Пятый месяц по календарю Мира Людей, год 380 4 страница

По-видимому, первосвященник скрылся за кровать, и он видел лишь мерцание её серебристых волос в мрачных тенях. Даже «Звуковой напрыг» не преодолеет такое расстояние — но, вполне естественно, это не составляло труда для священных искусств. Если остаться лежать на четвереньках, как сейчас, его смерть будет гарантирована.

— У... гх...

Он простонал и как-то смог продвинуть правое колено. Однако ему всё равно не хватало сил, чтобы задействовать всю ногу. Она не подчинялась его командам и лишь подрагивала, как бы сильно он ни пытался встать.

Ещё нет. Ещё не конец. Если я сейчас сдамся, ради чего вообще я возвращался в эту комнату?

Нет. Ради чего я вообще жил до сего момента?

— Гу... ооо!!!

Юдзио навалился спиной на золотую имитацию меча и каким-то образом смог приподнять тело, опираясь на Синюю розу. Похоже, при столкновении он получил не только ссадины, но и порезы, и его кровь безостановочно закапала на пол.

Потребовалось больше пяти секунд на то, чтобы он поднялся после падения, но первосвященник по той или иной причине не произвёл новую атаку. Всё ещё паря во тьме в двадцати мэру впереди, она продолжала молчать.

В итоге между ними загулял тихий шёпот; единственное, что можно было услышать в комнате, заполненной абсолютной тишиной.

— ...Этот меч... хммм, вот оно как...

Всё ещё растерянный от смысла её слов, Юдзио опустил взор на правую руку.

Синяя роза упиралась в пол. Даггер из красной меди висел на его запястье.

Интуиция нашептала ему, что это имеет первостепенное значение, но прежде чем он нашёл ответ...

Тишина, заполнявшая последний этаж Центрального собора, прервалась странным криком, исходившим ни от Юдзио, ни от Администратора.

— Ай, ааай, аааааай!!!

Он посмотрел на его источник и увидел в четырёх или пяти мэру на полу опускающийся круг. Это был подъёмный диск, соединённый с нижележащим этажом. Голос, ставший ещё громче, прогремел вновь, доносясь из окружённой ковром чёрной впадины.

— П-по-помогите, Ваше Преосвященство Первосвященник!!!

Этот пронзительный визг мог принадлежать лишь Главному старейшине Чуделкину, который совсем недавно спустился на девяносто девятый этаж.

Слушая его крики вперемешку с визгом, Администратор беззвучно выступила из теней, приземлилась на край кровати и пробурчала себе под нос.

— ...Насколько он стал инфантильнее за прошедшие годы? Полагаю, наступило время для перенастройки.

Юдзио медленно отступил в западную сторону комнаты, увеличивая расстояние до подъёмного диска, игнорируя зоркие глаза первосвященника, спокойно покачивающей головой.

Диск опускался, но не особо быстро. Потребуются десятки секунд, прежде чем он достигнет нижнего этажа и доставит Чуделкина обратно сюда.

Или так он думал, но как только пространство между полом и диском стало несколько цен, за край дыры ухватилась пара бледных рук.

— Хооо!!!

Странный голос прозвучал в третий раз, в сопровождении круглой головы, появившейся в просвете. Главный старейшина, со своей побагровевшей лысой башкой без единого волоска, протиснулся всем телом и с хлопком повалился на пол.

Его одежда вовсе не изменилась с тех пор, как он отправился этажом ниже, вдоволь побросавшись в Юдзио своей властью. Однако его красно-синий шутовской наряд, что раздувался, словно шар, всюду разорвался и сморщился.

Взглянув на Чуделкина, который плюхнулся на пол в сидячей позе и, тяжело задышав, засмеялся в своей уникальной манере...

— ...Что это за туалет?

Заговорил Администратор прохладным голосом.

Хотя Юдзио тоже испытал некий шок. Конечности главного старейшины и торс, выглядывающие через излохмаченный шутовской костюм, были тонкие, как засохшие ветки. С его-то круглой головой, контрастирующей остальным телом, он выглядел как человечек из детских зарисовок.

Так что же именно произошло с его шутовским нарядом, который так раздулся, когда он впервые увидел его в большой купальне? Пока Юдзио был поглощён этим вопросом, Чуделкин поднялся на ноги и даже не заметил его, смирно стоящего чуть ли не в мэру и готового защищаться.

— Я-я должен извиниться за неудобства, которые доставил вам, выставив ничтожного себя в таком нелицеприятном положении перед Вами, Ваше Преосвященство Первосвященник, но это просто неудачное последствие яростной битвы, в которой я пытался сокрушить предателей и защитить уважаемую Церковь Аксиооом!

Чуделкин изливался, пока не прекратил на этом моменте, и его глаза расширились, от формы полумесяца до полной луны, вероятно, заметив абсолютно голого первосвященника. Его руки тут же понеслись к лицу, вся его округлая голова залилась красным, и он пронзительно завопил.

— Хауу! Охооо! Ваш смиренный слуга недостоин лицезреть Вас, Ваше Преосвященство, я должен выдавить себе глаза и обратиться в камееень!!!

Даже пока он продолжал толковать о том, насколько недостоин этого, промежутки между его пальцами расширялись, и глаза за ними ярко светились. Похоже, даже Первосвященник сочла за необходимость отреагировать на реакцию Чуделкина и прикрыла грудь левой рукой. Её голос, разносящий по воздуху холод, выстрелил в шута.

— Объяснись немедля, или я в самом деле превращу тебя в камень.

— Хоооо! Хоооаа... ааа... ааа...

Задёргав длинным и тонким телом и издав такой странный звук, Чуделкин застыл на месте от слов первосвященника. Его голова, пылавшая красным, вовсе побледнела.

Развернувшись без предупреждения, главный старейшина прыгнул, как лягушка, к дыре в полу, через которую вошёл. Подъёмный диск оставался на девяносто девятом этаже и ещё не вернулся.

— М-мы должны немедленно запечатать его! Эта парочка, эти демоны...

— ...Ты что ли не разобрался с бунтарями?

Спросила Администратор, и спина Чуделкина затряслась.

— В-ва-ваш покорный слуга доблестно и отважно бросился в эпическую битву, в результате приведя свой вид в такое непристойное состояние, но предатели слишком наловчились в своём коварстве, кривде и хитростиии...

Юдзио слушал визгливые крики главного старейшины и погрузил другую половину своего сознания в раздумье.

«Предатели», на которых ссылался Чуделкин, это, разумеется, Кирито и Алиса, которых Юдзио заключил в лёд на девяносто девятом этаже. Хотя главный старейшина был вторым по силе магом в церкви, и их движения сдерживались льдом, как и ожидалось, они не могли проиграть, и Чуделкин сбежал, встретив яростное сопротивление.

Однако... это слово отражает всю суть.

Юдзио неосознанно сделал шаг или два в сторону от дыры подъёмного диска.

Вероятно, услышав шуршание его одежды, Чуделкин отвлёкся от своих беспрерывных извинений и бросил взгляд в его сторону.

Его потупленный взор вновь озверел. Тыкнув пальцем левой руки в Юдзио, главный старейшина издал властный крик, словно уже позабыл о своём позорном виде.

— Хоааа! Т-ты, номер тридцать два! Ты чего тут стоииишь?! Подумать, что ты можешь вытащить меч в этом «священном месте» перед Её Преосвященством, как ты, как ты смог?! Преклонись на руки и колени, сейчааас!!!

— ...

Но слова Чуделкина теперь едва ли доходили до разума Юдзио.

То, что улавливали его уши, было слабыми вибрациями снизу. Звуки, которые производит подъёмный диск, поднимаясь за счёт силы искусств.

Даже главный старейшина, полностью сосредоточившийся на поливании его проклятьями, вскоре заметил этот шум и накрепко захлопнул рот.

Прокрутившись, он упал на четвереньки и глянул в дыру в полу.

— Хоооааа!!!

Издав мощнейший для себя вопль, он снова посмотрел на Юдзио.

— С-с-сейчас, номер тридцать два! Чего ты ждёёшь, поспеши и спускайся! Это всё твоя вина, что не навалял им должным образом. Тут нет моей вины, Ваше Преосвященство, прошу, учтите этот факт...

Чуделкин изливал напряжённые, быстрые речи и двинул правой ногой вперёд в попытке вернуться на четвереньках к кровати.

Но тут же из дыры в полу вылетела рука и крепко ухватилась за неё.

— Хохииии!!!

Закричав с вытаращенными глазами, Чуделкин затряс правой ногой. Шутовской башмак с заострённым носком слетел с неё, и его маленькая фигура укатилась вперёд, поддавшись остаточному импульсу. Тут же поднявшись на ноги, главный старейшина помчался к кровати, задвинул свисающие занавески и нырнул в темноту между ними и кроватью.

Первосвященник же, стоявшая по другую сторону кровати, молчаливо смотрела на дыру в полу с широкой улыбкой, вероятно, потеряв интерес к слабоумию главного старейшины. Юдзио почувствовал, что должен будет немедленно нанести ей удар, если она покажет малейшее желание напасть, но пока что она словно бы приглашала новых гостей в свою комнату, не говоря ни слова.

Убедившись в этом, Юдзио вернулся взглядом к подъёмному диску.

Рука, схватившая башмак Чуделкина, продолжала торчать из отверстия. Чёрный рукав сполз вниз, обнажая руку с небольшими, но плотными мускулами.

Сколько раз эта рука поднимала Юдзио на ноги?

Нет, эта рука тащила его за собой вплоть до сегодняшнего дня, до этого момента. Даже сейчас, когда Юдзио свернул с пути и направил меч на того, кому она принадлежала.

Подъёмный диск продолжал подниматься.

Затем появились смолёно-чёрные волосы, всё ещё растрёпанные после битвы. Следом показались два глаза темнее ночного неба, виднеющегося сквозь стекло, и при этом из них лился свет, которому уступали даже звёзды. И, наконец, губы, демонстрирующие бесстрашную ухмылку...

— ...Кирито...

Голос Юдзио дрогнул, когда он нашептал имя своего друга. Не настолько громко, чтобы это можно было услышать за десять мэру, но, словно это в порядке вещей, его закадычный друг направил взгляд на Юдзио, что стоял у стены, и кивнул с такой же, старой, улыбкой.

Она была тёплой, сильной, точно такой же, как при их первой встрече. Подъёмный диск издал глухой, тяжёлый звук, остановившись сразу после этого.

Кирито... Ты...

Эмоции запульсировали в недрах его груди, да такие, каким он не мог подобрать имени.

Однако эта боль точно не была неприятной. По крайней мере эта боль казалась куда нежнее, печальнее и ценнее по сравнению с агонией, какую он испытывал с модулем благочестия в своей голове.

Удерживая взгляд на Юдзио, который застыл на месте в шоке, одетый в чёрное юноша, бывший его партнёром и наставником по фехтованию, показал наглую улыбку и заговорил.

— Эй, Юдзио.

— ...Я же говорил тебе не приходить.

Каким-то образом он смог ответить в такой манере, и его партнёр выбросил подальше башмак Чуделкина из правой руки, расплываясь в новой улыбке.

— Я что, какой-то хороший мальчик, чтобы слушаться твоих наставлений?

— ...Это так. Ты всегда... всегда вот так...

Остальные его слова затухли.

Он хотел своей жизнью искупить грех, павший на него после того, как он навёл меч на друга. Он приготовился воткнуть свою последнюю надежду, даггер Кардинала, в Администратора, даже если бы в результате его тело разорвалось на куски. Но он воссоединился с Кирито до того, как смог довести эту миссию до конца.

Нет, не так. Кирито появился тут по собственной воле.

Он прорвался сквозь искусство полного контроля Юдзио, отбился от Главного старейшины Чуделкина и пришёл на сотый этаж, пока Юдзио был ещё жив.

Вот именно, я ещё жив. И даггер до сих пор висит на моей правой руке. Так что пора сражаться. Это всё, что мне нужно сейчас делать.

Юдзио увёл взгляд от своего партнёра в сторону кровати в центре комнаты.

Первосвященник Администратор показала широкую, загадочную улыбку, безмолвно ожидая по ту сторону гигантской постели. Её зеркальные глаза, как и всегда, превосходно скрывали внутренние переживания, а голубоватый лунный свет колыхался внутри них, словно в озере. Единственное, что он мог сказать, так это то, что в её разуме заскрежетали шестерни, стоило ей увидеть нового гостя.

Он должен был сказать Кирито, прежде чем битва возобновится. Что плоть первосвященника находилась под защитой барьера, блокирующего всякий металлический предмет — и что он был по сути непреодолим.

Сосредоточив взгляд на первосвященнике, Юдзио медленно задвигался по направлению к своему партнёру.

И внезапно.

Там он услышал тихий, металлический лязг. Он метнул взор направо.

Из угрюмой тени, отбрасываемой столбом, вышел другой человек, по правую сторону от Кирито.

Золотистые волосы и броня, окутанные благородным излучением от падающего на них голубоватого лунного света. Душистая олива, священное орудие с гардой в виде цветка, слева на её талии. Элегантно развевающаяся белая юбка.

Это была Рыцарь Всецелого Алиса Синтез Тридцать.

Юдзио лицезрел Алису, которая уже объединилась с Кирито на девяносто девятом этаже. Однако боль в его груди лишь усилилась, стоило ему увидеть эту пару, стоявшую бок о бок. Его нога, что жаждала ступить рядом с Кирито, остановилась по собственному усмотрению.

Рыцарь Алиса сперва посмотрела на первосвященника, затем на Юдзио.

Чёрная повязка всё ещё была намотана на правую половину её лица. Она должна была быть в состоянии мгновенно залечить рану, поскольку навыки Рыцарей Всецелого равнялись таковым у высших магов; но она оставила её как есть, вероятно, чтобы свыкнуться с этой болью.

Юдзио глядел в левый глаз Алисы, окрашенный в тёмный индиго и трепещущий от переизбытка эмоций. Глаз, что отчётливо изливал её внутренние человеческие переживания, а вовсе не тот, что полнился холодным безразличием, когда они вновь повстречались на восьмидесятом этаже.

Несмотря на то, что она не вернула память Алисы Щуберг, за короткое время внутренний мир Рыцаря Алисы кардинально переменился. И тот, кто поспособствовал этому, без сомнений был черноволосый рыцарь рядом с ней. Слова Кирито достигли заледенелого сердца Рыцаря Алисы, которое грозилось больше никогда не растаять.

Если...

Если бы он вернул тот «фрагмент воспоминаний», о котором говорила Кардинал, хранимый где-то в этой комнате первосвященника, в разум Алисы.

Рыцарь Алиса в тот же миг обратилась бы Алисой Щуберг, подругой детства Юдзио.

В то же время личность Алисы как рыцаря, личность, беседовавшая с Кирито, убравшая меч в ножны, перенёсшая боль от потери правого глаза и твёрдо решившая пойти с ним против Церкви Аксиом, вероятно, исчезнет.

Такова была главная надежда Юдзио и причина, по которой он продолжал бороться. Но как отреагировала бы Алиса на это? И хотел ли на самом деле Кирито... изничтожить Рыцаря Алису, несмотря на своё стремление спасти жизнь Заместителя Командующего Рыцарями Фанацио, даже после яростного с ней боя?..

Глубоко вдохнув и выдохнув, Юдзио отогнал эти мысли прочь.

Сейчас ему нужно было сосредоточиться на этой битве. У него появилась возможность обдумать множество нюансов, поскольку Администратор безмолвно наблюдала за ситуацией, но не будет ничего странного, если её атаки возобновятся в любой момент.

Отведя взгляд от Алисы, Юдзио вновь глянул вглубь комнаты и продолжил двигаться. Ступая в освещённую лунным светом зону, он осторожно продвинулся боком и наконец оказался сбоку Кирито.

Кирито прошептал Юдзио, который навалился своим весом на Синюю розу, поставив её на пол.

— Ты ранен. Эти раны... ведь не из-за меня?

— ...

В ответ на слова, выданные его партнёром — движимый желанием поставить точку в их битве этажом ниже, рот Юдзио неосознанно отпустил следующее.

— Твой меч меня ни разу не коснулся. Я лишь немного ударился спиной о столб.

— Тогда надо было дождаться, пока мы не доберёмся сюда.

— ...Слышь, Кирито, это ведь я заморозил вас обоих, ты в курсе?

— Как будто мы такие слабаки, чтобы нас такое остановило.

Они продолжали препираться вполголоса, и он почувствовал, словно бы вернулся в те времена, когда они ещё не разминулись на восьмидесятом этаже... когда они жили вместе в дортуаре Академии мастеров меча; боль в его груди притупилась лишь отчасти.

Однако то, что было сделано, уже не умалить. Поддавшись соблазну первосвященника и наставив меч на своего закадычного друга, он совершил не настолько малый грех, чтобы его можно было загладить одними словами.

Юдзио поджал губы и крепко сжал рукоять любимого меча.

Кирито тоже некоторое время молчаливо смотрел вдаль просторного помещения, а потом напряжённо пробормотал.

— Так это... первосвященник Администратор?

Ответившим оказался рыцарь, стоящий по другую руку Кирито, Алиса.

— Да. ...Она точно такая же, как и шесть лет назад...

Вероятно, услышав переговоры парочки, первосвященник наконец нарушила затяжную тишину.

— Ну и ну... Должно быть, это первый раз, когда мои покои посещает столько гостей. Боже правый, Чуделкин, не ты ли говорил, что уладишь с Алисой-тян и этим аномальным мальчиком?

Свисающие с боков кровати шторы отодвинулись изнутри, и наружу высунулась одна только большая голова. Уставившись в неправильном направлении, Главный старейшина Чуделкин почесал лоб и пронзительно завопил.

— Хоо, хохиии!!! В-ваш покорный слуга оказался в таком нелицеприятном положении после эпической битвы, где он показал всю доблесть и отвагу, и...

— Я уже это слышала.

— Хоааа! Э-это не моя вина! Это потому что номер тридцать два поддался и покрыл льдом предателей чуть менее, чем на половину, вот почему... к тому же номер тридцать, этот грубый, витиеватый рыцарь, даже использовал на мне «Освобождение памятии»! Разумеется, меня не удалось бы даже поцарапать секретной техникой этой выскочки, хохихихи!

— ...Этот человек единственный, кого я точно...

Алиса прошептала голосом, наполненным холодной жаждой крови. Не удостоив её ни малейшим вниманием, Чуделкин провернулся на месте, посмотрел на Администратора, стоявшую на кровати, и залился визгливым оправданием.

— Если уж на то пошло, даже номера один и два получили по первое числооо! Должно быть, их дурость заразила и номер тридцать два, да, я уверен в этооом!

— Хмм. ...А теперь помолчи.

Чуделкин заткнулся в тот же миг, как Администратор молвила это, и остался покорно лежать на полу. Но его глаза широко распахнулись, поглощая вид абсолютно голого первосвященника, позабыв о каком-либо приличии.

Хотя она и сказала, что вовсе не заинтересована в деяниях главного старейшины, Администратор глянула на Алису своими серебряными глазами и слегка наклонила голову.

— Самое время для перенастройки Беркули и Фанацио, но... Алиса-тян, я ведь не использовала тебя все шесть лет? Я не вижу ни малейшего признака ошибки в твоих логических схемах... Неужели это и правда влияние того аномального мальчика? Как интересно.

Юдзио ни слова не понимал из речи первосвященника. Тем не менее, от тона, с каким говорила среброглавая девушка, по его спине пробежали мурашки — словно она говорила про домашний скот или даже инструмент.

— Слушай, Алиса-тян. Ты что-то хочешь сказать мне, правда? Я не рассержусь, так что прошу, поведай мне.

Администратор беззвучно шагнула вперёд по кровати, демонстрируя расплывчатую улыбку.

Будто отдавленная невидимой стеной Алиса ступила назад.

Юдзио глянул на неё и увидал, как профиль рыцаря становится бледнее, чем голубоватый лунный свет. Кровь в её жилах замедлилась, и она безвольно поджала губы. Однако назад ноги Алиса уже не двинула, и, словно бессознательно, сняла золотую перчатку и мягко коснулась пальцами левой руки повязки на правом глазу. Будто грубая рукавица придала ей сил, и её отступившая нога вновь ступила вперёд.

Клац.

Стук её шага прозвенел так резко, словно никакого плотного ковра там не имелось. Вместо того, чтобы опуститься на колени, золотой рыцарь горделиво выставила перед своим владыкой грудь, и по комнате разнёсся её холодный голос.

— Уважаемый Первосвященник. Сегодняшний день ознаменуется концом благородного Ордена Всецелого. Мы пали от мечей всего двух мятежников, что стоят подле меня. ...Как и придёт конец обману и бездонной одержимости, что вы заложили с этой башней.

Часть 13: Решающее сражение

Глава 1

Неплохо сказанула.

Озвучил я про себя такое легкомысленное мнение о пышной речи Алисы, слушая её.

Я испытал на себе давление, угрожавшее заморозить меня на месте, и в итоге отступил на шаг, опасаясь такого исхода.

Сотый этаж Центрального собора, который я наконец достиг, был округлой, просторной комнатой приблизительно сорока метров в диаметре. Кровать, тоже огромная и округлая, располагалась в центре комнаты и, как видно, являлась единственной мебелью.

И на ней до сих пор стояла абсолютно нагая, до абсурда красивая девушка.

Без сомнения, она была высшим правителем Церкви Аксиом — и таким образом, Мира Людей — первосвященником Администратором. Давящая аура, что она создавала всего лишь своим присутствием, в миг отбросила моё представление об этом мире, Underworld`е, как о виртуальном мире, и о его жителях, включая её, как о ИИ, или «искусственных флактлайтах», хранимых в рукотворных носителях.

Нет. Это произошло ещё раньше того, как мой взор пал на её притягательные серебристые волосы и зеркальные серебристые глаза; мои руки уже вымокли в поту, от тяжёлого страха спина покрылась гусиной кожей, ещё тогда, когда я забрался на подъёмный диск на девяносто девятом этаже, чтобы попасть сюда.

В конце концов, холодная «аура смерти», окружавшая тёмную дыру, лежащую прямо над подъёмным диском, была тяжелее, чем в любой из комнат босса, какие я посещал во времена Парящей крепости Айнкрад.

Моё физическое тело, Киригая Казуто в реальном мире, в отличие от Кирито, элитного мечника-стажёра, не погибнет внутри Транслятора души, даже если я потеряю всю свою Жизнь в этом Underworld`е. Однако эта девушка, называющая себя первосвященником Администратором, располагает возможностью наслать на меня такие муки, какие окажутся хуже смерти.

Вот именно, мудрец Кардинал ведь сказала это? Что Администратор не скована Индексом табу, созданным ею же, но она всё равно не способна на убийство в связи с изначальным запретом, какой наложили на неё в детстве.

Тем не менее, именно из-за такого ограничения первосвященник могла наслать на меня ужасную участь — например, вогнать меня в состояние, подобное тем машиноподобным старейшинам, присоединённым к трубкам, на веки вечные.

Что сказать...

Страх, берущий начало из моих обширных знаний, уходил далеко за таковой у Алисы и Юдзио.

Видимо, «модуль благочестия» Юдзио удалила Администратор, но у Алисы он до сих пор находился в её флактлайте. Я не мог даже представить себе тот ужас, какой ей пришлось испытать, оказавшись лицом к лицу с высшим правителем.

Но всё равно, золотой рыцарь выставила вперёд грудь и звонко продолжила речь до самого конца.

— Наша первоочередная миссия — не защищать Церковь Аксиом! А защищать мир и спокойствие десяти тысяч беззащитных людей! Что до вас, Уважаемый Первосвященник, ваши деяния лишь пошатнули устои мирного существования всех в Мире Людей!

Развеваясь впереди Алисы, её золотые волосы засветились ещё ярче, словно излучая свет уверенности. Её сильный и звонкий голос рассёк холодный воздух, каким была заполнена широкая комната, и отмёл его в стороны.

Однако правитель, так же стоявший на удалении, не показал ни малейшего признака гнева от крикливых замечаний Алисы, уголки её губ даже слегка приподнялись, словно выражая веселье.

Завопившим пронзительным голосом, от которого у меня заскрежетало в ушах, был главный старейшина Чуделкин, который отчего-то прятался под кроватью.

— М... мо... молчааааать!!!

Бодро выскочив из-за свисающих занавесок, он прокатился вперёд, прежде чем встать. От такого у него явно закружилась голова, поскольку он зашатался на месте и потом уже твёрдо встал на ноги между первосвященником и нами, запрокинув голову назад и попытавшись выглядеть настолько внушительно, насколько это возможно с его малорослостью.

Красно-синий шутовской наряд был изорван в клочья, и восполненный ядовитый газ снова вышел наружу, поскольку его поглотило искусство полного контроля Душистой оливы, каким воспользовалась Алиса этажом ниже.

Алиса применила ту невероятную технику, которая расщепляет лезвие меча на сотни маленьких лезвий, призывая бурю из золотых цветов, чтобы освободиться из прощального подарка Юдзио, ледяной темницы, и она безжалостно охватила ими Чуделкина, стоило ему спуститься к ним и заплясать в центре комнаты в такт своим странным смешкам.

Хоть его одежды оказались разорваны, он смог убежать без каких-либо тяжёлых ранений, вновь продемонстрировав свой один единственный конёк, но здесь, на сотом этаже, уже некуда было бежать.

Но, вероятно, под влиянием Администратора, стоявшей за ним, Чуделкин высоко поднял руки и затем наставил два своих указательных пальца на Алису.

— Такой сломанный игрушечный рыцарь, как тыыы?! Какая же ты смешнааая, хоо, хохохохохоооо!!!

Он закрутился волчком, пронзительно смеясь, мелькая своим нижним бельём с вертикальными синими и красными полосами, что виднелись сквозь разрывы его колышущегося шутовского наряда. Приставив обе руки к бокам, теперь он тыкнул в Алису носком левой ноги и продолжил брюзжать.

— Вы все, рыцари! Вы все не более, чем деревянные игрушки, живущие лишь для того, чтобы безукоризненно следовать моим приказам! Ты будешь лизать этот башмак, если я велю, и ты станешь лошадкой, если я велю и этооо!! Примииииии эту миссию, возложенную на вас, Рыцари Всецелого, хоооооох!!!

Затем он потерял равновесие, его тело чуть было не опрокинулось назад из-за огромной головы, но он еле-еле избежал этого, замахав обеими руками.

— Вообщееее-то! Как вообще Орден может быть уничтожен, это немыыыыслимо! Нет лишь десятка из вас, включая дрянные номера один и два! Так что у меня в руках ещё есть больше двадцати пешек! Правление церкви нисколько не пошатнётся от одних твоих пересуд, ты, цветастая, золочёная девка!

Хотя они и были циничными, эти пустячные проклятья клоуна заставили Алису напрячься. Вернув своё характерное спокойствие и суровость, рыцарь слегка тряхнула головой и ответила ледяным голосом.

— Это ты здесь глупец, пугало. У тебя, что ли, солома и мешки вместо мозгов в этой круглой башке?

— Ч-чтоооооо?!

Ещё больше крови хлынуло к его и так красной голове, но прежде чем он успел выкрикнуть что-то ещё, Алиса продолжила свою речь с гладкостью льда, обратив её к уже пурпурному Чуделкину.

— Десять из двадцати рыцарей остаются обездвиженными из-за той «перенастройки», о которой говорила Уважаемый Первосвященник... из-за изменения их воспоминаний с помощью искусств. А оставшаяся часть даже сейчас восседает на летающих драконах, отражая атаки на горной гряде на Грани. Ты не можешь просто так взять и отозвать их. Как только ты это сделаешь, правление Церкви Аксиом рухнет, так как силы тьмы ступят в Мир Людей через пещеры на севере, западе, востоке и юге горной гряды и через «Большие восточные врата» тоже.

— Ухх... мгхгххх...

Алиса выдала последние слова, чтобы добить Чуделкина, чьё лицо перевалило за пурпурный и стало совсем чёрным, и он застонал.

— Нет — оно уже рухнуло. Те десять рыцарей и десять драконов не могут сражаться вечно. Однако из оставшихся в соборе никто не в силах занять их место. Или, быть может, ты лично проследуешь на Тёмную территорию и схлестнёшься разок с тёмными рыцарями, славящимися своей храбростью, Чуделкин?

Я стал невольно опускать взгляд, неподвижно стоя за Алисой, когда она указала на это. Это Юдзио и я отправили запасных рыцарей, особенно Элдри, Деусолберта и «Четыре взмаха меча» в больницу.

Однако, прежде чем я успел опустить взгляд, давление в голове Чуделкина пересекло верхнюю границу.

— Ммхоооооо!!! Какая нелеееепица!!! Не думай, что уже победила, дееевка!

Выдыхая через ноздри воздух, который бил практически так же плотно, как пар, клоун заметался на месте, топая ногами по полу.

— Это тебе наказание за такую грубость ко мнее! Я закину тебя на три года на горную гряду, как только тебя перенастроят! Нет, я заставлю тебя ещё и побыть моей игрушкой, как раааньше!

Следом за этим главный старейшина, принявшийся визгливо выкрикивать свои планы по отношению к Алисе, моментально замолк от короткого изречения Администратора позади него.

— Хмм...

Совершенно игнорируя Чуделкина, чьё лицо мигом обрело белый цвет, и который смирно стоял и молчал, первосвященник повернулась к Алисе и слегка склонила голову вбок.

— Всё-таки, это не похоже на error в твоих логических схемах. И модуль благочестия ещё работает... В таком случае, неужели применённый тем человеком Code eight-seven-one запустился произвольно?.. А не через непредусмотренные эмоции?..

О чём она вообще говорила? Тот человек?.. код восемь-семь-один?..

Я нахмурился, не в силах уловить значение слов Администратора.

Среброглавая девушка не поведала никакой дополнительной информации и правой рукой отмахнула назад волосы, спавшие на её плечо. Затем она переменилась в голосе.

— Что ж, я никак не продвинусь в своём понимании без дальнейшего анализа... А теперь, Чуделкин. Я проявлю великодушие и предоставлю тебе возможность вернуть себе ценность после твоего побега. Постарайся как следует, чтобы заморозить этих троих своими искусствами. Что до их Жизни, что ж, дозволено всё, что выше двух десятых.

Она беззаботно провела правым указательным пальцем, как только договорила.

После этого гигантская кровать, разместившаяся у ног первосвященника, немедленно начала крутиться с глухим звуком, и мои глаза широко распахнулись.