотник.

Рыцари ехали бок о бок. Ее высочество принцесса Лития впереди. Высокий разлапистый бурьян дикого поля, которое путники вот уже который час пытались пересечь и все никак не могли, цеплялся за бока их коней. Иссохшие буроватые стебли, густо покрытые колючками, словно стремились задержать путников. И казалось, не будет этому полю конца. На линии горизонта, правда, голубоватой тучкой висел далекий лес, но сколько уже проехали рыцари и принцесса по полю, продираясь через проклятый бурьян, а лес все не становился ближе.

Сэр Кай был облачен в доспехи. Пожалуй, никто в Гаэлоне никогда не видел подобной брони. Гладкие пластины, изготовленные явно не из металла, были подогнаны друг к другу каким-то очень хитроумным способом – как ни приглядывайся, не заметишь ни крючков, ни ремешков, соединяющих их. Но более всего поражал цвет доспехов. Пластины были не просто черными. Они напоминали магические зеркала, таившие в себе дух ночи. Черный шлем с глухим забралом, пристегнутый к широкому белому поясу, постукивал болотника по правому бедру. Вместо плюмажа шлем этот украшал пучок длинных, тонких и гибких игл. На боку рыцаря – слева – висел длинный меч с рукоятью в виде головы виверны, а треугольный щит, сделанный из того же удивительного материала, что и доспехи, был заброшен за спину рыцаря.

– Вот нацепил ты латы! – горячился северянин, с плохо скрываемой завистью поглядывая на доспехи сэра Кая. – И что с того? Чернолицые идут следом, рано или поздно они настигнут нас – будет бой. Сейчас-то тебе никакие их ножики отравленные не страшны, сейчас ты с легкостью отразишь нападение и… опять отпустишь врага восвояси! Они ведь не воины, они не будут биться до последнего. Сам говорил: укусят и спрячутся – ежели укус цели не достигнет… Отпустишь! Так?

– Совершенно верно, – улыбаясь волнению Оттара, ответил Кай.

– А они снова нападут! – убежденно проговорил северянин. – И снова ты, отбившись, не станешь их преследовать! Ну, может быть, случайно кого-то из этих гадов приткнешь…

– Нет, – возразил Кай. – Случайностей больше не будет. Теперь я знаю тактику чернолицых. Теперь я буду действовать наверняка. Ни один человек более не погибнет от моей руки.

– Наверняка он будет действовать… Да как наверняка-то, как? – закричал Оттар. – Наверняка – это башки им посрубать к свиньям собачьим! Вот это – наверняка! Если уж ты такой… этакий… ты бы хоть меня не усыплял в следующий раз! Я уж рассусоливать буду! Я буду драться!

– Ты погибнешь, если вступишь в бой с чернолицыми, – уверенно сказал Кай.

– А вот это еще проверить надо! Да сейчас не об этом. Ты, брат Кай, за мыслью моей следи. Вот раз ты их отпустил, два отпустил и три… А на четвертый раз – вдруг оплошаешь? Мой отец говорил: ежели долго маленьким молоточком в одно место стучать, в конце концов пророешь насквозь самую большую скалу! Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Кай. – Ни один человек не погибнет более от моей руки, – повторил он.

– Да почему? Почему?!

– Потому что болотники не сражаются с людьми.

– Тьфу на тебя!..

Принцесса, кажется, вслушивалась в разговор рыцарей, но сама ничего не говорила. Они с самого утра ехали по этому полю, около часа назад остановились на привал и немного отдохнули, пожевав ягод и кореньев, которые собрал накануне в лесу Кай. Там же Оттар с помощью силков поймал несколько куропаток, но зажарить их путники в этом поле не решились. Слишком уж сухим был бурьян, чтобы разводить посреди него костер. И то и дело задувал порывистый ветер, грозя подпалить все поле от единой неосторожной искры. А тратить время на вырубку от колючих кустов с прочными стеблями достаточной площади поляны не стоило. Поэтому голод терзал Литию, и от голода явственней чувствовалась усталость. Но сильнее усталости не давала покоя мысль о том, что ужасные убийцы идут по ее следу, а болотника, успевшего за два дня оправиться от последствий отравления, это, кажется, не сильно волнует. Да, теперь он знал, с каким противником ему придется иметь дело, и сейчас облачен в свои доспехи и вооружен… Но все же нисколько не намерен переходить к каким-либо решительным действиям, чтобы предотвратить неминуемую угрозу нападения чернолицых. Эти ублюдки для него нисколько не страшны…

«Да и вообще, – думала Лития, – способно ли хоть что-то напугать сэра Кая? Он всегда спокоен и уверен в себе. Потому что твердо знает свой путь и свой Долг. Я лишь раз видела его выведенным из равновесия и неспокойным…»

Принцессе невольно вспомнилось то жуткое время в зловеще притихшем после кровавого переворота Дарбионском королевском дворце. Сэр Эрл, одурманенный магическим зельем, был заточен в своих покоях. Сэр Оттар томился в подземной темнице. Другие верные рыцари короля Ганелона были или убиты, или ожидали казни от рук заговорщиков. Принцесса оказалась совершенно одна среди врагов. Она сидела в своих покоях в окружении перепуганных фрейлин и ждала решения участи.

Единственным человеком, который как-то мог помочь ей, был рыцарь Братства Порога сэр Кай. Но болотник оставался равнодушным к кипящему вокруг него водовороту событий. Ведь болотники не сражаются с людьми. Болотники не ввязываются в дела людей. Долг болотников – оберегать человечество от Тварей…

Тогда Литии удалось убедить сэра Кая в том, что, помимо Долга, которому он посвятил жизнь, у него еще есть долг перед своими друзьями – на тот момент страдающими в плену врага. Она сумела не озлиться и не впасть в отчаянье. Она сумела заглянуть в страшную бездну, в которой вырос и возмужал юноша. Она сумела – хотя бы мысленно – чуть приоткрыть завесу тайны того места, родного для сэра Кая. У нее получилось увидеть в Кае не нравственного урода или предателя, а воина, закаленного в таких ужасных битвах с такими кошмарными Тварями, что все прочие опасности теперь навсегда будут казаться ему игрушечными и не стоящими внимания.

Быть может, пришел час снова говорить с болотником?

Слушая горячие и путаные доводы северного рыцаря, принцесса обдумывала свою речь. Ведь действительно: сэр Кай ни за что не будет сражаться с чернолицыми в полную силу; потому что они – люди, а болотники не убивают людей. И действительно: если долго маленьким молоточком стучать по одному месту, в конце концов пророешь насквозь самую большую скалу… Кто знает, какими коварными приемами владеют Дети Ибаса? Несмотря на то что они всего лишь люди, кто знает, может быть, им удастся рано или поздно перехитрить болотника. Поразить изворотливым отравленным ножом простодушного вояку сэра Оттара. И добраться до принцессы.

– Сэр Кай! – начала принцесса, когда у северянина в очередной раз иссяк запас доводов. – Я хочу задать вам вопрос.

– Да, ваше высочество, – немедленно и почтительно откликнулся юноша. – Если таково ваше желание, я отвечу на любой ваш вопрос, подробно и честно.

Лития придержала коня, чтобы поравняться с болотником.

– Когда в Дарбионский дворец явились эльфы, чтобы забрать меня в свои Чертоги, – заговорила она, – почему вы не дали им сделать это?

– Потому что они – Твари, пришедшие губить людей, – не колеблясь и не раздумывая, ответил Кай.

– Во как! – изумился Оттар. – Значит, этих мерзопакостных созданий, которых называют чернолицыми, ты Тварями не считаешь? А в эльфах Тварей увидел? Я, конечно, в мужской красоте мало что смыслю, но все-таки… никогда не встречал существ прекрасней, чем трое из Высокого Народа, что появились тогда во дворце. Нет, конечно, потом-то я допер, что добра они ее высочеству не хотели, но поначалу… Они ведь как… как… ну… вроде как свиной окорок увидеть, когда с голодухи помираешь, – сформулировал северянин. – Вроде как ничего хорошего тебе этот эльф не сделал, а посмотришь – и сразу он тебе отца родного дороже становится. У меня и сейчас, как вспомню, в голове малость того… мутится, – закончил он.

– Это действие любовной магии Высокого Народа, – ровно объяснил Кай. – Или, если хочешь, магии обаяния. Насколько я могу судить, эльфы источают эту магию непроизвольно. Словно цветок – аромат.

– Насчет аромата – не помню, – честно признался Оттар. – Я к ним не принюхивался.

– Но ведь эльфы ничем не выказывали намерений навредить мне, – сказала принцесса Лития. – Напротив, они пришли предложить мне высший дар: вечную жизнь, полную удовольствий и лишенную всяческих забот.

– Вы довольно умны, ваше высочество, – проговорил болотник. – Я уверен, что вы понимаете: жить, не зная забот и печалей, может лишь животное, лишенное разума. Такая жизнь неестественна для человека. Ее даже жизнью назвать трудно. Тот, кто способен думать и чувствовать, попросту не способен к такой… к такому существованию. К тому же никому доподлинно не известно, что на самом деле бывает с теми, кого эльфы уводят в свои Чертоги. Возможно, там они теряют разум. По крайней мере, к этому выводу пришел я, читая в Болотной Крепости Порога записки одного из древних Магистров нашего Ордена. Тогда меня вовсе не эльфы интересовали, но написанное о них запало в память. Высокий Народ совсем не таков, каким его привыкли считать люди. И, ваше высочество, спросите у брата Оттара, что он имел в виду, когда сказал: «Я понял, что эльфы не желали добра принцессе…»

Лития вопросительно посмотрела на северянина. Тот крякнул и наградил болотника взглядом, в котором легко можно было прочесть: «Ну удружил, брат Кай…»

– Значит, это… ну, так, – принялся натужно выстраивать свою речь Оттар. – Когда они… Когда брат Кай преградил им дорогу, они словно… на мгновение приподняли маски. А под масками я увидел… злобу и ненависть. Я ведь тогда тоже едва не кинулся на них. Но… не смог. И главное: наверное, никто, кроме меня, этого не заметил.

– Я не заметила, – вздохнула принцесса. – Только потом я поняла, чего лишилась бы, уйдя с эльфами. Всего, к чему привыкла, и всего, что любила. Друзей, дома… Папеньки… – дрогнувшим голосом закончила она.

– А и вправду, – почесал в затылке Оттар, – эльфы-то… Выходит, Твари они и есть. Только не такие, каких я у Северного Порога бил, а очень умные и очень хитрожо… в общем, очень умные. Вишь оно как!

Принцесса наконец справилась со своими чувствами.

– Как я поняла вас, сэр Кай, – сказала она, – Твари – это не люди?

– Не люди, стремящиеся навредить человеку, – уточнил Кай. – Нелюди.

– А вы не думали о том, что и человек может стать Тварью? – спросила Лития и затаила дыхание.

Болотник остро глянул на принцессу, и Лития поняла, что он раскусил ее. Кай уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг задумался.

– Д-да… – проговорил он. – Такое бывает. Когда рыцари Ордена Крепости Болотного Порога подобрали меня и забрали с собой, по пути в Крепость нам встретилось семейство оборотней. Я помню свежесрубленный дом в лесной глуши, окруженный высоким забором, в котором не были прорезаны ворота. Видно, оборотни понимали, что не могут совладать со своей звериной сущностью, и постарались оградить окружающих от самих себя. Болотники вырезали все семейство… Там был мальчик… моих лет. Его отец молил о пощаде, клялся в том, что они никому не делают зла. Тогда я не понял рыцарей. Я считал: то, что они сделали, – бессмысленная жестокость. Но уже через час езды мы наткнулись на обглоданные человеческие кости. И еще через несколько часов – на крохотную деревеньку, в которой почти не осталось жителей… Тогда я понял: Тварь есть Тварь. И уничтожать Тварь нужно без жалости.

– Они, эти оборотни, не всегда были Тварями, – сказала принцесса.

– Так и есть, – подтвердил Кай.

– Но стали ими. Пусть не по своей воле.

Кай снова согласился. На этот раз безмолвно – просто кивнул.

– Оборотни хотя бы могли помнить время, когда были людьми, – начала Лития. – А у чернолицых нет и этого. Когда в них просыпается разум, они уже не осознают себя людьми… Они предают свою душу злобному Ибасу. Все, что они познают в детстве и юности, это искусство убивать. Вы же видели их сами, сэр Кай, они даже внешне мало походят на людей! Когда-то они были людьми, как и оборотни, о которых вы мне только что рассказали. И, как и оборотни, они никогда не смогут вернуться к своему человеческому началу! Они не люди, чернолицые! Они – Твари!

Принцесса Лития прервалась, чтобы сделать вдох.

– Вы рассказали мне об этом клане только вчера, ваше высочество, – сказал Кай, – ваш рассказ еще свеж в моей памяти. Я догадался, ваше высочество, зачем вы начали весь этого разговор. И я прошу вас замолчать.

«Нет, – упала на дно души принцессы горькая мысль. – Не получилось… О боги, берегите нас!»

– Я прошу вас замолчать, ваше высочество, – продолжал болотник, – потому что мне необходимо подумать.

От неожиданности Лития закусила губу.

– А чего думать-то? – заговорил Оттар, но без прежней горячности, а как-то даже устало. – Я тебе о том же самом толковал, брат Кай, только… такими умными словами, как ее высочество, я толковать не умею. Ты уж сам суди, брат Кай, как будешь поступать, но знай: эти твари хитры и коварны. И обучены – лучше не надо. Ты за себя постоять всегда сможешь. Для меня умереть сейчас или немного погодя – все одно. Лишь бы в бою смерть принять. Но ее высочество… Ты, брат Кай, великий воин, но и великие воины иногда промахиваются. Ежели раз за разом нападения чернолицых отражать, а самим нападать не сметь… не ровен час изловчатся они до ее высочества дотянуться. Не люди они, чернолицые, – Твари. Я так полагаю, брат Кай, ежели возможность малейшая появится чернолицых жизни лишить – упускать ее не стоит.

– Не в этом дело, брат Оттар, – отозвался болотник. – Вовсе не в этом. А в том, что верно понимать свой Долг – это тоже часть Долга. Поэтому я прошу тебя, брат Оттар, дай мне сейчас подумать.

В молчании путники проехали немногим менее часа. Наконец Кай проговорил, обращаясь словно не к своим товарищам, а к самому себе:

– В Большом мире много Тварей, – и добавил громче, уже для всех: – Мы остановимся здесь.

– Остановимся? – удивился северный рыцарь. – И трех часов не прошло, как мы отдыхали!

– Помолчите, сэр Оттар! – повысила голос принцесса. – Или вам недостаточно того наказания, которое уже на вас наложено?

– Прошу прощения, ваше высочество, – тут же склонил голову северянин.

Болотник спрыгнул с коня и помог спешиться принцессе. Затем сказал Оттару:

– Возьми свой топор.

– Ага! – возликовал северный рыцарь и, отвязав от седла топор, взмахнул им, точно разминаясь перед боем. – Вот это да! Давно бы так!

– Отложи-ка его пока в сторону, брат Оттар, – посоветовал болотник. – И достань из-за пояса нож.

Северный рыцарь недоуменно наморщился, но спорить не стал. Он понял, что болотник принял решение. Начиналось время действий, когда не стоит задавать вопросов, когда нужно точно и быстро выполнять приказы того, кто знает и умеет больше тебя. С маху вонзив в землю топор, северянин вытащил нож.

– Начни копать яму, – велел Кай.

– Где? – коротко спросил рыцарь. – Какой глубины и какой ширины?

– Здесь, – ткнул пальцем себе под ноги болотник. – Глубиной ниже колена, шириной в свой рост. Вроде как могилу делаешь.

Если подобное сравнение Оттару и не понравилось, то виду он не подал. Северный рыцарь сгреб левой рукой сухие стебли бурьяна – сколько ухватил и, как жнец серпом, ударил по ним ножом. Повторив несколько раз эту несложную операцию, он расчистил указанное пространство. И принялся снимать слой дерна.

– А мне что делать, сэр Кай? – серьезно спросила принцесса.

– Помогите брату Оттару, ваше высочество, – проговорил болотник. – Он управится скорее, если вы будете отгребать землю.

Не колеблясь, золотоволосая королевская дочь скинула плащ и опустилась на колени.

Кай обнажил меч. Как и доспехи болотника, этот меч не был сделан из металла. Неправильной формы клинок, поблескивающий кроваво-красным, был словно выточен из панциря неведомого чудища.

Болотник подхватил поводья и отвел коней на несколько шагов в сторону. Через два удара сердца из зарослей бурьяна раздалось жалобное ржанье, тотчас сорвавшееся на хрип – и так повторилось еще дважды. Вернувшись к своим спутникам, болотник мечом принялся помогать копать яму. Кровь скоро стерлась с клинка его меча. Удивительные доспехи болотного рыцаря, казалось, вовсе не мешали ему.

Они работали около двух часов. Когда яма была готова, принцесса вытерла о плащ испачканные и сбитые в кровь руки. И только тогда почувствовала, что спина ее ноет, что пальцы на руках жжет, что голова кружится от страшной усталости. Поднявшийся снова ветер колыхал верхушки бурьяна и остужал разгоряченное ее лицо. Она бы постояла подольше, но ноги ее уже не держали. И принцесса уселась прямо на землю.

– Неужели, сэр Кай, – проговорила она, болезненно улыбаясь, – вы решили оказать Тварям последние почести? Эта могила неглубока, но два тела в нее как раз поместятся.

– Яма не для Тварей, – ответил болотник, напряженно во что-то вслушивающийся. – Яма для вас, ваше высочество, и брата Оттара.

– Как это? – разинул рот северянин.

– Она убережет вас от огня.

– А с какой стати ты собрался разводить… – начал было северный рыцарь, но осекся. Он понял, что затеял болотник. И Лития поняла.

– Чернолицые снова идут по следу, – полуутвердительно-полувопросительно проговорила она. – И они уже близко.

– Не близко и не далеко, – отозвался сэр Кай. – Но с этого поля им уже не уйти.

– Как давно вы услышали их? – спросила принцесса.

– Я по-прежнему не могу их слышать и видеть, – сказал болотник. – Они слишком быстры и ловки. Я только чувствую изменения окружающей действительности. Я начал чувствовать изменения за три часа до того, как мы устроили на поле первый привал.

– Вы знали, что чернолицые идут по следу, сэр Кай, и вы оставались совершенно спокойны!

– К чему же мне волноваться, если я знаю, где находится враг?

– И все это время… – принцесса почувствовала, как в ней распрямляется пружина гнева, – мы могли покончить с убийцами, не подвергая себя ни малейшей опасности? Сэр Кай, вы…

Она не нашлась, что говорить дальше. А болотник ответил ей:

– Не чернолицые представляют собой главную опасность. Отступить от своего Долга – вот самая страшная опасность.

– Ежели б я знал… – тоскливо прогудел и Оттар. – Эх!.. А сберечь ее высочество от Тварей – это не Долг, что ли?

– Это не Долг, – сказал Кай, выделив нужное ему слово интонацией. – Это – долг.

Налетевший ветер рванул сухо зашелестевшие макушки бурьяна.

– Они менее чем в часе ходьбы от нас, – сказал Кай. – Пора. И не поднимайтесь, пока я не подам вам знака.

Оттар и принцесса улеглись в яму. Болотник прикрыл их плащом, а сверху накидал земли. Лития и северный рыцарь не могли слышать, как лязгнуло огниво. Как затрещали сухие стебли бурьяна, как – почти мгновенно после этого – загудело раздуваемое ветром пламя.

Они лишь почувствовали тяжкий жар, словно их придавила раскаленная наковальня.

Рыцарь Братства Порога сэр Кай опустил забрало шлема. Огненные языки лизали его со всех сторон, и в черных зеркалах доспехов отразились пляшущие оранжевые лоскуты. Болотник вытащил из ножен меч с головой виверны на рукояти и шагнул в бушующую стену огня.

Сильные руки вырвали ее из-под земли. Ее высочество принцесса Лития закашлялась, пытаясь поймать ртом хоть глоток свежего воздуха, но в горло ей ворвался горячий ветер, наполненный черным пеплом. Она кашляла и терла запорошенные глаза довольно долго, прежде чем ей удалось открыть их.