Корабль, не сказав, куда хочет он ехать

Так возникло смятение, а через три дня к этому смятению

Присоединился еще рассказ корабельщиков -- и теперь весь народ

Говорил, что черт унес Заратустру. Хотя ученики его смеялись

Над этой болтовней, и один из них сказал даже: "Я думаю, что

Скорее Заратустра унес черта". Но в глубине души все были

Озабочены и желали скорее увидеть его; как же велика была их

Радость, когда на пятый день Заратустра появился среди них.

И вот рассказ о беседе Заратустры с огненным псом.

Земля, сказал он, имеет оболочку; и эта оболочка поражена

болезнями. Одна из этих болезней называется, например:

Quot;человек".

А другая из этих болезней называется "огненный пес": о

Нем люди много лгали и позволяли лгать.

Чтобы изведать эту тайну, перешел я море -- и я увидел

Истину нагою, поистине! нагою -- необутою до самого горла.

Теперь я знаю, что это за огненный пес; а также все бесы

Извержения и возмущения, которых боятся не одни только старые

Бабы.

Quot;Выходи, огненный пес, из своей бездны! -- кричал я. -- И

Сознайся, как глубока эта глубина! Откуда это ты фыркаешь

Кверху?

Ты пьешь обильно у моря: это видно по соли твоего

Красноречия! Поистине, для пса из бездны берешь ты слишком

Много пищи с поверхности!

Самое большее, я считаю тебя чревовещателем земли; и

всякий раз, когда я слышал речи бесов возмущения и извержения,

Находил я их похожими на тебя: с твоей же солью, ложью и

Плоскостью.

Вы умеете рычать и засыпать пеплом. Вы большие хвастуны и

Вдосталь изучили искусство нагревать тину, чтобы она закипала.

Где вы, там непременно должна быть поблизости тина и много

Губчатого, пористого и защемленного; все это рвется на свободу.

Quot;Свобода" вопите вы все особенно охотно; но я разучился

Верить в "великие события", коль скоро вокруг них много шума и

Дыма.

И поверь мне, друг мой, адский шум! Величайшие события --

Это не наши самые шумные, а наши самые тихие часы.

Не вокруг изобретателей нового шума -- вокруг

Изобретателей новых ценностей вращается мир; неслышно

Вращается он.

И сознайся только! Мало оказывалось всегда совершившегося,

Когда твой шум и дым рассеивались. Что толку, если город

Превращается в мумию и колонна лежит в грязи!

И вот что скажу я еще разрушителям колонн. Несомненно, это

Величайшее безумие -- бросать соль в море и колонны в грязь.

В грязи вашего презрения лежала колонна; но таков закон

Ее, что для нее из презрения вырастает новая жизнь и живая

Красота.

Теперь в божественном ореоле восстает она, еще более

Обольстительная в своем страдании; и поистине! она еще

Поблагодарит вас, что вы низвергли ее, вы, разрушители!

Такой совет даю я царям, и церквам, и всему одряхлевшему

От лет и от добродетели -- дайте только низвергнуть себя! Чтобы

опять вернулись вы к жизни и к вам -- добродетель!"

Так говорил я перед огненным псом; но он ворчливо прервал

меня и спросил: "Церковь? Что это такое?"

Quot;Церковь? -- отвечал я. -- Это род государства, и притом

Самый лживый. Но молчи, лицемерный пес! Ты знаешь род свой

Лучше других!

Как и ты сам, государство есть пес лицемерия; как и ты,

Любит оно говорить среди дыма и грохота, -- чтобы заставить

Верить, что, подобно тебе, оно вещает из чрева вещей.

Ибо оно хочет непременно быть самым важным зверем на

Земле, государство; и в этом также верят ему".

И как только сказал я это, огненный пес, как бешеный, стал

Извиваться от зависти. "Как, -- кричал он, -- самым важным

Зверем на земле? И в этом также верят ему?" И столько дыму и

Ужасных криков выходило из его глотки, что я думал, что он

Задохнется от гнева и зависти.

Наконец он умолк, и уменьшилось его пыхтение; но как

только он умолк, сказал я со смехом:

Quot;Ты сердиться, огненный пес, -- значит, я прав

Относительно тебя!

И чтобы оставался я правым, послушай о другом огненном

Псе: он говорит действительно из сердца земли.