Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада

Предисловие

Прежде чем предложить читателю эту небольшую кни­гу, мне необходимо сделать, вопреки обыкновению, довольно пространные пояснения. Когда в 1952 году университет города Упсала оказал мне честь, пригла­сив принять участие в Готтемановских чтениях, и ве­ликодушно предложил провести их в августе, с тем чтобы обеспечить участие как можно большего коли­чества шведских коллег пожилого и молодого возрас­та, я попытался найти тему, которая была бы интерес­на для всех, независимо от научной специализации. Поэтому я выбрал тему «Проблема Ренессанса в исто­рии искусства», и это предложение было благосклон­но принято даже несмотря на то, что трактовка дан­ной проблемы неизбежно влечет за собой значитель­ные повторения уже написанного ранее.

Лекции № 1 и № 2, рассматривающие вопрос о том, где имело место явление Ренессанса и, если оно су­ществовало, в чем состоит его отличие от так называе­мых средневековых возрождений, которые часто упо­минаются на с. 49—189 настоящего издания, а также лек­ция № 10, посвященная взаимосвязям искусства и науки в XV и XVI веках, содержат материалы моих исследова­ний, представленные в двух предыдущих публикациях. Однако с течением времени, прошедшего после их появления (они выпущены без примечаний и в абсолютно недоступных изданиях'), возникла потребность перера­ботать их и дополнить. Третью лекцию, посвященную итальянской живописи треченто и ее влиянию на живо­пись других европейских стран (с. 190—253 настоящего издания), необходимо было расширить, ибо ее содер­жание должно было соответствовать некоторым главам книги, планируемой к выходу в свет в следующем году". Поскольку в книге предмет изложен более обстоятель­но и разносторонне, повторение (иногда дословное) некоторых текстов является вполне оправданным.

Итак лекции были прочитаны, как и предполага­лось, в идеальном помещении замка Грипсхольм, и по­следующие за тем обсуждения — время от времени по­сещаемые любознательными обитателями оленьего заповедника, приятно прерываемые светскими собра­ниями и экскурсиями и закончившиеся гала-представ­лением в прелестном круглом театре Густава III — на­всегда останутся в моей памяти как опыт, который можно определить только выражением «Et in Arcadia ego». Но, когда я взялся за выполнение моего обязатель­ства представить лекции для публикации, я понял, что взял тигра за хвост, или, используя более подходящее высказывание императора Тиберия, «волка за уши».

Вопреки ожиданиям, приблизить содержание пер­вой и второй лекций к современности и, насколько возможно, сделать их актуальными оказалось очень

Renaissance and Renascences // Kenon Review. 1944. Vol. VI. P. 201—236; Artists, Scientists, Genius: Notes on the 'Renaissance-Dam-merung' // The Renaissance: A Symposium. The Metropolitan Museum of ^Aft, Feb. 8-10, 1952, New York. P. 77—93.

Early Netherlandish Painting: Its Origins and Character. Cambridge (Mass.),"i953. Introduction, chapters I—III, V, VI.

сложно и на это потребовалось больше времени, чем планировалось. Переработать третью лекцию стало почти сверхчеловеческой задачей, поскольку литера­тура об искусстве итальянского треченто, несмотря на свою многочисленность, уделяет довольно мало вни­мания отношению этой эпохи к античности. А совер­шенно невыносимым процесс исправления сделало то, что буквально каждая неделя была отмечена появлени­ем новой важной публикации. Никому не дано прочи­тать за данный отрезок времени все то, что написано сотней других, и в конце концов я пришел к выводу: занимаясь проблемой Возрождения, невозможно быть ни глубоким, ни оригинальным: не только все невер­ное, но и все правильное, кажется, уже сказано. Един­ственное, что можно было попытаться сделать, это, в лучшем случае, сузить широчайшую панораму до не­большой черновой зарисовки, похвальная задача кото­рой — обозначить точку зрения автора, а с другой сто­роны — внести некоторые поправки в артиллерий­ские карты, тщательно составленные другими.

Короче говоря, больше чем через пять лет лишь первая половина цикла, включающая в себя лекции с первой по четвертую, была, как я задумывал, «пригна­на» для печати. Я оказался перед выбором: либо отло­жить публикацию целого еще на пять лет, либо про­сить разрешения издать первую часть отдельным то­мом. Ввиду ненадежности человеческих дел (к тому же частичное погашение долга лучше, чем неуплата) я решил в пользу второй альтернативы — этот выбор кажется оправданным, ибо первые четыре лекции, в основном касающиеся предшественников Высокого Возрождения, могут претендовать на определенную целостность. <...>